Читать книгу «Драгоценность» онлайн полностью📖 — Мари Князевой — MyBook.
cover

Мари Князева
Драгоценность

Глава 1. Наследники

Андрей, племянник покойного

– Андрей Палыч, ваш дядя умер, – прощебетала в трубку секретарша Танечка таким тоном, будто говорила о падении курса доллара или погоде.

Я поморщился от неприятного чувства стыда за её бестактность:

– Который?

– Эм… Георгий Степанович. Сумасшедший, который себя графом воображал.

– Татьяна, ну что за выражения об умершем! – возмутился я, но не сильно.

Устало вздохнул, снял компьютерные очки, потёр переносицу. И попытался вспомнить, когда в последний раз видел дядю.... Получалось, давно. Года два назад, не меньше. А в прежние времена, бывало, проводил в его "поместье" чуть не по целому месяцу. Тоже воображал себя потомком дворянского семейства, помогал дядьке делать ремонт, гордо называемый им реконструкцией. Реконструировать в той куче хлама было нечего: древнее здание не рухнуло только потому, что его всё это время – считай, лет двести – практически не трогали. Дядя лишь обои поклеил да провёл электричество и водопровод в свою крохотную берлогу в левом крыле. А что касается дворянского происхождения, то с тех пор, как моих предков по отцовской линии выслали в Сибирь, в голубую кровь подмешалось столько пролетарского генетического материала, что было просто смешно считать себя настоящим графом, пусть даже я и был старшим наследником мужского пола в роду.

– Ой, простите, Андрей Палыч! – продолжала тем временем щебетать Татьяна. – Вас ждут в будущее воскресенье на похороны и оглашение завещания.

Я внутренне усмехнулся: было бы что оглашать! Всё дядькино богатство – родовая рухлядь, которой цена – копейка – налог на неё в год больше, чем она сама стоит. И немногим более дорогая земля под Старым Осколом, в замшелой глуши, куда даже дороги нормальной асфальтированной нет.

Во времена своей зрелости дядя Гоша (так его называли в семье исключительно за глаза: сам он не переносил никакого обращения, кроме гордого полного имени), будучи успешным председателем строительного кооператива, вложил все имевшиеся у него средства в свою мечту – вернуть роду Любимовых некогда принадлежавшее им поместье в центральной России. На заре времён свободного капитала он выкупил клочок земли и аварийное здание у местного предпринимателя Хвастовского, хозяина лесопилки, благополучно отпиленной у государства по программе приватизации. Чего только не натерпелся наш дом-милый-дом за свою долгую жизнь! Выпестовал не одно поколение графов Любимовых, побывал штабом продразвёрстки, военным госпиталем, сельской начальной школой и, наконец, административным зданием лесопилки. Чудом его не снесло ветрами времени, и полагаю, роль чуда зачастую исполняло полнейшее бездорожье.

Оставив успешную карьеру кооператора, холостой бездетный Георгий Степанович посвятил свою жизнь дальнейшему воплощению мечты. Я впервые попал в Любимово, когда мне было семь. Тогда у дяди ещё горели глаза и чесались руки. Он водил меня по полуобрушенным комнатам и говорил:

– Вот здесь была малая гостиная, а тут – спальня хозяина…

Он рассказывал мне о том, какие ремонтные работы планирует здесь провести и что за люди были наши славные предки. Кто-то служил в гвардии, кто-то был статским советником. Менее амбициозные, но не менее достойные Любимовы становились врачами, учителями и просто крепкими хозяйственниками.

Сказать, что я был впечатлён этими байками – ничего не сказать. Я ощущал себя буквально принцем в изгнании или, по меньшей мере, героем приключенческого фильма. Родители разрешили мне остаться у дяди помочь с ремонтом: он был безобиден и вполне в состоянии позаботиться о мальчике семи лет. Мы вместе очищали комнаты от мусора, целыми днями перетаскивая старую конторскую мебель на задний двор, а вечерами жгли из неё костёр.

