Глава 10. Осколок прошлого

Темно. Так темно…

Дэмьен шел вслепую, лихорадочно пытаясь вспомнить, куда именно идет. Вдалеке забрезжил свет. С каждым шагом его становилось все больше. Казалось, свет не разбавляет темноту за спиной, а оттесняет ее, отодвигает – к краю мира, к бездне, где этому мраку и место. Откуда Дэмьен только что пришел.

Вскоре ему, будто выбравшемуся из тоннеля, открылся дивный, омытый солнечными лучами лес. Дэмьен брел по нему, вдыхая древесно-землистый, сладковатый запах, на ходу собирая с кустов спелые ягоды. Бенни-прачка у реки за лесом стирала окровавленное зеленое платье. Поморщившись, Дэмьен прошел мимо нее.

В неприметном домике у реки его ждали сразу две находки. Бист Вилах, после недолгой схватки рванувшая прочь из дома так быстро, как могли только чудовища и упырицы, и ее жертва. Дэмьен бросился было за тварью, но стон, вырвавшийся из приоткрытых губ, и полный муки взгляд приковали его к месту. Такая в нежном кукольном личике сквозила боль!

– Помоги мне, – прошептала пленница.

Дэмьен застыл в нерешительности у выхода из подвала. Их, конечно, учили оказывать первую помощь. Чудовища и колдуны, за которыми их посылали, обычно жили уединенно, но нередко рядом с ними можно было обнаружить и их жертв. Кому-то, как пленнице Бист Вилах, даже удавалось выжить.

Она держала ладонь на шее, вероятно, в том месте, где скрывался след от укуса. Миловидной лицо исказила гримаса боли. Дэмьен едва ли мог понять, что она чувствует. Берсерк не испытывает боль до момента, пока не схлынет боевое безумие. В его случае это обычно происходило, когда он приходил в лабораторию. Как бы ни был тяжел бой и как бы ни были серьезны его последствия, Дэмьен успевал привести Ристерду пойманное существо, подняться к целителям, и лишь затем падал как подкошенный.

Подобная стойкость очень впечатляла молоденьких целительниц и ловчих. Дэмьен не был дураком и не упускал случая этим воспользоваться.

– Лесные ведьмы… Мой дом… Она похитила меня, когда я… Глупая была затея…

Речь незнакомки с каждым мгновением становилась все сумбурнее и неразборчивее. Веки обессиленно опустились. Все, что Дэмьен смог понять – пленница жила в общине лесных ведьм где-то среди Тербурского леса, пока ее, словно росток из земли, не выдернула оттуда Бист Вилах.

Миловидная незнакомка застонала.

– Они… Помогут, – из последних сил прошептала она.

«Тени тебя забери!»

Дэмьен не мог оставить ее умирать, даже зная, что упустит Бист Вилах. Он подхватил пленницу на руки и понес прочь от этого проклятого места. Когда солнечные лучи осветили ее лицо, у Дэмьена перехватило дыхание. Пусть кожа незнакомки была почти обескровлена, ее волосы сверкали чистейшим золотом, прикрывая чуть заостренные ушки. Незнакомка робко взглянула на него сквозь пушистые ресницы, и оказалось, что и радужка ее глаз была золотой.

– Ты – фэйри?

– Да, но… не такая, как она. Как это… чудовище.

Веки девушки снова сомкнулись, закрывая солнечные глаза.

– Не теряй сознание, ладно? – мягко попросил Дэмьен. – Без тебя жилище лесных ведьм мне не найти.

– Ладно, – прошептала она. – Меня… меня зовут Мэйв.

– Хорошо, Мэйв, – отозвался он, улыбаясь. – А меня – Дэмьен.

Его вдруг посетило странное чувство, будто они знакомы уже тысячу лет.

Дэмьен знал, что она, как и все фэйри, любит молоко и зеленые одежды. Любит слушать, как поют птицы и стрекочут в траве сверчки, и называет это «музыкой Дану». Знал, что она вскакивала спозаранку, чтобы полюбоваться рассветом, что переняла привычку от лесных ведьм ходить босиком по траве. Особенно с утра, когда ступням так приятно касаться прохладной росы. Что она…

– Мэйв?

