Читать книгу «За Пророчицу и веру» онлайн полностью📖 — Марика Лернера — MyBook.
cover

Лагерь организовать можно и без меня. Второй легион этим займется согласно распорядку. Тут указаний не требуется. Напротив, если после пяти лет походов и стычек кто-то спросит, в каком порядке ему ставить палатки или рыть отхожие ямы, немедленно уберу с должности как профнепригодного. Любой из командиров начинал максимум с десятника и эту науку изучил на практике. Иногда собственными руками вымеряя расстояние и выкапывая ровик для дерьма. Поэтому могу спокойно проследовать дальше в сопровождении охраны.

В первую очередь меня интересовал выход в море. Здесь прекрасный залив, и, пройдя через Голетту или Горло, судно защищено от любых штормов и ветров. Заритос стоит на берегу озера, способного принять весь флот Средиземноморья. Вода в нем пресная, что достаточно удобно в качестве источника снабжения, однако до берега пришлось прорыть канал, иначе кораблям не пройти. Соленой воде перекрыт путь дамбой, а вот заткнуть дорогу для обеспечения города обычными средствами невозможно. Стены вокруг него футов тридцать высотой, а здесь еще и натыкали артиллерию. Причем, судя по докладам, это не местная самодеятельность. Урсы привезли. У нас была возможность ознакомиться с их творчеством на примере добытых трофеев.

Снаряд оказался странной спиральной формы, да и сам ствол пушки походил на шестигранник, закрученный по спирали[8]. Ядро летело почти на шесть миль, что совершенно излишне в полевых сражениях, но немаловажно при обороне крепостей и на близком расстоянии очень точно. Хотя нам досталась дюжина целых и шесть серьезно поврежденных экземпляров, повторить их оказалось невозможно. Были какие-то секреты, позволяющие создавать достаточно тонкие стенки и соответственно уменьшать вес. К тому же запас снарядов небольшой и очень быстро подошел бы к концу. Правда, додумались спиливать круглые ядра, делая их гранеными, но понятно, какая морока. К тому же прежние характеристики уже полученных таблиц для стрельбы пришлось переделывать, а точность заметно понизилась.

Суть в том, что близко артиллерию не поставить из-за наличия таких страшилищ у противника, но на каждую дырку есть свой хитрый болт. И я его нашел достаточно быстро, прекрасно зная, что именно разыскиваю. То есть когда стены строились, никто еще всерьез не задумывался о роли артиллерии. А она нынче представлена не одними бомбардами, стреляющими прямой наводкой. Находим холм, расположенный не очень далеко от канала, а лучше парочку, и ставим за обратным скатом тяжелые мортиры с гаубицами. На самой вершине достаточно поместить наблюдателей, и самые лучшие дальнобойные орудия мало что смогут против контрбатарейной стрельбы.

– Ага, – сказал Мизинец, занимающий пост начальника артиллерии всех моих сил, включая осадные орудия. – Не идиот, соображаю. Сделаю из кораблей обломки.

И то, достаточно одному ядру тяжелой мортиры попасть в идущую галеру, как прошибет насквозь, сверху до дна. Вот про гаубицы пока неясно, не случилось проверить на море, но в любом случае урон должны нанести серьезный. А канал-то узкий. Достаточно вставшей поперек триеры или пузатого купеческого гаулоса, чтоб создать пробку и топить в любом количестве подкрепления.

– Только мне прикрытие понадобится. Они ж пойдут на вылазку.

– Первый легион полностью в твоем распоряжении.

Он довольно кивнул. Первым командовала Малха, его жена. По-моему, она больше заботилась о своих подчиненных, чем о супруге, но это точно не мое дело. Зато уверен, все необходимое оба сделают. Правильной осады с траншеями и подкопами мы пока не вели и опыта особого не имеем. Я тоже не энциклопедия знаний, хотя от Фенека-изгоя досталось достаточно для общего понимания мероприятий. В очередной раз излагаю с мудрым видом внимательно слушающим командирам диспозицию и чуть не получаю ядром. На стенах заинтересовались собранием и явным наличием старших начальников, что хорошо определяется по свите и богатым одеждам. Влупили сразу тремя орудиями по скоплению всадников. К счастью, всего одного и убило да лошадь пострадала. Пристреляться мы не дали, поспешно убравшись за холм. Горожане радостно кричали, но меня такие вещи не раздражают. Сегодня вам повезло, завтра обратка прилетит.

