Глава 3. В Москву!

Но события развивались таким образом, что скоро она позабыла все свои огорчения по поводу глупых мужских амбиций. В Москве у нее умерла бабушка, папина мама. Нужно было ехать в столицу вступать в права наследства.

– Ну что, Радка, хочешь поехать со мной в Москву? – спросил ее папа, хитро прищурившись.

Ей показалось, что у нее внутри взорвалась атомная бомба. В Москву… Они с родителями выбирались в Барнаул не чаще двух раз в год, а в Новосибирск, где жил ее самый старший брат Глеб с семьей – и того реже. А тут – столица! Сердце сладко замирало при звуках слов "Красная площадь", "Новый Арбат", "Третьяковская галерея", "Музей искусств имени Пушкина" и многих-многих других. Ах, как удачно, что она закончила только десятый класс и ей не нужно бегать по Барнаулу с кучей бумажек и она может поехать с папой в Москву! Это звучало так прекрасно, что казалось, большего счастья не бывает на свете. А потом мама заявила, что тоже хочет навестить родственников и повидать любимые места – и счастья стало еще чуть-чуть больше. В силу юности и беспечности, Рада не слишком огорчалась по поводу смерти бабушки, которую никогда не видела.

– А где мы будем жить? – беспокоилась она.

– Помнишь Федотовых? – отвечала мама. – Они приезжали к нам несколько лет назад…

Рада смутно помнила маминых друзей, которые почти все время визита провели в горах – на Мультинских, Башталинских, в Тюнгуре и прочих туристических местах. У них была дочка Лада – почти ровесница Рады и довольно занятная особа.

– Они приютят нас на пару недель, – продолжала мама, – у них большая квартира в Москве, и они выделят нам целую комнату.

– Только я за бортом, – вздохнул Слава, но по его лицу было понятно, что он на самом деле не в обиде. Кому-то надо было приглядывать за хозяйством, музеи и театры его не привлекали, а повеселиться он прекрасно мог и здесь, оставшись дома совсем один на несколько недель.

Ехать нужно было срочно, и хороших билетов в поезд уже было не достать, так что пришлось путешествовать в разных вагонах, на боковых полках у туалета, но это Раду совершенно не огорчало: она была слишком занята сладкими грезами о столичной жизни, чтобы обращать внимание на мелкие неудобства.

Приняли их Федотовы очень душевно, выделили прекрасную просторную комнату. Родители поселились на диване, а Раде предоставили очень удобную раскладушку. Лада не слишком одобрила ее провинциальный гардероб и ссудила ей пару своих платьев на время. Платья были просто очаровательные – Рада никогда таких раньше не видела. Одно совсем без рукавов, облегающее, розовое, полностью покрытое кружевами, а другое – белое в цветочек, просторное и летящее – такое легкое, что казалось, на ней совсем ничего не надето.

Отец сразу занялся делами, а Рада с мамой пошли осматривать достопримечательности. Они начали с Воробьевых гор, потом посетили несколько музеев изобразительного искусства, затем пришла очередь парков и Ботанического сада, и наконец – Кремля. А в пятницу Лада повела Раду на квартирник к своим друзьям. Это было необыкновенное мероприятие. Начать с того, что все молодые люди и девушки были одеты необычно и очень живописно. Каждый был неповторим и каждый прекрасен по-своему. Вот Лина в восхитительной хиппи-юбке из сэконд-хэнда, которая не была бы так концептуальна, если бы раньше не красовалась на какой-нибудь другой европейской девушке. А вот Демьян в белой майке с мандалой и желтых штанах с мотней – от его бороды веет вековой мудростью и индийскими благовониями. А вот худенькая Мелисса в огромном широком платье с маленькими белыми пуговками, будто бы снятом с гигантского игрушечного кролика – выглядит очень сказочно, по-зазеркальски… Все они приветливые и ласковые, словно знают Раду много лет.

Лина подробно расспрашивала и внимательно слушала ее о жизни на Алтае. Это продолжалось так долго, что Рада даже утомилась и пошла поискать себе уединенный уголок, чтобы немного помолчать, но вместо этого нашла Его. Она сразу поняла, что это он – Тот Самый. Он сидел на подоконнике, курил вейп и печально смотрел в окно. Он был так эпически красив (не внешне, а внутренне, конечно – это читалось во всех его чертах), что даже вредная привычка и легкая небрежность в одежде только усиливали общее впечатление его непередаваемой идеальности. Когда Рада подошла к Нему, Он посмотрел на нее таким взглядом, будто увидел колышущуюся занавеску или еще какой-нибудь неодушевленный, но движущийся предмет.

В его позе, в его глазах, даже в его рваных джинсах – во всем облике была такая невыразимая вселенская печаль, что у Рады сжалось сердце. Кажется, она прямо здесь и сейчас готова была отдать жизнь за одну улыбку этого незнакомого молодого человека, которого окружало облако сладкого ароматного дыма.

