И это была неправда.
Не хотела Аля домой. Не было у неё мужа, и дочки не было. И мамы, оказывается, тоже…
То есть они, конечно же, на самом деле существовали, но сами по себе. Аля в их жизни не присутствовала. И уже давно.
У мамы новый сожитель. У дочки своя семья. У мужа любовница. Вот и все. В этих нескольких словах вся её прошлая жизнь.
Жизнь ли это была?
Вот на этот вопрос и решила ответить себе Аля, когда восемь месяцев назад приехала в Италию. Приехала забыть прошлое, и понять, как она хочет прожить остаток жизни? Ведь её не так уж много и осталось.
Перед глазами снова мелькнула самодовольная улыбка женщины выходящей из машины мужа. В меховой шубке, с модной стрижкой, она была, как картинка из модного журнала. Всего-то на четыре года моложе Али, а казалось, что на все двадцать.
Понятно, почему у мужа от её вида крыша поехала. Он тогда бросился открывать её дверцу машины. Никогда он не делал этого для Али. Никогда, за все прожитые с ним двадцать пять лет, он не открыл для жены дверцу машины, и не поддержал так заботливо под руку.
Аля тогда едва сдержала слезы от обиды. Она убежала, чтобы никто не увидел, как она смотрит на разлучницу. Возможно, от неё ожидали каких-то действий. Не зря ведь рассказали, где живет любовница мужа, и когда с работы возвращается. Думали, наверное, что она вцепится этой женщине в волосы, и устроит для всех бесплатный концерт. Но позволить себе такое Аля не могла.
Она тогда словно увидела себя со стороны: рыхлую полную тетку с седыми волосами, выцветшими глазами, и блеклым лицом. А рядом уверенная, яркая, рыжеволосая красавица! Модно одетая, накрашенная дорогой косметикой.
Веселить публику она тогда не стала.
Нет, такого удовольствия она никому не доставила. Сделала на людях вид, что ей все равно, затаилась. Попыталась поговорить об этом с дочкой, но та от её опасений отмахнулась. Ей было не до матери. Она слушала и слышала только своего супруга, и свою новую семью. А когда Аля завела разговор с матерью, та вообще приняла сторону её мужа. Мол, ты сама виновата. Не следишь за собой, растолстела, подурнела.
Разговора тогда не получилось. Впрочем, ждать помощи от матери было делом бесперспективным. Она сама, в свое время, увела нынешнего сожителя из чужой семьи, поэтому проблема дочери ей была не интересна.
Не найдя поддержки у родных людей, у Али наконец-то открылись глаза. И она задала себе закономерный вопрос. А что это она делает со своей жизнью? И нужна ли ей такая жизнь? Долго думать не пришлось.
Решение пришло неожиданно, но вовремя.
Ни разу с тех пор она не пожалела о своем отъезде. Ни разу. А прошло уже восемь месяцев.
Пусть знакомые здесь думают, что она скучает по дому. Пусть думают так. Для них пришлось сочинить сказочку об обычной семье, где жена приехала на заработки.
А на самом деле – она приехала найти саму себя. Поверить в свои силы и обрести уважение к самой себе.
– Ой, смотри, это же наша Ирка! – прервала её воспоминания Соня.
– Где? – не сразу включилась Аля.
– Да вон, из-за зеленой машины выскочила.
К ним, по-птичьи вертя головой и мелко семеня ногами, бежала через дорогу молодая женщина лет сорока. Водители охотно тормозили, пропуская её, и заинтересовано высовывались из окон своих машин.
– Надо же, не боится полиции. Ведь нет у неё документов! Если остановят, отхватит по полной.
– Да, смелая, – улыбнулась Аля, и помахала женщине рукой. Через несколько минут Ира, сияя ярко накрашенными глазами с длиннющими ресницами, сидела рядом с ними.
– Ой, приветик, девочки, – защебетала она, поправляя растрепавшиеся волосы. – Думала, задавят!
