Мне показалось или он улыбается? Даже солнце из окна его подсвечивает. И когда мы с ним перешли на «ты»? Ой, так я же сама перешла… Ну, да ладно, что с ним церемониться. Тут квакнул майор.

– Виктория, вам не следовало говорить о мнении следственного отдела.

– Вы сами сказали, что доказательств нет, а мне жить надо. У меня подруга в коме. Раз вы его не сажаете, то и я молчу, только оставьте нас в покое. Мы вас не знаем и никогда не встречались.

Затем я обратилась к Михаилу.

– Лечение можете оплатить. Куда счет прислать?

Блин! Это что, я так быстро мнение поменяла? Нет-нет, не поменяла. Я просто хочу остаться в живых, поднять Машу на ноги, а там посадим этого братца. Будем действовать его методами. Он пытается меня усыпить своим обаянием – так поиграем его же способами. Изображу испуганную дуру.

Михаил на меня внимательно посмотрел и, помолчав, ответил:

– Я поеду в больницу, поговорю с доктором и все сам оплачу. Тебе не стоит беспокоиться. У нее будут лучшие условия и самые профессиональные врачи. А сейчас я покину вас. Надо готовиться к похоронам, много забот.

Он пожал руку майору Петрову и, подарив мне долгий взгляд, вышел. Вот так. Убил братца и теперь устраивает ему пышный последний путь. О чем он думал, когда смотрел на меня? Взвешивал, стоит ли мне ходить по этой планете, или я лучше смотрюсь в гробу среди трупов, как сегодня, например?

Потом я выслушивала длинные тирады от майора Петрова, в которых имелось в виду, что я, дура, выдала себя с потрохами, головы у меня нет, язык, как помело, да что с баб можно взять, мозгов у нас меньше, чем у курицы… Конечно, все это он говорил интеллигентными словами, но смысл был такой. Ведь майор Петров – мастер перевоплощения. Теперь я понимаю, почему ментов называют оборотнями. Я представляю, как он будет, хрюкая, ржать, когда в своем отделе расскажет про меня, как я ощупывала труп, и как потом умоляла подозреваемого в убийстве не убивать меня. В общем, выслушав майора, я направилась в больницу к Маше.

Я сто лет не была в больнице. Последний раз – у нас в Грибоедовском районе. Та больница представляет собой здание, которое вот-вот рухнет, там кишат тараканы, крысы носятся, и никому ни до кого нет дела. Кто пришел, к кому – ни разу не спрашивали, да и медсестры на посту не бывает, а врачи кроме валидола и корвалола лекарств не знают. Как говорят, все лечат зеленкой с йодом. Там моя бабушка лежала, она все это мне и рассказывала.

Когда я вошла в здание Раменской больницы, то просто была шокирована. Там пропускной режим, как у меня на заводе! И столько персонала! Наверное, больше, чем больных. Я надела бахилы, и меня пропустили в реанимацию, но не к подруге, а к врачу. Ну а я, конечно, пошла искать Машу. Мне надо было убедиться, что она жива и на фарш не похожа.

У реанимации я долго стояла в сторонке, дожидаясь, пока дежурная уйдет пить чай. Она не уходила, и я решила подойти к ней.

– Здравствуйте! Меня зовут Виктория Ря… Кондратенко. Я родная сестра Марии Александровны Кондратенко. Она поступила к вам… недавно. Могу я ее увидеть? Мне доктор сказал, что можно к ней пройти.

– Вообще-то у нас не положено. Кто вам такое сказал?

– Я перевожу сестру на платную основу. Нам все положено, – отчеканила я.

Медсестра поджала губы. Видимо, я не похожа на человека, который мог бы перевести больного на платную основу.

– Вторая реанимация. Наденьте халат. Он висит в медсестринской. Только две минуты и тихо. Там лежат еще больные после операции.

Я, внутренне торжествуя, но и одновременно трясясь от эмоций, переоделась. Открыв дверь реанимационной, я увидела, что над одной из кроватей стоит женщина, одетая в желтый плащ. В руке ее был шприц, который она вкалывала в капельницу.

– Кто вы? – спросила я. Мой голос показался мне очень громким, я даже вздрогнула. Потом я поняла, что это эхо в палате, так как там были высокие потолки и все в кафеле. Женщина дернулась, оставила шприц висеть, а сама бросилась к выходу. Я даже не успела ее разглядеть. Блондинка лет тридцати или сорока (хотя это большая разница). Я кинулась к кровати. Боже! Это Маша! Я выдернула капельницу и нажала красную кнопку вызова у кровати. Прибежали три человека, один из них – уже знакомая мне постовая медсестра. Она сказала:

– Ну, я же просила – тихо.

– Что случилось? – спросил худощавый доктор, трогая на руке подруги пульс.

