Дома я не чувствую привычного умиротворения. Я разбита. Разгромлена.
Медленно переодеваюсь: хочу принять душ, освежиться. Но еще больше мне нужно проветрить голову. Может, позвонить подругам – вытащить их куда-нибудь? Потанцевать. Развеяться. Переключиться.
Я привыкла отдыхать с Аязом. Я просто к нему привыкла. Быть постоянно на связи, даже если не рядом, но все равно вместе.
На бессмысленные раздумья уходит еще полчаса. Из меня словно все силы выпили. До ванной комнаты я так и не добираюсь: раздается звонок в дверь.
Видеть Аяза на пороге своей квартиры нет желания. И я решаю его не впускать.
Но он звонит мне на телефон, морально давит на меня, заставляя поднять трубку.
– Я бы не хотела больше сегодня видеться, уходи.
– Дверь открой.
– Аяз. Мне нужно время обдумать. Не сегодня.
– Десять минут, – уговаривает он бодрым голосом.
Я сдаюсь. У меня сейчас нет сил сопротивляться. Я не понимаю, за что браться. Отменить ресторан, фотографа, оператора. Обо всем самой рассказать родителям, потребовать объяснений от отца.
Проворачиваю ключ в замке, впуская гостя. Огромный букет белых роз, что оттягивает руки жениха, не производит на меня никакого впечатления. Все эти галочки теперь кажутся мне унизительными.
– Букет прекрасный. Оставь на полу, я поставлю цветы в воду попозже.
Но Аяз разувается. Зачем-то.
– Сейчас ничего адекватного ты от меня не услышишь, – предостерегаю я.
Сама не успеваю опомниться, как оказываюсь в крепких надежных объятиях. Терпкий такой привычный аромат мужского парфюма врывается в легкие.
– Я тебе уже сказал. Тебя они никак не коснутся.
– Расскажи об этой женщине, – прошу я. Ну да, меня это цепляет. Нехило так цепляет.
– Мы давно знакомы. Одно время были вместе. Планировали детей, семью.
Кошмар. Это услышать еще хуже.
– Потом разошлись. Но она забеременела. Общаемся до сих пор. Мы в обычных отношениях. Я с ней не сплю. Сына люблю. Отказываться не собираюсь. Вас познакомлю, если ты захочешь. Если не захочешь, то нет.
А меня? Он меня-то любит?!
– А в твоем сердце я на каком месте? На задворках?
– Конечно нет. Ты для меня женщина номер один.
Прекрасно. Вот именно это желает услышать каждая женщина. Что она под номером один. Не единственная. Не самая-самая. Она первая. А за ней еще вереница нерастраченного потенциала.
Я не ожидала такого удара под дых.
– Аяз. Я к такому не готова. Пока не готова, извини. И дальше вряд ли приму. Я понимаю, почему наша свадьба так затянулась, но всегда считала это моим решением. А оказывается, это было удобно тебе. Чего ты от меня ждешь?
– Что ты примешь ситуацию и отнесешься к ней с пониманием. Именно поэтому я и не хотел тебе рассказывать.
– А если нет? Если я не смогу смириться и верить тебе дальше?
– Тогда я смогу тебя убедить, что ничего страшного не произошло. Ну всякое бывает в жизни. У меня вот так вышло.
У него такой взгляд… я бы еще смогла отойти от шокирующей новости… наверное… если бы он так хладнокровно не говорил об отсутствии чувств ко мне. О сыне. И о женщине, с которой просто не сложилось. Он поэтому решил организовать брак без эмоций со своей стороны?
– Езжай к ребенку. Мне нужен перерыв. Я сама тебе позвоню. Через пару дней, – добавляю вежливо.
– Гелен… – пытается возражать он.
– Берём тайм-аут. Мне нужно обдумать.
И если раньше при каждой нашей ссоре я искренне хотела, чтобы Аяз остался и заставил меня передумать и помириться, то сейчас я просто не хочу его видеть.
Дверь за его спиной закрывается тихо. А я наконец иду в душ.
Попытавшись разобраться в собственных чувствах, я потерпела сокрушительное фиаско.
Я понимаю, что у Аяза за плечами может быть свое прошлое. Я понимаю, что мы вместе могли бы вписать его в свое общее будущее.
Но я не согласна на обман! Я не согласна, когда меня вынуждают принимать неприемлемые для меня решения! Подчиняться! Наступать на горло своим принципам и ценностям.
Почему он за все время ни разу не сказал, что у него есть сын и он с ним регулярно видится? Что он его любит? Гордится им? Да хоть что-то!