– Ты зря рискуешь, – буркнула Соня. – Без документов не стоит так рисковать. Мало ли что.
– А, – беззаботно махнула Ира рукой. – Мне документы уже обещали.
– Кто? – хором спросили Соня и Аля.
– Энцо, – охотно выпалила она. – Недавно познакомилась. Он родственник старухи, у которой я работаю.
– И ты сразу поверила? – усмехнулась Соня. – Итальянские обещания, как мыльные пузыри.
– Не всегда, – поджала губы молодая женщина и, усевшись удобнее, ловко заколола волосы заколкой. – Иногда надо рискнуть и поверить. Я не собираюсь всю жизнь дерьмо бабкино выгребать. Ты знаешь, – повернулась она к Соне, – старуха ночью по три-четыре раза встает. И все время её подмывать надо, а то она, видите ли, заснуть не может!
– Ну, а как ты думала? Мой дедок вообще лежачий. Я в день, по несколько раз ему памперсы меняю. И подмываю. Тебе повезло, что старуха у тебя ходит.
– А сколько тебе платят?
– Ну, я получаю 1000 евро. Но это в первый раз мне так повезло. Начинала я с 800 евро. А работа была такая же. Терпела, в долгах была.
– Господи, мне платят 750 евро. Да, не спорю, деньги хорошие, но не могу я от этого мерзкого запаха! Мне потом кажется, что я вся пропиталась этой вонью.
– Мойся чаще! – хихикнула Соня, – Дезодоранты закажи старухиной дочке.
– С ума сошла? Она за цент повесится!
– Ну, сама купи.
– Нет, я уйду. Месяц отработаю и уйду.
– И куда пойдешь? Где она, другая работа? Эту ты ведь купила?
– Купила. И новую работу куплю.
– Сколько дала за эту?
– 200 евро.
– Хорошо, – выдохнула Аля. – С меня в первый раз 400 евро взяли. Тебе повезло.
– Зато твоя бабка ночью спокойно спит.
– Зато вредная, кричит постоянно и обзывается, – засмеялась Аля. – И подмывать мне ее тоже надо.
– Ты тоже получаешь 1000 евро?
– 900 евро. Но мне просто повезло.
– Да хватит уже о работе! Пойдемте в бар, – нетерпеливо вставила Соня и поднялась.
Подруги бодро направились в бар. Радостное настроение, такое частое в последнее время, наполнило сердце Али. Чувство свободы и легкости кружило голову. Так было только в юности, когда поехала поступать в университет в другой город. Так же захватывало дух от ощущения свободы и ожидания новой жизни.
В тот день, когда она поняла, что безразлична дочери, мужу, и даже собственной матери, она решила поменять свою жизнь и подала документы на визу в Италию. Подруга, Таня, сразу поддержала Алю. Она одолжила немного денег, проводила на вокзал. Сказала, что ничего необычного в её поездке нет. Едут же многие на заработки в Москву, в Питер? Италия даже лучше. Можно выучить новый язык, окунуться в другую культуру. Тане тоже хотелось поехать, но её дочка была еще маленькая, оставить не на кого.
Телефон дальней родственницы, жившей в Италии, тоже добыла Таня. Аля созвонились с ней, и Надя обещала помочь с ночлегом на первое время и с работой.
Все прошло гладко. Надя встретила, помогла с работой. Работу продала совсем ещё молоденькая девушка. Она проработала всего несколько месяцев, познакомилась с итальянцем и собралась за него замуж. Аля заплатила ей 400 евро. Деньги одолжила Надя.
Работа оказалась не трудной. Аля быстро освоилась, и сейчас, через восемь месяцев, чувствовала себя уверенно.
Бабка передвигается без посторонней помощи, ночью отлично спит. Только из-за полноты не может подмываться. В этом ей помогает Аля. А так же убирает виллу в два этажа, готовит, стирает, моет. Покупки делает сын бабки, ей даже по магазинам бегать не надо.
