Глава 2

Уже дома на кухне, когда Мария Адамовна, не накрашенная и в домашнем халатике, потягивала чай из огромной кружки, все еще нарядная Элеонора Юрьевна кокетливо рассказывала:

– А мне, представьте себе, звонит моя Ниночка, она у меня в клубе была…

– Мама! Ты свой клуб «Кухня для графских желудков» еще две недели назад закрыла, – напомнил сын.

– А как мне не закрыть, если на меня эти самые «графья» уже стали наезжать? – обиделась Элеонора Юрьевна. – У одного несварение получилось, у другого – гастрит, а у третьего и вовсе язва оказалась! Сами жрут… господи прости, в три рта, а виновата я получаюсь!

– Мама! Ну при чем тут ваша «Кухня»? – не выдержала Мария Адамовна. – Что дальше-то?

– Так и я говорю! Звонит мне Ниночка и рассказывает, что, дескать, она была в ресторане и углядела там нашего Андрейку! Вот я и…

– Господи! Какой стыд! – ухватился за свои редкие волосы Иван Михайлович. – Позор-то какой! Единственный сын и… и в платье! Я не переживу!

Его маменька вовсе не собиралась драть на себе локоны.

– Ты тоже до третьего класса в мои платья рядился – и ничего, – фыркнула она. – Отец не рвал последние волосы из лысины.

– Сейчас надо подумать… – рассуждала сама с собой Мария Адамовна. – Надо подумать… Нет, с одной стороны, и неплохо, что мальчику платят такие деньги, а с другой… Ну почему обязательно в платье-то? Можно было попросить у отца его выходной костюм… Где-то мы все же его упустили. Не хватило нам мужского воспитания… Железа, я бы сказала… И что-то теперь надо сделать, чтобы ребенок…

– В армию его надо, – быстренько сообразила любящая бабушка.

– Мама! Прекратите истерить! – рявкнула Мария Адамовна. – Вы не генеральша, чтобы я могла спокойно отпускать сына в кирзовые сапоги!

Отчего-то это замечание особенно покоробило пожилую леди.

– Да! Пусть я не генеральша! – выпятила грудь Элеонора Юрьевна. – Но зато теперь… теперь у мальчика искривленная психика! По вашей вине!

– И за это искривление, прошу заметить, ему очень неплохо платят, – ехидно поддела Мария Адамовна. – А вот ваш сын!..

– Ну да! Мой сын… мой сын наряжался в платье совершенно бескорыстно! По зову сердца, так сказать! – дернула подбородком свекровь. – И я… я не стыжусь этого! Просто… просто не афиширую! У моего хотя бы хватило ума не вылезать на подиум!

– Боже мой! Что скажут люди? – убивался несчастный отец. Он уже осмотрел весь холодильник, но ничего подходящего к такому случаю не нашел и теперь наливал чай в рюмку. – Что будет? Вот завтра я приду на работу, начну рассказывать о кошках, и тут встанет какая-нибудь Лобова… Нет, у Лобовой собака…

– Я знаю! – вдруг подскочила со своего места Мария Адамовна. – Андрюшу надо женить!.. Ну или хотя бы в кого-нибудь влюбить!

– Ага… – криво усмехнулась Элеонора Юрьевна. – И тогда молодой невестке будет доставаться вся его зарплата, а нам… нам только позор на наши седины!

– На ваши седины, мама, – поправила невестка. – У меня еще нет седых волос… Хотя… после сегодняшнего дня надо посмотреть…

– Правильно! – обрадовался папаша. – Женить! Мы его переселим к жене, а там пусть сами разбираются со своими сединами! А я… я скажу, что мой сын уехал… в Америку, да!

– Ничего не «да», – опять не согласилась Мария Адамовна. – Мы его женим, и все подозрения отвалятся сами собой! Его переодевания будут просто… ролью! А что? Разве мало мужчин, которые играют женщин? Но когда они женаты, ни у кого язык не поворачивается думать о них черт-те что! Это вообще никого не смущает!

