Глава 3

– Ты считаешь первые признаки обнадеживающими? – Кристофер опустился на песок рядом с Тахирой. Они сидели у подножия скалы, напротив входа в шахту. – Сейчас еще рано судить, ведь мы осмотрели лишь небольшой участок.

– Я все понимаю. Но мне так хочется, чтобы здесь оказалась именно та шахта по добыче бирюзы, которую ты ищешь!

– Никто не желает этого больше меня самого.

За всю ночь они так и не нашли ни одного доказательства того, что в древности здесь добывали бирюзу. Кристофер задумался. Неужели чутье подвело его? Нет, о таком не стоит даже думать. Лучше подумать о чем-нибудь другом… или о ком-нибудь, например, о женщине, сидящей напротив. Пока они работали вместе, он поневоле заражался от нее воодушевлением, а ее познания в области истории Нессары его изумили. Но сейчас, сидя совсем рядом с ее грациозным, чувственным телом, он остро ощущал влечение – особенно когда она тряхнула головой, и ее блестящие черные волосы каскадом рассыпались по спине и плечам.

– Какая красивая ночь, – сказала Тахира, задумчиво глядя вверх, на небо. – Как бы мне хотелось спать под звездами! Проснуться в прохладе, на рассвете, понаблюдать, как оживает пустыня в начале нового дня, не видеть вокруг ничего, кроме неба и песка!

– Что же тебе мешает? – спросил он, живо представив, как она просыпается, еще непричесанная после сна.

– Я не могу рисковать и возвращаться при свете дня, – ответила она, и при виде ее грустной улыбки Кристофер выбранил себя за свой бездумный вопрос. – Хотя, честно говоря, – продолжала она, – если меня схватят, не понимаю, какое наказание может быть хуже, чем та судьба, которую мне уже уготовили.

– Судьба? Какая судьба? И что значит «наказание»? Тахира, неужели тебя подозревают…

– Нет, – поспешно перебила его она. – Я только хотела… – Она отвернулась, полузакрыв глаза, и глубоко вздохнула. – Жена брата провела со мной очередную воспитательную беседу. Последнее время она ведет их регулярно. Ее поучения выводят меня из себя. Судя по всему, она повторяет слова своего мужа, моего брата, который не снисходит до личного разговора со мной. Я всегда знала, что рано или поздно моя свобода закончится; теперь я знаю, что ее конец близок. Возможно, сегодня я в последний раз изучаю прошлое моей родины. Надеюсь, ради себя и ради тебя, что наши поиски не окажутся бесплодными.

Улыбка ее была вымученной, голос сдавленным. Кристофер взял ее руку в свои.

– Почему? Если никто не заметит, что ты сбежала…

– Я не могу бежать от брака, и это моя судьба. Судьба, ради которой меня растили, поэтому я должна смириться с ней.

Ему не следовало удивляться. Но отчего такая красивая женщина так долго не выходила замуж? Кристофер выпустил ее руку.

– Ты помолвлена?

Тахира покачала головой:

– Была. Дважды. И оба раза до свадьбы дело не доходило… – Она снова еле слышно вздохнула и пожала плечами. – Я считала, что мне дважды повезло, а невестка говорит, что сорванные браки запятнали меня позором. Позором настолько очевидным, что я удивлена, что ты ничего не говоришь по этому поводу.

– Боже правый! – воскликнул Кристофер, переходя на английский. В своих странствиях он научился не осуждать обычаи многочисленных княжеств и эмиратов, по территории которых он проходил. Но, вспомнив собственную семейную историю, о которой он узнал совсем недавно, он инстинктивно схватился за ятаган. – Неужели тебя принуждают выйти замуж против твоей воли?!

– Нет! – Она положила ладонь на его руку, лежащую на эфесе ятагана. – Нет, все не так.

– Тахира, ты не обязана исполнять ничьи приказы!

Она вздохнула и покачала головой:

– Если я не выполню волю моих близких, последствия скажутся не только на мне, но и на моих младших сестрах. Причина, по которой разговор с невесткой вывел меня из себя, заключается в том, что я не могу оспорить факты, как бы мне того ни хотелось. Мой долг выйти замуж, долг моего брата – подыскать мне подходящего мужа.

– Твоего брата?! Кажется, ты говорила, что твой отец еще жив.

– Он жив, но тяжело болен. Правит мой брат – пока неофициально, конечно.

– Что значит «правит»? Ты хочешь сказать, что он управляет делами семьи?

– О да, конечно! Именно это я и хотела сказать!

Такое положение его возмущало и не могло не напомнить о другой молодой женщине, которой близкие отвели роль пешки. Независимо от ее желаний она не могла противиться воле семьи. Интересно, останься жива, сумела бы она, как сейчас Тахира, подчинить свою волю их желаниям? Или она боролась бы и в борьбе изменила и свою, и его жизнь?

