Лэйнар прилетел домой. Трава крыши расступилась перед ним, открыв путь на лестницу. Свернув крылья, Лэйнар спустился по мраморным ступеням. По щелчку пальцев лианы на внешней стороне стен расползлись в стороны, пропуская внутрь солнечные лучи.
Бармана явно приходила прибираться: поверхности блестели, на панорамных стёклах ни пятнышка. Арагвы спустились с потолка и зависли, с радостью шелестя хоботками, готовые поглотить его усталость.
Всё как всегда, но Лэйнар остро ощутил, что чего-то не достаёт. В воздухе не возникали раздражающие розовые кони с рогами, запрещённые сладости, конфеты градом, исписанные листы и совершенно неожиданные вещи, определения которым Лэйнар не знал. Дом был пуст. Теперь тут даже не осталось запахов: цветов, шоколада, праздника. Только стерильная чистота. И тишина. Как в мертвецкой.
Как он это допустил? Зачем она, глупышка, решила спасать его? И вот так… спасла.
От одной мысли, что Оля сейчас в доме Таббата, хотелось только одного – открутить Таббату голову! И на предложение Маэра тянуло согласиться.
Но Лэйнар уселся на любимый арагв, положил ноги на другой, заставляя себя прикрутить эмоции. К чему приведёт игра с Маэром? Можно стать пешкой в чужой игре и Олю подставить. Она ведь даже не понимает, что балансирует на грани со своей способностью к материализации и неумением контролировать эмоции. Безопасность её ложная: будучи супругой, она полностью разделит участь Таббата, в чём бы он ни был замешан. А он точно что-то затеял, и Оля была нужна ему в этом, – Лэйнар в этом не сомневался.
Страшно было, что Таббат сделает её разменной монетой, ведь он так легко жертвует жизнями. Брат из-за него погиб, и целый городок учёных. Лэйнару вспомнилось, как он бродил на пепелище, задыхаясь от дыма. В чёрной воронке не осталось ничего, как бы он ни искал. А Таббат получил генерала. Подлец!
Лэйнар подошёл к фонтанчику и выпил воды большими, жадными глотками. Подставил голову под ледяную струю, чтобы охладить гнев. Кулаки чесались так, что пахло международным скандалом. Потому что он Таббата просто убьёт. Но пока нельзя: там Оля! И одна их стычка чуть не закончилась бедой. Олю надо было вытаскивать оттуда…
В голове шевельнулась мысль: «А если она в самом деле полюбила рыжего проходимца?» Лэйнар застыл, но, вспомнив их поцелуй, сам стал себе смешон.
Но любой следующий шаг можно было предпринять, лишь поняв: что она чувствует; что хочет; что может натворить со своей бесконтрольной магией; чем это ей грозит. А надо всем этим нагло устроился Таббат, как коварный паук над хитро сплетённой паутиной. И как он относится к Оле, тоже ясно. Пока юная супруга целовалась с другим, Таббат выжидал, чтобы сделать магоснимок для шантажа. Сразу видно – «влюблённый муж»! Урод он!
Лэйнар сжал кулаки: да, Таббат в самом деле планирует воспользоваться Олей и её даром. Вопрос как?
И вдруг Лэйнар вспомнил о крыльях без тела. Оля способна вообразить невидимость! И холодная струйка пота пробежала меж его лопаток: с помощью подобной иллюзии Таббат сможет подобраться к Телу Света! Или проникнуть в Шпиль магов и остановить поток энергии, которая поддерживает защиту границ: от центрального шпиля на самой высокой точке Аэранха к шести башням по периметру. Если границы рухнут, Аэранх будет беззащитен, сюда рванут хищники Медатора, распространятся аномалии, ворвутся армии могулов. Лэйнар уставился в стену: и на всё это способна его маленькая Оля?!
И сам себе ответил: пока нет. Ещё нет. Её дар только проходит становление, хотя усиливается с каждым днём. Сколько времени в запасе, неизвестно. И армии могулов из ближайшей точки – приграничного Абринкара, – пока не выдвинулись.
Однако с Олей стоило срочно поговорить. И так же срочно увезти её из Аэранха. Нельзя рисковать ни ею, ни целой страной, ожидая, пока всё будет готово для замысла Таббата.
Лэйнар прошёлся из комнаты в комнату, размышляя, и уткнулся взглядом в Олину заплечную сумку. А вот и повод встретиться – он же обещал вернуть её вещи. Отправиться самому или назначить встречу через Даву?