Неужели за столько времени ни разу не возникло ситуации, когда можно было это сделать? Чтобы он был у сына, а я спросила «где ты?» Сколько раз он мне врал? И о чем еще он не счел нужным поставить меня в известность?
Потуже затягивая поясок черного шелкового халата, я возмущенно останавливаюсь возле зеркала, ощущая, что начинаю закипать. Мне нужно остановиться. Отстраниться. Отдышаться. Эта прекрасная тактика работает безотказно.
Набираю Польку.
– Алло! – кричит она в трубку, стараясь перекричать шум. Что у нее там такое?
– Почему так громко? Тебя плохо слышно.
– Мы с Андреем проверяем новую аппаратуру. Он сегодня работает и меня с собой взял.
Ясно. Полина упоминала недавно, что ее парень – Андрей – заказал новое оборудование, но что-то пошло не так, и они до сих пор разбираются.
– Поль, ну выйди на улицу. Поговорить надо!
– Ой, тебя не слышно совсем! Повиси, я сейчас на улицу выбегу!
Аллилуйя, блин!
– Говори! – снисходит до меня Полинка.
– Полька! Я тебя хотела на сегодня сделать своей рабыней! Собирай авоську с оброком и дуй ко мне!
– Милая моя, крепостное право в нашей стране отменили еще в 1861 году. Так что сори, подруга.
– Начинается… – сникаю я.
– Ну правда. У Андрюшки сегодня закрытая вечеринка. Тут такой размах, даже знаменитости будут. Ты же не хочешь, чтобы я сие мероприятие пропустила, правда?
– Ладно. Иди. Веселись. Но если я сегодня от одиночества и горя оставлю этот бренный мир, то знай, виновата будешь ты!
– Ой-ой, напугала. Как ты сама с Аязом, так ничего. А я сразу виновата!
– Вот сейчас вообще не смешно. Это все оказалось правдой. У него и сын, и женщина. Хотя клянется, что они просто «друзья».
– Ну и проверь. Позвони ей. Или встреться. Спроси.
– Прекрасный совет, Поль. Если слышишь хлопки, знай, это мои бурные овации.
– Неа, не слышу, – смеется подруга.
– То-то и оно. В общем. Ты сегодня меня бросаешь?
– Вот вечно ты так, Лен, – расстраивается Полинка.
Сокращенное имя мне даже уже слух не царапает. Я привыкла и бывает забавляюсь по этому поводу. Иногда.
Тихо всхлипываю в трубку.
– Ну давай мы тебя к себе возьмем? Приедешь на вечеринку?
– Я сейчас пришлю тебе свое фото, и ты увидишь: именно так и выглядит человек, жаждущий предстать перед именитыми людьми.
– А почему нет? Собирайся, приезжай. Начало нескоро. У Андрюши подготовка, финальный прогон программы. Отвлечешься. Может, не все так плохо. Пока он с сыном тусуется, ты – с нами. Все по-честному.
– Ты же сказала, вечеринка закрытая, – отзываюсь я нехотя.
– Ты забываешь, что с нами Андрюшка. А он нас проведет, для него нет никаких сложностей.
– Ладно, я подумаю.
– Полтора часа тебе на собраться и намарафетиться. Сейчас я еще позвоню Машке и Эльвире! Проветримся!
В ее голосе чувствуются задор и предвкушение.
Поля отбивает звонок, а я, не отнимая трубку от лица, подхожу к шкафу. Дверцу распахиваю неуверенно, с ленцой.
Завтра ординатуры нет – выходной. А на работу надо. Вечером. Но я же успею выспаться?
Думать о том, что скажет Аяз, когда узнает, что я без него приперлась на какую-то сомнительную закрытую вечеринку, мне совсем не хочется. Он же не думал, как я отреагирую через два года отношений на известие о том, что у него есть сын и отношения с бывшей девушкой. Наша свадьба в сентябре теперь действительно под большим вопросом.
Ладно. Съезжу. Часик потанцую, погляжу на толпу и вернусь домой. Делов-то.
Так! Где тут спряталось мое короткое черное платье, которое должно быть в гардеробе каждой женщины?
Навигатор обещает еще пятнадцать минут. Пробки сегодня просто жесть какая-то.
Кстати, давно я не водила машину в обуви на высоченной шпильке. Ну ооочень захватывающее занятие!
И все бы ничего, но дождь повалил. Прям стеной! Зонта у меня, ясное дело, нет, это же я… что ж, попробую припарковаться поближе ко входу.
К зданию подъезжаю чертыхаясь. Ну вот. Ни одного навеса, а с прилегающей парковки маршировать и маршировать. Да что ж все сегодня так ущербно-то, а?
