Я послушно повторила слова убитого:

– Нежух, вниз, третья ступень.

– Вниз? – удивленно переспросила подруга и как-то странно протянула, повернувшись лицом к морю: – Вни-из… Кать, я поняла. Здесь две ступени, так? Но есть и третья. Наверно, она обнажается только при отливе. Но у нас нет времени ждать. Ныряем.

Скинув одежду и оставшись в купальниках, мы побежали к морю. Надо же, обычно я довольно медленно захожу в водную массу, но сейчас я просто плюхнулась туда с разбега в порыве ажиотажа, совсем не думая о том, что намочу волосы и смою тушь с ресниц.

На мелководье ступеней не было. Мы нырнули глубже, набрав воздуха в грудь. Я стала ощупывать дно моря, борясь с плотностью собственного тела, которое так и норовило выброситься на поверхность Архимедовой силой. Но через минуту кислород из организма вышел полностью, и я вынырнула.

Картина, представшая пред моими очами, жестоким образом поразила воображение. Пять мужиков стояли на пляже у самой кромки воды с банками пива в руках и внимательно за нами наблюдали. Я так и ахнула. Юлька ошивалась поблизости. Сделав пару шагов в мою сторону, шепнула на ухо:

– И как мы будем выбираться?

– Не знаю. Сколько у тебя в кошельке?

– Пара тысяч. А у тебя?

– А я кошелек вообще не взяла.

– Отлично. Денег хватит только на одну. Значит, вторая из нас сейчас снимает бикини и выходит к милым кавалерам в амплуа Афродиты. И я даже знаю, кто это будет, – засмеялась Юля.

– Ага, жди! И вообще, это не смешно!

– Девушки! – крикнули нам мужики, довольные тем, что их однополая компания становится разномастной. – Идите к нам, что вы там застряли! В картишки сыграем!

– Боже, что делать, Катя?! – с ужасом взвыла подруга, прижимая руки к сердцу, словно то вот-вот выпрыгнет из грудной клетки.

– Не знаю. Но денег у нас нет. Значит, нужно их убедить, что мы обнаженные и не подлежим штрафованию. А что, мы по горло в воде, как они оттуда увидят?

– Залезут в море и увидят!

– Да ты же видела, как они у самого берега копошились, словно головастики! Не дойти им до нас, кишка тонка.

– Что, мы до самого вечера так и будем стоять по горло в воде?

Да, вопрос был здравый. И я не знала, что ответить.

– Девушки! – уже требовательнее закричали мужики, не сводя с нас глаз. – Ну разбавьте же нашу компанию! Идите к нам!

– Мы не можем, – громко крикнула я.

– Почему?

– Мы… Мы голые!

– Представьте себе, мы тоже! – ответил самый говорливый, и компания загоготала.

– Вот так влипли, – вздохнула Юлька.

Наши шкуры спасли трое пацанов лет одиннадцати-двенадцати, вбежавших на пляж с голыми торсами, но в шортах.

– Эй, вы че, читать не умеете? – всполошился главарь шайки.

– Мы хотим на голых теть посмотреть!

– Какие тети? Нет здесь теть. Марш отсюда!

– Вон они, тети! – гнули свое дети, тыча в нас пальцами. – Мы хотим посмотреть!

Мужик попытался схватить мальчишку за плечо, чтобы вывести с территории, но тот оказался ловким и вывернулся. Завязалась потасовка. Мальчики бегали по кругу, мужики пытались их догнать и выставить вон. Пару раз это удавалось с одним-двумя из мальчишек, но пока ловили третьего, первые вновь проникали на территорию, и все начиналось заново. Пользуясь возникшей суматохой, мы выплыли на берег, схватили свою одежду и понеслись отсюда со всех ног, слыша вслед:

– Эй, смотри, а девки-то тоже одетые! – и думая про себя, как же часто в последнее время мы сбегаем впопыхах, неся одежду в руках, а не на себе. Куда катится этот мир, и мы вместе с ним?

Выйдя за ворота, быстро вытерлись захваченным полотенцем и оделись. Выворачивая из-за угла магазина, мы натолкнулись на отъезжающий автобус и выпрыгнувших из него… Димки и Мишки. Те не успели нас заметить, и Юлька резво полетела обратно, за угол, и спряталась в кусты, не забыв прихватить меня с собой.

– Блин, зачем мы от них прячемся, объясни? Тебе, я вижу, очень приглянулась идея проводить среди зарослей все свободное время! – гневалась я, правда шепотом, так как парни уже сворачивали в нашу сторону, были слышны их голоса.

