Читать книгу «Дама непреклонного возраста» онлайн полностью📖 — Маргариты Южиной — MyBook.

Зинаида достала персиковое пальто, нацепила новые сапожки и решила просто пройтись, чтобы свыкнуться с обновками. Что там Игорь сказал – все мужики ее будут? Ну, тогда удобнее всего привыкать к новым сапогам возле дома Игната Плюха. Нет, нет, она вовсе не собиралась задирать нос и, не дай бог, кого-то высматривать, просто там и сквер рядом, и воздух замечательный, и урны на каждом шагу, и прочие мелочи…

Через полчаса дама в новом пальто уже чинно вышагивала по аллее. Она старалась по-балетному ставить стопу и держать спину, и – черт возьми! – на нее даже оглянулся один мужчина с тяжелым звякающим пакетом. Окна Плюха выходили именно на аллею, но это, конечно же, было чистым совпадением. Она сама сейчас просто так вот ходит и… Да, да, ходит и размышляет… Например, о том, что хорошо было бы, если бы выскочил из дома Игнатий, увидел бы ее всю такую современную, обновленную, стильную и стал бы немедленно просить прощения! Или нет, он бы лучше пригласил ее к себе! Или даже… Господи! Да она вовсе и не думает ни про какого Плюха! Она сейчас думает только про Вадьку. Кто и зачем так разукрасил парня?

И в самом деле – зачем? Если допустить, что это обычные хулиганы, тогда… Тогда они бы стали либо приставать к Вадьке, нарываясь на скандал и драку от скуки, для веселья, либо оглоушили его с целью грабежа. Если бы хотели драки, Вадим бы их помнил. А он сказал, что ударили со спины. Тогда получается, что хулиганы избили парня с целью наживы. Но чем же они нажились, если в джинсах у Вадьки остался телефон? Надо позвонить Татьяне, спросить, не было ли у парня с собой денег. Но это так. На всякий случай, потому что версия с хулиганами Зинаиде вообще не нравилась: где они взяли тогда то чудовищное платье? Ведь не простое, а именно с горбом и накладной грудью… Платье… Ну, конечно, платье! А она-то дура…

– Зинаида. – Вдруг кто-то осторожно ухватил женщину за локоть. – Я думаю, нам надо мириться. Пойдем ко мне, а?

Наша сыщица очнулась от раздумий. Перед ней стоял виноватый Игнатий. Ветерок трепал полы его длинного черного пальто, из-под которого виднелись домашние брюки и тапки.

– Ну, пойдем… Я тебе такие конфеты привез!

– К тебе? – не видящими глазами уставилась на него Зинаида. – Слушай, ты мне сейчас все мысли распугал! Не видишь – я работаю. Умственно, между прочим! А ты выскочил тут… со своими тапками… И вообще – какие конфеты? Иди лучше Нюрке их в рот складывай!

Плюх только раздосадованно покачал головой и поспешил к табачному киоску.

– Итак, – снова наморщила лоб Зинаида, – на чем я остановилась? На платье! Надо срочно бежать домой и усаживаться к телефону. Стоп! А чего, интересно, хотел Игнатий? И куда я записала телефончик Татьяны? Господи, когда же я стану настоящей деловой леди?

Дома Зинаида первым делом позвонила Татьяне:

– Тань, это Зинаида. Слушай, а куда ты дела платье?

– Платье? – не понимала Татьяна, о чем речь. – Ну… я его сняла… А чего?

– Я понимаю, что сняла, а куда дела-то?

– Так это… я его сняла, положила в стирку, а сама сейчас мыться полезу. А уж потом пижаму напялю, – подробно отчитывалась Боева.

– Да при чем тут твоя пижама? Ты платье уже стирала? Ты, Тань, его не стирай, я приду, мне его рассмотреть нужно как следует.

На другом конце провода повисло молчание, потом Татьяна неуверенно заговорила:

– Так это… я его только что сняла, не успела постирать, мыться ж полезла. А… ты чего на моем грязном платье разглядывать собираешься? Фасон, что ли, какой у него?

Зинаида от полноты чувств покрутила пальцем у виска, не подумав о том, что собеседница ее не видит:

– Вот о чем только человек мыслит? Таня, я не про твое платье говорю. Я про то, в которое Вадька был наряжен, ты что, не понимаешь? Ведь кто-то его носил! Может, от прежнего хозяина что-то осталось, надо рассмотреть хорошенько…

– Ха, осталось что-то от хозяина! – невесело усмехнулась подруга. – Платья-то уже нет. Сожгли его, еще в больнице.