– Да сейчас вообще никого ничего не смущает, – проворчала Элеонора Юрьевна. – Только я вам ответственно заявляю – если дед узнает… Мы потеряем единственного кормильца!

– Прошу заметить, мама, папа уже не единственный кормилец, – скривился Иван Михайлович. – Наш сын… или дочь… сейчас уже и не разберешь кто… Так вот он… оно… принесло нам неплохие деньги!.. Я уж молчу про то, что мы с Машей тоже… как бы работаем!

– Решено! – поднялась Мария Адамовна. – Мы Андрюшеньку женим! Осталось только найти невесту и ничего не говорить жениху. Всем понятно? Жениху ни слова!

– Но как же тогда… – начал было Иван Михайлович, однако договорить не получилось.

В это время в прихожей раздался звонок – это пришел Андрей.

На кухне немедленно поднялась суета, граничащая с паникой.

Пока Мария Адамовна спешно выставляла на стол мясную нарезку, огурчики, помидорчики и даже бутылочку коньяка, Элеонора Юрьевна металась по кухне. Она хваталась за сердце, непрерывно стонала, – и совершенно непонятно отчего. Иван Михайлович и вовсе вытянулся колодезным журавлем и дрожащими руками пытался влить в себя осточертевший чай, дабы освободить тару под коньячок.

– Сынок, Андрюшенька, ну расскажи, как там у тебя… на работе? – сияющими глазами смотрела на сына Мария Адамовна.

– Ах, мне категорически нечем дышать… – выхватила из рук невестки коньяк Элеонора Юрьевна. – Маша! Ну, надо же парня накормить! Ваня, подай нам рюмки… Да зачем четыре? Достаточно нам с Машенькой!

– Да, мама, действительно… – поддакивал Иван Михайлович, наливая коньяк в рюмочки. Себя же при этом тоже не обделил – незаметно плеснул благородный напиток в свою чайную чашку. – Андрюша, тебе сок. Рассказывай.

Андрей, видимо, остался доволен своей работой, потому что улыбка у него была до ушей и сам он весь просто светился от удовольствия.

– Пап, да чего там рассказывать? Вы вот скажите – вам понравилось?

– Да! – яростно мотнула головой Мария Адамовна и строго посмотрела на родственников. – Да, сынок, нам очень понравилось! Оч-чень! Мне так вообще невыносимо понравилось! Такие платьица! Вот думаю, может, и себе чего пошить из вашей коллекции…

Иван Михайлович только что залпом выпил весь коньяк из чашки, поэтому отважился на критику:

– А скажи, сынок, что – штанов-то для тебя совсем не отыскалось?

– Ваня! – рявкнула Мария Адамовна, пожирая глазами распоясавшегося супруга. – Мы тут, промежду прочим, про искусство! А ты со своими штанами! Правда же, Андрюшенька?

Предполагалось, что в этом месте щеки сына тронет румянец стыда, глаза начнут бегать, а сам он немного смутится и расскажет, что на такую постыдную работу его толкнула тяжелая, безденежная жизнь… или совесть, которая уже не могла молчать: ведь приличные деньги в дом приносил только дед-пенсионер, да еще родители… не совсем молодые… И ему, Андрею, все простилось бы. Но сын и не думал отводить глаз, краснеть и гореть от стыда. Мало того, по его виду было ясно, что и совесть у парня вполне прекрасно себя чувствует. Андрюша ел, пил и выглядел совершенно в себе уверенным.

– Понимаете, там такое дело… – накладывая себе мясную нарезку, объяснял парень. – Я ж говорил, что моделью работаю. Ну и работал себе потихоньку… Ни шатко ни валко, а тут… Короче, уже все западные модельеры берут для показа женской моды не девушек, а парней. Парни высокие, у них вообще нет никакой фигуры, идеальные вешалки, любое платье на них смотрится просто шик! Вот и наши решились, чтобы не отставать.

– Ну и правильно, – поддакнула мадам Коровина. – Чего ж наши вешалки-то… то есть парни… – хуже, что ли?

