ГЛАВА 2

Пока я боролась со своей растерянностью и всеми силами пыталась сопротивляться влечению, а получалось, как ни прискорбно, плохо. Его страсть набирала обороты, затягивая меня в водоворот таких… греховных ощущений, что дух захватывало и сердце замирало от восторга. В объятьях такого мужчины хочется раствориться, такому, как он, нет сил сопротивляться. Никогда не думала, что я на такие вещи падка, что могу гореть только от одного лишь поцелуя и изнывать от желания, плавясь в его руках. Не было такого никогда!

Мне стало страшно. Вот оно, его оружие против меня! Поцелуй приобрёл вкус горечи, и только это помогло прийти немного в себя. Я собралась с силами и попыталась оттолкнуть его. Калагов замер, оторвался он моих губ, посмотрел на меня чёрными, как сама бездна, глазами. Я зажмурилась, не в силах выдержать этот взгляд – он проникает в душу и пленит её.

Это потом я узнаю, чем грозит такой греховный взор и что буквально смогла избежать самого настоящего изнасилования. Ведь, как оказалось, если он так смотрит – считай, тормоза у него отказали, он берёт и не спрашивает.

Хотя, если посмотреть правде в глаза, сейчас на изнасилование это как-то не тянет – я сама принимала в этой вакханалии участие. Опять противно от себя стало, что так отреагировала, поддалась соблазну. Может, я действительно развратная, как утверждает бывший муж и Калагов?

– Чтобы это было в первый и последний раз, – его злой голос прервал моё самоедство.

Распахиваю глаза и с вызовом смотрю на объект, который вывел меня из колеи, злюсь на него, но больше на себя.

– То же самое и вас касается, – говорю, а сама пытаюсь справиться с дыханием. Оно прерывисто, будто я кросс пробежала.

Да и у соучастника этого мини-эротического беспредела тоже дыхание сбилось. Ага, значит, и он остался неравнодушен к поцелую! Это немного успокаивает.

– Игры закончились, радость моя, – беря меня за шею рукой, начинает он.

– Роль Отелло репетируем или…

Что «или» не успела сказать, так как этот подлец опустил руку мне на грудь и весьма ощутимо сжал её. Я в растерянности опустила взгляд на его руку и немного опешила. Со мной никто так не поступал! Только я собираюсь призвать его к порядку ударом по лицу, мои руки перехватывают и поднимают над головой.

– И это тоже, иначе… – цедит он сквозь зубы, его взгляд стал острый, как бритва. Ты посмотри, цаца какая!

– Иначе что? Поразите сексом, как Зевс молнией? И я, не сдержав восторга, испущу дух? – не уступала я.

– Смелая? – зловеще усмехается. – Ну-ну, посмотрим, как запоёшь, когда я выполню свою угрозу. А как будешь кричать при этом…

– Я? Кричать? – не сдержала смешка. – И не подумаю! Для услады ваших ушей не издам и звука, – отвечаю и не сомневаюсь в сказанном.

– Что-то я в этом сомневаюсь. Ты, конечно, не кричишь, но стонешь довольно-таки громко.

Зависла. Пытаюсь вспомнить, когда я такое делала. Несколько секунд потратила, блуждая на задворках памяти, но так и не припомнила. Я вообще в постели лишних звуков не издавала, молчала, как партизан на допросе. Вначале из-за того, что в другой комнате постоянно мама бывшего ночевала, а когда стали жить отдельно, уже и в привычку вошло. Тем более из-за чего там горло срывать? Не понимаю.

– Сон рассказываете или делитесь мечтой? – не сдержала ехидства.

Смотрю, взгляд у мужика темнеет, он опять наклоняется, и явно не для разговора.

– Нет! – истерично вскрикнула я.

Остановился, смотрит, не мигая, уже зло как-то.

– Слова «нет» чтобы при общении со мной не было.

Ничего себе заявочки!

– Огласите, пожалуйста, весь список запретов, а то этого в «гениальном» документе нет. – Смотрю на него невинными глазами и наслаждаюсь его бессилием.