Он потянул сумку за лямку, и вдруг крыша раздвинулась в стороны. Гробовую тишину дома разбавил гул голосов. Братья? Все четверо: Занар, старший, копия отца, только выше и шире в плечах; элегантный Минтар; с улыбкой шире щёк коренастый Биржес; спокойный, похожий на маму Феар.
– Привет, – опешил Лэйнар. – Какими судьбами?
– Ну, Лэй! Наконец-то ты дома! – произнёс басом бородатый Занар, у него на плече как всегда болтался тубус с проектами. – В последнее время ты у нас просто неуловимый.
– И не потому, что никто не ловит, – подмигнул Биржес. – Ловим. Но кто-то праздник зрелости зажал, крылья развернул и ищи-свищи. Ни ментальную связь не слышит, ни дома не появляется! Где носило, младший?
– В командировке, – ответил Лэйнар. – За пределами Аэранха ментальная связь не ловит, я только вернулся. Я и сейчас по делу бегу. А по какому поводу вы вдруг собрались?
– По твоему, братишка. И прямо сейчас ты никуда не сбежишь: мы знаем, что ты в отпуске, и твои спасатели способны управиться без тебя. А другое уж точно подождёт, – вкрадчиво проговорил Минтар.
– Мама нам всё рассказала. В такие моменты не стоит отстраняться от семьи, – опередил все возражения Феар. – Не переживай, Лэй, не всех нас Оракул радовал, и смотри-ка живые! Ты не один, мы с тобой, брат. Иди сюда!
И Лэйнар утонул в объятиях до хруста в рёбрах и братских похлопываниях по плечу. Кто-то даже взлохматил ему макушку, – наверняка Биржес, как в детстве. Стало приятно.
– Спасибо, ребята! Я правда рад всех вас видеть, но мне надо бежать, – заулыбался Лэйнар. – Очень срочное дело…
– Нет. Семья важнее. Сядь! – вдруг приказал Занар, перегораживая широченной спиной выход.
У Лэйнара изогнулись от удивления брови: давно с ним никто в семье такого не позволял.
– Садись, – мягче, но довольно строго сказал Минтар, указав на парящий арагв, реагирующий на это слово, как дрессированный. – Есть разговор.
Феар и Биржес также встали на пути.
– Не понял, – нахмурился Лэйнар. – Что это за манифестация?
– Ты младший, мы старшие. У нас тоже дела срочные, но взяли и всё бросили. Так что и ты уделишь время братьям и выслушаешь, – заявил Занар. – Сядь.
– Я и стоя хорошо слышу, – нахмурился Лэйнар, скрестив на груди руки.
– Упрямый. Как в детстве, из домика на дереве не вытравить было! – возмутился Биржес.
– Пока я его не поджог, – добавил Минтар. – Ты у нас такой занятой, а мама плачет уже неделю. Тебе всё равно?
Лэйнар непонимающе вскинул глаза.
– Нет. Что случилось?
– Мать убивается, как будто ты уже того… после слов Оракула, – добавил Феар. – Слился с Телом Света.
– Вон оно что! Сразу сказать не могли? Я успокою маму, – сказал Лэйнар мрачно. – И ни к чему было устраивать собрание.
– Но собрание уже стихийно началось. Поэтому ты должен знать, что пока ты где-то там летал, мы обсудили и решили по праву старших братьев, – сказал Занар, – что ты женишься и пойдёшь по нашему семейному пути, раз так сказал Оракул.
– Оракул дал мне выбор, – ещё мрачнее парировал Лэйнар, злясь, что жрецы сообщили подробности семье.
– Знаем. Но у нас есть законное право как старших вмешаться в твою жизнь, – сказал Занар.
– Этим правом с древности никто не пользуется, – ответил Лэйнар.
– Но его никто не отменял, – сказал Минтар. – Геройства и вредность отложи на будущее, младший. Сейчас не пригодятся.
Лэйнар посмотрел на братьев.
– Не пойму, сегодня звёзды так сложились, что у вас в головах перещёлкнуло разом, или вы перепили подпольной дряни от шаманов?
– Между прочим, совсем не дрянь, – показал Биржес увесистую флягу из-за пояса. – Попробовать хочешь?
– Точно нет, – поджал губы Лэйнар. – Давайте так: решайте сколько угодно, но оставьте это при себе. А я своей судьбой сам распоряжаюсь. И это не обсуждается.