Кристофер тряхнул головой. Бессмысленно гадать, что было бы, если… То, что произошло тридцать лет назад, – сейчас уже давняя история.

– Твой брат, – проворчал он, – конечно, принимает в расчет твои пожелания? Если тебе не понравится жених…

– Мой брат, наверное, сочтет это очком в свою пользу, – с горечью перебила его Тахира. – У тебя есть братья? Нет? Тебе повезло. Мой брат на два года моложе меня, но с раннего детства требует от всех почтения. А если, как ему кажется, к нему относятся не так, как следует, он придумывает, как наказать ослушников. Теперь, когда он встал во главе… нашего дома, он с радостью играет роль деспота, мстит за все годы, когда мы с сестрами не любили и не почитали его.

– Ты, конечно, преувеличиваешь! Взрослый мужчина не может быть таким мелочным!

– Поступки моего брата… нельзя оспаривать. – Тахира прикусила губу. – Теперь он решил, что я оказываю на сестер дурное влияние, и решил нас разлучить. – Она заморгала, стараясь прогнать слезы. – Вот почему мне так трудно примириться с тем, что я исполню свой долг. У меня есть еще один долг, перед мертвыми. Видишь ли, я обещала маме, что позабочусь о сестрах.

– Судя по всему, ты их очень любишь.

– Да. – Тахира обхватила себя руками. – Больше всего на свете. Когда мама умерла, мне было десять лет, я была на четыре года старше следующей по возрасту сестры. Я сдержала слово и все эти годы заботилась о них. Две младшие не знают другой матери, кроме меня. – Она снова прикусила губу, отчаянно стараясь не заплакать. – Когда брат найдет мне мужа, я вынуждена буду нарушить данное маме слово и покинуть их. Невестка только сегодня сказала, что из-за меня несчастны все, что я эгоистка и не даю младшим удачно выйти замуж. По ее словам, я им больше не нужна. Я знаю, она ничего так не желает, как спровадить меня, но я все время гадаю, правда ли то, что она говорит.

По ее лицу покатилась слезинка. Она поспешно смахнула ее, а заодно и его руку, когда он инстинктивно потянулся ее утешить.

– Нет, не говори, что тебе меня жаль. В глубине души я всегда знала, что настанет день, когда я… и все-таки я надеялась – однако больше я надеяться не могу. Теперь ты понимаешь, почему для меня так много значит то, что я исследую старую шахту и помогаю тебе в твоих поисках?

Что он мог сказать? Уж конечно, не то, что было в его мыслях: на ее месте он велел бы деспоту-брату пойти и утопиться в водоеме в ближайшем оазисе. Поэтому он ухватился за соломинку:

– Значит, брат пока так и не нашел еще одного подходящего претендента на твою руку?

– Пока нет, но он активно ищет. – Тахира вновь овладела собой. – Невестка права в одном. Я заставляю всех страдать, в том числе себя саму, но особенно сестер. До сегодняшнего дня я даже не понимала… но теперь поняла. Я должна смириться с судьбой и подготовить их к тому, что мы скоро расстанемся.

Кристофер захотел ее подбодрить.

– Но ведь вы расстаетесь не навсегда, – сказал он. – Наверное, твой муж будет местным, из Нессары. Не сомневаюсь, тебе позволят регулярно видеться с сестрами.

Тахира поежилась, открыла было рот, но потом закрыла его. Снова посмотрела на свои руки и сдвинула брови. О чем она только думает? Лоб ее разгладился. Когда она взглянула на него, он понял, что она через силу улыбается.

– Ну вот, – произнесла Тахира. – Теперь ты знаешь, что меня ждет; давай больше не будем об этом. Тебе повезло, ты можешь ездить везде, где захочешь. В отличие от меня ты хозяин собственной судьбы.

– Пока еще нет, но буду, – туманно ответил он и объясняться не стал. – Но твое положение невыносимо!

– Нет. Во многом мне очень повезло. Многие женщины отдали бы все на свете, чтобы поменяться со мной местами. Я не должна об этом забывать. Правда, я никак не могу изменить будущее. Что ж, постараюсь смириться. Кристофер, прошу тебя, не осложняй все еще больше.

Он еле слышно выругался.

– Прости. Мы с тобой живем в разных мирах, но, похоже, кое-что… не ты первая замечаешь, что мне повезло родиться мужчиной. Хотя для меня неприятно принимать любые слова, произнесенные неким господином, похоже, в каком-то смысле он был прав. Ты действительно ничего не можешь поделать?

– Ничего. Но я уже решила, как можно лучше воспользоваться оставшимся временем и помочь тебе. Если, конечно, ты не сумеешь увезти меня отсюда на ковре-самолете!

