Глава 9

– Да. Да. Узнала, – руку его с бедра сбросить пытаюсь. – Хотя рожа твоя изменилась. Скажу честно. Да и тело…

Снова губу закусываю. Не надо лучше о теле. О новом тестостероновом теле моего старого друга. Да и не друга вовсе. Задним числом вспоминаю, что вообще-то он предатель. Тогда меня кинул. Сейчас похитил. Сын бандита, одним словом. И я его ненавидеть должна. Но почему не получается то? За одну эту улыбку я ему все на свете простить готова.

– В общем здорово, что мы встретились, – на самом деле «нет», – а теперь, будь добр, отвези меня в город.

Рука, как назло, не убирается. Наоборот. Выше по бедру ползет. На мне брюки ведь, а не юбка. Из плотной ткани. А ощущение, как по голому телу. Как по нервам оголенным. Невыносимое ощущение.

– Прекрати! Лапать меня только один человек имеет право. Мой муж. И что-то кольца на твоем пальце я не наблюдаю! Да и вообще в Загс с тобой я не ходила.

Яна ты строгая стерва! Очень строгая! Очень стерва! Очень… Да, блин!!!

Его губы – это смесь яда и ада. Нет в них ничего райского. Ничего светлого. Одна сплошная непроглядная тьма. И у меня по первости даже голову почти не ведет. Я даже сопротивляться пытаюсь. Ведь алкоголь больше в крови не бушует. Да и будничная реальность далека от вчерашнего ночного флера. Где он еще незнакомец. Таинственный. Манящий. Невероятно сексуальный. Этакий плохой парень в тату.

И не сказать, что я хорошая девочка. Но ведь не только хорошие на таких ведутся.

Только мне уже давно не восемнадцать. Уже три года как. Очень длинных три года. За которые меня замуж успели выдать. И предать второй раз. На любовницу променять. Не везет мне с мужиками походу.

И вот это все злит дико. Вчерашний флер как рукой снимает. И шок от встречи внезапной тоже уже прошел. Ну, что, бывает. В моей жизни вообще все похоже бывает. Чего уж удивляться подобному.

Поддаваться и растворятся в нем как вчера я больше не собираюсь. Поэтому кусаю больно и зло. Он головой дергает и… Дальше целовать продолжает. Вот же упертый. Давит. Рот принуждает раскрывать. Языком своим горячим проскальзывает. Сладко так. Нежно. Словно успокоить пытается. Как дрессировщик собаку взбесившуюся.

И я кусаю еще раз. А потом еще. И еще… Он рычит. Грозно. Утробно. Дико возбуждающе. И портит все. Он всегда все портил.

Привкус крови на наших губах не отрезвляет. Наоборот, голову туманит. И как-то совсем внезапно. Неожиданно даже. Мое сопротивление в совершенно другое русло направляется. В неправильное русло. Стремительное. С мощным, сносящим все на своем пути потоком.

Он такой мощный и такой сносящий, что я его напора просто не выдерживаю. Меня по дивану просто раскатывают. Под себя подминают. Его лапы теперь везде. Гладят. Проникают. Доказывают. Что не только муж имеет право. Что он тоже может. Но у него другое право. Не законное. Право сильнейшего.

И я этому праву подчиняюсь. Потому что оно не от людских законов зависит. Оно изнутри идет. Из самых инстинктов пробивается. Растет. Каждую клеточку собой заполняет. И вот уже я сама тянусь к нему. Ищу его губы. Жажду его поцелуев. Большего хочу. Как и тогда, в прошлом.

– Илья…

Мой стон и он замирает. Так резко. Почти болезненно. Я не хочу, чтобы он останавливался. А он продолжать не хочет. С дивана поднимается. В сторону шаги поспешные делает. Гад!!!

– Илья! Черт возьми! Куда пошел?

У меня на такое поведение даже слов цензурных не остается. И только его сжатые до белых костяшек кулаки на месте держат. Не дают вслед за ним сорваться.

– Не надо, принцесса.

– Чего не надо?

– Ничего не надо.

– Ты обалдел!!! – тело все просто пылает. С дивана резко вскакиваю. Поколотить его готова. – Ты сам это все начал. А теперь бросаешь меня вот так.

Руки развожу и его взгляд голодный по распахнутому пиджаку скользит. В районе груди останавливается. Там топик короткий полупрозрачный. А под ним все явно на мою готовность указывает.

– Ты такая красивая стала, – в его глазах искреннее восхищение.

– А ты просто ужасным!

Мне обидно до слез. Как он может меня… вот так… Он вообще мужчина или кто?! На штаны его пялюсь. Там тоже все довольно характерно.

