В очередной раз увидев вместо большого пальца окровавленный обрубок, девушка не испугалась. Это скорее походило на апатию. Словно солдат, лежащий поутру на поле боя с ранами несовместимыми с жизнью и шоком, от которого не чувствуется боль, он просто тихо умирает, смотря в небо.

Тут она услышала родной голос на заднем фоне.

–Бро, забери отчет криминалистики. Это не суицид. Официально приступаем к поиску убийцы.

Ивер небрежно бросил на стол какие-то бумаги и подошел к девушке в лиловой майке.

–Собрание закончилось, можно ехать к мистеру Юхансону.

–Да, поехали.

–Ты какая-то вялая.

–Да, я приняла Фезипам.

–О, господи. Ты что, с ума сошла?

–А если бы и так, то что? Ты мне не муж и не отец. Что хочу, то и делаю. – Гленда, обычно активная и бойкая, сейчас проявляла свою дерзость как амеба.

–Понятно. Такой в больницу ты с нами не поедешь.

–Ну и пожалуйста, мистер Ларсен. Только не забудьте, что именно я помогла Вам вчера с Ковбоем.

–Я не сказал, что ты вообще не поедешь. Просто приведем тебя сначала в чувства. – мужчина в форме повернулся в сторону соседнего стола. – Ирен, помоги, пожалуйста мисс Миллер справиться с отравлением.

Женщина на высоких каблуках и в деловом костюме проводила Гленду в маленькое помещение типо подсобки. Пахло от нее божественно, а волосы свисали с плеч прямо на усевшуюся в офисное кресло девушку.

–Ты – любовница мистера Ларсена? – так же сонно спросила Гленда.

–Нет, мисс. Я его коллега. Сядьте поудобнее, сейчас я поставлю Вам систему.

–Политическую?– она хихикнула, но так словно кто-то это сделал за нее.

Сотрудница промолчала. Она воткнула толстый платиковый катетер в вену, прилепила пластырь, а когда вынимала иглу, из ее носа упала капля крови прямо на джинсы Гленды.

–Простите.

Она сняла жгут и подняла голову. Прекрасное азиатское лицо сейчас выглядело обезображенным от колотой раны прямо посередине.

Первые капли антидота подействовали быстро, Гленда прекрасно ощутила ужас, неприкрытый смазывающим эффектом от миорелаксанта.

–Что с Вами, мисс? –с недоумением спросила Ирен, и ее лицо вновь стало нормальным.

–Ничего. Спасибо. – еле взяв себя в руки, вымолвила Гленда.

Спустя тридцать минут сознание прояснилось, вернулась живость красок окружающего мира, но, к несчастью, вместе с этим и весь спектр эмоций, особенно страх.

«Что со мной не так? Или в Дании что-то не так? А может, все же бог. Ну, прости меня! Я не должна была бросать Лондон, продавшись как Иуда. Прости! Ты слышишь? Тесть вообще?»

-Ты в порядке? Мы можем ехать? – спросил Ивер, заметив как Гленда порозовела.

–Думаю, более чем да.

–Отлично. Тогда вперед.

Полицейский участок уже не был столь пустым как накануне вечером. Сейчас он походил на улей, все что-то делали и были заняты какими-то бумагами, а начальник словно матка собирала внимание со всех как мед.

–Вот список всех замужних влиятельных бизнесвумен в Копенгагене. Триста сорок человек. По графологическому анализу подошли только десять. Из них только трое не имеют алиби на вчерашний вечер.

–Ничего себе. Когда вы все успели?

–Ребята работали по этому вопросу с раннего утра. Вдобавок, наша база данных просто огромна.

–Но тогда, зачем мы едем в Ригсхоспиталет?

–Потому что ни одна из списка не подходит.

–Что это зачит?

–Бро, дай Гленде пакет с фотографиями, пожалуйста. – Ивер был за рулем, а Джек протянул какой-то желтый конверт.

Гленда проворно распаковала его и принялась рассматривать фото «преступниц».

На одной была изображена сорокалетняя с пышной фигурой мамочка в кругу пятерый детей-погодок. Ее счастливое лицо сияло уверенностью в своем домашем уюте.

На второй ворковали двое супругов-пенсионеров, на руке жены красовался перстень с «кохинором».

Третья же была совсем молоденькой, на фото она стояла в окружении громил-телохранителей, а лицом сильно походила на дочь магната. Очевидно, что все три кадра сделаны тайным наблюдателем, так как на постановочные они мало походили.

–И почему же, ни одна не подходит?