– Правильно-то правильно… – хмельно играла глазками Элеонора Юрьевна. – Только я все думаю – как же ты на такую чудесную работу устроился без военного билета?

– Баб! – фыркнул Андрей. – Да я только пришел, им сразу же так понравился, что они благополучно решили, что армию я уже отслужил!

– Чего ж ты, милый, так в военкомате понравиться не можешь? Пусть бы тоже решили, что ты отслужил, а то ведь…

– Мама!! Мне иногда кажется, что вы – министр обороны! – рявкнула Мария Адамовна, и тут же ее голос снова стал медовым. – Андрюшенька, а какая зарплата? Сколько раз? Сколько платить обещают?

– Ма, ну там обещают платить каждую неделю, – важно разъяснял Андрей. – Ну и примерно по столько же, как и сегодня.

Мария Адамовна вытянулась спицей и на несколько секунд потеряла дыхание. Иван Михайлович от такой вести и вовсе перестал бояться жены и совершенно открыто налил себе полную чашку коньяку. И только Элеонора Юрьевна приступила к активным действиям – быстренько подскочила и подрезала еще колбаски, окорока и грудинки – кормильца нужно было хорошо угощать.

– Вот… вот видишь, как… нам повезло… – неизвестно кому сообщила Мария Адамовна и тут же спросила: – Сынок, а у тебя девушка есть?

– У меня есть! – вытаращила глаза баба Нюра. – У меня есть замечательный экземпляр! Оленька! Тоже из наших… из графьев.

– Мама! – зашипела Мария Адамовна, но тут же немного фальшиво засмеялась и добавила: – Ну, зачем столько экспрессии? Мало ли девушек кругом? Почему нужно обязательно из графьев?

– У меня есть! – вдруг рявкнул окончательно опьяневший Иван Михайлович. – У меня есть… Хорошенькая такая… пушистенькая… породистая…

– Прекрати паясничать, – прервала его жена. – Здесь дети!

Андрея все же провести не удалось. Парень отложил вилку в сторону и решительно заявил:

– Дорогие родичи. Я вам сразу говорю – я ни с кем знакомиться не буду! И все! И точка!

– Доигрались? – набычился Иван Михайлович. – Сын теперь и вообще… Останется на бобах… бобылем… Блин! Ну как жить?

Через несколько дней в доме Коровиных ожидали гостей.

На кухне суетились Мария Адамовна и Элеонора Юрьевна, обе кружились возле стола. Мария Адамовна нарезала салат, а Элеонора Юрьевна пыталась красиво разложить на тарелке закуску. Она уже отправила в рот не один кусочек красной рыбки и теперь старательно замаскировывала пустоты.

– Мама, а она точно очень хорошая девочка? – уже в который раз спрашивала Мария Адамовна.

– Машенька! Успокой свое материнское сердце! – щебетала Элеонора Юрьевна. – Оленька – это совершеннейший клад! Это, спешу тебе сообщить, невероятное сокровище! Ты мне потом еще будешь руки целовать за такую невестку!

Мария Адамовна с сомнением хмыкнула.

Да, она волновалась ужасно. Конечно, надо было самой выбрать девочку для сына, но сроки поджимали, а в ее «Клубе знакомств» никого моложе сорока лет вообще отродясь не водилось. Ну не отдавать же неокрепшую душу мальчика в коварные руки сорокалетних дам! А то, что руки коварные, Мария Адамовна знала доподлинно – деньги за посещение клуба никак не хотят отдавать. Приходится напоминать по двадцать раз. Ну и куда им такой цветочек? Нет уж! Пусть лучше Оленька. Свекровь говорит, что девочка изумительно готовит, совсем ни разу не была замужем и даже имеет отдельную жилплощадь. Правда, совсем неясно, отчего же такое чудо расчудесное еще бегает неокольцованным, но… Может быть, это и есть судьба? Хотя некоторые тонкости узнать будет все же не лишним.

– Мама… а как она на внешность? – снова спросила Мария Адамовна. – Она хоть приятная на лицо? Может быть, страшная, как мой грех?