С тех пор я посещал Любимово чуть не каждые каникулы, что очень радовало и поддерживало дядю. Конечно, со временем мой пыл угасал, а дел на "большой земле" прибавлялось. Поступив в институт, я стал приезжать не чаще, а то и реже двух раз в год, а уж после визиты стали совсем редкими. Бизнес, дела, друзья – всё это затягивало и, разумеется, было интереснее, чем повторяющиеся истории, которые изначально вряд ли были правдой, а потом постепенно обрастали совсем уж невероятными подробностями. Параллельно с этим дядя потихоньку старел и впадал в уныние. Дом требовал не просто ремонта, а полной перестройки. Дядины пассивные доходы были совсем невелики, а родственники не желали финансово поддерживать реконструкцию древней рухляди, хотя некоторые из них были весьма состоятельны. Сам я, начав зарабатывать, старался выделять небольшие суммы ему в помощь, но это были крохи. Нельзя выводить много нала из бизнеса, всё нужно пускать в дело, – так я оправдывался перед ним и собой, а на самом деле, конечно, как любой нормальный взрослый человек считал этот ремонт бессмысленной тратой.

Кончилось всё тем, что Георгий Степаныч заперся в крошечной комнатке – единственной, где не текло с потолка – и доживал в ней свой век, слывя среди родных и знакомых в лучшем случае чудаком, в худшем – сумасшедшим. Я приехал к нему пару лет назад на день рождения. Привёз в подарок большой красивый чемодан и сказал, что ему пора, по традиции всех русских дворян, двинуться в путешествие по Европе. Когда, если не сейчас? Всё-таки 72 года – не шутка для мужчины. До меня он был старшим наследником в семье. Я планировал даже присоединиться к нему в путешествии (не полностью, а где-нибудь под конец) и уговорить переехать в город, но дядя разгадал все мои недостойные намерения за версту. Прогнал с позором и сказал больше не возвращаться. Будто бы я предал нашу мечту…

Тяжёлые это были мысли, неприятные. Даже голова начала болеть. Я чувствовал ответственность за то, что дядя умер вот так, в одиночестве, брошенный и забытый всеми.

– Вряд ли он мне что-то завещал, – задумчиво пробормотал я как бы про себя. Но на похороны, конечно, надо съездить.

– Так, наверное, им виднее. Не просто же так вас зовут! – возразила Танечка. – Заказать вам билеты на самолёт?

Я задумался на несколько секунд:

– Нет, не хочу на самолёт…

– Поезд?

– Сам поеду.

– За рулём?! – изумилась Таня. – Это… – она явно производила расчёт, – восемь часов пути, да по российским дорогам… Может, хоть водителя возьмёте?

– Нет-нет, я сам.

Проветрю голову, отключусь от забот. Побуду без связи хоть несколько часов…

Если бы я знал тогда, на что подписываюсь..!

– Хорошо, как скажете. Когда планируете вернуться?

Я прикинул. Выеду в пятницу вечером, часа в четыре, пока пробки ещё не такие глухие. Там буду в двенадцать – в два. Посплю в отеле, съезжу в Любимово… А в воскресенье сразу после похорон выдвинусь обратно.

– Забронируй мне гостиницу в Старом Осколе какую-нибудь поприличнее, на двое суток. Заезд ночью с пятницы на субботу, выезд в воскресенье.

– Хорошо. Значит, встречи в понедельник переносить не нужно?

– Нет, я успею.

Устану, конечно, но мне не привыкать. Да и хотелось уже какой-нибудь другой усталости, кроме как от бесконечных мыслей о деньгах.

Положив трубку, секретарша неожиданно открыла дверь в мой кабинет и вплыла туда со скорбным личиком. Ярким контрастом к этому выражению сияло глубокое декольте в вырезе пиджака, где по краям даже виднелось мелкое кружево нижнего белья. Я выпустил воздух, как сдувающийся шарик:

– Татьяна, опять ты за своё!

