Глава 4 «Я никому не скажу»

– Я же сказал, что твой папочка не сможет тебя от меня спрятать.

Я забываю, как дышать. В моей комнате находится Кэш, и я испытываю самые противоречивые чувства. Что у него на уме? Зачем он пробрался в мою спальню? Кроме того, я отчетливо ощущаю, как кровь приливает к щекам. Мне становится стыдно от своих сновидений.

– Что ты здесь делаешь? – слегка охрипшим голосом спрашиваю я.

Кэш игнорирует мой вопрос и включает настольный светильник. Пространство спальни заполняется мягким рассеянным светом. Теперь я вижу, как Кэш смотрит на меня, расслаблено усевшись на стуле. Одна его нога согнута в колене и закинута на другую, так безмятежно и непринужденно, словно это я нахожусь в его комнате. На нем черная толстовка, темно-синие джинсы и кроссовки.

– Что тебе снилось, принцесса?

Лучше ему этого не знать!

– Кошмар, – лгу я.

И я точно не смогу выбросить его из памяти в ближайшее время. Пускай, Кэш поцеловал меня во сне без моего согласия, но я ответила на поцелуй.

Я. Ответила. На его. Поцелуй.

Кэш наклоняет голову набок и проводит указательным пальцем по линии подбородка, продолжая неотрывно смотреть на меня. После чего тянется к одной из моих книг, лежащих на столе, и начинает неспеша пролистывать страницы.

– Ты читаешь на ночь про серийных убийц. Неудивительно, что тебе снятся кошмары.

Своим замечанием Кэш окончательно выводит меня из шока. Кем он себя возомнил, решив, что ему все дозволено? Он забрался в мою спальню. Вероятно, наблюдал за мной, когда я спала. И вдобавок копается в моих книгах!

– Ты не должен был сюда забираться и тем более не должен прикасаться к моим вещам, – произношу все на одном выдохе. – Уходи, пока я не закричала на весь дом.

– Почему ты до сих пор не сделала этого?

Зловещий шепот моментально звучит у меня в голове: «Ты знаешь, как много вещей можно успеть сделать за три минуты?»

Кэш ведь не повторит со мной того, что совершил во сне? Хотя, мне не стóит этого выяснять.

– Я не хочу беспокоить папу, ясно? – с непривычном для меня вызовом отвечаю я. – Я не собираюсь будить его из-за такого психа, как ты.

На мою реплику Кэш тихо хмыкает и внимательно осматривает комнату. Мою форму, висящую перед зеркалом, и которую я заранее подготовила для завтрашнего учебного дня. Мои книги, аккуратно разложенные на столе. Мои фотографии, прикрепленные к стене рядом с расписанием. На самом деле снимков не так уж и много, и в основном все они детские.

– Ты до сих пор хранишь нашу фотографию с Рождества, – задумчиво произносит Кэш скорее больше для себя, чем для меня.

Мое терпение подходит к концу. Сорвав с себя простынь, я встаю с кровати, одергивая подол сорочки, однако она совершенно не скрывает моих оголившихся ног.

Меня тут же охватывает раздражение. Разве я должна волноваться, что меня увидит Кэш в таком виде? Уверена, он был свидетелем более откровенных участков тела у девушек.

Я подхожу к Кэшу и вырываю из его рук свою книгу.

– Только из уважения к нашему прошлому я не стану устраивать скандал. Уходи отсюда. Немедленно!

– Только из уважения к нашему прошлому я не стану делать того, что хотел сделать.

– И что ты собрался делать? Зачем ты вообще забрался в мою спальню? – я стараюсь держаться спокойно, подавляя в себе желание проехаться книгой по его ухмыляющемуся лицу.

Кэш пожимает плечами.

– Я уже говорил. Твой отец запретил мне к тебе приближаться, а я ненавижу запреты.

– Все дело в банальном запрете? Как минимум, это неоригинально. Я думала у тебя более богатое воображение.

– Что ты еще думала обо мне? – спрашивает Кэш, пока его глаза нагло скользят по моим ногам.

Я тут же поджимаю пальцы на ступнях. Мне явно не нужно было говорить последнее предложение. Неужели, я настолько плоха в том, что пытаюсь утаить от Кэша?