– Как это – зачем? Мы сказали им, что будем на нудистском пляже, и вот они появились, сечешь?

– Ничего и не секу. Может, они тут завсегдатаи и каждый день приезжают.

Здесь мы вынуждены были умолкнуть, так как парни как раз достигли кустов и, слава богу, прошли мимо, ничего подозрительного не заметив. Позже они прочли стенд, который вначале так нас развеселил, улыбнулись и скрылись за воротами.

– Ну и чего они тогда правила читают? – едко подколола меня подруга. – У них склероз, что ли? – Что ж, здесь я вынуждена была сдаться и кивнуть в знак согласия. – Вот. Значит, они в первый раз. И пришли посмотреть на нас.

– Возможно, только мы-то ушли. На что там осталось смотреть? Если верить твоей теории, они должны выйти оттуда через полминуты.

Полминуты прошло, никто из ворот не вышел.

– Что же это делается? – возмутилась Юлька. – На кого они там смотрят?

– Юль, парни просто отдыхают. И купаются в Черном море, вот и все.

– А давай, – Юлька схватила мою ладонь и взглянула на меня глазами, в которых на сером фоне радужной оболочки бойко заплясали черти, и это меня немного напугало, – давай посмотрим на них! На голых!

– Юля, Юля… На кой они тебе сдались?

– Как это? Во-первых, имеем право. Они ведь тоже хотели посмотреть на нас. Ну не станешь же ты твердить, что это случайность – то, что они приехали сюда, на этот пляж, в тот же день, что и мы! И ведь знали, что мы здесь будем! – Я пожала плечами, однако внутренне была с лучшей подругой согласна. – Во-вторых, мы вроде как собрались с ними встречаться. Так вдруг они… ну… кастраты какие-нибудь? Или гермафродиты?

Я подавилась собственной слюной и закашлялась.

– Юль, я думаю, будь это так, мы бы не видели их здесь! И потом, хоть я и не спец в таких вопросах, но вроде под плавками вырисовывалось что-то совершенно стандартное.

– Вот и удостоверимся! – уперлась Образцова и первая поднялась на ноги.

Я глубоко вздохнула, и мы крадучись потопали на разведку к воротам. Присели и продвинулись чуть вперед.

– Я ничего отсюда не вижу! – посетовала подруга. Мне ничего не оставалось, как предложить ей проследовать аккуратненько к нашему недавнишнему укрытию.

Мы двинулись к кустам на полусогнутых, не забыв повернуть шеи, а вместе с ними и головы в направлении группы людей. Мужчин было уже семь, только две фигуры, странное дело, так и стояли одетые рядом с главарем нудистов и что-то ему объясняли.

– А нам, значит, одетыми нельзя! – недовольно буркнула Юлька, не любившая, когда что-то в мире делается не по справедливости, и тут произошло нечто ну совсем из ряда вон. Голый мужик, что-то рассказывая Димке и Мишке, вдруг встрепенулся и показал пальцем… на нас!

Все семь пар глаз уставились на две странные фигуры, проникшие на территорию на карачках, а сами виновницы отчаянного внимания так и застыли на месте в позе… короче, в той еще позе. У Димки аж челюсть отвалилась, а Мишка озадаченно почесал затылок.

Мизансцена длилась довольно долго, наконец ребята направились к нам, а мы ждали их приближения, все так же сидя на корточках, склонив головы набок и держась за руки.

– Еще можно записаться поиграть в казаки-разбойники, или вы новичков не принимаете? – шутливым тоном спросил нас Дима, глядя сверху вниз.

Смотря на него снизу вверх, я ответила:

– Не понимаю, о чем ты. Мы просто пришли отдохнуть.

– Ага, – недоверчиво свел он брови у переносицы, затем догадался подать мне руку и помочь встать на ноги. Тем же макаром его друг поднял мою подругу.

Здесь к нам подлетел все тот же нудист, чтобы высказать свои претензии:

– Они и в прошлый раз проникли сюда обманом и не заплатили штраф!

Димка вздохнул.

– Сколько с нас?

– За четверых восемь тысяч.

Мы с Юлькой протяжно охнули. Губа у голого мужчины была отнюдь не дура. Ребята скинулись и отдали штраф, после этого, захватив нас к себе под мышки, вынесли вон из этого пошлого места, слушая вдогонку:

– И чтоб ног ваших больше здесь не было, не умеющие сливаться с природой чудаки!

Донеся до остановки, парни поставили дам на ноги.

