Через полчаса, пошатываясь от страшной слабости, встал, достал из потайного ящика в стене бутылку старого вина, удобно устроившись на подушках, щелкнул пультом управления, включая телевизор. Пощелкал камеры. Мда, лазарет переполнен. Бледные бойцы мужественно лежали в койках, ожидая перезарядки регенерационных амулетов. Посеревшие лекари пили отвратительно сладкий чай в коридоре. Морщились, но пили. Руслана с горящими от энтузиазма глазами заставляла одуревших раненых подписывать согласие на эксперименты с ее зельями. После того, как на глазах у Кощея у одного парня вырос нос как у слона, остальные вяло сопротивлялись. Рядом стояла Елизавета и снимала это безобразие на камеру.

Поржал от души. Переключил на уличный вид. Ага, вокруг полосы препятствий поставили охранную сигналку, молодцы, сообразили. И табличку «Не влезай, убьет» со скрещенными костями. За что Кощей любил своих ребят, так это за черное чувство юмора. В остальном все было как всегда: на заднем дворе разгружали фуру с овощами, на кухне большим топором повар рубил мясо, домовые сновали туда-сюда, готовя обед. В мастерских детишки что-то строгали под руководством бледного и перебинтованного Василия. Молодец парень, покалечился весь (да и не удивительно), а на занятия приполз. Ответственный. Надо ему настойки прислать, помочь.

Василий вообще Кощею был симпатичен. В отличие от импульсивного Игната, который чуть что, сразу взрывался, Вася всегда был спокоен, хладнокровен и молчалив. Еще несколько лет, и Ваську ждет свой десяток – правда, не взрослых парней, а подростков. Он, скорее всего, будет отличным наставником – терпеливым, внимательным. Сейчас он, ремесленник из рода Марьи Искусницы, проводил у ребят занятия по работе с деревом. Спору нет, воин из Василия отличный, но ведь и мастер великолепный! И если воинов можно сделать из любого оборотня, то такого мастера днем с огнем не сыщешь. И кузнец, и плотник, и сварочный аппарат на досуге освоил, и в электрике разбирается.

Тот же Игнат кроме как драться, прыгать и стрелять, ни на что не способен. Даже руководитель из него так себе. По выслуге ему бы уже полувзводом командовать, а он все в десятниках ходит. Хотя, конечно, его понять можно. Последний из стаи рыжих лесных лисиц, он был носителем огня стаи, и этот огонь буквально жег ему пятки. Пока не женится и не заведет кучу лисят – не угомонится. А жениться-то ему и не на ком. Бурым или степным лисам он не ровня, у них стаи многочисленные. Да и ни к чему им соперник. Обычную женщину он с его характером найдет нескоро. Кощей даже кицунэ² из Японии притащил, а вдруг сложится? Но не срослось. Одна надежда на детей Васи и Александры. В них тоже кровь рыжих лисиц, с любым из их детей разделить пламя можно. Можно понять всю глубину чувств Игната к племянникам. Был бы цел – ни за что бы Сашку на полосу не пустил. Да и Василий уже игрушку опробовал и пребывал в бессознательном состоянии.

Мысли Кощея плавно перетекли на Александру, а с нее, как водится, на Василису. А вот Василиса бы… А что Василиса? Понятно, что ей даже в голову не пришло бы с пацанами по утрам бегать, прыгать и в грязи ползать. А ну ее к черту, эту Василису! Вот Александра…

Тут Кощей бросил недоуменный взгляд на пустую бутылку и потряс головой.

Александра!

Сразу вспомнилось, как он ее в руках держал, как от нее пахло – женщиной, как нежно она прикоснулась к его лицу. Пальчики белые, тонкие, хрупкие. Как глаза распахнулись, засветились, зрачки расширились. Как она на него посмотрела! Или показалось? А может, не его и увидела. А еще резко вспомнилось, как среагировал мужской организм на близость женского тела, предательски, прямо скажем, среагировал. А штаны мягкие, облегающие – позор-то какой! Пришлось выпустить ее побыстрее. Кажется, ляпнул какую-то ерунду и уполз зализывать раны. Хоть бы не заметил никто.

Прогнулась рядом кровать – пришел Баюн. Как только прокрался незаметно? Умеет, когда захочет.