– Не льсти себе. Я совершенно не думаю о тебе, – я кладу книгу на стол, чтобы не запустить ею в Кэша, и добавляю. – Не считая того, что ты ведешь себя по отношению ко всем, как подонок.

Обычно, я более дружелюбна с людьми и не употребляю подобных слов. Но Кэш заслуживает такого обращения. Вчера он унизил старшеклассницу на парковке, в академии запустил мяч в Джека, а сегодня ночью бесцеремонно забрался в мою спальню. И в мой сон.

Внезапно Кэш протягивает руку и обхватывает мое запястье. Я ахаю, когда он усаживает меня к себе на колени и сжимает талию, притягивая близко к себе. Так близко, что между нами остаются крохотные, ничтожные дюймы пространства.

– Ты понятия не имеешь, каким я могу быть подонком, – шепчет Кэш, и в тишине спальни он звучит, как гудок поезда. – Но я никогда не буду таким с тобой. С кем угодно, но не с тобой.

Я упираюсь в его грудь руками. Три года назад он вычеркнул меня из своей жизни. А теперь заявляет, что я для него что-то значу. Зачем Кэш разбрасывается такими словами? Неужели он думает, что я в это поверю?

– Отпусти меня, – шиплю я себе под нос.

Кэш не дает мне освободиться. Крепче сжимая мою талию, он настойчиво удерживает меня у себя на коленях. Стиснув зубы, я пытаюсь соскользнуть по его бедрам в надежде отстраниться. Я чувствую, как подо мной напрягается Кэш.

– Ким… – низко рычит он. – Еще несколько твоих движений, и я не буду сдерживаться, черт возьми.

– Не будешь сдерживаться в чем? – я непонимающе смотрю на него.

Кэш поднимает руку и приближает ее к моему лицу. С обманчивой нежностью он проводит по моей скуле, а потом грубо обхватывает подбородок. Я замираю и прекращаю попытки освободиться. Я смотрю в его глаза. В его жестком взгляде нет ничего от того маленького мальчика, которого я помню из детства. И вместе с тем цвет его глаз остался прежним.

Прекрасный, глубокий, синий.

– Кимберли, можно войти? – раздается стук в дверь.

Мое сердце в груди перестает нормально функционировать. Оно дико бьется, и пульс ударяет по вискам.

Если мой отец застанет меня наедине с Кэшем, то беды не избежать. Отец превратит мою жизнь в тюрьму. В тюрьму, в которой я должна безропотно сидеть и ждать, когда меня вытащит будущий муж.

– Папа может тебя увидеть, – одними губами произношу я, испуганно глядя на Кэша. – Уходи!

Любой другой парень, незаконно пробравшийся в чужой дом, избежал возможности столкнуться с его хозяином.

Но только не Кэш.

На его лице не отображается какой-либо признак беспокойства или тревоги. Такое ощущение, что ему абсолютно плевать, если мой отец зайдет в комнату. Кэш продолжает крепко держать мой подбородок и неотрывно смотреть на меня.

– На что ты готова пойти, чтобы твой папочка не увидел меня? – спрашивает он, и за этот наглый вопрос мне хочется его придушить.

– Ты должен уйти прямо сейчас, – настойчиво повторяю я.

– Мы оба знаем, что я не сделаю этого, пока не получу то, зачем пришел, – заявляет Кэш, и его хватка на моем подбородке усиливается. Боюсь, отпечатки его пальцев могут остаться на коже.

– Что тебе нужно?

– Я хочу узнать, какая моя принцесса на вкус.

– Что это значит?

Кэш убирает руку с талии, обхватывает мою ладонь и кладет ее мне на колено. Управляя моей рукой, он двигается выше и подбирается к краю сорочки. Я поджимаю пальцы на ступнях, когда моя рука под его руководством начинает скользить по внутренней стороне бедра.

– Это значит, что ты приласкаешь свою киску, а потом дашь мне попробовать, – говорит Кэш, и его низкий грубый тембр ударяет по моим барабанным перепонкам. – Держу пари, мне будет трудно оторваться от твоих сладких пальчиков, измазанных соками.