Надув и без того надутые губки, она торопливо просеменила вокруг моего огромного стола и прислонилась к нему бедром, обтянутым мини-юбкой. Эта девушка – очень толковая в плане делопроизводства и при этом выглядит на все сто (не может же генеральный директор компании держать при себе какую-нибудь мымру! Это несолидно…), но, несмотря на мои многочисленные отповеди, продолжает считать, что интимные услуги входят в её должностные обязанности. Это, мол, древнейшая традиция, возникшая вместе с понятием "секретарша".

– Вам же нужно как-то утешиться! – жалостливо пролепетала она. – Дядя умер – это ведь такое горе… Можете поплакать у меня на груди…

Она еле заметно выгнула спину, и её мягкие пышные округлости в вырезе призывно колыхнулись, вызывая у меня непроизвольную улыбку. Всё-таки мужчине трудно испытывать негативные эмоции, глядя на молодую девушку с тонкой талией и большой грудью. Но мне кажется, что заниматься сексом на рабочем месте – это не комильфо. Как есть в ванной или мыться в спальне. Лишние ненужные ассоциации. А когда начнутся проблемы в отношениях с такой секретаршей (что неизбежно), то придётся искать новую, и это целое дело – найти такую, которая удовлетворит меня по деловым и внешним качествам. Глупенькая Татьяна, должно быть, предполагает, что так она упрочит свои позиции, а на самом деле только ускорит увольнение.

С личной жизнью у меня проблем нет. В том смысле, что no woman – no cry (англ. "нет женщины – нет слёз"). Точнее, женщин-то хоть отбавляй, удовлетворить физиологические потребности организма проще простого, а вот на отношения нет ни времени, ни желания. Терпеть не могу всякие там разборки и обидки: "Ты мало времени проводишь со мной!", "Ты мало внимания мне уделяешь!" и так далее и тому подобное. Мне в последнее время стало казаться, что я вообще разучился влюбляться – вот так, как в юности. Безоглядно терять голову и возводить женщину на пьедестал. Сразу вижу намётанным глазом все недостатки и проблемы. И сразу предупреждаю: на долго и счастливо не рассчитывай. Некоторые отсеиваются, но большинство, конечно, рассчитывает стать "той самой". И ни у кого не выходит. Но я не переживаю по этому поводу: у меня есть моя компания, и нам хорошо вместе.

– Спасибо, Танюш, – поправляю полы пиджака секретарши. – Но у меня встреча сегодня вечером – там и утешусь.

Она ещё чуть сильнее надувает губы и опускает плечи, а я беру портфель и уезжаю домой. Размышлять о судьбах Российского дворянства.

Яна, воспитанница кузины покойного

Я стояла возле высокого, длиной в полтора этажа, узкого окна и смотрела на дождь. Удивительное явление природы! Вот лично меня завораживает его одновременное величие, спокойствие и грусть. Нет, бывает, конечно, и другой дождь – порывистый, бурный, как гневающийся человек, но он никогда не длится долго. А вот этот, способный растянуться на целый осенний день, затрагивает очень глубокие и нежные струны души.

Мне никогда не удавался дождь на картинах. Я вообще не бог весть какой художник, хоть и мечтаю стать настоящим. Но правдиво написать дождливый день, показав всю его красоту и печаль – дано немногим.

Глядя на падающие с серого неба капли, я думала о своей приёмной бабушке Лидии Матвеевне и недомоганиях, мучивших старую леди в последнее время. Да, бывают в мире и такие чудеса, как приёмная бабушка. Раньше у меня была родная – самоотверженно воспитывала после гибели родителей – но она умерла несколько лет назад в весьма почтенном возрасте. И её близкая подруга пожелала заменить 16-летней сироте последнюю почившую родственницу. Печальная история, но я считаю себя не вправе жаловаться, потому что и с родителями, и с бабушками мне очень повезло.

