Глава 7

Через час ко мне вошла горничная с моим чемоданом. Я привела себя в порядок и надела спортивный костюм. Неважно, что он купил мне вещи. В своём я чувствовала себя уверенней. Булатов вернулся через два с половиной часа, постучался в дверь и, получив от меня разрешение, вошёл. Окинув меня пристальным взглядом, усмехнулся.

– Почему-то я не удивлён.

– Мне так комфортнее. – И тут даже дело не в этом. Спортивный костюм не добавляет женственности в мой образ.

– Ну, разумеется… – он вновь усмехнулся, медленно скользя взглядом по моей фигуре. – Пошли ужинать, бунтарка.

Мы разместились за столом, когда прислуга завершала сервировку, а я украдкой начала рассматривать мужчину. Что душой кривить, внешность у него потрясающая, на таких смотришь, и от восхищенья сердце замирает. Если бы не два «НО»: его давящая энергетика, а еще он меня до дрожи пугал. И всё же у него очень красивые руки. Тут я неожиданно вспомнила, как он меня ими обнимал… Немудрено, что моё лицо обдало жаром. Я робко подняла взгляд и забыла, как дышать: Эльдар с полуулыбкой на губах внимательно наблюдал за мной. Я потупила взор, стыдно-то как! И тут услышала:

– Спасибо, Линда, дальше мы сами, – обратился он к женщине, что прислуживала нам, с теплотой в голосе. – Когда мы закончим, пусть Демид уберёт со стола, а вы идите отдыхать, а завтра утром вас отвезут к врачу.

– Эльдар Русланович, не стоит беспокоиться, это обыкновенная мигрень…

– Мне будет спокойнее, если вы пройдёте полное обследование.

Женщина, поблагодарив, покинула апартаменты, а я подняла удивлённый взгляд. Не ожидала, что он так относится к обслуживающему персоналу.

– Что-то не так?

– Не думала, что вы беспокоитесь об обслуживающем персонале.

– Не вижу ничего не обычного, ведь они делают мою жизнь комфортней.

– Для некоторый обеспеченных людей это ничего не значит, – ответила так, потому что знала много высокомерных личностей из элиты, которые считали своих работников чуть ли не рабами.

– Значит, они из себя ничего не представляют, раз таким способом утверждаются. Вина? – Показал глазами на бутылку.

– Воздержусь, не хочу потерять голову.

– Со мной можно, – настоял, одарив меня обворожительной улыбкой, от которой у меня чуть не челюсть отвисла. А ему идёт, когда он так улыбается. – Тебе нужно немного расслабиться, ты очень напряжена, обещаю, что не воспользуюсь ситуацией. Тем более от бокала вина ты не опьянеешь.

– Ну… если обещаете, я, пожалуй, не откажусь, – не стала дальше ерепениться, ведь ничего страшного не случится, если я сделаю несколько глотков для храбрости.

Вино оказалось нереально вкусным, но я не стала рисковать, поэтому, совсем немного пригубив, приступила к салату. Если бы не выпила, точно ничего в горло не полезло. Пока я не съела салат, Булатов молчал, а когда принялась за запечённую форель, решил, что время настало для разговоров.

– Я рад, что у тебя есть аппетит.

– Работа обязывает не падать в голодный обморок, привыкла хорошо питаться. И да, стресс не влияет на мой аппетит.

– Были прецеденты? – сканируя меня взглядом, спросил.

– Не без этого, – ответила расплывчато, так как не было желания рассказывать о нештатных ситуациях. А их было немало: и двигатель отказывал, и горели пару раз, про турбулентность и говорить не нужно. – Как я поняла, вы собирались прояснить ситуацию со своей невестой, или я ошибаюсь? – решила перевести тему, а то не хотела о себе рассказывать.

– Решила поменять тему, – осуждающе покачал головой, – ну что ж, будь по-твоему. Я был с детства обручён с дочерью главы клана Волкова, но его жена, когда девочке исполнился год, сбежала.

От услышанного у меня кровь застыла в жилах. Год? Я опустила руки на колени. Они от волнения у меня затряслись. А он продолжал:

– Когда моей невесте было семь лет, её мать погибла в автокатастрофе, якобы со своей дочерью. Но это не так, девочка выжила и со своей тётей скрылась в неизвестном направлении. Сегодня я встречался с человеком, который скоро мне даст все данные о ней. Так вот, подходим к главному. Если бы мы не стояли на пороге войны кланов, я никогда не женился на ней, но, увы, придётся. Но это не означает, что у нас с ней будет близость, к такой женщине я не прикоснусь никогда, потому что она безответственная эгоистка. Так что формально ты будешь второй женой, но по факту – единственной.

Когда я услышала об автокатастрофе, все сомнения, что говорит обо мне, отпали. Я собрала всю силу воли, чтобы не показать, как потряслась рассказом. Руки перестали дрожать, я взяла бокал и вновь сделал несколько глотков, чтобы хоть как-то совладать с эмоциями. Мне было страшно, и в то же время я была в ярости.

Ты посмотри каков!

– А вам не приходило в голову, что девушка не в курсе, кто её жених? И с чего вы взяли, что для неё близость с вами – дар небесный?

– Возможно. Но, если она скрывается до сих пор, это говорит, что она в курсе, что, возможно, с кем-то помолвлена. А насчёт её желания – этот вопрос меня волнует в последнюю очередь. Единственное, о чём я беспокоюсь, что её могут найти раньше меня.

Господи, да кто меня ещё искать будет?!

– Почему? – с настороженностью спросила.