– Оглашу, радость моя. – Хмыкнув, он продолжает: – А сейчас слушай внимательно и попытайся ничего не упустить. Поверь, для твоего блага делаю акцент на «не упустить», больше таких задушевных бесед у нас не будет. Я говорю – ты исполняешь, если не выполнишь мои требования, потом просьба не рыдать и не обвинять меня во всех смертных грехах. Понятно?

Впивается в меня колким взглядом, аж дрожь по телу пробежала.

Молчу. Жду, когда закончит сыпать угрозами, да и устала я как-то от общения с ним. Нервы ведь не железные, и так из последних сил держусь, лимит хамства и бравады на исходе.

– Умница, – не скрывая ехидства, хвалит он. И продолжает просвещение: – Провокационные одежды не носить, о ярком макияже забыть, любую поездку согласовывать со мной.

– Что, и в магазин отпрашиваться? – вырвалось у меня непроизвольно.

– Нет, в магазин не нужно, с тобой будет всегда ходить мой человек.

– Вы в своём уме? На дворе двадцать первый век! Вы мне ещё паранджу прикажите носить! Я не собираюсь выполнять эти дурацкие требования! Да отпустите вы меня, в конце концов, провели демонстрацию своих поцелуев, и хватит!

– А ты попробуй не исполнить хоть что-то из озвученного мною.

Чувствую, что препирательства ни к чему не приведут, будет только хуже. Замолчала, сделала вид, что согласна.

– Это всё? – смотрю на него, не скрывая злости.

– В договоре есть адрес клиники, куда ты должна сходить, от других специалистов справки недействительны. И если пила противозачаточные препараты, то с сегодняшнего дня они под запретом.

Тут я поняла, что дела хуже, чем я предполагала, и мужчина реально решил меня оплодотворить. Меня затошнило от подобной перспективы, боль пронзила моё сердце. Не хочу больше повторения прошлого, мой тоже хотел, а когда узнал…

Ну что ж, по крайней мере, понятно, что, пока справку не принесу, меня трогать не будут. А значит, у меня есть время придумать, как избежать общения с этим мужчиной. Возможно, придётся срочно бежать в другой город. А что? Тоже вариант, почему я об этом не подумала раньше?! Это же выход! Ведь они не всесильны, есть места, где их власть не распространяется. Решено, сделаю вид, что согласна, а сама буду готовить почву для побега. Заберу документы, дочку, и прощай, джигит. Меня всё равно тут ничего не держит, даже маме я не нужна – не оправдала надежд.

– Хорошо, – изображаю покорность. Опускает, с ухмылкой смотрит на меня. – Если на этом всё, то я пойду?

Не дождавшись ответа, разворачиваюсь, и тут же он дёргает меня за руку. Я так разозлилась, решила и ему причинить боль. Сделала вид, что оступилась, вонзила в его ботинок каблук туфли, но ожидаемого крика боли неслышно, давлю сильнее, опять тишина. Да что за чёрт! Мысленно возмущаюсь, что результата нет.

– Ой, извините, – с невинным видом произношу, продолжая упорно давить, – я оступилась.

Перевожу взгляд, чтобы насладиться хотя бы гримасой боли Калагова, но у него даже мускул не дрогнул. Обидно.

– И не раз, – отвечает он, при этом его взгляд не выражает ни единой эмоции.

– Извините за то, что испортила вашу обувь, надеюсь, не сильный ущерб нанесла бюджету? – меня вновь понесло.

– Нет, я в состоянии перенести эту потерю без каких-либо последствий, а вот ты – нет.

– В смысле? – насторожилась я.

– Не пугайся, финансово ты не пострадаешь, я с тебя плату буду брать другим способом.

В его взгляде вижу предвкушение. Ну-ну, пока справку не принесу, ты ко мне не притронешься. Будешь ждать положенный срок, а он так и не наступит, так как к тому времени я буду уже далеко.

Зараза! Опять у меня проблемы из-за мужчины!

– Хорошо, расплачусь той валютой, которую потребуете. – Высвобождаю руку. – Я могу идти?

– Пока можешь.

С подозрением смотрит на меня, явно чувствует неладное. Пришлось и дальше строить из себя стерву, раз начала изображать её.

– У вас помада на губах, – подойдя к двери, произнесла я. – Я бы, конечно, вам об этом не сказала, но этот оттенок вам как-то не к лицу. Хотите, я позвоню к визажисту и она подберёт нужный тон?

