По выражению лица или тону голоса сложно было догадаться о его мыслях. Правда, на смех он меня не поднял, и я сочла это обнадеживающим знаком. Подойдя к большому столу, заваленному множеством бумаг, я развернула принесенную с собою карту. Вычерчена она была не столь подробно, как нам хотелось бы, – в те дни карты Цер-нга отличались скорее не точностью, а украшательствами, но эта, дополненная собственными наблюдениями мистера Фу, являла собой наилучшую из имевшихся.

– Вот здесь есть деревня, – сказала я, указывая на точку у подножия горного массива, по коему проходила граница обитаемых земель. – Мы надеемся, что туда возможно переправиться на целигере – или, если он не способен подняться так высоко, подлететь как можно ближе. Тогда мы сможем обследовать окрестности седловины между этими двумя пиками.

Я ожидала, что генерал-майор спросит, какой от этого будет прок. Денежные затраты я готова была возместить – времена, когда для финансирования экспедиций приходилось клянчить пожертвования, навсегда миновали в тот день, когда мы объявили об открытии Сердца Стражей, однако содействия армии за одни только деньги не купишь.

Но Гумбольдт не сказал об этом ни слова. Вглядевшись в карту, он провел кончиком короткого толстого пальца вдоль границы горного массива, а затем устремил взгляд к белому пятну между нею и восточным краем Кафтлая.

«Интересно, – подумала я, – как высоко может подняться целигер?»

Ответ на этот вопрос представлял собою строжайшую государственную тайну. Во время своих полетов я никогда не поднималась на значительную высоту, но совершены они были на первых целигерах из натуральной драконьей кости, в те времена, когда искусство их строительства еще не достигло современного уровня. Вдобавок, и управление полетом присутствовавшие на борту представляли себе в лучшем случае смутно. А вот современный целигер с умелым пилотом на борту… его возможности оставались для меня полной загадкой.

Но это вполне можно было выяснить.

– Дело весьма опасное, – задумчиво проговорил Гумбольдт, глядя на карту. – На таких больших высотах ветры очень сильны. Конечно, в небе, вдали от земли, целигеру ничто не угрожает, но при посадке и взлете судно может снести на склон горы.

Все это было сказано не в сослагательном наклонении, не в рассуждениях о том, что могло бы случиться, если бы целигеру лишь предстояло исследовать эти высоты. Выходит, кто-то когда-то уже летал на сем аппарате над столь же опасной местностью – возможно, даже в самих Мритьяхаймах, но, очевидно, не у западных границ Цер-нга, где необитаемые горы предоставляли целигеру и его пассажирам возможность проникнуть туда, где их не ждут.

Я крепко сцепила пальцы, не зная, что и сказать. Еще в те времена, когда нас с Томом наняли разводить драконов, у меня имелись сомнения, разумно ли позволять использовать результаты наших исследований в военных целях. Теперь же я, сама того не желая, заронила в голову Гумбольдта тактическую идею.

Тут можно было сказать, что со временем до этого кто-нибудь непременно бы додумался – если не сам генерал-майор, то еще кто-либо из военных или в правительстве, но сия мысль меня ничуть не утешала. Если и мы, и Йелань вели в Мритьяхаймах разведку, то рано или поздно хоть кто-то да обратил бы внимание на белое пятно на карте и задумался о его потенциале. В конце концов, не за этим ли самым отправили туда мистера Фу? Ну, а куда не добраться пешком, вполне можно долететь на целигере…

Я понимала, что все это так… однако всерьез опасалась, что оказалась первой, кому пришла на ум такая возможность.

С другой стороны, у меня имелось нешуточное подозрение, что, даже если я откажусь от своих амбиций сию же минуту, целигер пошлют в Мритьяхаймы без нас. Подобно формуле консервации кости, идея Джейка стала новорожденным драконом, и запихать ее обратно в скорлупу было не так-то просто.

С глубоким вздохом я вспомнила любимую присказку Сухайла, гласившую, что его жена – самая практичная, но и самая безрассудная женщина на всем белом свете.

– Если армия готова рассмотреть такую опасную операцию, – сказала я, – мне нужно выяснить, что необходимо для экспедиции. Подобные вещи не планируются за один вечер.

* * *

Ни за один вечер, ни даже за целый месяц. Дело решалось значительно дольше, чем мне потребовалось на приготовления, и каждый потерянный день раздражал до глубины души.

Более месяца прожили мы меж раем и адом, не имея даже предварительного обещания, что нас попробуют доставить в Мритьяхаймские горы целигером. Несмотря на это, мы проводили большую часть времени в подготовке, зная, что, если проект получит одобрение, отбытие не стоит задерживать даже на час (ведь это предоставит военному начальству время еще раз подумать о разумности его решения).