– Машенька! – всплеснула руками Элеонора Юрьевна. – Да Оленька просто красавица! При этом скромная, очень воспитанная, робкая какая-то. Работает продавцом в магазине интимных товаров. Изумительная пара нашему Андрейке!

– Чего интимных-то?!. – засомневалась Мария Адамовна. – А правда скромная? И… если уж такая робкая, то может прийти постыдиться?

– Машенька, будь уверена! – усмехнулась Элеонора Юрьевна. – Я ей звонила. Сначала-то она не больно откликнулась. Ну, ты же сама знаешь, мой кружок «Кухня для графских желудков» несколько скандально завершил свою работу, однако… Я сообщила Оле, что я ей должна пару тысяч рублей, и девочка сразу же пообещала прийти! Очень приятная девочка.

Мария Адамовна уже в который раз вздохнула и принялась еще яростнее мешать салат.

А уже вечером в середине гостиной стоял накрытый стол, и Мария Адамовна зорко следила, чтобы никто не посмел стянуть с тарелки ни кусочка.

Андрей сидел тут же, рядом заняла стул бабушка, которая ненавязчиво держала внука за руку. На всякий случай, чтобы не сбежал – деньги-то на этот ужин вон какие вбухали! Парень никуда не рвался и только лениво щелкал пультом.

– Ваня, позвони отцу, – командовала Мария Адамовна. – Спроси, он успел подмениться?

Иван Михайлович послушно взял телефон.

– Пап, – заговорил он в трубку. – А тебя не подменили? Надо же, какая жалость. Жалость, говорю, какая! А потому что у нас… К нам приезжает мамина знакомая, очень просила, чтобы мы ее встретили всей семьей. Откуда я знаю – какая! У тебя никак не получится, да? Обидная несправедливость… Хорошо, пап, мы тебе котлеток оставим. Маш… Маша! Папа не сможет быть!

В комнату вошла Мария Адамовна с большим блюдом.

– Андрюша, помоги, сынок, – ласково попросила она.

– Такое ощущение, что меня женят, – фыркнул сын, помогая матери с блюдом.

– Предчувствия его не обманули! – лукаво пропел Иван Михайлович, подкрадываясь к столу.

– Ваня! Что ты мелешь?! – гаркнула на супруга Мария Адамовна. – Андрюша! Успокойся. Мы не так часто встречаем подруг бабы Нюры.

– Ма, ну а я-то тут на фиг сдался? Меня ждут, а я тут… подруг бабушки встречаю! Ну честное слово, ну не поднимется у нее давление, если меня не будет!

– Не перечь матери! – вдруг рыкнул Иван Михайлович. – Я же сижу! И ничего! А меня тоже, может быть…

Мария Адамовна с интересом уставилась на супруга, но в это время раздался звонок в дверь.

– Мам! Открой! – вдруг разволновалась Мария Адамовна и принялась метаться возле стола. Ей вдруг показалось, что чего-то самого главного она так и не сделала. Гуся, что ль, не пожарила? Так она никогда не жарила гусей и не умела даже…

Иван Михайлович подбежал к зеркалу и ненадолго застыл. Эх, любил он себя в зеркале, когда жена наряжала его перед приходом гостей. И волосики вон как расчесаны, и костюмчик… даже и не видно, что этому костюмчику уже не первый десяток лет, и…

Звонок раздался снова.

– Мам. Ну открой же!

– Я не в состоянии! – раздался голос из бабушкиной комнаты. – Я переодеваюсь!

– Ничего-ничего, я сам. – Иван Михайлович поправил на худой шее галстук и отправился в прихожую.

Иван Михайлович был наслышан о прекрасной девушке Оле, и ему не терпелось первому оценить всю ее красоту и скромность.

Перед ним стояла ярко накрашенная девица, в рваных джинсах и в ядовито-зеленой куртке. Ее волосы, раскрашенные во все цвета радуги, не слишком убедительно доказывали ее стеснительность.

– Здрассть, – перекидывая жвачку из одной щеки в другую, поздоровалась прелестница. – А Коровины здеся?