А в ответ – тишина.

Веки фэйри были плотно сомкнуты, голова безвольно моталась из стороны в стороны, пока он тихой рысцой бежал вперед. Остановившись, Дэмьен положил ее на траву.

– Мэйв!

Она не дышала.

– Нет, нет, так не должно быть! – Дэмьен кричал, срывая горло от необъяснимой боли, рвущейся изнутри. – Я же спас тебя… Я же тебя спас!

А тьма уже здесь – холодная, жадная, с раззявленным безгубым, беззубым ртом. Она подбиралась все ближе, но Дэмьен едва это замечал. Тряс Мэйв за бледные плечи и в отчаянии шептал ее имя.

Еще одно неуловимое движение, и тьма накрыла их черным саваном. Мир теней, чей голод был неутолим, забрал их обоих.

Темно.

Так темно…

Бежать с бесчувственной Мэйв через лес оказалось непросто. В какой-то момент пришлось насильно вогнать себя в состояние боевого безумия, чтобы не чувствовать усталости, натруженности мышц и тяжести девичьего тела на руках.

Дэмьен мчался сквозь чащу так, будто целая свора гримов^[16] гналась за ним по пятам.

Перед тем, как потерять сознание, Мэйв успела сказать, как отыскать в гуще леса тербурских ведьм. Дэмьен едва не вычерпав всю свою силу до донышка, но добрался до цели. Да и разве могло быть иначе?

Простые, деревянные дома прятались за изящной изгородью. Лесные ведьмы – босоногие, одетые в светлые наряды из простых тканей – вышли встретить чужака. Встали стеной, чтобы заслонить спинами играющих на поляне детей.

Вперед вышла молодая женщина с привлекательным и гордым лицом.

– Кто ты и что забыл здесь?

– Пожалуйста, помогите ей, – выдавил Дэмьен, опуская на землю Мэйв. – Я устал ее терять.

Нелепость фразы поразила его самого. Нахмурившись, он поправился:

– Я не хочу ее потерять.

Лесная ведьма ощерилась, словно молодая волчица.

– Я отсюда чую чужую кровь на твоих руках.

– Помолчи, Мирна, – поморщилась невысокая седая женщина.

Ее волосы были заплетены в косы и уложены в подобие короны.

– О, конечно, он же спас фэйри.

– Нет, Мирна, – повернувшись к молодой ведьме, припечатала старая. – Он спас Мэйв.

Дэмьен плохо помнил, что было дальше. Мэйв пытались забрать у него, а он, как собака – кость, отчего-то не хотел ее отпускать. Чуть было не зарычал на склонившихся над ней юных ведьмочек.

– А ну-ка, берсерк, усмири свою ярость! – прикрикнула старая ведьма. – А то помощи нашей тебе не видать.

Он потупил взгляд, словно провинившийся щенок. Заскулил бы, вымаливая у них прощение, если бы это помогло спасти Мэйв.

Окружив ее, лесные ведьмочки зашептались.

– Рана серьезная.

– Отвары не помогут.

– Не помогут.

– Надо нести ее к Веде.

– Ойсин отнесет.

Какой-то рослый детина, один из помощников лесных ведьм, поднял Мэйв на руки, как и сам Дэмьен прежде. Он двинулся следом, но тут же был остановлен сильной, упершейся в грудь рукой.

– Осади коней! Тебе нельзя в Неметон.

– А будешь огрызаться… – предупреждающе начала Мирна.

– Не буду, – выдохнул Дэмьен. – Я подожду здесь.

И он ждал, замерев на месте и впиваясь в ладони короткими ногтями. Стоял так, пока хватало сил, а потом принимался ходить взад-вперед под неусыпными взорами ведьм Тербурского леса.

Старуха с уложенными короной косами вернулась, но не одна. Тьма молчаливой спутницей шла за ней, окрашивая пространство в черный.

– Мэйв… – прохрипел Дэмьен, поднимаясь.

И, обессиленный, рухнул на траву.

– Мне жаль, – тихо сказала ведьма, – Ведающая Мать не смогла ее спасти.

Мгновение спустя ее поглотила тьма. И вот она уже здесь, рядом с ним, вгрызается ледяными зубами в кожу, промораживая холодом даже сердце.