– Нет, младший, – качнул головой Минтар. – Если не выполнишь волю Оракула, крылья обрежут, всё отберут и выгонят за пределы. Если пойдёшь в Тело Света, мама опять сляжет. Так что выбирать тут нечего! Мы уже озвучили ей, чтобы не волновалась, что ты женишься. Значит, ты женишься!
– И это тебя отец прочит в дипломаты? – едко сощурился Лэйнар, затем усмехнулся. – Вы реально думаете, что способны меня заставить?
– Так-так-так, не заводись! Занар и Минтар вечно перегибают палку, – подмигнул Биржес. – Что ты упёртый, Лэй, мы в курсе. Что тебе некогда, тоже! Мы просто хотим помочь, и потому чтобы два раза не искать, сами тебе невест нашли! Несколько, на выбор. Красотки!
– Из лучших семей. Вместе выбирали, натуральный конкурс устроили из лаэрок, – вставил примирительно Феар. – За год точно влюбишься, младший, и свадьбу сыграем.
Из куба на его ладони появилась магография длиннокудрой красавицы с золотыми крыльями.
– Смотри, – сказал Феар, – Иландра Тирра, чудесная семья, идеальный характер, ноги ещё лучше.
Лэйнар посмотрел. Взял с пола Олин рюкзак и спокойно сказал:
– Зря старались. Я уже выбрал девушку.
– Кого?! – в один голос воскликнули братья.
– Позже узнаете, – также ровно произнёс Лэйнар. – Она не лаэрка.
Несколькими днями ранее
Мне было сложно. Шутника и балагура Дезмонда после той ночи будто подменили.
– Собирайся, мы уезжаем, – сказал он строго, разбудив меня до рассвета.
Пляшущие огни лампад и перья огненных птиц оставляли жутковатые тени на стенах.
– Куда? – спросонья моргнула я и чуть не ляпнула: «Взрывать Аэранх?»
– Увидишь. Бери необходимое. Остальное доставят позже, – буркнул Дезмонд в дверях. – Если понадобится…
Я сглотнула. Что значит: «Если понадобится?» Если вирус не решат обезвредить дихлофосом или запереть в лаборатории? Но я предпочла не спрашивать. «Я им нужна, я им нужна», – бубнила я себе под нос, судорожно поднимаясь. А мне был нужен Лэйнар.
Вот только решив уйти от него подальше и навсегда, чтобы не навести беду, стоило уходить, – напомнила себе я. Но от воспоминания о поцелуе внутри меня закрутилась мучительно-сладостная волна. До слабости в ногах от одной мысли, что Лэй здесь, а мне надо от него улетать. Разве может быть что-то менее справедливое?
Но разум одёрнул меня: «Эй, эгоистка, хочешь его казни? С ума сошла?» Я содрогнулась и принялась складывать вещи снова с ощущением, что бегу неизвестно куда. Уже хотелось осесть, окопаться, повесить милые занавесочки на окнах, поливать цветочки и с забытым чувством безопасности просто попить чаю. Кто же знал, что это станет роскошью?! Надо было писать не о супер-мирах, а о маленьких прелестях обычной жизни, о детальках, вкусах, запахах и благостной тишине родного дома…
Алкала тут же появилась из-за полога кровати:
– У тебя новый сюжет? Я не посылала.
– Нет, воспоминания и сожаления, – вздохнула я.
– Но в этом было что-то особенно вкусное, – повела носиком по воздуха фея. – Садись, пиши. Вот только погоди, я поймаю волну. Она пока чуждая для меня, но очень интересная!
– Писать не получится, мы опять уезжаем.
– Скажи своему могулу, что ты против, тем более после того, что ты узнала! – возмутилась Алкала. – Эдак ты ни одной истории не напишешь: мотаться туда-сюда, свадьбы-пустыни, родственники… Надоело! Смотри, скоро брошу тебя, если не начнёшь творить!
– Алкала, не трави душу.
– И в Аэранх не возвращайся! – ворчала она голосом Шапокляк. – Просто скажи «Нет» и всё. Если надо, беги, потому что вообще неизвестно, сможешь ли ты нормально слышать меня в этом лаэрском вареве. Придумали, тоже мне, запреты, заслоны! Против кого? Против меня прекрасной, против чудесного, волшебного вдохновения? Фрр, гадость!
– Так меня и послушали…
В дверной проём заглянул Дезмонд.