–Потому что пуля была напрвлена сверху, а значит это был высокий человек, выше чем жертва на целый фут.

–Это мог быть один из телохранителей красотки в красном.

–Возможно, но как только мы сунемся к ним с допросами, их юристы нас быстро закопают под грудой грязных денег. К тому же без серьезных доказательств разрешения на задержание нам никто не даст.

–Ладно, тогда у нас есть шанс узнать все в Ригсхоспиталете.

–Надеюсь.

Серый августовский Копенгаген странно походил на Лондон в это время года. Гленде даже показалось, что она не уезжала никуда, но противный датский язык в рации быстро вернул ее к реальности.

Оргомное многоэтажное здание из гранитной плитки с металлическими перекладинами грозно смотрело на троих подьехавших на БМВ.

Охранник в черной робе и постоянно шмыгающий носом проводил их на третий этаж в кабинет Управляющего больницей. Бледно-желтые стены, запах медикаментов и медленно прогуливающиеся по коридорам пациенты заставили Гленду вспомнить смерть ее матери десять лет назад. Тогда она наведывалась вместе с отцом к ней каждый день после учебы. Рак поглотил все ее ткани, поэтому последние дни жизни, мучимая невыносимой болью и живущая лишь на морфине, миссис Миллер была практически без сознания. Гленда откашлялась, подавившись мокрым комком в горле. “Плакать нельзя. Я на серьезном деле. Тут итак все достаточно тяжко, раскисать было бы совсем рискованно”

–Ждите здесь, мистер Юхансон сам вас позовет! – хмуро бросил конвой и удалился.

–Да уж, мрачная тут атмосферка. – Джека передернуло то ли от холода, то ли от страха.

–Как и во всех медицинских учреждениях. Кому нравится болеть? А ты что боишься белых халатов? – Ивер загорелся интересом, ведь наконец-то ему перепала возможность подшутить над своим напарником.

–Нет, просто ненавижу больницы. – насупился низкорослый коп.

–Иди сюда, я полечу тебе твои зубки, сделаю тебе укольчик. – Ивер словно подросток, желающий повеселиться над другом потянул к нему руки, играя из себя жуткого врача. Он стал имитировать стоматолога, который лезет в рот пациенту, и “минутные малолетки” чуть было не сцепились, шутя друг на другом, кто кого уколет первым, как вдруг послышался чей-то голос.

Мистер Юхансон как строгий профессор заставший двух разбуянившихся учеников перед занятием прочистил горло и сказал:

–Господа, прошу проходить в мой кабинет.

Взрослые быстро привели себя в благопристойный вид, а Гленда закатила глаза.

“Как маленькие. Наверно только так им удается сохранить здоровую психику, постоянно варясь в работе среди трупов и жестокости”

–Я Вас слушаю, мистер Ларсен. Мне сообщили, что Вам нужна информация по всем студентам, которых закрепили за больницей.

–Это не совсем так. Нам нужен лишь конкретный человек.

–И кто же?

–Йорнас Кронвуд.

–О, совершенно бестолковый юноша. Никакой тяги к медицине. Только постоянное желание власти и денег. В нашем деле это невозможно. Если у тебя нет стремления лечить людей, то будь ты самым искуссным нейрохирургом, денег тебе не видать. Рано или поздно врачебная ошибка или халатность закроют путь к свободе, богатству и славе навсегда.

Гленда чуть было не стала защищать покойного, ведь он не показался ей ни бестолковым, ни тщеславным, этот старый администратор много о себе возомнил: делать такие заключения, не зная полной картины –вот где высокомерие, но Ивер опередил ее.

–Скажите, а кто проплатил его обучение, раз он все еще на факультете?

–Что за хамство Вы себе позволяете, мистер Ларсен? В моей больнице работают только неподкупные люди! Никаких взяток, все только через экзамены. – зашипел от злости красный как рак управляющий.

–Нам прекрасно известно, что в прошлом году мистер Кронвуд провалил годовые экзамены. Но как мы знаем, он продолжает учиться по настоящее время. – непоколебимо продолжал высокий скандинав. – Как Вы думаете, мистер Юхансон, что с Вами сделает Университетская коллегия, если узнает о такой нелогичности, вряд ли сочтет это недоразумением?

–Да как Вы смеете мне угрожать? – уже буквально взрывался мужчина за столом.

–Мистер Юхансон, нам нужно только имя человека, оплатившего его учебу. Назовите имя и мы ничего никому не скажем. – еле сохраняя спокойствие, вмешалась Гленда.