Темно.

Так темно…

И так нечеловечески больно.

Содрогнувшись всем телом, Дэмьен проснулся. Рывком сел и, оглядевшись, хмуро потер ладонями лицо.

– Доброе, мать твою, утро.

Нахальное, оно уже стучалось первыми солнечными лучами в незашторенные окна. Находиться в комнате, пропитанной давно пережитыми, а то и вовсе иррациональными страхами, не хотелось. Дэмьен бесшумно выскользнул из комнаты, словно зверь, выходящий на очередную охоту.

Или ловчий, с той же целью углубившийся в лес.

Дэмьен шел по гулким, тихим еще коридорам замка, с мрачным смятением глядя по сторонам. Что он тут делает? Разве здесь его место? Но если нет, где оно?

Его прошлое затерялось среди лесов и гор. Там же осталась очерченная рамками, но свобода. Теперь Дэмьена все чаще преследовало ощущение, что себе он больше не принадлежит.

Проблема в том, что ничего другого, кроме как устранять чужие проблемы или защищать своего лорда – с недавних пор, короля – он, кажется, уже не умел.

Тольдебраль, воплощение пафоса и бьющей в глаза роскоши, постепенно пробуждался. Дэмьен был частью Дома О'Флаэрти уже достаточно долго, чтобы выучить привычки его лорда и адгерентов. Доминик, любитель вставать спозаранку и сторонник жесткого порядка, предпочитал использовать для пробуждения магическую клепсидру – конусообразные водяные часы на подставке, которые при испарении воды издавали нежный мелодичный звук.

Клио, как и Мэйв, очень нравилось вставать на рассвете, чтобы полюбоваться на зажигающуюся на небосводе зарю. Потому она научила голубку будить ее, едва неба касались первые солнечные лучи. Морриган, само воплощение хаоса, просыпалась, когда душе угодно. Дэмьен поморщился. Обязательно было думать о ней?

У него же, помимо многолетней выучки, был свой собственный будильник – кошмары. Те, что так болезненно напоминали о той, прошлой жизни. Те, что никак не хотели его отпускать.

Глава 11. Госпожа Ночь

Этой ночью Морриган не просто не спалось. Она и вовсе не ложилась. Причина заключалась в трех словах – «новолуние», «ноктурнизм» и «Файоннбарра».

Существовало несколько способов узнать, где на этот раз находился вход в Пропасть, но Морриган, недолго думая, остановилась на Дэмьене. Он не спал. Сидя на аккуратно застеленной кровати, изучал какие-то мемокарды, разбросанные по серому покрывалу. Увидев входящую в комнату Морриган, резким движением собрал их, словно ловкий крупье – карты.

«Дались мне твои секреты», – с легким раздражением подумала она.

Берсерк встретил ее фирменным хмурым взглядом, будто вопрошающим: «Кто ты и что делаешь в моей спальне?»

– Не подскажешь, где сегодня спрятан вход в Пропасть?

Дэмьен бросил мимолетный взгляд на окна, за которыми серебрилась искусственная луна.

– Не поздновато для прогулки по Верхнему городу?

– Перестань включать мамочку. Тебе не идет.

Усмехнувшись, берсерк рассказал, где на сей раз скрывается тайный путь в город, и уткнулся в книгу. Снова древнескандинавский?

Реакция Дэмьена вызвала в Морриган легкую досаду. Ему что, совершенно не интересно, куда и зачем она направляется? Мог для приличия хотя бы попросить ее быть осторожнее. Этим он дал бы ей повод фыркнуть и надменно заявить, что она уже вообще-то взрослая девочка и опасная ведьма, и защитники ей не нужны. Вместо этого Морриган досталось равнодушное молчание и стремительно законченный разговор.

Зудящее чувство неудовольствия заставило ее небрежно бросить:

– Передать Файоннбарре привет от тебя?

Дэмьен поднял глаза, и Морриган заметила в них мимолетную вспышку удивления. А еще – тщательно скрываемый интерес.

«Так-то лучше», – удовлетворенно подумала она.

Морриган отчетливо видела, как вертятся вопросы у берсерка на языке. Знала: не задаст. Интуиция ее не обманула.