– Да, – сказал Александр, когда глянул на него. – Я тоже понял. Наставник Аннибал говорит, в тебе нет настоящего упоения битвы. Ты плохой боец. Зато хороший полководец и думаешь заранее. Не гадаешь, а точно просчитываешь врага.

Тут прилетел очередной посланец, позволив не комментировать высказывание. А то даже не знаю, комплимент ли это. Я долго учился не впадать в ярость, чем славился прежний Фенек, но иногда и сейчас реагирую импульсивно. Просто с некоторых пор не имею желания доказывать кому бы то ни было геройство. Я себе цену знаю, а если кто не согласен, плевать.

Конь весь в мыле и дышит тяжко. Чуть не загнал. Синий совсем сбрендил на почве недостатка уважения и вздумал требовать явиться срочно?

– Пророчица приехала! – сказал всадник, счастливо улыбаясь. – У главных ворот.

А вот это уже игнорировать нельзя, переглядываемся.

– Вы готовьтесь, и поэнергичнее, – говорю супругам. – Стрелков и орудия прямо сейчас на позицию, но чтоб никто на виду не стоял.

Махаю рукой, и скачем с сотней охраны, оставив за спиной легион.

Чем ближе подъезжаем, тем занятнее сцена. Мария стоит напротив главных ворот, к счастью, на предельном расстоянии от орудийного выстрела. Уж не знаю, подсказали или сама сообразила, однако не подставляется по-глупому. А вокруг целая толпа. Похоже, она не одна приехала, а с многочисленной армией последователей. Большинство из них в качестве бойцов никуда не годятся, зато у́ченные и все ее проповеди знают наизусть. А еще сзади за ней постоянно тащится толпа всевозможных больных, сумасшедших, фанатиков. И ходит она среди этих уродов постоянно, а также лечит. Мне пришлось две сотни отборных парней приставить к ней в качестве охраны.

Сейчас вокруг толпятся набежавшие выразить почтение старейшины кочевых племен и горских родов. Практически все они здесь не от желания познать веру, а за неимением иного выхода. Сначала к ним приходили мои люди и очень вежливо просили поделиться имуществом во имя Ylim. Обычно хозяева уже знали, что сопротивляющийся и иноверец платят больше. И наси принимался перечислять множество невзгод, обрушившихся на его семейство. Пастбища стали скудны, засуха осушила колодцы, и скот болеет, своих бедняков надо поддерживать. Это могло продолжаться очень долго, но крайне редко шли к очередным жертвам, не имея представления о благосостоянии данного племени. А когда они слышали о равной доле для участников походов, скрепя сердце соглашались с необходимостью платить налог. Реально мало кто из них помнил даже простейшие молитвы, хотя именем Его клясться не забывали.

– Не называйте себя «чистыми», – однажды сказала Мария, не выдержав общения. – Вера еще не проникла в ваши сердца.

Как бы то ни было, племя за племенем, они принимали наши требования и называли себя правоверными, а значит, вынуждены были и новые законы, касающиеся женщин, соблюдать. А чтоб уж совсем гарантировать правильное поведение, показательно ломали статуэтки и разбивали камни, которым поклонялись кочевники.

– Предложите еще раз сдаться, – сказала Мария, глядя из-под руки, чтоб солнце не слепило со стороны высоких стен Заритоса.

Я не стал демонстративно пожимать плечами и рассказывать про наивность. Где угодно, но не при таком количестве чужих глаз и ушей. Уже ходили с предложением три дня назад, когда пришли первые отряды, о чем известно мне, но и остальным, полагаю, тоже. Отправил герольда со стандартным посланием. Он доехал до ворот с оливковой ветвью в руке. Какое-то время стоял, дожидаясь появления городских начальников. Мы лениво перебрасывались репликами и здоровались. Писаря давно не видел. Он, скотина, перебежал к Пророчице и заведует ее финансами. Поскольку не раб и честно предупредил, обиды на него не держу. Пирра, приставленного в качестве начальника охраны Марии, тоже редко встречаю. Есть о чем побеседовать, опять же не на людях.

И тут случилось. Никто не ждал такой реакции. Со стен внезапно открыли стрельбу. Явно даже без предупреждения. Посол погиб на месте, а над замершим войском повис гневный крик.