– Ну что, старый, на пенсию не пора? – поинтересовался кот, нагло развалившись на Кощеевой постели и подталкивая его в сторону пушистой задницей.

– Ну что, жирный, на диету тебе пора, – в тон ответил Кощей. – Отрастил пузо, кровать аж скрипит.

Кот ничего не ответил, только потянулся. Они были совершенно довольны друг другом.

– На швейный цех переключи, – попросил кот спустя некоторое время.

Кощей переключил и тут же оживился. В мастерской обнаружилась Александра, что-то вычерчивающая на куске ткани.

– Хор-р-рошая девочка, – муркнул кот. – Хозяюшка. Мастер-р-р-рица.

Посмотрел искоса на Кощея, хвостом махнул – услышал ли? Но Бессмертного больше интересовало, как грациозно Александра, одетая в коротенькие шорты, склоняется над столом. Жарко, да. Июль, заполдень. В спальне-то кондиционер установлен. А в мастерских духота, хоть и окна настежь. Вот Александра воровато оглянулась, дверь подергала (заперто), окна прикрыла да жалюзи задернула – все равно ни ветерка из них. И стянула через голову футболку, промокнула ей лоб, вытерла шею. И кинула на стул. Тут даже кот глаза выпучил, что уж о Кощее говорить?

А бюстгальтер у нее был далеко не целомудренный. Какого-то пепельно-голубого оттенка, кружевной. И размер… под футболкой и не заметно, а ведь грудь очень привлекательная. Вот девушка встала, потянулась, волосы распустила, переплела косу. Размяла затекшие плечи, сделала зарядку. Бессмертный затаил дыхание.

Села за швейную машинку. По гладкой девичьей спине стекали струйки пота. Кощей шумно вздохнул.

Александра работала быстро, да и жара, ее видимо, измучила. Вот она надела футболку, сложила свое рукоделие и покинула мастерскую. Кощей молча выключил телевизор, встал и скрылся за дверью ванной комнаты. Послышался шум текущей воды.

Если Бессмертный не спускал глаз с девушки, кота заинтересовало совсем другое. «Что же она шьет?» – спросил у себя кот и, недолго думая, выпрыгнул из окна и поскакал к Сашке в комнату. Просочился в щель (плевать, что на ключ заперто, он ведь волшебный кот), запрыгнул на спинку кресла – что же она там так внимательно разглядывает? От увиденного вытаращил глаза и рот открыл.

В руках у Александры было волшебное зеркало, давно списанное как неисправное. А в зеркале – ежки-матрешки – был Кощей. В душе.

Александра с интересом разглядывала мужское тело. Запрокинутое лицо, закрытые глаза, струи воды, стекающей по лицу, по плечам, по животу. На самом интересном месте зеркало поместило черную табличку с надписью «Censored» . Девушка непристойно выругалась.

Ай скромница, ай разумница!

Тем временем зеркало сменило ракурс и так же медленно показало обзор кощеева тела со спины. На этот раз без купюр. И очень-очень четко. Черная татуировка китайского змея на предплечье, шее и части спины – красивая, завораживающе живая. Казалось, змей жмурился и водил боками, наслаждаясь купанием. Круглый след от пули под лопаткой, и неровный шрам от стрелы на плече, и шрам на боку от турецкой кривой сабли. И затылок, и широкая спина, и крепкие ягодицы с ямочками, и волосатые бедра, и лодыжки. Александра мечтательно вздохнула, проведя пальцами над стеклом, словно желая прикоснуться к мужскому телу. И снова лицо под струями воды: мокрые ресницы, сомкнутые губы. А потом зеркало пошло помехами, мигнуло и погасло.

– Ах ты ж мерзкое стекло, – прошипела Сашка, а потом совершенно неприлично хихикнула.

Отложила зеркало, оглянулась и встретилась взглядом со стеклянными глазами обалдевшего кота.

– Подглядываешь? Ах ты комок шерсти! – возмутилась девушка, бесцеремонно стаскивая древнее магическое животное со спинки кресла себе на колени. Кот даже мяукнуть не успел, как Сашка запустила пальцы в густую черную шерсть и принялась его чесать, гладить и теребить. Никому другому Баюн такого бы не позволил, но девушки есть девушки, и вообще эти ласки были очень приятны. Разомлевший кот мурлыкал, привалившись к животу девушки, мстительно представляя, как бы позавидовал ему Кощей, если б видел.