– Жаль, – коротко бросила Зинаида и уложила трубку на рычаг.

Такая прекрасная идея – найти хулиганов по платью – сгорела вместе с нарядом.

Пока Зинаида раздевалась, возле ее двери терпеливо топталась Юля.

– Зинаида Ивановна, – аккуратно поскреблась девчонка. – Я чего хочу-то… Давайте посчитаем, сколько вам за вещи отдавать придется. Только не пугайтесь, девчонки сказали – расплатитесь, когда сможете!

Юлька испортила весь деловой настрой Зинаиды. Только-только дама стала получать удовольствие от новых вещей, и – здрассте-пожалуйста, подсчитаем деньги!

– Юля! И когда ты только своему мужу время начнешь уделять? Сбежит от тебя Игорек. Вот я бы уже точно сбежала, – призналась Зинаида, тяжело вздохнув.

Юлька только дернула плечиком и по-свойски влетела в комнату хозяйки.

– Вот, смотрите: это Аленка за косметику написала, тут три триста. А вот это Маринкина запись – кофточки там, юбка. Еще тысяча двести. Затем Ирине за сапожки – пять семьсот, и пальто…

– Сколько-о-о-о? – чуть не рухнула мимо стула Зинаида. – Сколько стоят эти носатые лапти? Пять семьсот? Да сапожкам красная цена – полторы тысячи вместе со мной! Чокнулась твоя Ирина, да? На одинокой безработной нажиться хочет? Так, сапожки я не покупаю! – категорично заявила Зинаида, и от обиды у нее задергался подбородок. Она проглотила ком в горле и принялась себя успокаивать: – Ничего, буду в туфельках ходить, у меня еще и резиновые сапоги с юности сохранились, вот чему износу-то нет! А то, ишь, пять семьсот!

Юлька не больно близко принимала к сердцу душевную катастрофу соседки, она терпеливо выждала, когда та на секунду захлопнет рот, и добила окончательно:

– И еще пальтишко – двенадцать тысяч пятьсот. Всего – двадцать два семьсот!

Минуты три Зинаида – не мигая, молча – смотрела на девчонку. Потом попыталась что-то сказать, но рот только беззвучно шамкал. Наконец она выдавила:

– Уйди с глаз моих, садистка! Ничего платить не буду, забирай шмотки!

– Но… Зинаида Ивановна! Ну чего вы в самом деле! Это же не Китай какой-нибудь! Дорогие женщины ходят в дорогих вещах!

– Я не настолько дорогая! – быстро вякнула Зинаида. – И куда твои глаза смотрят – дорогую нашла… Да я лучше повешусь! Надо же, такие деньжищи…

Она вдруг подскочила со стула и понеслась в коридор.

– Неужели и впрямь побежала вешаться? – изумленно вздернула бровки Юлька.

Однако Зинаида и не думала о суициде. Она уже прижимала к уху трубку и кричала на весь коридор:

– Алло, Тань, почему трубку не брала? Я ведь что хотела… А, ты из ванной вылезала, еще не помылась… Чего тебе там мыть-то столько времени, ты же не статуя Свободы, прямо не знаю! А ты завернись в полотенце, если с тебя пена капает, только я не могу перезванивать, забуду, что спросить хотела. А я спрашиваю – у Вадима твоего деньги с собой были? Ну когда, когда… когда на него напали! И сколько? Что, с курткой? А специально не шарили? Лентяи, даже осмотреть человека как следует не могут… Да нет, это я про себя. Все, Танечка, иди мойся, легкого тебе пара…

Зинаида положила трубку и задумалась.

Выходит, у Вадьки деньги были – четыре тысячи на карманные расходы. Но они лежали в куртке. И специально никто к нему в карманы не лез, просто парень потерял куртку, разумеется, вместе с деньгами. Значит, не хулиганы это были… Нет, ну надо же – студентик на карманные расходы запросто таскает с собой четыре тысячи! А тут…

Зинаида вдруг растянула рот в хитрой улыбке и поплыла назад в комнату, виляя домашним халатом.