– Это мы-то чудаки? – возмущалось все мое нутро. – Тоже мне, Адам хренов выискался! Сливаться с природой, сливаться с природой, – гнусавым голосом передразнила я, выпуская пар. – Шизики голые!

– Ну все, все! Разбушевалась! – посмеявшись, утихомирил меня Димка и сменил тему: – И все-таки, что вы там делали?

Мы с подругой переглянулись, и я повторила первоначальную версию:

– Отдыхали. Видишь ли, на нашем пляже слишком много народа, а нам хотелось спокойствия, тишины, слияния с природой опять же!

– Нет, ты не поняла. Что вы там делали на самом деле?

Я прикусила язык, а Юлька бросилась в атаку:

– Могу задать встречный вопрос: что вы там делали?

Димка глубоко вздохнул, а Мишка смущенно объяснил:

– Вы сами сказали, что пойдете сюда. Ну, мы и решили составить вам компанию. Мало ли, что здесь за народ? Вдруг приставать начнут, мы и вступимся! Зашли – вас нет. Мы и обратились к мужикам, не видели ли таких-то.

Димка шутливо добавил:

– А то вдруг вас уже похитили и переправили через море в гарем к султану!

Девушки хохотнули, удовлетворившись этим разъяснением (а кому не понравится знакомство с рыцарями, готовыми сиюминутно броситься на защиту вашей чести?), тут подъехал автобус, четверка загрузилась в него и вышла уже через семь минут неподалеку от дома бабы Дуси. Только мы хотели попрощаться, как новоявленные рыцари заявили, что, оказывается, доведут нас до самых дверей и сдадут на руки бабке-смотрительнице, а то как бы с нами опять чего не приключилось. Потому-то и вышли на этой же остановке. Наше сопротивление этим действиям было сломлено на корню. Пришлось уступить.

Открыв калитку, мы напоролись на бабку, пропалывающую грядки.

– Катя! – разогнувшись, воскликнула она. – Где твоя заколка?

Юля машинально притронулась руками к своей прическе. Ее волосы были распущены. И как я раньше не заметила? Похоже, она обронила заколку, еще когда мы спешно раздевались на пляже и лезли в воду. Одежду-то она потом взяла, а вот про заколку, наверно, забыла.

Юлька обернулась ко мне.

– Юль, не помнишь, с какого времени у меня ее нет?

Я напрягла память, отметив, однако, как вытянулись у наших провожатых лица. Чем они так удивлены?

– Кать, по-моему, когда мы в первый раз ретировались с пляжа, твои волосы уже были распущены. Помнишь, как ты их полотенцем наскоро вытирала?

– Ах, да! – Образцова закивала котелком. – Юля, ты права. Заколка осталась на пляже, возле кромки воды.

Димка откашлялся, чтобы мы переключили внимание на него, и произнес, как мне тогда показалось, очень странную вещь. Я даже решила сперва, что он не в себе. Так вот, глядя мне в глаза, он спросил:

– Прости, как тебя все-таки зовут?

Я изумленно заморгала и изрекла:

– Уважаемый Дмитрий, психолог и пловец, по-моему, мы знакомы, вам так не кажется?

– Да, я тоже так сначала думал. А теперь совершенно запутался. Может, у меня не все в порядке с рассудком? – последний вопрос он адресовал другу, который стоял, также изогнув брови, и отрицательно покачал головой в ответ.

– Либо ты в порядке, либо я тоже чокнулся. Так кто же из вас Катя, а кто Юля?

Вот тут-то до нас дошло. Видите ли, мы настолько вошли в роль, что, переступая порог калитки, словно нажимаем какой-то невидимый рычаг, и Юля начинает называть меня Юлей, а я ее – Катей. У нас это происходит машинально, словно так и нужно, потому мы не сразу поняли, что же насторожило наших знакомых.

Да, мы-то поняли, только попробуйте объяснить это бабке!

Сама она времени даром не теряла, подошла к нам вплотную (я уже говорила, что баба Дуся подслеповата на один глаз) и, ткнув пальцем в Юльку, уверенно произнесла:

– Вот это Катенька. А это Юлечка, – показали на меня.

По выражению лиц парней можно было смело констатировать, что их шарики закатились за их же ролики. Отказавшись от предложенных бабкой Евдокией пирогов, они наскоро попрощались и, напомнив о том, что, какие бы имена мы ни имели (так и сказали), они все равно ждут нас ровно в шесть у «Никулина», выбежали вон с загадочного участка.