– Скажи мне, кот, – после долгого молчания произнесла девушка. – Я совсем ненормальная, да?

– Почему это?

– Все говорят, он страшный. Он злодей. Подлец. А мне он нравится. Очень.

– Я заметил,– насмешливо мяукнул кот, не открывая глаз.

– Чтобы ты понимал, мой шерстяной друг, – фыркнула Сашка. – Ты же кот. Тебе неведомы человеческие чувства.

– Как это неведомы? – возмущенно подскочил кот. – Вы, люди, такие же животные, только без шерсти и на двух ногах! Так же испытываете голод, жажду, холод, так же ходите в кустики, так же привязываетесь друг к другу, так же рожаете детенышей и готовы жизнь за них отдать. Чем вы лучше нас? Убиваете из жадности или развлечения! Ненавидите друг друга! Завидуете! Гадости друг другу делаете!

– А как же любовь? – тихо спросила Саша.

– А любви вы бы поучились у собаки, – отрезал кот. – Ей все равно, худой ты или толстый, умный или глупый, красавец или урод. Она любит тебя за то, что ты есть. И прощает. И жизнь за тебя отдаст. Много ли людей так поступают?

– А наука? – не сдавалась девушка. – А техника? А медицина?

– От вашей техники только экология страдает, – ворчливо ответил кот. – А медицина – вообще глупость. Любое животное знает, какую травку от какой болезни съесть, а уж где найти живую или мертвую воду и подавно.

– Любое, ага, – закивала Сашка. – Ты уж не заговаривайся.

– Хорошо, – согласился кот. – Не любое. Я знаю, а на остальных мне плевать.

– Во-о-от! – торжествующе воскликнула Сашка. – Тебе плевать на других! А люди – ну хотя бы часть – и зверям помогают, и о других людях заботятся. О стариках, об инвалидах, о бедных. Где это видано, чтобы собака чужой больной собаке еду носила? Скорее уж загрызет, чтобы не мучилась!

Кот обиженно засопел, но что ответить, не знал.

– А еще люди создали искусство! Музыку, живопись, литературу! Ты-то небось сказки чьи рассказываешь? Че-ло-ве-чес-кие!

– Ой всё, – обиженно буркнул кот. – Ты меня еще в плагиате обвини. А сама вон за мужиками в душе подглядываешь.

Когда не знаешь, что сказать – переведи стрелки на другого.

– И подглядываю, – согласилась девушка. – И не жалею. Получила эстетическое удовольствие. И вообще мне для дела нужно. Кстати, кот, погляди-ка.

Сбросив кота с колен, девушка развернула сверток и показала коту мужскую рубаху славянского кроя.

– Думаешь, подойдет? – с сомнением спросила она.

– Ой ты гой еси, красна девица! – радостно выдал кот. – Выкройку из архива брала?

– Ага, – кивнула Сашка. – Обычную-то мне без снятия мерок не скроить. Да и вышивка на деловой сорочке странно смотреться будет.

– А холстину где купила? – склонил голову на бок кот, осторожно трогая рубашку лапой.

– Сама соткала, естественно. Нитки, правда, покупала, но русалки мне их перемотали. Сам же знаешь, нить, русалками перемотанная, заговоры да обереги навечно держать будет.

– Ничего себе! – поразился кот. – Вот ты заморочилась! А зачем?

Вопрос был сложный, и Сашка предпочла пропустить его мимо ушей.

– Вроде должно подойти, – задумчиво сказала она. – По вороту и подолу вышивку пущу обережную… Должно неплохо выйти.

– И непременно вышивай на растущую луну, – кивнул кот.

– Сама знаю, не дура. Чай не простая девка, а Марьи Искусницы наследница.

– И приворотных заговоров не вплетай, – посоветовал кот. – Кощей не дурак, сразу увидит.