– Юленька! Я решила, что не буду отказываться от вещей, чего уж там…

– Да и в самом деле! – поддержала ее девушка. – Кто же их за такую цену еще купит? Тем более после вас!

– Да-да, я решила оставить. Но… Знаешь, какая меня идея клюнула? С сегодняшнего дня ваша плата за жилье увеличивается втрое.

– За этот сарай? – выпучила Юлька глаза.

– Но ведь должна же я где-то брать деньги! А ты сама меня научила – дорогие люди должны дорого платить, – растеклась Зинаида в приторном оскале. – А сейчас я хочу побыть одна, ступай, детка.

Детка ступать не хотела, она отвесила губы и теребила подол халатика.

– Ладно, Зинаида Ивановна, я скажу девчонкам, чтобы цены скинули… – промямлила она, – до двенадцати тысяч. Пойдет?

Судя по тому, как легко сбила Юленька чужие цены, Зинаида сообразила, что девица и сама немного желала подзаработать на чужих обновках.

– Двенадцать? Пожалуй, пойдет, – согласилась Зинаида и тут же быстро добавила: – Только в рассрочку на полгода!

Юлька ускакала к мужу, а Зинаида принялась накручивать бигуди. Никогда прежде она не спала с такой красотой, но новая работа требовала новых жертв. Уснуть долго не получалось – голова никак не хотела мириться с кочками, везде жало и давило, и только через три часа с кровати несчастной дамы донесся сочный храп.

Ночью ей приснился Большой театр. Зинаида Корытская никогда не бывала в Москве, а уж тем более в Большом театре, поэтому во сне театр был маленький, неказистый, похожий на деревенский клуб, куда маленькую Зину отправляли каждое лето. Однако в зале играла настоящая классическая музыка, тягучая и угнетающая, а на деревянной сцене прыгали настоящие балерины в торчащих колом юбочках. А потом выскочил здоровенный дядька в женских колготках, схватил одну, самую дохленькую балеринку, и стал носиться с ней из угла в угол. Музыка заиграла быстрее, и дядька стал поднимать балеринку, будто штангу. Та извивалась, громко мычала и, по всей видимости, страдала.

– Отпусти тетеньку, гад! – крикнула Зинаида дядьке.

Но «тетенька» обернулась и оказалась Вадькой.

– Чего вы лезете? – недовольно отозвался он. – Я вам вовсе не тетенька! А это и не гад вовсе никакой, а Софья Филипповна!

От одного только имени Зинаида проснулась.

– Надо же… приснится ведь ересь такая… – тряхнула она головой, пытаясь отогнать тяжелый сон.

На улице, прямо под окном, стояла неизвестная машина, и оттуда доносилась классическая музыка, правда, в современной аранжировке.

– Вот паразиты, ни днем ни ночью покоя от них нет, – проворчала Зинаида, укладывая на подушку многострадальную голову.

Теперь сон испарился окончательно, а стрелки часов показывали лишь половину четвертого утра.

– Еще эта Софья Филипповна… С чего это ей вздумалось дядькой мне присниться? – ворчала сыщица. – Татьяна говорила, она маленькая, почти карлик, а дядька такой огромный – одни ручищи, как слоновьи ноги.

Вдруг Зинаида затихла, а потом как была – в ночной рубахе – рванула в коридор.

– Алло! Алло! Таня? – кричала она в телефонную трубку. – Тань, я чего спросить хотела: а как ты узнала, что у Софьи на руке было написано? Она же сгорела!

В трубке долго молчали, потом сопели, потом, очевидно, проснулись, и хриплый голос Боевой произнес:

– Слышь, Зин, у тебя соседей-мужиков поблизости нет?

– Есть… Игорь за стеной. И подо мной бугай какой-то живет, – растерянно ответила Зинаида. – А что случилось-то?

– Ты, Зин, сходи к этому Игорю, долбани ему в двери и крикни, что он козел. Может, он тебе лицо набьет. А нет, тогда бугая обматери. Должен же кто-то тебя отчихвостить, чтобы ты народ в такую рань не будила.

– Ну, знаешь… С чего это я мужиков будить пойду? Ты вообще знаешь, сколько времени?

– Я как раз про время и говорю, – зевнула в трубку Боева. – Иди, спи, а? На работу же к десяти. Я тебе адрес Софьиной дочери дам, сама сходишь и спросишь.