– Какая же ты стерва, – доставая платок, произносит он.

– А я этого и не скрываю, более того, горжусь этим!

Произнеся последнюю фразу, я выскочила из кабинета и рванула в курилку.

Взяв у сотрудника сигарету с зажигалкой, направилась на крышу. Мне было необходимо глотнуть свежего воздуха, прийти в себя и ещё раз обдумать ситуацию.

Когда я добралась туда, меня уже порядком колотило – все эмоции, что сдерживала, вырвались наружу. Хотелось закричать от отчаянья, плакать от бессилия, но слёз не было – выплакала несколько лет назад. Теперь только душа моя рыдала и корчилась от боли. Господи, за что мне всё это?! Что я такого преступного совершила? За что они так со мной?

ГЛАВА 3

Я ведь раньше и не думала, что моя жизнь превратится в подобие ада, а я – в стопроцентную стерву. Глупая была, вечно витала в облаках, старалась для мамы быть хорошей дочерью, чтобы она могла мной гордиться. Училась хорошо, всегда её слушалась. А как не слушаться? Ведь после смерти отчима дела фирмы отнимали у неё всё время, теперь она руководила ей, и я старалась не создавать проблем. Не могу сказать, что мама это ценила, скорее, воспринимала как должное. Единственный человек, который видел мои старания, была бабушка – Валентина Степановна, не родная по крови, а мама отчима, мы с ней часто созванивались, от неё тепла я видела больше, чем от родной матери. Парадокс.

В десять лет я познакомилась с Катей, девочкой из детдома, мне было так жаль её, что я решила подарить ей свою любовь. Хотела, чтобы знала: в мире есть человек, который её любит, и она не одинока. А возможно я старалась этим себе помочь, ведь я тоже не купалась в любви и внимании. Со временем она стала моей лучшей подругой, мы отличались как день и ночь: я скромная, а она боевая, ничего не боялась, я даже восхищалась ею. В отличие от неё, я всегда думала, что говорить и что делать, боялась маму расстроить, ведь один её осуждающий взгляд для меня был чуть ли не трагедией. Так что подруга чудила, а я, затаив дыхание, слушала рассказы о её приключениях. В общем, трусихой и тихоней я была ужасной.

Шли годы, мы взрослели. Когда окончили университет, казалось, что вот она – свобода! Не будет вечного осуждающего взгляда мамы, её вечных запретов, одёргиваний, которые зарождали во мне комплекс неполноценности. Она в последние годы сильно изменилась, угодить ей было почти невозможно. Иногда казалось, что уж слишком она превозносит себя над другими. Ведь не миллионерша, а так, средний бизнес, в золоте мы не купались. Я работала, как и все ребята, в свободное от учёбы время. Она одобряла, говорила, что тоже сама себя обеспечивала – тут я не спорю, это хороший опыт, хоть общаться с людьми научилась нормально.

И всё же мне не хватало простого общения с ней, услышать её совет, поделиться своими сомнениями и тревогами. Она отмахивалась от разговоров – некогда. Мол, жизненного опыта должна самостоятельно набираться, она и так мне много дала, родив со смазливой мордашкой. А вот на постоянные походы в салон красоты, пластические операции у неё время было. Мне уже казалось, что весь доход от фирмы стал уходить на поддержку её красоты. Валентина Степановна смеялась и говорила: «Ещё годок, и ничего натурального у твоей мамочки не останется». Та только фыркала в ответ. Её зацикленность на своей внешности и на том, что скажут другие, уже стала походить на психическое заболевание. Ну нельзя на это жизнь тратить! Теперь я точно знаю: важнее детей нет ничего на свете! А она…

Правда, один раз я решила, что она переменилась, ей вдруг стала небезразлична моя судьба. Как-то раз мама пригласила в гости партнёров по бизнесу вместе со своим сыном, настоятельно рекомендовала мне присмотреться к их отпрыску. Когда я увидела Серёжу, то он пробудил во мне только смущение, я ощущала на себе его цепкий взгляд. Это теперь я понимаю, что означал тот взгляд. Он оценивал меня, как корову на рынке, подхожу я ему или нет. По окончании званого ужина он пригласил меня на свидание. С того момента всё завертелось.

