– Он избил меня, – отрывисто заканчиваю я. Мой живот скручивается от тошноты. Ни разу мне не приходилось произносить эти слова в присутствии друзей или родных. Оказалось, что это не так страшно. Стыдно, но терпимо. – Возможно, ему стоит подучить правила этикета. Кажется, Алекс не знает, как обращаться с ножами.

– Он чуть не убил тебя. Прекрати отшучиваться, – произносит Макс наполненным гневом голосом.

– А где сейчас Алекс? – мило интересуюсь я.

– Мы не знаем. В тот день он бросил тебя умирать и больше не появлялся. Точнее, решил вернуться и поставить финальную подпись – сжечь ваш дом, – с отвращением произносит Макс.

– Ух ты, прям детектив какой-то, – нервно выдыхаю, скрывая за сарказмом и улыбкой начало панической атаки.

Мой муж чуть не убил меня. А если читать между строк – он на самом деле хотел убить меня. Потому что навряд ли ему потребовалось бы сжигать дом, в котором никого не было.

Руки начинают дрожать, поэтому мне приходится мягко освободить их из хватки Аннабель и засунуть себе под бедра. Воздуха в комнате резко становится мало, но я делаю вид, что не задыхаюсь от растущей паники.

Мне не страшно. Мне давно не страшно за себя. Я смелая женщина с волосами, подобными лаве. Мне нельзя бояться.

– Что ж, перейдем к еще одному увлекательному моменту. – Я встречаюсь глазами с Максом. – Почему я миссис Гилберт? Ты меня удочерил? – С моих губ слетает смешок. – Или мы теперь брат и сестра?

– Нет, дорогая. Ты моя жена. – На его лице появляется самая дерьмовая ухмылка из всех возможных (не то чтобы я их оценивала).

– О… – Вот теперь я действительно не могу найти слов и застываю с открытым ртом.

– Фальшивая, конечно. Потому что если бы я действительно попросил тебя выйти за меня замуж, ты была бы в сознании. И хотела бы выбрать меня. – Он делает акцент на последней фразе, и тень неизвестной мне эмоции отражается на его лице. – Не говоря уже о том, что официально ты все еще в браке. Я подготовил все документы на развод, нужна лишь твоя подпись. Если ты, конечно, все-таки решишься на этот шаг.

Да, да, пожалуйста! – хочу крикнуть я, но слова застревают где-то в горле, так и не сорвавшись с губ.

Страх сковывает все мышцы. Не за себя, а за моих близких. За моих друзей, родителей. Я давно поняла, что у Алекса нет стоп-крана. Мне страшно, что он причинит им вред. Но меняет ли что-то на данный момент юридический аспект брака?

– Ты будешь в безопасности. Я клянусь своей жизнью, что он тебя больше не тронет. Именно поэтому мы приняли решение зарегистрировать тебя в больнице под моей фамилией. – Макс наклоняется и опирается локтями на колени. – Валери, следствие уверено: он думал, что ты была в доме. Он. Хотел. Тебя. Убить.

Легко ли услышать то, что ты и так знала? Нет. Это разрывает душу на части. Я хотела, чтобы Алекс стал прекрасным мужем, а не идеальным убийцей. Как принять то, что человек, с которым ты планировала провести всю жизнь, оказался самым неверным выбором из всех возможных? Как смотреть в глаза людям и говорить, что ты любила его? Не стыдиться того, что не смогла вовремя увидеть истинное лицо монстра и впустила его в свою жизнь?

И в жизнь своих близких.

– Так мне начать вести статистику дерьмовых браков? – Я жестикулирую руками. – Один – реальный, но аморальный. Второй – фальшивый, но Макс. И что вообще подразумевает под собой этот фальшивый брак?

– У нас нет официального документа, подтверждающего то, что мы супруги. По сути, это сделано только для того, чтобы я решил все вопросы в больнице. Но мой частный детектив считает, что в дальнейшем вся эта игра может спровоцировать Алекса выйти в свет.

– А другого не нашлось на эту роль? – Я пробегаю взглядом по всем присутствующим и останавливаюсь на Лиаме.