– Зачем вы выдернули капельницу? – обратилась ко мне медсестра. Я, молча, указала на шприц. Медсестра удивилась.

– Я, наверное, забыла вытащить…

– А что вы ей вкололи, Леночка? – спросил доктор.

Лена засуетилась.

– Сейчас посмотрю…

– Не надо! – дрожащим голосом сказала я. – Когда я вошла, здесь находилась женщина в желтом плаще. Это она вколола. А я выдернула капельницу. С Машей все в порядке?

– Пульс ровный, – сказал врач. – Леночка, поменяйте капельницу. А нам с вами, – обратился он ко мне, – надо поговорить.

– Я осмотрю ее, – сказал другой доктор. Я же, прежде чем выйти, осторожно рукавом халата выдернула шприц и положила его к себе в карман.

– Вы, я так поняла, полицию не собираетесь вызывать? – спросила я у первого врача, когда мы вышли из палаты.

Он пригласил меня к себе в кабинет и закрыл дверь.

– Кто вы такая? – спросил доктор, выделял каждое слово.

– Я сестра Марии Кондратенко. Виктория, к вашим услугам.

Доктор очень мягко улыбнулся.

– Хороший у вас молодой человек. Такая операция очень дорогая. Вам повезло, очень повезло. Теперь у вашей сестры есть все шансы встать на ноги. А как вы оказались в палате?

Стоп. Что за молодой человек? Это он про Михаила?

– Что с Машей? – спросила я.

У меня опять все поплыло перед глазами. Неужели все так плохо? Машу надо увозить.

– Ваша сестра повредила позвоночник в результате резкого удара. У нее случился выкидыш. Ну, я думаю, это к лучшему.

Я тоже так думаю. Хотя мне очень жаль маленького человечка, пусть даже и от этой семьи уродов.

– В нашей больнице нет возможности провести качественную операционную работу. Нужно оборудование и специалисты. Ваш молодой человек решил ее перевезти в Москву, в рекомендованную мной клинику. Так что все как нельзя лучше.

– Скажите, пожалуйста, кто эта женщина в желтом плаще?

Врач задумался и осторожно сказал:

– Это очень нехороший инцидент. Такого больше не повторится. Я прошу прощения за Леночку. Она молодая медсестра, вероятно, проглядела. А вы сами как попали в палату?

– Леночка проглядела, – съязвила я и снова задала свой первый вопрос: – Полиция будет?

– Послушайте, э… Виктория, нам не нужна антиреклама…

– Это беспредел! К моей сестре проходит незнакомая женщина и вкалывает, Бог знает что! А если бы я не успела?! Маша…

Я не договорила. Слезы сами потекли. Что-то я стала нюней…

Врач подал мне одноразовую салфетку.

– Я понимаю, как все это печально.

– Вы ничего не понимаете. Их хотели убить. Павел в морге, Маша в коме. И даже тут ее хотят убить.

Доктор озабоченно сказал:

– Послушайте, Виктория, в наше время никому верить нельзя. Даже врачам. Я бы сказал, тем более врачам. Хотите спасти сестру – увозите и никому, даже мне, не говорите, куда. Выписку о ее состоянии я вам дам. Дело за вами. Только… – Он помялся. – Не вызывайте полицию. Раз они не приставили охрану к вашей сестре, значит, хотят замять дело или вообще не возбуждать. А у нас репутация…

– Тогда до перевоза я буду сама охранять Машу.

Я вытерла слезы и успокоилась. Я не могла понять, как так можно: пускать пыль в глаза, мол, вот, лучшие врачи, специализированная клиника, а сам подсылает убийцу. Потом скажет: доктор свидетель, я все улаживал, чтобы поставить Машу на ноги.

Что же мне делать? Даже всех моих запасов не хватит, чтобы Машу перевести на хорошей скорой в другую больницу. Машина с нужным оборудованием и нанятыми врачами дорого стоит. У меня нет таких денег. У Машиной мамы тоже нет. Где же взять такую сумму? Ответ пришел сам собой. Кто из Машиных друзей самый богатый? Кристина, ее закадычная подруга. Папа ее – депутат Госдумы, муж – крупный бизнесмен. Если я не ошибаюсь, Маша с ней дружит с детства, они часто вместе тусуются, где Маша и искала себе парня из приличного общества. Путь в это общество, конечно, лежал через Кристину.