Я открываю рот и тут же закрываю его, теряя дар речи. Не могу поверить, что он мне только что предложил такое бесстыдство!

– Я не стану этого делать, – бормочу я и одергиваю его руку.

Кэш пожимает плечами.

– Твой выбор. Тогда я останусь здесь и поприветствую твоего папочку.

Дверная ручка начинает дергаться, и я одновременно благодарю и проклинаю себя за свою привычку закрывать спальню на ключ.

– Кимберли, ты спишь? – спрашивает отец.

– Ты не можешь так со мной поступить! – я яростно смотрю на Кэша и принимаю еще одну попытку освободиться.

Но он продолжает крепко держать меня за подбородок и придвигается вперед. Моя грудь сжимается. Кэш так близко, что я чувствую его теплое дыхание, скользящее по моей коже. Вижу его глаза с золотистыми вкраплениями внутри синей радужки.

– На самом деле у тебя есть еще один вариант, чтобы я ушел незаметно от твоего папочки.

– Какой вариант? – спрашиваю я. Если он сейчас произнесет очередную мерзость, клянусь, я убью его.

Кэш внимательно наблюдает за мной. Его жесткий взгляд сосредоточен на моих чертах лица, будто он пытается оценить реакцию. Он проводит языком по губам и тихо, но уверенно произносит:

– Поцелуй.

По сравнению с тем, что Кэш предложил ранее, это не звучит так отталкивающе и безобразно. Но я все равно не хочу вестись на его манипуляции.

– Кимберли, открой, – отец громче стучит в дверь. – Мне нужно с тобой поговорить.

Моя надежда на то, что папа в конце концов перестанет барабанить в дверь и уйдет, бесследно растворяется в воздухе. От напряжения я сжимаю челюсти так сильно, что у меня болят десны и зубы. Ненавижу, что мне придется идти на поводу у Кэша. Но если я соглашусь, то на своих условиях.

– На этот раз ты выиграл, – мой голос неровный и нервный. – Ты можешь меня поцеловать. Но не в губы.

Кэш улыбается.

– Ты хочешь, чтобы я поцеловал твою киску? Я не стану этого делать быстро, принцесса. Даже если твой папочка вышибет дверь, я все равно не смогу от тебя оторваться.

– Я имела в виду другое! – шиплю я. – Это может быть запястье, плечо, шея…

Я замолкаю, чтобы не спровоцировать больную фантазию Кэша.

– Хорошо, – он в последний раз сжимает мой подбородок, прежде чем его отпустить. Спустя секунду его сильные пальцы смыкаются на моей шее. – Я выбираю то место, где бьется твой пульс.

Кэш наклоняет голову набок, его веки слегка опускаются. Я перестаю дышать. Он вот-вот меня поцелует.

Проходит мучительное мгновение, когда Кэш утыкается лицом в изгиб моей шеи. Его пальцы запутываются в волосах, заставляя меня запрокинуть голову, а сердце биться в стократ быстрее. Кэш находит мой пульс и кончиком языка оставляет горячий след на чувствительном месте прямо над сонной артерией. Его твердая грудь упирается в мою, мы так близко друг к другу, и от соприкосновения наших тел мне хочется закрыть глаза.

Я делаю глубокий вдох. Темный, пьянящий парфюм дразнит нос, и в этот момент я не могу вспомнить названия запахов. В моей голове почему-то вырисовывается картина черного дыма, поднимающегося в звездное небо из-за пожара. И посреди языков пламени нахожусь я, сидящая верхом на Кэше. Он целует меня, впиваясь зубами в шею.

Желая избавиться от этого образа, я трясу головой. Кэш сильнее сжимает в кулак мои волосы на затылке, пока его губы вместе с горячим дыханием медленно касаются моей кожи. В этот момент я не доверяю себе. Я не понимаю, что со мной происходит.

Мой пульс отдает во всех местах тела: в ушах, висках, кончиках пальцев, губах и даже… между моих ног. Покалывающий жар нарастает внизу живота, и я смущаюсь своих желаний.

Какая-то часть меня хочет оттолкнуть от себя Кэша. А другая глупая часть хочет притянуть его к себе, чтобы его полные губы оказались на моих. Как в моем безумном сне.