– Ты знаешь, что я не мог себе этого позволить. – Он смотрит на меня извиняющимся взглядом. Точно, чертов аристократ. Ему не нужна моя не голубая кровь. – Не говоря о том, что Алекс считает меня геем…

И это тоже верное замечание.

Мой взгляд переходит на Леви, и он резко выбрасывает руку с обручальным кольцом.

– Вы уже поженились?! – гневно выкрикиваю я. – Какого черта, Аннабель? Заключение брака в тайне от лучшей подруги – национальное преступление!

– Не слышал о таком, – с умным видом язвит Макс.

Я сжимаю простыню в кулаке и так резко поворачиваюсь к нему, что чуть не ломаю себе шею.

– Заткнись. – Я буквально испепеляю его взглядом.

– Нужно было быстро оформить брак, чтобы мы смогли усыновить Оливию и Марка, – пытается снизить градус накала Леви.

– Отлично, вы еще и успели стать родителями. Я пропустила слишком много серий в этом сериале.

– Ну, мы еще не стали их родителями, но все почти получилось, – с улыбкой, которая могла бы осветить полконтинента, отвечает Аннабель.

– К этому мы вернемся позднее. И решим, как я буду разрешать им все то, что запретите вы.

Моя голова поворачивается к отмалчивающемуся Нейту, который все еще лежит у меня под боком. Я смотрю на него, вопросительно приподняв бровь.

– Ты серьезно, Валери? Они бы не доверили мне даже комнатное растение. Но, несмотря на это, хочу отметить для всех присутствующих, что я отличный садовник. Все сады, за которыми мне приходилось ухаживать, процветали.

– Мы верим, – хор наших голосов заполняет комнату.

Я задумываюсь, пытаясь рассортировать в голове все события по папкам. Папка «Сумасшедшее дерьмо» переполнена.

– Должна ли я придерживаться этого фальшивого брака теперь, когда пришла в себя? – интересуюсь я, встречаясь взглядом со своим фальшивым мужем.

– Я не буду тебя ни к чему принуждать. Сделай выбор сама. И прими решение касаемо развода. Время начать играть не по его правилам, Валери. Ты сама можешь поставить первый крестик на игровом поле.

Первый крестик.

Я хмурюсь, обдумывая эту фразу. Боже, голова идет кругом, и кажется, что все события смешиваются в одну кучу. Ведь почему я вспоминаю себя в возрасте семи лет?

– Так, все на выход. Мне нужно остаться с Валери наедине, – командует Аннабель, сопровождая свои слова хлопком в ладоши.

Осознав тему нашего дальнейшего разговора, я начинаю по привычке придумывать целый сценарий к фильму, который скрыл бы правду. Но затем, прервав мыслительный процесс на полпути, понимаю, что все и так ясно. Есть ли смысл притворяться, что я в норме?

Бросив на меня тяжелый взгляд, Макс покидает палату. Леви и Нейт выходят за ним.

– Лиам, ты тоже, – вздыхает Аннабель.

– Ты начинаешь хорошо вживаться в роль матери, – ворчит он по пути к двери, ероша темную копну волос.

Мы остаемся в палате наедине. Смотрим друг другу в глаза, словно находимся на очной ставке. Аннабель начинает ходить от стены к стене, наверняка подбирая слова, которые не травмируют меня.

Но я не хрустальная.

– Это началось примерно год назад, – начинаю, и она резко останавливается. – Физическое насилие. Эмоциональное началось раньше. Видимо, он понял, что слова я не воспринимаю, поэтому решил пустить в ход руки. Не воспринимала руками, он продолжил ногами.

Я глубоко вдыхаю через нос. Аннабель ложится рядом на кровать, сжимает мою руку, молча побуждая продолжать.

– До брака и первые два года совместной жизни все было прекрасно. Хотя если сейчас подумать, я просто пропустила множество сигнальных звоночков, потому что гналась за призрачным ощущением счастья и по ошибке принимала его за реальность.

Думала о том, что наконец кому-то нужна. Но нужда Алекса ненормальна. Он одержим мной.

Аннабель поглаживает костяшки моих пальцев и тихо произносит:

– Не понимаю, как мы могли этого не заметить? Ты была влюблена, но я и Лиам? Мы видели, как зарождались сначала ваши отношения, а затем брак. В последние годы ты стала проводить с нами меньше времени, но я думала, что это нормально, когда у человека появляется своя семья. Алекс всегда был таким…

Она задумывается.

