Глава 4

Арсений всегда приходил с запасом на вокзал. Любил смотреть, как подают состав. Но в этот раз поезд уже стоял у платформы, хотя из пассажиров в вагоне почти никого еще не было. В купе – тоже никого. Арсений бросил вещи на свою полку и сел.

Неудачная поездка. В издательстве с ним говорили, как с придурком. Мог бы и не ездить, по почте рукопись прислать – тот же эффект. Секретарша записала название рукописи, телефон и адрес в какую-то тетрадь и сказала, что ответ пришлют. К редактору даже не допустили.

Арсения охватила тоска. Не место ему здесь, лишний он на этом городе. Назад, в Питер надобно, и поскорее, подальше от столичной суеты. В Питер возвращаешься, будто выныриваешь из мутной московской глубины на поверхность с льдинами.

А фразочка ничего получилась, закрученная, с привкусом. Можно вставить ее в… Туда, в общем. В блокнотик быстренько «тренькнуть», а то выпадет из головы, как мертвый волос, и смешается с жизненной пылью. Интересно, про «жизненную пыль» тоже тренькнуть, или не стоит? Пожалуй, слишком высокопарно. Арсений вытащил из куртки блокнотик, и шариковая ручка заскользила по странице. В душе сладостно защемило: ничто на свете не доставляло Арсению такого наслаждения, как кабалистическое скольжение ручки по бумаге.

– Привет, – сказал загорелый мужчина с длинными белыми волосами до плеч, заходя в купе. – Рад, что вы не опоздали, Арсений. – Голос у попутчика был мягкий, вкрадчивый, таким на что угодно можно уговорить, мать родную зарезать или сирот обокрасть.

– Привет – отозвался Арсений и улыбнулся. Улыбка Чеширского кота получилась классической. – Я и не знал, что мы знакомы.

– Статейки ты кропаешь дерьмовые, но перо золотое…

Арсений немного растерялся. Получалось, что этот человек его знал. Читал? Поклонник? Золотое перо… Да какой к черту, поклонник? Материал в «Когте дьявола» печатался желтушный – расчлененка, людоедство, изнасилования и прочие мелкие радости садистов. Все это, в основном позаимствованное из других изданий, обрабатывалось пером Арсения до полной неузнаваемости. Иногда плагиатор громко называл себя «журналистом», но всегда помнил, что слово это в данном случае следует ставить в кавычки. С одной стороны, Арсений гордился, что тираж «Когтя» рос день ото дня, но с другой не мог избавиться от брезгливого чувства. Неужели в этой халтуре заметил незнакомый человек искру Божью.

– Александр Фарн, – представился попутчик.

– Фавн? Ха-ха, забавное имечко!

– Фарн, – попутчик поправил насмешника довольно резко. – Советую запомнить. Ты еще обо мне услышишь.

– Не люблю, когда незнакомые люди обращаются ко мне «на ты».

– Мне все равно, что тебе нравится, а что нет. – Все это Фарн произносил мягким мелодичным голосом.

Арсений вдруг почувствовал беспричинный сковывающий страх.

– Я вашим дружком быть не соглашался… – попытался отстоять свое достоинство Арсений.

Против ожидания Фарн расхохотался.

– Соглашался? – передразнил он. – Разве твое согласие имеет для меня значение?

В следующую секунду Арсений очутился на полу. Как – он и сам не понял. А Фарн продолжал сидеть на своем месте у окна и смотреть куда-то в пустоту.

– Что за черт! – Арсений ухватился руками за нижние полки, но не торопился подниматься, опасаясь, что спутник выкинет новый фортель. – Кто вы такой наконец!

Фарн наконец перестал смотреть в пустоту и перевел взгляд на Арсения. Глаза у него были темные, без блеска, как два кусочка черной бархатистой бумаги. Ни зрачков, ни радужки, ни бликов света – только два кружочка, и все.

– Я люблю пошутить, – отвечал он.

«Странные шутки», – подумал Арсений, но вслух сказать почему-то побоялся.