– Простите, – тихо сказала Рада. – Я не хотела вам мешать… просто искала место для уединения…

На лице юноши мелькнуло удивление, словно колышущаяся занавеска заговорила с ним человеческим голосом, а потом он затянулся, усмехнулся, выпустив струйку дыма, и сказал проникновенным голосом, который переворачивал все внутри Рады:

– Вы выбрали для этого неудачный город.

Ее очень воодушевил тот факт, что парень заговорил с ней, и она сказала уже намного громче и веселее:

– Да, я это заметила! Никогда не видела столько людей, как тут! Я, вообще, в городах редко бываю, а столица совсем поразила мое провинциальное воображение…

– А откуда ты? – удивился парень.

– С Алтая, Усть-Коксинский район, на границе с Казахстаном.

– Ого! – глаза его расширились, будто ему и вправду было интересно. – И как там живется? Суровая, наверное, природа?

Рада пожала плечами:

– Мы привыкли. Зимой, конечно, подмораживает, но в целом жить можно.

– Я давно мечтал туда съездить! – сказал парень, выключая вейп. – Там у вас такая красота…

– К этому тоже привыкаешь, – улыбнулась Рада.

– Руслан, – протянул ей руку молодой человек.

– Радомила, – с удовольствием пожала ее она. – Но лучше просто Рада.

– Какое замечательное имя! – восхитился Руслан. – Наверно, оно очень помогает тебе трудных жизненных ситуациях…

– Я пока в такие не попадала…

– Повезло тебе!

Раде снова пришлось рассказывать про Алтай: про чистые реки и снежные горы, про мясное коневодство и мохнатых коров, про резкие суточные колебания температуры и то, как мороз выдавливает лед из земли, про заготовку дров и цены на продукты, и так далее и тому подобное… Рада старалась подбирать другие слова и выражения, чтобы не натереть мозоли во рту, зато этот удивительный красивый парень слушал ее очень внимательно и даже иногда улыбался. Сердце ее было похищено и сразу же почти наверняка разбито: вряд ли она способна серьезно увлечь такого взрослого и интересного москвича.

Сам он представлял собой средоточие всего, что только может быть привлекательного в мужчине: Руслан много читал и знал всяких умных вещей о жизни. Он постоянно занимался йогой, а еще увлекался каким-то интересным массажем на воде – Рада так и не поняла до конца, как это выглядит.

Потом Руслан узнал, что Рада уже побывала на Воробьевых горах, и пообещал показать ей не такую избитую панораму. Они очень много всего успели обсудить за этот вечер и еще больше осталось. Раде казалось, что этот парень – айсберг, показывающий всем только свою вершину, что за грустным фасадом – целый мир или вселенная таких сокровищ, которые она даже не способна объять своим семнадцатилетним умом. Она, кстати, сказала Руслану, что ей восемнадцать: уж очень ей хотелось казаться постарше, позначительнее – поближе к его недосягаемой высоте. Он взял у нее номер телефона и пообещал позвонить.

Глава 4. Рыцарь печального образа

Это было удивительно и невероятно, но он действительно позвонил, всего через пару дней, и пригласил Раду на свидание. Ну, строго говоря, это, конечно, было не свидание, а скорее совместная прогулка, или даже экскурсия по Москве, но Рада готовилась к ней так, словно от этого зависела вся ее дальнейшая судьба. Лада сделала ей очень красивый макияж – даже тональным кремом намазала и всякими, там, хайлайтерами, о которых Рада раньше никогда и не слышала. Из двух одолженных у подруги платьев оставалось только одно, которого Руслан еще не видел, а еще пришлось позаимствовать у Лады босоножки – они были чуть великоваты, зато Рада выглядела в них и летящем платье, как фотомодель.

Однако, похоже, ее внешний вид не произвел особенного впечатления на предмет ее воздыханий – Руслан окинул ее равнодушным взглядом, непринужденно улыбнулся и обнял по-дружески. Сам он выглядел, как всегда, умопомрачительно: в джинсовые шорты до колена и нежно-голубую тенниску. Модно подстриженные темные волосы, легкая небритость – за один нежный взгляд этого молодого человека можно было душу дьяволу продать…

Он повел Раду в неожиданное место – на мастер-класс по приготовлению шоколада.

– Я подумал, что обычные достопримечательности ты и сама осмотришь, – сказал он. – Тебя, наверное, от них уже тошнит…

– Нет, пока еще нет, – улыбнулась Рада, – но ты прав, это чудесная идея: у нас в селе такого не бывает…

– Вот и откроешь сама, – подмигнул ей Руслан. – Все ингредиенты можно выписать из интернета по почте.

Эта идея поразила Раду. Она не слишком представляла себя в роли бизнесмена, но быть шоколатье – это похоже на большую и прекрасную мечту… Правда, она сначала хотела стать художником… Они с Русланом подробно обсудили эту ее цель, Рада показала ему на телефоне свои работы, он их вежливо похвалил.