– Идеальным? – горько усмехаюсь я.

– Да, – кивает Аннабель, теряясь где-то в своих мыслях. – Мне так жаль, что мы все это пропустили. Что подвергли тебя опасности. Страшно представить, что бы произошло, если бы…

Я вижу, как на ее глазах наворачиваются слезы, поэтому прерываю:

– Он был идеальным актером. Не сожалей о том, на что никто из нас не мог повлиять. Мы просто не смогли вовремя распознать его.

Алекс всегда располагал к себе людей. Ему хватало одной искренней добродушной улыбки, пары рыцарских поступков – и все падали к его ногам. И мужчины, и женщины. Словно он создавал себе армию фанатов, которая посчитала бы меня сумасшедшей, если бы я вышла и сказала, что он псих.

– Почему ты всегда это отрицала? Я же видела синяки в последние месяцы. Мы могли тебе помочь. Могли предотвратить все это. – Она обводит рукой помещение. – Боже, да я бы руки в кровь разодрала, но нашла бы способ помочь тебе, но ты не позволяла.

Аннабель вытирает слезы с уголков глаз.

– Как Майк Вазовски ^[7]? – пытаюсь пошутить я, чувствуя тысячу уколов стыда из-за того, что им пришлось через это пройти.

– Что?

– Разодрала руки. Как Майк Вазовски, когда чинил дверь?

– Да, – понимающе кивает она, слегка усмехаясь. – Ведь мы друзья. Неужели ты думала, что я от тебя откажусь?

– И я! – кричит Лиам из-за двери.

– Авантюрист! – отвечаю я так же громко.

Боже, я не заслужила этих людей. Почему они остаются со мной, когда я столько времени лгала им? Почему продолжают заботиться и любить меня?

Не знаю, сколько времени мы пролежали в тишине бок о бок, согревая друг друга теплом и чем-то таким неосязаемым, что можно лишь почувствовать. Спокойствием, верностью, пониманием. Она ждала и не давила на меня, потому что это Аннабель. Человек, который верен до мозга костей и добр, как лабрадор.

– Я не хотела втягивать вас, потому что боялась. Потому что у каждого в жизни свои проблемы и никому не нужны чужие. Мне было страшно, что если я подпущу вас ближе, то Алекс навредит и вам, – шепчу я голосом, наполненным сожалением.

Она наклоняет ко мне голову, крепче прижимаясь к плечу.

– Ты была рядом со мной все те годы, что я умывалась слезами по своей первой любви, пока в твоей жизни происходил полный бардак. Не говори, будто каждый должен заниматься своими проблемами. Дружба так не работает. Дружба – это сообщающиеся сосуды. Общее дно, понимаешь?

Я вздыхаю, позволяя ее словам осесть в голове. Этот разговор не излечил меня, рана не стала болеть меньше, вся ситуация все еще остается чертовски сложной, но… несколько камней падает с души, и я делаю спокойный вдох.

– Вся эта история с Максом… Что ты думаешь? Я совсем его не знаю, но почему-то чувствую, что у него доброе сердце, – размышляю я. – Несмотря на то, что он такой раздражающий…

Мы в унисон фыркаем, и я продолжаю:

– Это та доброта, к которой мне уже удалось прикоснуться. Странно ли это? Не ошибусь ли я вновь, поверив в благие намерения?

Аннабель садится и болтает ногами над полом. Она хмурится, словно обдумывает самый сложный вопрос в своей жизни.

– Какие бы причины у него ни были, он искренне заботится о тебе. Макс не спал сутками, чтобы обеспечить тебе безопасность, решал все вопросы с фальшивой фамилией и браком. Брал соглашения о неразглашении, наверное, с каждого, кто заходил к тебе в палату. Пока мы с Лиамом пребывали в шоке, он действовал. И я буду благодарна ему всю оставшуюся жизнь. Мне кажется, что это его предназначение – приходить на помощь.

Я молча киваю. До сих пор не понимаю, как реагировать на человека, который думает, что может спасти мир от затопления. Но можно ли спасти того, кто уже давно утонул?