Услышав о нашем плане, Том позеленел и естественный цвет лица обрел далеко не сразу. На целигере он летал всего один раз, когда Натали и ее друзья-инженеры впервые продемонстрировали на выставке свою экспериментальную модель (без использования драконьей кости). Утесы и вершины не пугали его ни в коей мере, но, как только земная твердь под ногами превратилась в эфемерную палубу из ткани и реек, от его обычного хладнокровия не осталось и следа. Джейк ткнул его локтем в бок, ухмыльнувшись с неукротимым озорством восемнадцатилетнего юнца:

– Как думаете, старина, справитесь?

– Об этом я стараюсь не думать, – буркнул Том (впрочем, довольно беззлобно).

Сухайл поднимался в небо и на наполненных горячим воздухом шарах, и на целигерах. Все это его ничуть не пугало; складка меж его бровей образовалась совсем по иной причине.

– Прекрасно, туда мы долетим, но как потом выберемся обратно? – сказал он.

– В случае крайней нужды пойдем пешком. Ну, а у цер-жагов принято высылать иностранцев из пределов страны, а не сажать их в тюрьму и не казнить, – со смехом ответила я. Мое настроение серьезно улучшилось с тех пор, как Джейк подал эту идею. Неважно, что возможность была столь маловероятной: одна мечта о ней окрыляла дух. – Если нас поймают, это может даже упростить нам жизнь – лишь бы не до того, как мы закончим работу. Тогда у нас, по крайней мере, будут опытные проводники, которые покажут нам обратный путь.

Том глубоко вздохнул и сел попрямее.

– Кстати о проводниках. Фу говорит, что нашел тот экземпляр в четырех дневных переходах от деревни… как ее?.. Лам-це Ронг. Путь, если руководствоваться только наброском в блокноте, неблизкий.

– Он говорил, что экспедиция нанимала в деревне носильщиков. Думаю, эти люди должны знать, куда ходили йеланцы.

– При условии, что они все еще там, а не умерли или не подались куда-нибудь на заработки, – поморщился Том. – И при этом готовы опять наняться к иностранцам, а не решили, что к месту, где были найдены те останки, лучше никого не пускать.

Да, он был во всем прав, и после стольких лет дружбы я сразу поняла, к чему он клонит.

– Вы полагаете, нам нужно взять с собой мистера Фу?

Джейк, как обычно, качался на стуле (отучить его от сей привычки мне так и не удалось) и при этих словах едва не опрокинулся на спину, звучно грохнув об пол ножками стула.

– Этого йеланца?! Генерал-майор будет в восторге.

Я принялась медленно, по мере того как очередная мысль обретала ясность, размышлять вслух:

– Естественно, он заявит, что об этом не может быть и речи, так как они все еще не уверены в нем… или в гьям-су… но ведь нас будет трое, а Фу Пим-лат – только один. Это – не считая солдат, которых, без сомнения, пошлют с нами. Хорошо, допустим, он в самом деле замыслил что-то недоброе, но не оставил же там, на месте, ожидающую нас засаду! Хотя бы потому, что наше прибытие туда крайне маловероятно. Если йеланцы занимаются там чем-то, не предназначенным для наших глаз, то не послали бы его привлечь наше внимание, а если затеяли нечто подобное после его изгнания, мы с равной вероятностью наткнемся на них хоть с ним, хоть без него. Самая большая опасность состоит в том, что он решил завести нас в глушь, на погибель, из каких-либо тайных личных резонов.

– Ну, а погибнуть, – мрачно добавил Сухайл, – мы, опять-таки, в равной мере рискуем хоть с ним, хоть без него. В последнем случае, пожалуй, даже больше.

Здесь он ничуть не преувеличивал. Да, в последние годы мы немного занимались скалолазанием, но ныне оказались в положении тех, кто, едва научившись плавать по-собачьи в тихом пруду, задумал переплыть пролив, отделяющий Ширландию от Айверхайма. Мистер Фу значительно превосходил в опыте любого из нас.

– Можно взять с собой других скалолазов. Вот, например, мистер Брукер уже бывал в Мритьяхаймах… только ни он, ни кто-либо другой не знает нужных нам мест.

Я вопросительно взглянула на Тома с Сухайлом: ведь вверить свою жизнь незнакомцу предстояло не только мне, но и им.

Муж согласно кивнул.

– Без помощи нам все равно не обойтись, так пусть с нами будет человек, совершивший находку лично.

Я поднялась, подошла к столу и положила на наклонную доску чистый лист бумаги.

– Тогда для начала посмотрим, согласится ли он.

* * *

Фу Пим-лат воззрился на меня так, точно я повредилась в уме.

– Не так давно меня вывели с лекции, не дав ее дослушать, а вы доверяете мне такое дело?

– Не вижу причин для обратного.

Мистер Фу открыл было рот, но тут же закрыл его, словно возражений у него имелось так много, что они столпились в его горле и ни одному не удалось протолкаться наружу. Впрочем, сколько бы их ни было, я бы и слушать не стала.