– Неужели спустя три года ты нашел меня, чтобы опять продинамить? – горечь сдержать не могу.

Но его последующие слова просто на дно глубокого колодца сбрасывают. В темную ледяную воду с головой.

– Я не искал тебя, принцесса. Ты ведь понимаешь, зачем тут оказалась? Ты никогда не была дурой.

Первое что под руку попадает я в него запускаю. Жаль, что это всего лишь подушка. Лучше бы железная кочерга.

– Так ты меня похитил, чтобы перед своим семейством выслужиться? Ну, и как жизнь бандита проходит? Поди ключом бьет!

– А твоя как? Смотрю, счастлива в браке. Муж даже любовницей обзавелся.

– Ах ты гад!!!

С места срываюсь. На него лечу. Не знаю, что сделать хочу. Ударить. Обнять. Впрочем, последнее вряд ли. Ведь общение с ним всегда на грани ядерного взрыва было. Вспомнить хотя бы как он меня в прошлом проучил. Когда я назло ему с каким-то бандитом из клуба уйти захотела.

Похоже история и правда циклична. Только теперь плохой парень, который обидеть может, он сам.

– Успокойся! – Илья меня в полете перехватывает. Он и раньше легко со мной справлялся. А теперь я перед ним совершенно беззащитна. -Тебе нужно просто немного подождать. Посидеть здесь спокойно и без глупостей. Уже скоро твоей отец заплатит за тебя выкуп, и ты вернешься к своей привычной жизни, принцесса, – на ухо шепчет, – и больше никогда не увидишь меня. Потерпи немного.

– Ненавижу!

В бессилье кулаками по его груди колочу.

– Знаю. Знаю. Я плохой парень. Просто потерпи. Я не причиню тебе зла.

Шепчет мне. Повторяется. Успокаивает. Его руки на моих волосах, как нежное касание ветра. Так ласково. Так долгожданно.

– Ничего ты не знаешь, – лицом в хлопок футболки тыкаюсь, сильнее пальцами ткань сжимаю, словно это поможет удержать.

Никогда ему не скажу.

Ненавижу своего мужа, что бросил!

Ненавижу отца, что нагулял от собственной жены!

Ненавижу братьев, которые любят несмотря на все мои взбрыки!

Ненавижу жизнь без него!!!

Глава 10

Илья

Я долго к этому готовился. Представлял. Можно сказать, даже репетировал. Прекрасно понимал, что меня ждет, когда увижу. Понимал, что это будет как удар. Как разряд молнии. Но даже здесь просчитался. Потому что моя девочка стала еще прекраснее. И еще запретнее.

После того как бросил. Как предал, три года назад, специально ее жизнь не отслеживал. Иначе бы просто не выдержал. Я ведь человек все же. Хотя порой теперь и выгляжу как кусок камня. Но это издержки жизни. В такой как у меня чувствительности нет места. Иначе сдохнешь.

А я не из тех, кто подыхать стремится. Да и не могу. Не сейчас уж точно. Ведь есть люди от меня зависящие. Как я могу их так просто оставить? Они без меня не вытянут весь этот дерьмовый мир.

Рукой по волосам веду. Они мягкие хотя и крашенные. Не как у тех девиц, с которыми я пару раз зависал. Не то что от большого желания. Но сбрасывать пар для здорового молодого организма чистая необходимость. И нет. Я нисколько себя не оправдываю. Потому что не вижу в этом необходимость. Как и хранить верность той, что никогда не будет моей.

Пальцы сами на волосах сжимаются. Назад оттягивают.

– Ай!

Она голову задирает. Красивая. Умереть от одного взгляда можно. С глазами своими огромными. Живыми. Блескучими. Снились мне все эти три года. Будь они прокляты.

– Илья! Пусти!

Вот зачем свой рот открывает? Как мне удержаться? Как ее не тронуть? А я должен. Ведь от этого многое зависит. Дело задуманное братом должно выгореть. А я не могу его подвести. Я слишком ему обязан. По гроб жизни. И даже на том свете должок придется возвращать.

Хватку слегка ослабляю. Но пальцы твердокаменные. Не гнуться совсем. От волос ее не отрываются, словно приклеились. Никуда не годится. И ее на меня влияние тоже. Оно все планы путает. Мешает. Усложняет. С этим надо бороться.

Одним движением легкое тельце от себя отталкиваю.

– Да, чтоб тебя!

Возмущается она и летит прямехонько на диван. А я резко разворачиваюсь и быстро к двери направляюсь. Широкими шагами. Главное не оборачиваться. Никак на голос ее не реагировать. В котором даже жесткий мат нежной музыкой для меня звучит. Да я больной. Я это давно понял. Еще тогда. Три года назад. И никакого противоядия. Только боль. Только хардкор.