На сей раз он охотно согласился сменить тему. Дальнейшие разговоры все равно тщетны.

– Посмотрю на базаре, не продается ли там подходящий ковер-самолет, – ответил Кристофер. – Куда бы ты хотела полететь, если бы такой отыскался?

Тахира улыбнулась с облегчением:

– Куда-нибудь далеко отсюда. В какую-нибудь несуществующую страну или в такое место, которое скрыто туманами времени и видно только мне. Старинный разрушенный город… или еще лучше, мой собственный маленький оазис, где я могла бы жить в шатре, разводить коз и выращивать фрукты.

Кристофер рассмеялся:

– Ты мечтаешь о жизни простой крестьянки! Почему бы тебе не помечтать о роскошном дворце с целой армией слуг, которые исполняют каждое твое желание?

Тахира вздрогнула:

– Вот то, чего я хотела бы меньше всего!

Он не понимает. Да и как ему понять, ведь он не знает, кто она такая на самом деле! Может быть, неправильно держать его в неведении? Но если она ему расскажет, все изменится. Она больше не будет просто собой. Он будет смотреть на нее и видеть все, что она оставила во дворце, – если он вообще на нее посмотрит, ведь, скорее всего, он поспешит закончить их знакомство. Да и по праву, потому что, если их найдут вместе, все решат, что произошло худшее. Возможно, его не казнят, а просто бросят в тюрьму.

Сейчас Кристофер способен восхищаться храбростью обычной женщины, которая убежала из дома, чтобы исполнить свою мечту, восстала против той участи, какую уготовили для нее родные. Но он будет поражен, что принцесса крови ведет себя так предосудительно. Ее происхождение, ее положение воздвигнут между ними непроходимую стену.

Впрочем, очень маловероятно, что их поймают вдвоем. И даже если их обнаружат, ведь на публике ее никогда не видели с открытым лицом. Никто ее не узнает. Нет, ей не о чем беспокоиться. Если ее вообще схватят, то при входе во дворец или на выходе из дворца, а поскольку этого еще ни разу не случалось – несмотря на то, что несколько раз ей удавалось скрыться в самый последний момент, – ей не о чем беспокоиться.

И потом, ей отчаянно хотелось помочь Кристоферу разгадать тайну амулета. На то, чтобы доказать, что здесь добывали бирюзу в древности, понадобится время; надо пользоваться немногочисленными днями или неделями, которые у нее остались. И пусть она слишком многого ждет от их совместной работы, но не слишком многого просит. Ей нужно сохранить воспоминания, которых хватит ей до конца жизни.

Вопросительное выражение лица Кристофера напомнило Тахире о том, что она слишком долго молчит.

– Я мечтала о жизни пастушки.

– Ты ведь шутишь, да?

– Да, я не настолько глупа, чтобы думать, что я в самом деле смогу таким образом выжить.

– Чего же ты тогда желаешь?

– Сейчас? Ах, всякие глупости. Я бы хотела искупаться в озере, какие бывают в оазисах. Проскакать на лошади по пустыне. Взобраться на вершину высокого бархана и скатиться по склону вниз. Проснуться в пустыне на рассвете… Кажется, про это я уже говорила.

– Но такое может сделать кто угодно.

– Я не могу, – простодушно ответила Тахира. – Мне нельзя проводить ночь в пустыне. Если даже я найду достаточно большой оазис, чтобы в нем можно было искупаться, я не посмею этого сделать из страха утонуть в одиночестве. Лошади у меня нет, а барханы… я лишь представляю, какие ощущения можно испытать, если катиться с вершины вниз. Наяву я еще ни разу этого не делала – как можно скользить по песку? Как видишь, мечты у меня скромные, но не более достижимые, чем полет на ковре-самолете.

– Неужели к этому и сводятся все твои желания?

Она вспомнила, о чем думала раньше. Посмеет ли она? Он сидел так близко, что она чувствовала жар, идущий от его тела. От него пахло теплой кожей, лимонным мылом и чем-то еще, определенно мужским. Сердце у нее забилось чаще. Что, если он откажет? Но если она не спросит…

– Кристофер, я хочу, чтобы ты меня поцеловал.

Он резко выдохнул:

– Тахира!

– Нет, так нечестно с моей стороны. Забудь мои слова.

– Тахира, тебя невозможно забыть. – Он провел ладонью по ее талии, привлекая ее к себе. – Для меня твое желание – закон.

Он поцеловал ее, не смог устоять. Оказалось, что на вкус она вовсе не как спелый персик. Она была пряной и знойной, совсем такой, как выглядела, и она его воспламеняла. Кристофер изо всех сил старался сохранить поцелуй нежным, старался не слишком крепко прижимать ее к себе. Он проводил рукой по ее тонкой спине, перебирал мозолистыми пальцами ее шелковистые волосы.