– Твой пульс зашкаливает у основания горла. Ты хочешь меня, принцесса.

– Единственное, что я хочу – чтобы ты ушел, – едва слышно произношу я из-за дрожащего голоса.

Кэш тихо хихикает под нос, его рука скользит вниз по шее, достигает груди, и я перехватываю его запястье.

– Ты получил то, что хотел. Теперь уходи.

– О, я даже близко не подошел к тому, что хотел.

– Кимберли! – снова раздается настойчивый стук в дверь. – Открой, сейчас же!

Кэш отстраняется от меня, и я вижу его потемневшие глаза и нижнюю губу, зажатую между зубами.

– Не бойся, принцесса, – шепчет он. – Я никому не скажу, что ты ждала моего поцелуя.

Он отпускает меня, и я едва не валюсь на пол. Но мне удается сохранить равновесие и остатки своего достоинства.

– Я не ждала твоего поцелуя. Забудь об этом раз и навсегда.

Кэш встает в полный рост и берет одну из моих книг. Медленно, будто у него полно времени, он отходит к окну и перекидывает ногу через подоконник. Прежде чем выбраться наружу, он качает головой и бормочет:

– Хотелось бы забыть, Кимберли. Но не могу, – с этими словами он исчезает в ночи.

Моя кожа все еще горит от прикосновений его рук, губ и языка. Я пропускаю пальцы между прядями и стараюсь скрыть шею распущенными волосами. Что происходит в голове Кэша? Почему он так поступает со мной? И самое главное, почему он выбрал меня в качестве игрушки для своих грязных манипуляций?

Раздается очередной громкий стук, и я отступаю к входной двери. Я слегка приоткрываю ее, придав себе сонный вид. Сквозь прищуренные глаза я вижу, как у порога моей спальни стоит отец. Вероятно, он вернулся с работы, поскольку на нем деловой костюм.

– Уже почти половина первого, – строго произносит отец. – Почему ты не спишь?

– Я спала, – я прикрываю рот рукой, фальшиво зевая. – Ты стучал в дверь и разбудил меня.

– Тогда почему у тебя горит свет?

– Я уснула, когда делала уроки. Сегодня был тяжелый день, и я устала.

– Как ты провела вечер? Ты сделала видео для презентации?

Перевожу: отправилась ли я снимать туннель, и был ли со мной Джек.

– Я сняла видео, но потеряла квадрокоптер. Я хотела отправиться искать его в туннеле, но меня остановил Джек.

– Джек хороший парень, – отец одобрительно кивает. – Он пригласил тебя на второе свидание?

Я заставляю себя не поморщиться от слова "свидание".

– Джек сказал, чтобы я выбрала ресторан для следующей встречи.

Как только я заканчиваю говорить, из глубины комнаты раздается грохот. Я медленно оборачиваюсь и всматриваюсь в темноту спальни.

– Что это? – спрашивает отец и, не дожидаясь моего ответа, проходит внутрь.

Он оглядывает комнату, и я замечаю, как край шторы развевается в воздухе из-за приоткрытого окна. Похоже, именно оно и захлопнулось с грохотом от сквозняка.

– Я забыла закрыть окно на ночь, – делаю несколько быстрых шагов и захлопываю створку, вглядываясь через стекло на задний двор.

Уличные фонари бросают мягкий желтый свет на фонтан и стволы деревьев в саду. Среди них я замечаю удаляющуюся темную фигуру Кэша. Он останавливается, оборачивается через плечо и поднимает взгляд на мое окно.

Не бойся, принцесса. Я никому не скажу, что ты ждала моего поцелуя.

– Ты уже выбрала ресторан?

За моей спиной появляется отец, и я поворачиваюсь к нему. Мысленно я благодарю себя за то, что не поддаюсь волнению и внешне держусь невозмутимо.

– Я не думаю, что это хорошая идея.

– Почему? – отец хмурится.

– Из-за того, что я перевелась в другую школу, мне предстоит наверстать много пропущенного материала. У меня нет времени на встречи с мальчиками.