– Ты все получишь сполна, – продолжал господин Фарн. – Все, что заслужил. Кстати, такой интересный вопрос: кому ты служишь, Арсений? Кому или чему?

– Да никому, – насупившись, отвечал тот.

– Никому, – повторил, будто прожурчал, Фарн. – Очень-очень жаль.

Арсению надоел этот треп, он решил пройти к проводнику и попросить поменять ему место, потому как с сумасшедшим ехать не намерен. Благо поезд ранний, и мест в купированном вагоне было полно.

Он поднялся и шагнул к двери. И тут будто раскаленный гвоздь впился ему в затылок…

– Приехали, белье сдавайте, приехали, – принялся трясти мертвецки спящего пассажира проводник.

Арсений разлепил глаза. Призрачный утренний свет заливал купе. Арсений лежал на верхней полке, одетый, накрытый вместо одеяла собственным плащом. Он передернулся и глянул вниз. Успел заметить пустую скамью напротив и заваленный объедками стол. Вагон подозрительно покачивался, будто и не вагон это был, а корабль в неспокойном море. Чтобы не упасть, пришлось ухватиться за край полки.

– Где он? – Арсений кивнул в сторону пустой скамьи. – Где сосед?

– Сошел, – пожал плечами проводник. – Как поезд остановился, так и сошел. И вы поторапливайтесь.

«Что он со мной сделал-то? Гадость какую-то вколол, что ли? И откуда он меня знал? И кто он такой вообще?» – Мысли промелькнули в мозгу и растаяли хвостовыми огоньками машины в тумане. Ответа искать не хотелось.

Арсений сел рывком, и тут вагон чуть не опрокинулся и не раздавил его. «Журналист» даже охнул от непереносимой тяжести, навалившейся на грудь. Амебой сполз на пол. Ощупал карманы. Все как будто при нем – документы и деньги. Чего-то важного, однако, не хватало. Но чего, он никак не мог вспомнить. Шатаясь и держась за стену, направился к выходу.

Перрон уже успел опустеть, лишь возле первого вагона стоял дядька с грудой чемоданов и, дожидаясь подмоги, яростно отругивался, отгоняя назойливого носильщика с тележкой. Да еще женщина в длинной черной пелерине медленно прогуливалась из одного конца перрона в другой. Арсений двинулся к зланию вокзала, но не успел сделать и двух шагов, как женщина окликнула его:

– Арсений! Гребнев!

Он повернулся и увидел невыразительное лицо с бесцветными сонными глазами. Густые рыжие волосы кольцами рассыпались по плечам.

– Разве мы знакомы? – Арсений дернул ворот рубашки, потому что проклятый перрон стал подозрительно покачиваться, как прежде качался вагон.

– Где он? – спросила женщина вместо ответа.

– Кто?

– Тот, с кем вы приехали. Александр Фарн.

Арсений хмыкнул:

–Сашуля уже испарился. Вы разве его не встретили? Он первым покинул вагон.

– Ну, теперь его не поймаешь, – вздохнула незнакомка. – И что вы собираетесь делать?

– Послушай, чаровница…

Он не договорил – проклятая платформа предательски вывернулась из-под ног, и Арсений полетел в объятия красотки в черной пелерине. Не растерявшись, она подхватила его и удержала от падения с вовсе не женской силой.

– Ты что, пьян? – спросила брезгливо.

– Пьян, пьян, – закивал он. – Фарн этот ваш опьянил меня без вина.

Тут красотка расплылась огромным чернильным пятном и заслонила собой и перрон, и опустевший поезд, прибывший из столицы.

…Очнувшись, Арсений понял, что сидит на скамье, а возле него стоят уже двое: все та же девица в черном и странный тип с пегими волосами до плеч. Одна прядь была абсолютно черной, другая – белой, и так вся голова.

– …Гвозданул он его, как пить, гвозданул, – скороговоркой говорил Пегий. – Мнемо– континиум нарушен и…

– Поймай-ка нам тачку, – оборвала женщина рассуждения Пегого. – Домой ему надо. Не здесь же им заниматься.