Больше Татьяна говорить не стала, а попросту бросила трубку. Зинаида поплелась к себе, попыталась уложить голову на бигуди, но потом в сердцах плюнула и стала сдирать парикмахерские орудия пыток, бормоча:

– Да пропади ты пропадом, такая красота!

Затем, раз сон сбежал куда-то, она решила не тратить драгоценного времени даром, а обдумать, что же следует спросить у дочери потерпевшей. Однако обдумывать долго не удалось – лишь только облегченная голова Зинаиды коснулась подушки, как тут же женщина провалилась в сон.

На работу Зинаида вспорхнула легкая и свежая, будто утренняя капустница. На ней красовались новые сапоги, новое пальто поднимало настроение, а духи, которые навязала Аленка, мгновенно довели окружающих до кашля.

Татьяна уже была за стойкой.

– О! А у тебя распашонка новая! – вздернула она брови вверх. – Где взяла? Нашла?

– Ага! – передразнила Зинаида. – Нашла! За двадцать три тысячи!

– Надо же, совсем даром. А чего, Китай, что ли?

Зинаида готова была разорвать подругу – чтобы за двадцать три какой-то Китай?

– Ты, Таня, совсем в вещах не разбираешься, да? Смотри! – Она нащупала ярлычок на пальто и, неудобно извернувшись, стала тыкать кусочек ткани Боевой в лицо. – Вот, читать по-иностранному умеешь? Видишь – «Пума»! Америка, значит. Слышала такую фирму?

Татьяна со знанием дела разглядывала ярлык, а Зинаида терпеливо ждала, застыв в позе статуи «Женщина, метающая диск».

– Это не «Пума» американская, а «Рима», ты по-русски читай. Наша фабрика, на правом берегу. Между прочим, наши конкуренты, – рассмотрела Татьяна бирку и уперла руки в бока. – Чего это ты чужеродную продукцию на себя нацепила, да еще деньги им платить надумала? Где патриотизм?

Зинаида пригляделась. И в самом деле «Рима». Черт, надо же, какая неприятность… Она быстренько скинула пальто и решила увести тему в другое русло.

– Тань, я вот все думаю, а почему милиция уже наутро к Софьиной дочери заявилась? Откуда она знала, где дочь живет? Нет, они бы, конечно, узнали, но ведь не сразу же, а?

– Зина, я тебе адрес дочери дам, а там…

– И еще – вот ты сказала, что на руке Софьи Филипповны тоже надпись была. А как ее прочитали? Женщина-то сгорела…

– Я говорю – дам тебе адресок дочери! – не выдержав, взревела Боева. Но потом сообразила, что орать на спасительницу сына не совсем вежливо, и добавила: – Зин, видишь, в холле мужик толстый? Это наш посетитель. Да не простой, а с переподвывертами. Нам надо все внимание ему уделить, а ты меня отвлекаешь. Давай поговорим позже.

В бар и в самом деле входил мужчина. Окинув рассеянным взглядом заведение, он вдруг открыл рот и пронзительно заверещал:

– Со-о-о-оль, Танечка, дайте мне со-о-оль!

Зина кинулась за солью и величаво преподнесла своему первому посетителю маленькую солонку в виде хорошенького поросенка. Она даже немного присела, будто бы в реверансе, но ее старания не заметили.

– Вы надо мной посмеялись, да? – вдруг налились самыми натуральными слезами глаза писклявого толстяка. – Я вас соль попросил! Со-о-о-ль! А вы мне свинью подкладываете! Кто здесь работает?! Где Татьяна? Татьяна! Эта бестолочь у вас новенькая, что ли?

– Какая бестолочь? Эта? Новенькая! – тут же подскочила Боева. – Видите ли, Аркадий Валерьевич, я ей про вас рассказывала, но она ни разу вас не видела, не понимает вашей тонкой натуры. Но мы все исправим!

Зинаида изумленно смотрела, как Татьяна козочкой прыгала возле посетителя, щебетала, щебетала, а потом вдруг и вовсе – задрала голову вверх и взвыла:

– А-а-а-а-а! Ммо-о-о-о-о! Мм-ы-ы-ы-ы!

Толстяка это нисколько не смутило. Напротив, он плачевно уложил брови домиком, закатил глаза и тонюсенько поддержал:

1
...