Ладно. Попробую пересидеть в машине. Еще минут пятнадцать, и дождь хоть немного ведь должен прекратиться. Я как раз добегу. Но не под этим тропическим ливнем!
Пытаясь придирчиво отыскать себе местечко, подмечаю одно. Шире других, чуть в глубине, за поворотом. Так и манит меня приглашающе.
И только я собираюсь заехать, как меня подрезает черный длинный седан. И прямехонько встает туда, куда намеревалась припарковаться я. Ну спасибо, блин! Приоткрываю окно, морщась от противных брызг. Мужчина с водительского сидения отвечает тем же. Он уже в годах, седина на висках, лицо излучает спокойствие и уверенность.
– Здравствуйте! – стараюсь я перекричать шум льющейся с небес воды и раскатов грома. – Я хотела сюда встать!
– Это частная территория, место закреплено, – спокойно возражает мужчина.
– На нем нет опознавательных знаков! Это общее место! Как все остальные.
– Вы ошибаетесь. Можете сдать немного назад и там выбрать любое свободное место. Хорошего дня.
Стекло насмешливо поднимается, отрезая незнакомца от моих возмущений. Шедеврально! Нет там больше мест! Я надуваю щеки и следую совету седовласого умника.
Прекрасно. Останавливаюсь прямо посередине парковки и просто жду. Жду, пока в душе уляжется буря неприятных эмоций.
Отгоняю подальше противные мысли и обессилено складываю руки на руль.
Из люксового авто выбирается мужчина, который со мной разговаривал, раскрывает зонт.
Хорошо ему. У него зонт есть.
Крупные капли барабанят по натянутой непромокаемой ткани.
Он обходит машину и открывает пассажирскую дверь.
Сначала из дорогого авто показывается носок коричневого мужского ботинка. Затем нога в светло-бежевых узких брюках. И вот моему заинтересованному взору предстает высокий крепкий мужчина с грозным выражением лица, разговаривающий по телефону. Кажется, он чем-то недоволен. А водитель сию же секунду заносит над ним зонт. Оу… он провожает хмурого пассажира. Куда именно – мне не видно. Очевидно, с той стороны находится служебный вход.
Я совсем пригорюнилась. И идти уже вообще никуда не хочется. Мне звонит Элька, уточняет, приехала я или нет. Сообщает, что они с Машей немного задерживаются: пробки.
– Я на месте. Паркуюсь. Тут, кстати, с этим делом проблемы. Забито все. Даже странно, еще ведь не все приехали.
Мы договариваемся встретиться внутри здания, и я отключаюсь.
Вновь обнимаю руль, не видя ничего перед собой. Мысли улетают далеко.
Внезапно сердце начинает колотиться, как будто норовит сбежать, а я подпрыгиваю на месте, напуганная уверенным стуком в окно.
Тот же мужчина. Под зонтом.
Я опускаю стекло.
– Вы можете закрыть меня, – предлагает он, имея в виду запарковать мою ласточку четко перед его – почти его: теперь становится очевидным, что он водитель, – черными седаном. – Машина будет здесь еще долго. Скорее всего, до утра. Поэтому смело вставайте вон там.
Он указывает рукой на то место, которое проворно занял, опередив меня.
Каково же было мое удивление, когда мужчина не просто дождался, пока я перегоню машину, но еще и отворил мне дверь, подняв вверх зонт. Это… это мне?
– Я провожу.
– Ну что вы! Не стоит.
Я даже немного теряюсь, вглядываясь в его строгие глаза.
– Такой дождь. Конечно, стоит. Идёмте, я получил разрешение провести вас через служебный вход.
Никаких лишних вопросов он не задаёт. Действительно помогает мне выбраться из машины, твердо придерживая зонтик над моей головой. В молчании провожает до двери. Распахивает её.
Я удивленно моргаю. Здесь же «посторонним вход воспрещен»! Он оставит меня тут?!
– Спасибо, – обескураженно бормочу я.
– Пожалуйста. Всего доброго.
И направляется обратно к машине.
Мне ничего не остается, кроме как набрать Польке и сообщить о своем прибытии.
Они с Андреем спускаются за мной, и вместе мы проходим наверх – туда, где расположено оборудование.
– Осветители тормозят! – возмущается Андрей, кричит невидимому собеседнику. – Ну что такое?!
– У них что-то не ладится. Не обращай внимания.
Андрей переговаривается с кем-то, кто сидит в кабинках, скрытых от глаз, и внезапно его голос становится почтительным.
– Здравствуйте, Айрат Вахидович! У нас почти все готово, осталось немного.
– Ой смотри, Андрюша, если организаторам хоть что-то не понравится, пеняй-ка на себя, договорились?
О проекте
О подписке