Мастер-класс был безумно интересным и увлекательным. Оказалось, что шоколад бывает не только сладким: он может быть и соленым, и острым, и с самыми необыкновенными начинками. Рада, правда, все же осталась приверженцем обычного сладкого молочного шоколада, но она не сказала об этом Руслану, чтобы он не счел ее вкусы мещанскими.

После мастер-класса они отправились в парк Горького, взяли напрокат пару электросамокатов (Руслан оплатил их) и целых два часа рассекали по мощеным дорожкам, почти ни разу не задвоив траекторию. А потом они выпили кофе с кексами, и молодой человек проводил Раду до самого подъезда. Без преувеличений можно было назвать этот день самым счастливым в ее жизни. Конечно, она была бы еще чуточку счастливее, если бы Руслан поцеловал ее на прощание, но Рада и так сочла судьбу слишком щедрой к ней.

Вернувшись в квартиру Федотовых, она еще долго пребывала в задумчиво-мечтательном состоянии и потому не сразу уразумела, о чем разговаривают ее родители, но папино явно нервное состояние подало сигнал тревоги, и Раде пришлось вернуться в реальность.

– Мне просто не верится, Свет, что это происходит на самом деле, – качал головой папа, меряя комнату шагами со скрещенными на груди руками.

– Да ничего особенного, – пожала плечами мама. – Ты был далеко, маму не навещал, а она тут была…

– Ты думаешь, она за ней ухаживала? Как бы не так! Она мать сдала в дом престарелых, а в ее квартиру заселила своего сына, и теперь делает вид, что она такая заботливая дочь…

– Не забывай, что твоя мать и в самом деле ее удочерила, так что с юридической точки зрения…

– Да при чем тут юридическая точка зрения? – взорвался папа. – Я тебе про человеческую говорю! Никакого отношения эта Жанна к этой квартире не имеет. Когда мать вышла за ее отца, эта квартира была ее!

– Ты же знаешь, Мить, – успокаивала его мама, – что такие тонкие моральные рассуждения не играют большой роли, если речь идет о столичных квадратных метрах…

– Ладно, черт с ними, – продолжал кипятиться папа. – Пусть так, пусть юридически она законная дочь, ну давайте делить на троих, но с какой стати они собираются меня отодвинуть? Уж кто-кто, а я имею полное право на эту квартиру, это вообще-то мой отец ее заработал…

Мама тяжело вздохнула:

– Митя, а может все-таки домой? Жили же мы как-то без этих денег…

– Черта с два! – выругался отец. – Не дождутся!

– Вот как московская недвижимость портит даже почти святых людей, – грустно улыбнулась мама.

– Да при чем тут это? – отмахнулся папа. – У меня дети, для нас эти деньги совсем не лишние. И я имею на них полное право!

Так Рада узнала, что папина сводная сестра подала в суд, чтобы его лишили наследства, и потому их пребывание в Москве затягивалось. Это не могло не радовать ее, несмотря на расстройство родителей. Еще несколько дней она гуляла с мамой по столице: они посетили музей космонавтики, огромный роскошный планетарий, океанариум и музей живой природы, библиотеку имени Ленина. А потом Руслан опять позвонил ей…

***

Руслан часто вспоминал Раду, но не думал о ней подолгу. Она, конечно, нравилась ему: хорошенькая, тоненькая девочка, тем не менее, уже вполне оформленная и совершеннолетняя. Больше всего ему импонировали ее неопытность, невинность, детская непосредственность и восторженность. Ей нравилось абсолютно все, все ее вдохновляло и впечатляло – Руслан уже давно этому разучился. Наверное, поэтому и сама она его не впечатляла. Но в то же время его тянуло к ней, он как будто немного заражался ее энтузиазмом в отношении к жизни, когда она была рядом. Поэтому он пригласил ее еще на одно свидание и даже решил рассказать ей всю правду.

Сначала они сходили на выставку современного искусства – как и следовало ожидать, большая часть произведений Раде не понравилась, хотя она тщательно это скрывала – так же наивно, как неприязнь к столичным шоколадным изыскам. Руслан без конца внутренне потешался над ее боязнью показаться провинциалкой, потому что видел в этом глобальную тенденцию, только столичный бомонд скрывал свое мещанство намного виртуознее.

А потом он повел Раду на свою любимую смотровую площадку на крыше "Триумф Паласа", где у него работал знакомый консьерж. Погода, как нарочно, стояла великолепная: ясная, солнечная, безветренная. Москва лежала перед ними, как на ладони, и они стояли на этой крыше вдвоем, а вокруг разливался такой покой…

Рада сделала несколько фотографий на телефон.

– Бросай это дело, – усмехнулся Руслан. – Таких фоток в интернете – как грязи.