– Ничего я не скажу. Ищите среди политиков, и точка. – уже более уравновешенно сказал администратор и вызвал охрану. Через пару секунд тот самый шмыгающий носом мужичок вошел в кабинет и молча вывел троицу наружу.

-Искать среди политиков? Теперь наш след пошел в другом направлении. Те три особы – не политики, они совсем нам не подходят.

–Ты уверен?

–Да. Ни одна из этой троицы и рядом не стояла с политикой. Мы в тупике.

–А их родные?

Вопрос Гленды оказался новым, но невероятно точным. Ивер посмотрел на свою знакомую с таким восхищением, что мало было подумать о дружеском уважении, все выглядело как любовь.

Запросив по мобильному данные, трое с гамбургерами и горячим кофе из ближайшей забегаловки, молча ждали в машине ответ из участка.

-Ларсен, ты прав. У Катерин Андерсон отец Карл Андерсон по нашим тайным источникам собирается стать Премьер-министром Дании, он из партии социал-демократов. Уже вторую неделю находится в Куршавеле. Так что у него точно алиби на вчерашнюю ночь.

– Понял, бро. Спасибо. –Ивер повесил телефон, и удрученно посмотрел на Гленду. – Что он тебе говорил?

–Кто он?

–Ну Кронвуд же? Где ты летаешь? Или это все еще действие успокоительного? Надеюсь, ты усвоила, что это был последний раз, когда ты принимала эту дрянь?

–Уф, серьезно ты, папочка. – подразнила его девушка в лиловой майке от Армани и черном пиджаке. Движение кистью добавило сочности ее сарказму. Так делают, когда нечаянно обожгут ладошку.

“Я и вправду позабыла ненадолго про наши беседы с Йорнасом. Наверняка в них есть зацепка. Неужели страх моего дома, на который я впустую потратила десятую часть своего состояния, черт бы его побрал, заставил забыть все что происходило в посление три дня до этого?! А ведь там было кое-что интересное”

–У Йорнаса есть брат.

–Так. Мы знаем, он в доме благоденствия. И что? Как сумасшедший может нам помочь?

–Давайте узнаем. Предлагаю пообщаться с ним прямо сейчас.

За долгое время Гленде снова захотелось порадоваться жизни, поверить в то, что надежда все еще есть, но эти видения с изуродованными частями тела не могли оставить ее ни на минуту: то память о них, то новые галлюцинации преследовали уставший разум девушки.

Серый день, промозглый как осенний заставил признаться самой себе, что в этом мире мало света, что это заросли терновника и крапивы доросшие до самого неба, из них не выбраться и не прорваться сквозь без помощи друзей и близких. Есть лишь один путь, бороться самой и заставлать бороться остальных.

Навязчивый дождь заливал стекла автомобиля, лишь изредка давая разглядеть прохожих, здания, других машин. Гленда, так ни разу не посетившая ни один музей в Дании за время ее пребывания здесь, сейчас пыталась рассмотреть хоть что-то по пути.

Красивые старинные дома чередовались с современными многоэтажками. Люди толпились на перекрестках под зонтиками, в полиэтиленовых плащах, а кто-то терпеливо сносил небесные потоки без всего.

Вдруг на перекрестке Гленда в очередной раз увидела пугающее зрелище. Она оцепенела.

Ужас заставил ее изать короткий звучный вдох.

Ни Ивер, ни его напарник не заметили такой реакции, в машине было шумно от барабанящего по крыше ливня.

Мужчина возле светофора в кепке стоял без лица и рук и упрямо смотрел ей в лицо. Рядом с ним маленькая девочка с оскалившейся рожей походила больше на уродца после неудачной операции, но все же без поверхностного слоя кожи. “Ожег как будто? Но от чего?”

Мысли стали заполнять ее напуганный рассудок и постепенно гостья Дании все же пришла в себя.

“Что я здесь делаю? Почему мне здесь так плохо? Может, это северный ветер плохо сказывается на здоровье? Менингит, кажется, может вызывать проблемы с мозгом.”

Мучимая рассуждениями о своих видениях, Гленда ехала в машине с двумя мужчинами, одного из которых она уже серьезно полюбила. А Йорнас навсегда останется в ее памяти как добрый и ранимый мальчик, но научивший ее сдерживать свое ехидство. Не напирай она на него так яро в тот вечер, они б не поругались, и ничего бы не случилось.

-Приехали.

Церковь Грундтвига, построенная в стиле экспрессионизма, смешанного с поздней готикой встречала своей суровостью и как бы говорила: “Каждый кто войдет, уже не выйдет прежним. Грехи ваши останутся здесь навсегда”.