Единственный недостаток – бабка вредная. Без конца ворчит, бранится, обзывается.
Последнее Алю не трогало, пусть себе болтает.
Бранные слова на итальянском языке она сначала не понимала, а потом, когда ей перевели, долго смеялась! Главное, что взяли ее без знания итальянского языка. А брань можно и потерпеть. Все-таки бабке почти восемьдесят лет, обижаться грешно.
Сейчас Аля понимала все, что ей говорили. Сама изъяснялась пока плохо, но со временем осилит и это.
Когда в первый раз, в конце месяца, Аля получила свои 850 евро, она сразу же выслала Тане 200 евро, которые та ей одолжила, и отдала долг Наде 400 евро. Остальные 250 евро принадлежали ей, и это было здорово! Они в тот день с Надей отметили ее первую зарплату походом в пиццерию, а потом до вечера гуляли по городу, по набережной.
Это был день, когда Аля почувствовала себя в Италии невероятно счастливой. Потом промчался, так же быстро, второй месяц и она вновь получила 850 евро. Эти деньги полностью принадлежали ей, и Аля просто искрилась от радости.
С тех пор прошло ещё шесть месяцев. Теперь Аля получала 900 евро. И высылать ничего никому не надо было, дома у всех были свои заработки.
Да и не стала бы Аля высылать, обидевшим ее людям, деньги. У нее теперь своя жизнь. За восемь месяцев работы Аля отложила 5 тысяч евро, и в душе поселилось спокойствие. Эти отложенные деньги придавали уверенность и чувство защищенности. И мирили с мелкими неприятностями на работе.
Как и у всех сиделок, выходных было два. Целый день в воскресенье, и в четверг с обеда до вечера. Аня отдыхала весь выходной день, что редко могла позволить себе дома. Не думала о том, что купить к вечеру на ужин. Все, что надо, в дом покупал Джузеппе. Иногда сам же и готовил ужин.
Мысль о том, что жизнь эта временная, ненастоящая придавала странную раскованность. Даже смелость. Але казалось, что она помолодела душой. Когда было такое, за годы замужества, чтобы она купила себе итальянскую косметику? И отечественной не покупала! Да она и краситься-то перестала сразу после свадьбы. Муж не разрешал. А тут, глядя на других, стала красить глаза, губы. Шампунь для волос купила дорогую. Покрасила и подстригла волосы. Выглядела она теперь намного лучше и интереснее. Только морщинки в уголках глаз напоминали возраст.
Наблюдая за женщинами, она видела, что те, кто жил для себя, без обязательств заботиться о родных, отличались от остальных.
Они не суетились, хорошо одевались, гуляли с уверенным видом по набережной, катались на катере, загорали. Отдыхали, полностью отключившись от работы. Много было женщин, которые выйдя на пенсию, приезжали в Италию работать. Они молодели прямо на глазах.
Никаких семейных проблем, никаких заморочек со взрослыми детьми, с внуками. На праздники женщины высылали огромные баулы с подарками своим семьям, пересылали деньги, а в остальное время жили для себя.
Так делала и Соня.
Аля повернулась к Соне. Она, наклонившись над лотком, с увлечением выбирала себе мороженое.
У Сони сейчас довольный вид, но так было не всегда. Она жила в одном доме со взрослыми сыновьями, и их семьями. И постоянно ругалась с невестками. Да и с сыновьями тоже.
А все потому, рассказывала Соня, что все работали, а детей маленьких оставляли на нее. Ей пришлось уйти на пенсию по выслуге, чтобы за внуками смотреть. Чтобы смогли сыновья с невестками заработать на отдельное жилье. Всем было тесно в родительском доме, но ни о какой съёмной квартире и речи не заходило. Никто из сыновей не хотел уходить на квартиру. Ведь это же деньги платить пришлось бы! Несколько лет так мучились, не видя выхода.
Соня со слезами рассказывала, что как-то даже прогонять стала всех из дома, до того её все достало.
О проекте
О подписке