Дальше опять следовал провал. Очнувшись, в этот раз Арсений обнаружил себя на заднем сиденье машины. Женщина помещалась от него по левую руку, Пегий – по правую.

– Большой проспект, – сказала женщина шоферу, и Арсений подивился, откуда дамочка знает, где он живет?

Потом заметил в ее руках связку ключей от своей квартиры. Ну и что – ключи?! На них же не выбит адрес!

– Вы что, со мной? – с трудом выдавил незадачливый попутчик Фарна.

– Разумеется, – отвечала женщина, ласково обняв его за плечи. – Если я тебе не помогу, ты умрешь.

– Умру, – эхом отозвался Арсений.

В то, что вот-вот умрет, он поверил безоговорочно. И как-то не страшно было думать о смерти, даже забавно. Все когда-нибудь закончится. Вот и такси примчалось к нужному подъезду, и лестница эта корявая, ускользающая из-под ног, кончилась, и лифт, рванув наверх, чуть не выдавил внутренности наружу. Дверь быстрехонько отворилась, скрипнув петлями. Как хорошо, что коридорчик крохотный, семь шагов всего. Семь или восемь? И еще пять по комнате пройти до тахты широченной, продавленной, мягкой и пыльной. А руки у этой женщины замечательные, нежные, прохладные, так и хочется поймать их губами. Чудные пальцы! Как ловко они распутывают волосы, как нежно касаются пылающей кожи лба! Вот они сжали затылок, нащупали что-то под кожей и…

Арсений взревел от нестерпимой боли и схватился руками за голову. Да так и застыл, окаменев. Минута прошла, вторая… Он не сразу понял, что боли уже нет, а есть только пустота внутри и усталость в каждой клеточке тела. Поначалу он не поверил, шевельнулся осторожно, ожидая, что боль вновь током пронзит тело. Но ничего не случилось. Только слабость и хинно-горький привкус во рту напоминали о внезапном приступе. Арсений медленно повернул голову и посмотрел на женщину. Та сидела рядом с ним на тахте и держала в пальцах здоровенный ржавый гвоздь, покрытый сгустками крови.

– У тебя из затылка вытащила, – сообщила она и положила гвоздь на тумбочку.

Из затылка?.. Шутка, что ли? Он хотел рассмеяться, но тронул рукою голову и нащупал под волосами глубокую влажную отметину. Губы издали бессмысленный шлепающий звук. Женщина наклонилась ниже, к самому его лицу.

– Знаешь, кто я?

– Нет…

«Нет, нет…» – резонировало внутри головы.

– Я – Анастасия.

«…асия …асия …асия…» – гулко отдалось в черепе.

– Зачем он это сделал, не знаю, – чуть не плача, пробормотал Арсений. – Фарн…

Анастасия протянула ему чашку с кофе. Обжигаясь, он сделал глоток.

– Я вспомнил! – закричал Арсений, чашка дрогнула в руке, и кофе пролился на постель. – Вспомнил! Этот гад взял крестик! Мой крестик на цепочке, серебряный, на шее у меня был…

– Дорогой крест?

– Нет, нет, самый обычный… серебряный… но весу в нем – ерунда.

– М-да, не слишком много информации, – усмехнулась Анастасия. – Надеюсь, Барсик нам поможет. – Она погладила Арсения по щеке. – Плохо тебе, да?

Анастасия бесцеремонно стала стаскивать с него одежду. Арсений посторонился, ожидая, что она уляжется рядом с ним. Дрожь возбуждения пробежала по телу. Но ничего из того, что так услужливо нарисовала его фантазия, не последовало. Странная гостья извлекала из-под пелерины литровую стеклянную банку, на три четверти наполненную густой желтой мазью, и, зачерпывая ее горстями, принялась втирать в тело Арсения. Мазь была горячей и жидкой, но тут же впитывалась в кожу, вызывая легкое жжение.

– Это защита, – объяснила Анастасия. – Тебе, мой мальчик, предстоят нешуточные испытания.