Прикрывая головы куртками троица взбежала по лестнице и ворвалась в кирпично-красную дверь. В пятницу четыре часа по полудню здесь проходило причастие для туристов. Пастор в белой альбе и зеленой с желтыми вшивками ткани, в лютеранстве это называется стола, стоял у алтаря и раздавал хлеб с вином всем приклонившим колени возле ограды.

Мужчина в черной рубашке и брюках, с белой вставкой на воротнике, судя по всему дьякон, подошел к гостям.

–Приветсвую, братья и сестра. Чем могу служить?

–Нам бы попасть в Дом Благоденствия, там лежит наш родственник.

–С удовольствием вас провожу. Но сначала вам нужно очиститься от грехов своих, оставить их Иисусу Господу нашему. Каждому необходим Спаситель. – медленное умиротворенное общение служителя божьего раздражало Гленду. Она не любила церкви.

–Что это значит?

–Это значит, что нужно принять причастие.

–О, нет, спасибо. Я не очень-то набожна. – девушка нервно захихикала. – Христос, Будда, Мухамед, все хорошие парни, но, к сожалению, я их не знала, и доверять свои грехи не стану.

Тут Ивер не очень деликатно ткнул ее локтем в бок, намекая всем своим видом заткнуться.

–Да, конечно, мы обязательно причастимся. – заключил Джек, и все трое заняли очередь к алтарю.

–Я –атеистка. – шепела Гленда своим спутникам, когда навязчивого дьякона уже не было рядом.

–Мы тоже, но это единственный и самый простой способ пройти к брату Йорнаса.

Девушка только обреченно вздохнула, но согласилась.

Руки пастора коснулись ее аккуратно уложенной головы, он что-то забормотал на датском. «Молитва» -заключила Гленда. Потом он спросил ее на английском, согласна ли она принять тело Божье и испить кровь Божью во искупление своих грехов. Гленда кивнула.

Сухая тонкая мучная таблеточка –просфора быстро растаяла на языке, оставляя после себя приятное послевкусие, холодное монастырское вино потекло по засохшему от страха горлу.

«И это все? А я боялась. Ничего так, очень даже вкусно.» Только она успокоилась, как вдруг почувствовала соленый металлический вкус во рту и запах тухлого мяса. Она попыталась сглотнуть, но рвотный рефлекс взял свое, сьеденное вырвалось наружу.

Кровавая рвота с каким-то содержимым, очень напоминающим язык лежали на каменном полу, вызывая у Гленды новый приступ первобытного ужаса.

-Простите нашу подругу, ей сегодня не здоровится. – вступился Ивер к подбегающиму с вопросами дьякону. – Мы сейчас все уберем.

Девушка вновь посмотрела на лужу под ногами, но не увидела там ничего, кроме гамбургера съеденного в обед, начавшего растворяться под желудочным соком.

– Ничего, мы сами приберемся. Проходите в соседнее здание во дворе через этот коридор.

Смутившийся от необычной ситуации дьякон, торопливо проводил гостей в больничный корпус.

– Да уж, атеистка в тебе закоренелая сидит. Ты даже не смогла пройти нипростейший обряд. – подшучивал Джек над Глендой.

Мельнькие комнаты по левую руку от коридора, и просторный сад справа очень походил на католический монастырь, единственным различием явились лишь люди в белых халатах. Бледную, как смерть девушку все еще трясло от пережитого, но она продолжала уверенно идти вперед.

–На тебе лица нет. Может, тебя отвезти домой?

–Нет, мы слишком близко к цели, чтобы сдаваться. – со всей серьезностью, какой только сейчас можно было говорить, она ответила Иверу.

Наконец, трое «детективов» подошли к невысокой дверце в конце коридора.

– Это комната мистера Кронвуда. Прошу, не беспокойте его сильно, он очень пугливый, если что-то его сильно тревожит, то может стать даже буйным.

–Хорошо. – хором ответили гости, и мужчина в черном облачении скрылся в соседней комнате.

Скрипучая дверь отворилась, в нос ударил неприятный, слегка смрадный воздух.

Грязные мужкие носки лежали на кровати, под столом и прямо возле входа на полу. Гнилой апельсин с зеленой густой плесенью стоял посреди стола, а юноша в одной рубашке, прикусив верхнюю губу, сидел с планшетом, вырисовывая судя по всему его.

– Натюрморт! –крикнул он своим гостям, вскочив с постели. Обнаженные гениталии еле прикрывались длиннополым одеянием.