– Я не хотела крови! – сказала Мария с болью.

Слышно было сначала только стоявшим рядом, а затем звук прозвучал для каждого. Возможно, и на стенах. Этот фокус жриц не имел отношения к усилению, а то б гремело рядом жутко. А как они добиваются, мне не понять. Магия бытовая, неподвластная разуму земного человека.

– Но за все надо платить. За попрание законов человеческих и божьих будет наказан весь город!

Она встала на колени.

– Ради веры в Него карают зло и защищают добродетель, – звучало для каждого, и люди невольно повторяли.

– Он истину знает, вершит Высший суд, Он вездесущ, и если иное не может помочь, позволено сталью врага одолеть.

На ногах остались очень немногие. Даже иноверцы в большинстве поддались общему порыву. Только в стороне стояла кучка иудеев. Недавно ко мне заявились целым табором. Совместно девять племен, достаточно сильных в Тунисе, чтоб с ними считались. Они очень хорошо поняли, что если даже не спалим Заритос, то уж им ничего не поможет против такой орды. Я охотно принял в союзники. Стандартные условия по части выставления воинов и налога.

– Кроме Ylim, нет других богов! – провозгласила Мария, заканчивая литургию.

На миг опустилась полная тишина, а затем раздался жуткий грохот. Прямо на глазах мощная башня и часть стены рухнули, открывая проход.

– Узрите все, – яростно вскричала Мария, – вам послан знак! Всем идолопоклонникам, верящим в Единого, пусть несколько иначе, и вам, правоверные! Погрязшие в грехах и грязных мыслях – смотрите и убедитесь! Он отдал город вам!

Она очень изменилась, и неизвестно, к лучшему ли это. Никому не говорил и никогда не скажу, что, приняв правоту необходимости сражаться за веру, она долго рыдала на моем плече. Не к этому стремилась, проповедуя братство и любовь. К сожалению, другого пути нет. Наша революция должна уметь защищаться, иначе в этом мире уцелеть невозможно. Кто первый меч воткнул, тот и правит. А теперь она уже сама посылает уничтожить целый город. Иного толкования не найти.

– Кроме Ylim, нет других богов! – поставила точку.

– Кроме Ylim, нет других богов! – повторил дружный хор тысяч голосов.

А потом завыли трубы, ударили барабаны и яростная человеческая река хлынула на приступ. Большинство начальников остались сзади и кинулись догонять. Синий-Аннибал задумчиво посмотрел на меня, потом нечто пробормотал и тоже уехал. Его кочевники побежали грабить первыми. На этом фоне продолжавший стоять легион смотрелся изумительно. Но время терять было нельзя, еще немного, и они тоже сорвутся.

– Нет! – обернувшись, я почти зарычал в лицо Павлу и Николаю, старшим командирам второго легиона. – Вы ведете своих людей к воротам. Они могут попытаться прорваться. Если будут сдаваться, поступайте как обычно. Дерущихся – бейте насмерть без разговоров. И не волнуйтесь, внакладе никто не останется. Это лично я обещаю, так и скажите всем.

– Агат! – позвал я вечно торчащего рядом начальника личной разведки. – Бери сотню и выясни.

– Понял, – сказал тот, прекрасно зная, о чем речь, и тут же испарился.

Марии к этому моменту тоже не было. К счастью, ей не пришло в голову лезть по грудам камней в пролом. Она медленно шла куда-то в сторону, и кроме охраны рядом никого. Молодец, Рыжий. Его люди не помчались грабить. Удержал. Если когда-нибудь захочет сменить поле деятельности, охотно поставлю во главе третьего легиона.

Отправил посыльного к Малхе, чтоб внимательно смотрели за каналом, и не стал сам ехать. Вот что пользы от меня, не из мортир же стрелять. Все поручения розданы, и если подчиненные не способны сделать правильно, то крики уже не помогут. Парочка бывших карателей с птицами у них есть, скорректировать огонь вполне способны. Зарыться не успели, да теперь уже не важно. Вряд ли предстоит серьезный бой. Самые умные побегут сразу, остальных вырежут. На двадцать с лишним тысяч жителей пара тысяч наемников плюс неизвестное число беглецов с округи – вдвое больше вооруженных и желающих набить карманы сейчас в город влезло, не считая обозников. Тут сопротивляйся или сдавайся – результат один. Хорошо, если жизнь оставят.