– Её родственникам не нужно, чтобы она была жива. Так что для неё выгодней, чтобы я отыскал первым, тогда она отделается пожизненной ссылкой на остров, но будет жива. Детей мне от неё не нужно – возможно, она уж порченый товар.

– Да что же это за потребительское отношение к женщине! – взорвалась я. – Она не товар, а живой человек, раз прячется, значит, ей не нужны ни роскошь, ни самовлюблённый жених!

Когда до меня дошло, что я наделала, у меня сердце от ужаса замерло, словно боясь нарушить оглушительную тишину. Булатов пристально смотрел на меня, а я опустила взгляд и едва дышала от страха. Разрушил тишину его приглушённый смех. Я робко посмотрела на него.

Отсмеявшись, он выдал:

– Обычно женщины не защищают своих соперниц. Забавно, даже бы сказал, странно. – Склонив голову, с интересом рассматривал меня, словно пытался прочесть мои мысли. – Будем считать, это из-за пережитого стресса, с которым ты прекрасно справилась.

– Ничего подобного.

– Нет, справилась. Дело в том, что несколько часов назад, находясь рядом со мной, ты обмирала от страха. А сейчас с горячностью споришь со мной.

– Я не спорю, а констатирую факт: женщины тоже люди, и им бывает больно, страшно, они также злятся и ненавидят. Они имеют такие же права, как и мужчины. Более того, вы обозвали свою невесту эгоисткой. То же самое можно сказать и о вас. Разве не эгоистично с вашей стороны меня принуждать жить с вами? – Я понимала, что вступаю на тонкую кромку льда, но должна была сказать, что думаю по этому поводу.

– Я бы так не сказал. Ты не была ледяной статуей, когда я тебя целовал, а, наоборот, таяла в моих руках, хотя была чертовски напугана. И я тебе нравлюсь, иначе бы ты так откровенно не рассматривала меня. Или будешь отрицать очевидное?

Ты посмотри на него, всё замечает!

– Не буду, вы как мужчина меня волнуете, но это не означает, что я в восторге от ситуации. У меня были другие планы на жизнь, а вы их перечеркнули одним своим «хочу». И где гарантия, что и я в ссылку не загремлю, если сделаю что-либо не так? Вы уж извините, но жить и бояться впасть в немилость не для меня.

– Я, – он подался корпусом вперёд, сверля потемневшим взглядом, – никогда от тебя не отрекусь, так что остров тебе не светит. Ты опять себя накручиваешь. Совершись вопиющий поступок – я сам с тобой разберусь, но отсылать от себя не буду.

– И как же вы будете разбираться, если не секрет?

– Тебе есть о чём волноваться? – Вновь его взгляд, от которого кровь стыла в жилах.

– Разумеется, – процедила сквозь зубы, – я не гожусь на роль жены сильного мира сего – воспитание хромает. Да и вам следует волноваться, что люди скажут, узнав, какая у вас невоспитанная постельная игрушка.

– Меня их мнение волнует в последнюю очередь, – пристально смотря мне в глаза, угрожающе тихо ответил. – Воспитание – дело наживное, дорогая… А вот насчёт постельной игрушки – я тебя в таком ключе не рассматривал, но ход твоих мыслей мне импонирует. Почему бы и нет, раз такое тебя заводит?

– Я могу идти? – не стала продолжать этот диалог, потому что смысла не видела. Он всё решил, а моё мнение тут не учитывается. А настраивать его лишний раз против себя мне невыгодно.

– Можешь. Только от себя не убежишь… – Я не стала терять ни минуты, быстро встала и направилась в свою комнату, и тут мне в спину прилетело: – А от меня и подавно.

У меня сердце пропустило удар после его слов, чудом с шага не сбилась. Это мы ещё посмотрим, люди часто переоценивают свои возможности. Вслух, разумеется, я ничего не сказала, враньё он чувствует, так что не стоит рисковать.

Зайдя в свою комнату, я подпёрла дверь креслом. Не хотела никаких ночных сюрпризов. Если решит навестить, услышу и до ванной комнаты успею добежать, а оттуда меня тяжело будет вытащить. Разделась и завалилась на кровать, принялась анализировать наш с ним разговор. Это что же получается? Мой отец – Волков? Ничего себе новость! Вот такого поворота я в последнюю очередь ожидала, хотя зря недооценивала опасность. От простых людей моя мама и тётя не прятались бы. Эх, зря они мне ничего не рассказали! Я бы от этой работы отказалась, прикинувшись больной.

Стоп!

Я подскочила с кровати и принялась ходить из стороны в сторону. Тётушка же мне перед своей смертью говорила, чтобы я заглянула в нашу тайную квартиру, мол, там есть для меня важная информация. А я, закрутившись, позабыла об этом. Ну и как мне теперь туда пробраться незаметно? Сейчас это нереально. Но для того, чтобы знать, с чем имеешь дело, важна любая мелочь. Уверена, там я найду много полезного. А учитывая, что мои «родственники» желали меня отправить к праотцам, мне кровь из носу нужно было туда попасть.

С одной стороны, хорошо, что меня Булатов первый нашёл. Но с другой – даже страшно представить, что меня ждёт, когда он узнает правду. Хотя он же на остов обещал отправить. Хм… А почему бы и нет? Тоже неплохо. Ладно, пора спать, завтра в рейс. Направилась к кровати и вновь улеглась на неё. Вот умею я, как по волшебству, засыпать. Мне не нужно считать баранов, пить снотворное, просто приказывала мысленно: спи, и уходила в страну грёз моментально. Да и не видела смысла сейчас мозг напрягать, ведь всё равно из-за стресса и усталости ничего путного в голову не пришло бы. Так что – спать.