В какой-то момент она подумала, что Дэмьен вызовется пойти с ней. Конечно, не для того, чтобы составить ей компанию, а чтобы навестить давнего приятеля. Успела даже пожалеть, что упомянула Файоннбарру – не хотела, чтобы за ее неловкими попытками научиться новой ветви магии кто-то наблюдал.

Все же девятнадцать лет, при всем ее опыте, мастерстве и потенциале – не восемь, когда она впервые погрузилась в мир магии. И не двенадцать-четырнадцать, когда к силе обращались другие начинающие колдуны, не знающие, что такое нетерпеливый и требовательный характер Бадб Блэр.

Легко не будет, но Морриган это не пугало. Однако в глазах других людей (в том числе и людей древней крови) она предпочитала всегда быть на коне.

Прежде чем снова уткнуться в книгу, Дэмьен, пожав плечами, обронил:

– Передай.

Морриган покидала комнату со странным чувством – облегчения и досады одновременно.

Путь привел ее к башне с портал-зеркалами, а оттуда – прямиком в город, где жил ноктурнист.

Файоннбарра поприветствовал Морриган улыбкой и отворил дверь пошире, позволяя ей пройти. Перешагивая порог, она на мгновение задержалась рядом с колдуном ночи, чтобы он уловил аромат ее духов – тяжелый, немного терпкий, восточный. Судя по вспыхнувшему взгляду, Файоннбарра успел не только почувствовать ее запах, но и осознать ее близость.

Почему, Балор тебя забери, Дэмьен не может смотреть на нее так?

Даже когда это случалось, он мгновенно возводил между ними стену, еще крепче и нерушимее прежней. Будто каждый раз наращивал новый слой брони.

Файоннбарра откашлялся.

– Прежде, чем приступить к первому ритуалу, нужно пройти обряд очищения.

– Что-то вроде посвящения меня в ноктурнисты?

– Не совсем, но близко. Это обряд твоего знакомства с магией ночи и с ее Госпожой. Подожди, пока я возьму все необходимое.

Морриган осталась одна в погруженной в полумрак комнате. Файоннбарра появился несколько минут спустя – она успела вдоволь налюбоваться на загадочные узоры на стенах. В руках колдун держал объемную сумку вроде старинных аптекарских, набитую какими-то склянками.

Морриган двинулась к двери, но Файоннбарра остановил ее жестом.

– По улицам города так просто разгуливать мы не станем. Ты же вроде преступница?

– Эй, полегче, – возмутилась она. – Отступница, вообще-то, причем незаслуженно обвиненная.

– Незаслуженно потому, что полуночные чары ты не практикуешь, или потому, что тебя не сумели поймать на ритуалах запрещенной магии, а поймали на чем-то другом?

Морриган сверлила Файоннбарру взглядом прищуренных глаз.

– Если ты задался целью вывести меня из себя, то не выйдет. – Поразмыслив, добавила: – Или выйдет, но от обучения ноктурнизму я не откажусь.

Что значило «Так просто ты от меня не отделаешься».

– Боевой настрой тебе пригодится, – одобрительно хмыкнул Файоннбарра.

– Что ты хочешь этим сказать? – насторожилась Морриган, но колдун ночи знаком велел ей молчать.

– Тени не разговаривают. А тебе предстоит побыть немного тенью.

Открыв дверь нараспашку, ноктурнист что-то прошептал. Тьма возле него стала гуще, плотнее… а потом мягко перетекла в его ладонь. Сгусток тьмы был видим лишь мгновение, а после исчез. Продолжая шептать, Файоннбарра провел руками по оголенным плечам Морриган. Сначала она ощутила тепло его ладоней, потом – холод той тьмы, того лоскута ночи, который он принес с собой.

Файоннбарра набросил тени ей на плечи. В зеркале она больше не отражалась.

– Тебя невозможно будет увидеть до тех пор, пока не закончится действие чар или пока на тебя не упадет прямой и яркий свет. Так что держись поближе к теням, пока мы не дойдем до нужного места.

На дверь Файоннбарра поставил простейшую рассветную печать. То ли совершенно не волновался о том, что в дом нагрянут грабители, то ли красть здесь было нечего.