На улице выдыхаю. Дверь на ключ. Слышу, как она с той стороны еще некоторое время кулаками дубасит, но потом замолкает. Но не потому, что устала. Или отчаялась. Или даже испугалась. И уж точно не потому, что сдалась. Я эту породу знаю как облупленную, хоть и провел с ней не так много времени.

Надо поторопиться. Кто знает, что взбредёт в ее красивую маленькую головку. И лучше даже не проверять. Отхожу к корявой сосне и быстро набираю брата. Здесь, на возвышенности, единственное место, где ловит связь. Со скрипом правда. Помехами. Но поговорить худо-бедно можно.

Поэтому даже не переживаю, что сумка моей «жертвы» в доме осталась. И что она телефоном может воспользоваться. С семьей связаться. Или сбежать попытаться. Ничего из этого у нее не получится. Потому что я не дурак и тоже все предусмотрел. На окнах решетки. Дверь на замке. Ей из дома не выбраться.

– Что нового?

Бросаю без приветствия. Не до этого сейчас. Мне очень важно, чтоб это дело поскорее закончилось. Очень важно его не запороть. На карту так много поставлено. И жалкая любовь к одной богатенькой куколке ничто. Я справлюсь. Самое страшное позади. Шок от первой встречи. Признаюсь. Сплоховал. Не выдержал. Повело, как мальчишку. От губ ее. От пальчиков нежных на моей груди.

Но потом же взял себя в руки. Сюда привез. А дальше все по плану. Почти…

– Все по плану, брат, – эхом в трубке отдается, – эту сучку уже искать бросились. Весь город на ушах. Но до тебя не доберутся. Ты надежно ее спрятал. Так ведь?

– Конечно. Не волнуйся. Об этом месте никто не знает.

– Даже я, – хмыкает.

Обиделся. Не доверяет. Хотя нет у него для этого повода. Я ни разу, мать его, не давал. Может пора уже перестать меня подозревать, только из-за того что в прошлом было.

– Это для безопасности. Ты ведь и сам понимаешь. Так будет лучше. Никто не должен знать, где она сейчас находится.

– Да. Да. Ты прав. Как и всегда. Ты хороший парень. Очень предан семье. Сулейманов ответит за смерть нашего отца. Придется ему сильно раскошелиться и попереживать за драгоценную доченьку. Будет отлично, если в больничку с приступом угодит. Все-таки старый он уже. Мало ли сердце прихватит.

Ненависть в его словах меня нисколько не трогает. Папашу своего я никогда не любил. Его смерть стала скорее избавлением, как бы ужасно это ни звучало. Кто приложил к этому руку так до конца и не ясно. Но брат зациклен на одном. А я поддерживаю все его планы. Потому что иначе не могу. В том аде, которым стало мое детство, он был единственным кто просто не дал сдохнуть.

Только от следующих его слов кулаки невольно сжимаются. Так что тонкий пластик в руках трещать начинает.

– Знаешь, что! Будет хорошо, отправить этому горе папашке пару снимков его дочери. Ты ведь понял, о чем я говорю. Он должен страдать, брат. Страдать, как страдали мы.

Пытаюсь сдержать эмоции. Нервы уже ни к черту. Глаза не отрываются от небольшого домика на опушке. Ведь там она. Что сейчас делает? Беспокойство в груди словно снежный ком нарастает. Будто маленького ребенка одного без присмотра оставил. А ведь еще только один день прошел. Вернее даже только ночь, в которую я не спал ни черта! Как дурак сидел и на нее пялился. Словно на чудо.

Что будет через неделю, подумать страшно. А еще страшнее представить момент, когда придется ее отдать. Разжать свои пальцы и передать отцу и законному мужу. Мужу, что любовницей обзавелся. Он или кретин, или урод. Если бы Яна была моей, я бы ее никогда не предал. Но моей она не станет. Хоть закричись.

Стараюсь не думать об этом. Сейчас о другом надо.

– Тагир, по-моему, это лишнее. Девчонка, итак, напугана. Вдруг с ней еще что случится. А нам она живой и невредимой нужна.

Стараюсь быть логичным. Стараюсь убедить брата, который немного параноик после всей этой истории с отцом. В конце концов родителей не выбирают. И хотя матери у нас разные, но отец был вот такой. Убийца. Бандит. Настоящее зло. Так что, если его на тот свет люди Сулейманова отправили, я даже ему благодарен. Только вот брат со мной никогда не согласится.