Мне казалось, лучше парня на свете нет. Он был внимателен, всегда относился ко мне с уважением, делился планами на будущее, говорил, что видит только меня в качестве жены и матери его детей. Я была на седьмом небе от счастья. Не терпелось поделиться с подругой новостью, что теперь и у меня есть парень! Ждала дня, когда она приедет с базы отдыха и я с ней поделюсь своей радостью.

Рассказав ей все, показав фотографию, ожидала, что она порадуется вместе со мной. Но она, наоборот, Серёжу невзлюбила, говорила, что он надменный и неприятный тип, даже на моей свадьбе была мрачнее тучи. Это теперь я понимаю причину такого поведения: полюбила она его, завидовала, вот и страдала. Почему мне сразу не сказала о своих чувствах? Я бы отказалась от него ради неё, тогда я его ещё не любила. Это чувство пришло потом, когда мы стали постоянно проводить время вместе, сейчас я думаю, что это была простая привычка.

Я поверила в сладкие речи и придумала себе невесть что, приняла желаемое за действительное. Итог – разбитые мечты.

Но за дочь ему спасибо. Помню, как планировали рождение ребёнка, я устроилась на работу к самому… Аверину! Счастливая была, думала, что ещё немного и купим квартиру, уедем из дома родителей Серёжи. Мы, конечно, могли жить и в моей квартире, которую за два года до смерти мне подарил отчим, но Сергей говорил: «Ютиться в одной комнате не намерен, не привык к стеснённым условиям».

Согласилась. Только мама его житья не давала, перебралась в спальню рядом с нами, заходила к нам, когда вздумается. Беспардонной дамой оказалась. Но я не спорила, зачем из-за такой мелочи ругаться? А ведь вначале была приятно удивлена, что бывают родители, которые любят детей и заботятся о них. Хотя этот восторг продлился недолго, и со временем я поняла, что излишняя опека тоже плохо – дети эгоистами вырастают.

Так – мужем и женой – мы уже прожили почти год и решили купить отдельную квартиру. Денег, что накопили, не хватало, Сергей стал уговаривать меня продать мою жилплощадь, но что-то меня останавливало. Я не соглашалась, мотивируя тем, что пусть будущему ребёнку останется. Он злился и продолжал давить на меня. Кстати, Валентина Степановна была со мной солидарна, говорила, если выкину такой финт, чтобы больше ей не звонила, с дурами общаться не желает, ей моей мамы достаточно, вторую её нервная система уже не выдержит. Так и держала бы оборону, если бы не один случай.

Мы решили отметить годовщину нашей свадьбы поездкой на море. Сергей был постоянно в разъездах, но два дня на это выкроил. По нашей задумке я, Катя, Дима – друг подруги, приехали туда раньше на два дня, а Сергей должен был подъехать позже. Работа у него новая появилась, уже целый год из одной командировки в другую мотается. Но я не возмущалась – значит так нужно, потерплю.

Тот отдых мне запомнился надолго. Я чуть не утонула – какой-то парень меня столкнул с мостика, на который я по глупости зашла полюбоваться морем. Меня спас бородатый байкер, а то быть мне русалкой в море лазурном. Плавать я не умею, боюсь воды и в пятнадцать лет уже тонула, тогда тоже какой-то мужчина вовремя заметил и спас тонущего головастика.

В этот раз Катерина предложила отметить моё уже третье рождение. Пошли в бар, я пить спиртное не стала – всё надеялась зачать ребёнка. Мы шутили, танцевали, и мне стало нехорошо. Оставив ребят развлекаться, отправилась домой. Дальше ничего не помню. Очнулась на улице, отель горит, а рядом взволнованный Серёжа. Меня увезли в больницу, и там я узнала, что, когда я спала в своём номере, начался пожар, говорили, это был поджог.

Сергей спас мне жизнь. Как после этого ему отказать и не продать жилплощадь? Он рисковал, спасая меня, а я откажу ему? Когда мы вернулись домой, он вновь поднял вопрос о продаже моей жилплощади, я не отказала. Мало того, я, дура, позволила квартиру на него записать. Это стоило мне отношений с Валентиной Степановной – не простила она мне эту глупость. Как жизнь показала – и правильно сделала.