– А что, если я не хочу возвращаться туда? – глубоко вздохнув, спросил он.

– Тогда я спрошу, в чем причина.

Мистер Фу развел руками.

– Здесь я в безопасности – по крайней мере, насколько это вообще возможно. Вы просите снова вернуться туда, где моя жизнь и свобода окажется под угрозой.

– Большая часть маршрута пролегает в пределах видватских территорий, контролируемых Ширландией, а у Йеланя плацдарма на востоке пока нет. К тому же… Есть ли у них причины ожидать вашего возвращения в Цер-нга?

Мистер Фу отрицательно покачал головой, и я ответила на это лучезарной улыбкой.

– Тогда там вы, пожалуй, даже в большей безопасности, чем здесь – по той простой причине, что там никому не придет в голову вас искать. Хотя, должна отметить, риск попасть под лавину или камнепад в Мритьяхаймах, определенно, выше.

– Лавин и камнепадов я опасаюсь не более, чем они того заслуживают.

Это утверждение обнадеживало. Куда хуже было бы, объяви он, что не боится ничего: в горах человек, не боящийся ничего, очень скоро превращается в темное пятно на дне пропасти.

Между тем мистер Фу сделал паузу, поразмыслил, затаив дух, и задал последний вопрос:

– Если я откажусь, это повредит делу гьям?

– Нет, – ответила я.

Генерал-майор пока даже не подозревал, что мы хотим взять с собой мистера Фу, поскольку мы решили, что его помощью следует заручиться прежде, чем согласием властей. Однако в этот момент я пожалела, что мы не поступили наоборот: раскрой я сейчас всю правду о том, как обстоят дела, сие непременно заставило бы мистера Фу отказаться.

– Однако мое участие может помочь нашему народу.

– Да. Оно привлечет на вашу сторону тех, кто сочтет его знаком готовности к сотрудничеству. Но есть и другие, готовые заподозрить измену в каждом вашем чихе. Не могу поручиться, чья возьмет. Однако, если для вас это что-нибудь значит, я была бы рада видеть вас с нами. И не только потому, – поспешно добавила я, – что ваш опыт может оказаться полезен.

– Тогда почему? – с интересом спросил он.

В последний раз я звала в подобную экспедицию мужчину из-за того, что любила его. В случае Фу Пим-лата ответ был совсем не столь предосудителен.

– Потому что это вы нашли первый экземпляр. И заслуживаете того, чтобы быть с нами, когда – и если – мы отыщем второй и оповестим об этом весь мир.

Это было сказано совершенно искренне, без всякого расчета. Слишком мало зная мистера Фу, я не могла судить, насколько тронут его мои слова.

Невзирая на сие неведение, ответ попал в яблочко.

– Тогда я согласен, – сказал мистер Фу.

* * *

В тот самый день, когда разрешение на поездку наконец-то было получено, в моем кабинете состоялся еще один решающий разговор – на сей раз с сыном.

– Если ты возражаешь, – сказала я, – я не поеду.

Джейк изумленно разинул рот.

– Отчего бы мне возражать?

– Хотя бы оттого, что Мритьяхаймы – по всей вероятности, самый опасный регион в мире. Я не могу обещать, что вернусь оттуда живой.

Точно так же я не могла обещать вернуться живой из Зеленого Ада… но в то время я слишком тосковала по первому мужу, не говоря уж о стараниях заявить о себе как об ученом и избежать не очень-то желанной ответственности. Мало этого: я была так молода и наивна, что просто не смогла оценить степени предстоящего риска. Теперь-то я все понимала и где-то в глубине души была бы рада остаться дома, удовольствовавшись тем, чего уже достигла.

Однако в общем и целом душа моя отказывалась почивать на лаврах наотрез, и Джейк это понимал.

– Хотел бы, чтоб ты осталась, – давно бы так и сказал, – отвечал он. – Нет, мам, я знаю: тебя не переделать. Если останешься дома – будешь мучиться всю оставшуюся жизнь, гадать, что могло бы случиться и что ты могла бы узнать. Кроме этого, тебе ведь нужно сунуть что-то новенькое под нос этим…

Фразы, коей он описал джентльменов из Коллоквиума Натурфилософов, я приводить здесь не стану.

В глазах отчаянно защипало.

– Только не вздумай погибнуть, – добавил Джейк. – Или попасть под арест где-нибудь за границей. Арестов на родине вполне достаточно.

В глазах защипало сильнее прежнего.

– Такое случилось всего один раз, – сказала я.

Быть может, тон наш со стороны и мог бы показаться небрежным, однако оба мы знали, сколь глубоки скрывающиеся за ним чувства. Слегка шмыгнув носом, я обняла сына и спустя недолгое время покинула Ширландию. Впереди ждали высоты Мритьяхайм.