Ох, нет. Не все побежали.

– А ведь твои сородичи тоже там, – говорю Саулу, наблюдающему за мной в компании вечно торчащего рядом менестреля.

Писарь номер два этот Ганикс. Все записывает и фиксирует. Только прежний летописец поперек никогда б не пошел, а от певца неизвестно чего ждать. Потому близко не подпускаю, но и не гоню. В отличие от Писаря он не зациклен на вере и честно клепает историю последних лет. А если там будут содержаться не особо приятные эпитеты, то и начхать. Правда есть правда, и по-настоящему нечего стыдиться. Скорее от его хвалебных баллад смешно, хотя они и пользуются немалым успехом. Если б про кого другого услышал то же самое, не поверил бы. Уж больно напоминаю Илью Муромца. Махну мечом и сразу рать прорежу наполовину. Ага, последний раз лично убивал много лет назад. Но летопись у него совсем другая. Четко делится на «мне это рассказывал такой-то, иногда с добавлением, верить ли ему, решать читателю» и на то, что он сам видел. Может, и выйдет нечто полезное для истории. А то иногда ловлю себя, что уже не помню, в каком городе собрание по поводу введения Кодекса. Везде одно и то же. Зато Ганикс создал такое:

 
С Кодексом значимым справедливость познал человек,
Всяк, беден иль богат, – правосудие имеет.
И на всей земле не найти уголка,
Где б правдой не святилась его рука.
 

Ну разве после такого выгонишь?

– И кому они все дружно понесут награбленное? – спросил ответно Саул, изображая недоумение.

– Тебе, бескорыстному.

– Боюсь, – понижая голос, явно чтоб ушастый Ганикс не зафиксировал где-то в записях, – моих денег может не хватить на приобретение того дерьма, что натаскают.

– Ты без советов знаешь, где взять. Даже без процентов, но потом покажешь, вдруг мне что понравится. Я скажу кому надо.

– Благодарю, мой господин. Безмерно благодарен.

Если он может с первых моих заводов иметь постоянные пять процентов, почему мне не поучаствовать в замечательном бизнесе. Солдаты всегда и во все времена отдают по дешевке трофеи. За выпивку, девок и даже еду. Он с самого начала под моим покровительством работает поставщиком и скупщиком. Причем никакой гнили по определению и завышения цен, когда дело касается снабжения легионов. А половина прибыли уходит Олимпиаде, на ее нужды. Так что могу на короткий срок поделиться из казны. Все равно не было еще случая, чтоб меньше чем троекратно нажился на таких трофеях. А в ближайшие дни чужого добра будет много.

– Без доклада никого не пускать, – говорю охране и захожу в виллу.

Здесь явно побывали в немалом количестве не особо ценящие красоту, поскольку некоторые ниши, где обычно стоят статуи или маски умерших предков, пустовали, но после этого прибрали. Какой смысл ставить так близко от городских стен загородный дом, не вполне ясно, да и не особо волнует. Точно не для надзора за работниками, пашущими землю. Здесь даже нормальной давильни для винограда или оливок нет. Какие-то общие признаки мавретанских горских домов с римским стандартом можно было уловить без особого труда. Но это, скорее всего, просто условия диктуют и климат.

Атрий, центральная часть виллы, прежде был двором, где готовилась еда. Потом над ним сделали крышу, оставив отверстие для света. Здесь объем помещения настолько велик, что пришлось поставить колонны, чтоб держать балки и черепицу. Зато внизу полно места. Именно тут солидный человек и принимает гостей с посетителями, для чего стоят пуфики, на которых возлежат, и столик. Стены украшены фресками с картинками из сельской жизни, под ногами орнаменты из мозаики. Ну как-то так я согласен жить, поскольку строилось с учетом климата и жары. Все продувается, в центре фонтанчик, окруженный зеленью.

Снаружи знакомо бухнуло. Потом еще раз, и пошло грохотать почти без перерыва. Не только мортиры, но и гаубицы. Кажется, драп начался даже раньше ожидаемого. Надеюсь, всех утопят. А вот потом придется пристроить парочку фортов, напичканных серьезными орудиями, чтоб не допустить в будущем повторения, но уже по моим потомкам.