– Помнишь, что я тебе говорил? В руках Блаунтов не только большие деньги, но и рычаги давления, —ворчит отец. – На прошлой неделе у них вышел новый выпуск журнала. Ты знаешь, чей снимок был на обложке?

– Нет.

– Кэш Аматорио, – рявкает отец. – Мелкий засранец избил какого-то парня в ночном клубе, и это просочилось в прессу.

Я вспоминаю об опубликованной статье в интернете. И какое она имеет ко мне отношение?

– Этот снимок потянул за собой недовольство аукционеров, – продолжает разглагольствовать отец. – Компания Маркоса может понести убытки на круглую сумму. А я ведь предупреждал его, что он дает своим сыновьям слишком много свободы! Он слишком много им позволяет!

– Маркос умный и взрослый мужчина. Думаю, он лучше знает, как решать проблемы со своими детьми.

От моей честности у отца дергается лицевой мускул, и он принимается еще сильнее ругать Аматорио, а заодно и меня за то, что я должна ненавидеть каждого из них вместо того, чтобы их защищать.

– Кимберли, ты должна согласиться на свидание с Джеком, – произносит отец в конце своей пламенной речи, и я не могу не заметить настойчивость в его тоне. – Это не обсуждается.

– Хорошо, – сквозь зубы выдавливаю я.

– Я знал, что ты умная девочка. Доброй ночи, – отец разворачивается, собираясь уйти.

– Папа, подожди, – я останавливаю его. – Как дела у Голди?

Так зовут мою собаку. Это очаровательное создание лисье-рыжего окраса, весом почти восемьдесят фунтов и двадцать три дюйма в холке. Я его безумно люблю. И я не колебалась ни секунды, чтобы оставить лабрадора в Англии.

Мама не питала к нему каких-либо чувств. В принципе, как и ко всем остальным живым существам. Поэтому она не стала возражать, чтобы я забрала с собой в Бостон "мерзко линяющего пса".

Однако возникла проблема. У отца выявилась жуткая аллергия на собачью шерсть. Он настоял на том, чтобы отдать Голди в приют. Я была вынуждена согласиться, но с условием, что отец пристроит Голди в хорошие руки, а я заберу собаку себе, как только у меня появится возможность жить отдельно.

– У твоего пса все хорошо, – отец достает из кармана брюк телефон и снимает блокировку с экрана. – Я нашел ему новый дом.

Он показывает фотографию, где девочка примерно десяти лет на вид крепко обнимает моего Голди. Я ненадолго зажмуриваю глаза, чтобы сдержать слезы.

Из-за того, что я раньше училась в частной закрытой школе, я могла неделями не видеть Голди. Но я знала, что по возращению домой, меня всегда встретит мой друг.

Но сейчас у меня на груди постоянная тяжесть. Я чувствую себя предателем с тех пор, как въехала на территорию собачьего приюта. Единственное, что меня останавливает от того, чтобы не впасть в уныние – мое обещание.

Я клянусь, что верну Голди. Чего бы мне это не стоило.

– Я знаю, что тебе грустно, – отец похлопывает меня по плечу. – Но у Голди все хорошо. У него новый дом и хозяин. Это намного лучше, если бы он остался в приюте.

– Я могу увидеть его?

– Давай поговорим об этом в следующий раз, – произносит отец, и вокруг его рта образуются глубокие морщины. Он кивает в сторону входной двери. – Сейчас слишком поздно, и пора спать.

Я отступаю назад и киваю.

– Доброй ночи, – бормочу я, раздосованная тем, что папа так и не дал мне конкретного ответа.

Я смотрю, как отец выходит из комнаты, а затем перевожу взгляд на окно. На заднем дворе Кэша не видно. Я плотно задергиваю штору и возвращаюсь к кровати. Мое внимание привлекает книга, лежащая на простыне. Странно. Я отчетливо помню, как ее взял с собой Кэш. Разумеется, без моего согласия и разрешения.

Я оглядываюсь, чтобы убедиться, что отец вышел из спальни. Папа закрывает за собой дверь, и я распахиваю книгу. Между страницами покоится миниатюрная белая магнолия, и уголки моих губ невольно растягиваются в улыбке.

Только Кэш мог оставить цветок в книге про Бостонского душителя.