У меня был ее номер телефона. Мы общались мало, без особого желания. Мне она не нравилась. Нет, она была обаятельная, интересная, веселушка. Даже добрая. Но меня бесит, когда изменяют мужьям! Я видела ее мужа, он такой поджарый, красавчик, к тому же начитанный. И он боготворит Кристину. Балдеет от ее полноты и даже сажает на колени… Я всегда со страхом смотрю на это. Мне так и кажется, что однажды его ноги выгнутся в другую сторону. Вот если бы у меня был такой Сережа (мужа Кристины зовут Сергеем), я бы сама его носила на руках и уж никогда бы не изменяла. Он умоляет Кристину родить, а та втайне делает аборт за абортом. Маше объясняет, что делает аборты только лишь потому, что не знает, кто отец будущего ребенка. А о способах предохранения она, наверное, вообще не слышала. В общем, я ее не понимаю. Сама Кристина даже при своей полноте выглядит ахово. Всегда свежий маникюр – это ее пунктик. У нее очень красивые овальные ногти и безукоризненно уложенные золотистые волосы. Еще у нее от природы длинные ресницы и выразительные голубые глаза. Голос, правда, низкий, так как она очень много курит. Зато одевается модно, а в бар – вообще отпадно. Я однажды видела, как Кристина и Маша собирались в бар. Ну, Маша как всегда куколка, а Кристина надела длиннющий шиньон, мини-юбку и ботфорты. Блестящую кофточку с таким разрезом, что и я не смогла сразу взгляд оторвать от ее богатства. Это при ее-то полноте! Она никогда не комплексовала и, что похвально, всегда была в хорошем настроении. И никогда даже не помышляла о диете! Живет и радуется жизни.

– Привет! – откашлялась Кристя. – А Машки у меня нет.

Я всегда звонила ей только для того, чтобы поговорить с Машей, так как Маша часто теряла телефон, или забывала его зарядить.

– Маша у меня. Точнее, в больнице. Кристин, дело серьезное, приезжай как можно скорее, она в реанимации.

– Да что ты! Сейчас…

Она бросила трубку. Да, сейчас я поняла, почему Маша ее так любит и выделяет из всех друзей. Ни одного лишнего вопроса. Она была в больнице через пятнадцать минут. И, видно, так спешила, что не накрасилась и приехала в тунике, которая по виду напоминала домашнюю одежду. Я вкратце ей рассказала, как все было. Она закусила губу.

– Надо покурить. – И огляделась. – Это кошмар, – сказала она. – Я говорила ей, что Пашка – это страшный лис. Плохая у них семейка. Лучше в нее не лезть и держаться подальше. – Она вздохнула, крутя пачку сигарет. – Ладно, я сейчас все улажу. Перевезем Машу в надежную клинику. Есть одна у меня на примете. Там главврач – свой человек.

Я так поняла, ее любовник.

– А как же специалисты? – спросила я.

– Да привезем мы ей специалистов. Через месяц будет на моем дне рождения плясать.

Как хорошо, когда есть такие друзья. Я даже заплакала, расчувствовавшись. Впервые меня Кристина ободряла, и мы с ней сблизились. Я поняла, что она настоящая, со своими недостатками и достоинствами. И как мне понравился ее спокойный характер!

Кристина велела мне идти на больничный, сама его оформила через доктора-любовника. Она даже приглашала у нее пожить, но я отказалась. Во всем должна быть мера. После того как мы перевезли Машу в другую клинику, Кристя повезла меня в ресторан «Ваниль». Только там я вспомнила, что с утра выпила кофе, потом днем чай Веры Ивановны – и больше ничего за целый день. В ресторане за едой я расспросила про эту странную семейку Павла. Кристина рассказала, что отец братьев работает в строительной фирме замом своего же сына. Мать поэтесса, очень привлекательная. Пишет песни для поп-звезд, посещает все тусовки знаменитостей. Живут в пригороде Москвы. Павел женат. С женой у них брак очень странный, но о контракте никто никогда не говорил. Впрочем, это мало кого касается. С женой его видели редко. Жили они раздельно, и ходят слухи, что Пашкина супруга не от него беременна. Михаил тихая личность. Знаменит среди байкеров. Работает в агентстве много, наравне с коллективом таскает коробки, плакаты клеит. Все его считают странным. На публике появляется с девушкой, но всегда с новой, и только тогда, когда этого требует этикет. Ходили даже слухи, что он гей, потому что одно время у него дома жил какой-то мужчина. Об этом узнала мать, устроила скандал и попала на нервной почве в психушку. Мужик тот съехал. Слухи стихли, как только Михаил стал появляться с девушками. Теперь про него говорят, что он бабник и лечился от сифилиса.

Вот так. Откуда такие подробности знала Кристя, я не представляю. Но, право, странная семья. Отец работает на сына! Михаил, бредя о стройфирме брата, фанатично выкладывается на пиар-агентство… Все слишком странно. И очень непонятный этот самый Михаил. Как говорят, в тихом омуте черти водятся…

Домой я приехала только в десять вечера. Ноги гудели, спина болела. Я чувствовала себя инвалидом. Интересно, мама Маши знает, что ее дочь в больнице? Открывая входную дверь, я твердо решила им позвонить. Еще не включив свет, я поняла, что в коридоре жуткий бардак – кто-то опять влез в квартиру. Но у меня почему-то не было, ни страха, ни паники. Я думала только о том, что мне теперь это все убирать. Если это был Михаил – что здесь забыл этот братоубийца?! Спросил бы у меня, я бы ему ответила. Зачем влезать в чужую квартиру и все переворачивать?