Сашка только фыркнула. Не говорить же коту, что нить для вышивки русалки с ее волосом сплели. Для чего тут любовный заговор, если вся рубашка ее любовью напитана. Да и над полотном она пару раз поревела – слезы свои вложила. А попробуй не пореви, когда проклятый ткацкий станок на ладан дышит. Васька дважды ремонтировал. Ведь станок должен только из рябины быть, иначе большой силы оберегам не будет.

Хорошо, что про швейную машинку ни в одной инструкции не сказано – что не запрещено, то разрешено. Осталось только расшить, это самое легкое. Не раз и не два вышивала обереги брату, правда, не так масштабно. Платок в основном, или браслет. Смешно сказать, Васька даже трусы просил с оберегом – от нечистоплотных дам. Вышила, конечно, хоть и смеялась.

Две ночи вышивала, два дня не могла набраться храбрости. На третий день решилась.

Жаль, зеркало не работает, нельзя Кощея в коридоре выловить. Пришлось опять кота о помощи просить, чтобы свистнул, когда Кощей один будет. Кот свистеть не умел, а потому ему пришлось мчаться по коридору с топотом, распугивая народ, чтобы сообщить Сашке, что Кощей засел в библиотеке над каким-то фолиантом, а Елизавету прогнал, чтобы над душой не стояла.

Минут пять Сашка нерешительно топталась под дверью библиотеки, а потом подумала «Какого черта! Не соблазнять же я его иду в самом деле!» и зашла.

– Вон пошел! – рявкнул Кощей, услышав скрип двери.

Он стоял на лестнице, пытаясь с верхней полки извлечь заманчиво чернеющую корешком нужную книгу. Лестница была коротковата, роста Кощей был не богатырского, книга стояла плотно, выковыривалась с полки с трудом. А тут еще ходят тут всякие, отвлекают. Незванный гость вон не пошел, и Кощей со вздохом обернулся.

Ух ты! В дверях стояла Александра. Александра была в голубом платье в белый горошек. В платье он видел ее впервые, или внимания не обращал.

– Чего надо? – нелюбезно поинтересовался Бессмертный, спускаясь с лестницы.

Сашка плотно закрыла дверь, незаметно (как ей казалось) повернув защелку.

– Константин Адамович, я вас поблагодарить хотела. Вы мне жизнь спасли, – сказала девушка, почти не волнуясь. – Вот.

Подошла к нему, неподвижно стоящему возле лестницы и мрачно на неё смотревшему, и сунула в руки сверток.

– Ничего я тебе не спасал, – недовольно ответил Кощей.

– Как это не спасал? – вскинулась Сашка. – Вы меня поймали, когда я вниз своей неразумной головой с полосы препятствий летела!

– И ничего бы не случилось, – недовольно ответил Кощей, вертя в руках сверток. – Подумаешь, шею бы себе свернула. У нас вода живая есть.

– Живая вода компрессионный перелом позвоночника не излечит, – возразила Сашка. – Если уж на то пошло, то и мертвая тоже. Она раны заживить может и руки обратно прирастить. Даже голову прирастит, а с внутренними повреждениями не справится.

– Так на то маги есть, – ответил Кощей.

– И маги не всесильные, – развела руками Саша. – Ну оживили бы меня. В лучшем случае пару лет реабилитации, в худшем – инвалидное кресло. Так что… спасибо.

– Ну раз так, то ладно, – ухмыльнулся Кощей. – Только неправильно ты, девица, добра молодца благодаришь. Ну мы люди не гордые, сами благодарность возьмем.

Шагнул к Сашке, притянул ее свободной рукой да крепко в губы поцеловал. Тут же отступил, смотрит внимательно – вдруг разревется или истерику устроит. Сашка только оцепенела от неожиданности, во все глаза на него уставилась. Настроение у Кощея стремительно повышалось.

– А тут у нас что? – поинтересовался он весело, разворачивая подарок.

Рубашка. Заговоренная. С вышивкой обережной.

– Это мне? – сипло спросил Кощей. – Сама расшивала?

– Сама ткала, сама шила, сама расшивала, – автоматически ответила девушка, еще не пришедшая в себя.

Кощей кивнул, смял рубашку в руках, зажмурился и выскочил из библиотеки, как будто за ним черти гнались, даже не заметив, что дверь заперта была. Сашка посмотрела ему вслед и расплакалась.