Мама с папой прожили недолгую, но счастливую жизнь. Они горячо любили друг друга и меня – так, что эта любовь до сих пор согревает мою юную душу. Бабушка по маминой линии, Мальвина Богуславовна, полька по происхождению и весьма неординарная личность, напротив, прожила долго – аж до 83 – и до самой смерти не уставала удивлять меня своей бурной активностью во всех мыслимых и немыслимых сферах жизни. В старости её зрение стало совсем слабым, но до этого бабушка очень много читала, в том числе – мне вслух. Она познакомила меня и с графом Монте-Кристо, и с Монтесумой, и с Шерлоком Холмсом. Считаю, что шириной своего кругозора я обязана именно ей. Кроме того, бабуля любила танцы, прогулки, общение с разнообразными людьми, выставки, музеи и концерты. Сама творчеством не занималась, но уважала фантазию в других – с её лёгкой руки я и увлеклась рисованием. Она всецело поддерживала моё намерение поступить в институт на художественную специальность. Бабушка много разговаривала со мной, делилась опытом и знаниями, прививала нравственный взгляд на жизнь, и в то же время не пыталась контролировать каждый шаг: вследствие разнообразных увлечений, её жизнь была полна, ей не требовалась постоянная компания или самоутверждение за счёт командования другими. В общем, это был уникальный человек, и я всегда буду вспоминать с большой теплотой те шесть лет, что мы прожили бок о бок.

Ещё когда она была со мной, то брала в гости к некоторым подругам. Я хорошо знала Лидию Матвеевну и, можно сказать, дружила с ней, насколько это возможно между двумя женщинами с почти 60-летней разницей в возрасте. Едва узнав о смерти подруги, Лидия Матвеевна пришла ко мне – поплакать вместе, утешить и предложить переехать к ней.

– Ты ещё несовершеннолетняя, – сказала она. – Думаю, тебе не полагается жить одной. А у меня огромные площади пустуют. Мы привольно заживём вдвоём.

Вы, наверное, думаете, что она превратила меня в Золушку, которая только и делает, что занимается уборкой да готовкой, но – ничего подобного. Лидия Матвеевна сама очень любит поколдовать на кухне. Мыть полы, в силу возраста, ей, конечно, уже тяжело, но у меня это не занимает много времени.

Сама Лидия Матвеевна – тоже необычный человек. В её роду были дворяне, которых сослали в Сибирь во времена революции, но они, по мере возможности, позднее вернулись из-за Урала. Разумеется, Лидию Матвеевну нельзя было назвать чистокровной аристократкой: её предки женились и выходили замуж за простых людей, но голубая кровь чувствовалась во всей её натуре. Как она любила порядок, каким языком разговаривала с любым человеком, даже первым встречным, как тщательно следила за своим внешним видом и гигиеной. Несмотря на почтенный возраст, Лидия Матвеевна носила длинные волосы и каждый день укладывала их в замысловатый, изящный пучок.

Её квартира была настоящим произведением искусства: просторные трёхкомнатные апартаменты с высокими потолками в четырёхэтажном доме сталинской постройки. Обои были сравнительно свежими, но мебель – старинной, с мягким кисловатым запахом, который я обожала. Во всех комнатах было по два окна, да не простых, а арочных. Тут легко было воображать себя принцессой или царевной, особенно с моим пристрастием к древней одежде, выцыганенной ещё у родной бабушки, когда она была жива.

Мы сдали полученную мной по наследству квартиру в аренду и стали жить вдвоём, ни в чём особенно не нуждаясь. Я спокойно закончила школу и поступила на учителя рисования на заочное отделение в Костромской государственный университет. Мне показалось зазорным протирать штаны на дневном обучении: деньги были всё-таки нужны, и я решила пойти работать, а в Ярославле подходящей специальности на заочном не нашлось.

Так что я устроилась работать продавцом в галерею изобразительного искусства и ездила на сессии два раза в год в Кострому. Моя жизнь представлялась мне вполне успешной: я жила с близким мне по духу человеком, который стал за эти несколько лет почти родным, занималась любимым делом, не знала большой нужды.

...
5

На этой странице вы можете прочитать онлайн книгу «Драгоценность», автора Мари Князевой. Данная книга имеет возрастное ограничение 16+, относится к жанру «Современные любовные романы». Произведение затрагивает такие темы, как «роман-приключение», «поиск сокровищ». Книга «Драгоценность» была написана в 2022 и издана в 2022 году. Приятного чтения!