Наконец я пришла в себя и закрыла дверь. Что они искали? Искали еще в машине, в его портфеле… Тут меня осенило – барсетку! Я весь день таскала с собой эту сумку, в которую кинула вчера барсетку. К тому, что она тяжелая, я давно привыкла. Я себе специально покупаю большие сумки, чтобы в них могли вместиться банка кофе, чай, пачка сухариков, косметика, салфетки, телефон и все, что мне может понадобиться. Я достала барсетку и без зазрения совести ее расстегнула. Там было много кредитных карт, скидочных визиток и маленькая синяя бархатная коробочка, к которой была пристегнута красивая миниатюрная открытка. В открытке было написано: «Манюня, стань моей женой. Ведь я люблю тебя и Инку». Неплохо. Но он же мне вчера объяснял, почему он не может на ней жениться! Я открыла коробку и обомлела. Такой красоты я еще ни разу в жизни не видела. Золотое кольцо с вставкой из платины с бриллиантом ослепительной красоты! И еще маленькие серьги, и кулон, тоже с бриллиантами. Цепочка была очень тонкая, ажурная, усыпана мелкими бриллиантами, как крошкой. Это такая дорогая вещь! Сколько же это все стоит? Значит, он хотел на ней жениться? Я увидела корешки паспортов. Их было четыре. Я достала один паспорт и открыла его. С фотографии на меня смотрела Маша. Какая она красивая, милая… Как жаль мне ее. И тут я прочитала: Мэри-Джейн Уайт. Гражданство: США, адрес: Нью-Йорк, Пятая авеню… Как это? Я открыла другой паспорт. Хуан Пабло Сальватьеро. Мексиканец, значит. Теперь я поняла, как он хотел на ней жениться. Неужели она это все знала? Знала, что будет жить под чужим именем, в чужой стране… Но зачем? Всего за одно утро начался этот дурдом, а сейчас уже вопросов больше, чем элементов в таблице Менделеева. Интересно, кто же все-таки квартиру перевернул? И что искали – паспорта, карточки, бриллианты? Кстати, карточки. Я их рассмотрела. Они были новые, иностранных банков. В глубоком кармашке я нашла книжечку с паролями, перед которыми стояла латинская буква. Если хорошенько подумать, то можно догадаться, к какой карте принадлежит пароль. Что же мне теперь с этим делать? В голову пришла только одна мысль: Кристина. Отдавать все Михаилу мне принципиально не хотелось. Да и бриллианты Машины – она ведь их заслужила. А карточки пока придержим. Я отомщу еще этому гею. Я им нанесу такой же визит. Наведу у них такой порядок, что они долго еще будут меня вспоминать. А для начала надо позвонить майору, что я и сделала. Но трубку взял не Петров.

– Полиция, Хохлов слушает.

– Здравствуйте, соедините меня, пожалуйста, с майором Петровым. Это срочно.

– С кем соединить?

– С майором Петровым. Имя не запомнила. Он полный такой, большой…

– Девушка, вы, наверное, что-то путаете. У нас нет никакого майора Петрова.

Я разозлилась.

– Это вы, господин Хохлов, что-то путаете! Я сегодня была у него в кабинете, давала показания, ездила на опознание… Вы давно работаете?

– Девушка, я работаю здесь двадцать лет. У нас уже три года как не было сотрудников с фамилией Петров. И полных следователей у нас сейчас тоже нет. Так что не стоит врать. Не давали вы показания. Если вам скучно, то включите телевизор, только не громко: после десяти вечера начинается комендантский час.

И он повесил трубку. Я даже слова сказать не успела. В голове крутилось: что это все значит? Я через мобильник вошла в Интернет. Нашла сайт МВД и стала искать Петрова. И вправду, нет такого. И даже рожи такой нет. Какая же я глупая! Я сама все ему рассказала. Как я живу, какой у меня график… Завтра, я с утра должна была ехать на сутки. Но у меня теперь больничный… В нервных рассуждениях я стала убирать вещи на место. Так и не заметила, что уже полтретьего ночи, а спать мне совсем не хотелось. Поняла я одно: замок не взламывали. Окрыли дверь ключом, и закрыли за собой. Все очень культурно. Обыскали квартиру, ничего не нашли. Где теперь будут искать? Сюда вряд ли вернутся. Значит, на работе поищут, а с ними там буду искать я. Я решила вычислить их, а заодно отомстить за мою ночную уборку. Всю оставшуюся ночь я просидела в кресле с остывшей чашкой кофе и не заметила, как заснула под утро.