– Что ты сказала?
Я растерялась: стоит ли ему вообще говорить про Алкалу? По-моему, чем меньше Дезмонд знает обо мне, тем лучше.
– Я не тебе.
– А кому?
Он тут же занырнул в комнату целиком и, осмотревшись, решительно направился к окну, за которым медленно серело небо. В чёрных глазах могула сверкнул такой огонь, что стоило бы побеспокоиться о собственных шейных позвонках и молитве перед завтраком.
– Себе, – ответила я. – Видишь ли, приходится самой с собой разговаривать. Больше не с кем.
Дезмонд прекратил курсировать по комнате с видом хищного зверя, глянул на меня и, наконец, усмехнулся привычно, скрещивая на мощной груди руки.
– Помогает?
– Не очень, – ответила я, запахивая халатик. – Ты сказал «необходимое», а оно может быть разным: во дворце не обойтись без роскошных платьев; в дороге – без штанов, в тюрьме – без мешка сухарей. Так необходимое для чего?
Дезмонд засунул руки в карманы, разглядывая меня.
– Для жизни.
По моим плечам прокатился выдох облегчения: для жизни, значит, пока обойдёмся без дихлофоса. И я позволила себе усмехнуться в ответ:
– Жизнь опять-таки предполагает разные условия: пустыня, северный полюс, столица, деревня, Аэранх, джунгли…
Дезмонд снизошёл до пояснения:
– Тебе нужно удобное одеяние, лёгкое, но не сковывающее движений.
– Для танцев или… – притворилась я совсем дурочкой.
– Или. А по утрам будет холодно.
– Уж не хочешь ли ты сказать, что мы отправляемся в поход? – удивилась я, созерцая россыпь золотых украшений в открытой шкатулке и богато расшитые платья за резной ширмой, как нечто совершенно ненужное. К походу ничего кроме платья служанки, которое притащил хорец, не подходило, да и то было не очень.
– В самом углу гардероба найдёшь вещи для физических упражнений, – ткнул пальцем Дезмонд. – И плащ для прохладной погоды. А из украшений…
Он приблизился и взял из шкатулки два браслета с рубиново-красными камнями, от тяжести которых у меня вчера устали запястья. Шагнул ко мне. Нависнув, поочередно и подчёркнуто надел один браслет, затем другой, щёлкнув показательно застёжками.
– Это знаки твоего замужества, – произнёс он, глядя мне в глаза. – И ты не снимаешь их. Никогда.
– Даже ночью?
– Даже ночью. – Он скосил глаза к окну на мгновение и снова взглянул на меня. – Мало ли какая нечисть…
Подумалось, что он вовсе не об инкубах говорит, а также о том, что эти браслеты по ощущению ничем были не лучше его первого подарка из мёртвого камня, который сдерживал творчество. Но я сама виновата.
«Не вирусу пока диктовать устав!» – сказала себе я, хотя на самом деле очень хотелось.
Дезмонд нехотя вызвал служанку. Светлая могулка с рыжими ресницами, круглая всеми чертами лица, словно прямых линий не осталось, всё мне показала. В моём гардеробе на самом деле обнаружилось несколько пар отличных штанов, туник и удлиненных до колена рубах, похожих на платье.
Служанка ловко сложила вещи в походный мешок, свернув их в трубочки. Я добавила туда стопку листов, включая исписанные с историей про кофейню, несколько местных ручек и чернила. Надела пепельно-серые штанишки и тунику, набросила розовый плащ и заколола волосы. Мягкие кожаные туфли, перевязывающиеся на щиколотках, чем-то напоминали мокасины и почти ничего не весили. В них должно быть удобно.
Вошёл Дезмонд как всегда во всём чёрном, с золотым амулетом на шее. Похожая на инь и янь блямба на цепи состояла из золотой пластины и агатовой: они вплетались друг в друга по центру и будто перетекали.
– Это тоже знак супружества? – спросила я.
– Это свет и мрак, которые составляют целое. Всегда рядом, никогда вместе.
– Метафора однако. Ты не носил его раньше. Мы направляемся в храм?
– Практически.
– Почему ты не говоришь прямо?
– Потому. Ещё раз взгляни, без чего ты не можешь обойтись несколько дней, и спускайся. Нас ждёт аппарат.
– Мы полетим не на тебе?
Дезмонд осклабился, всё больше походя на себя обычного:
– Детка, ты меня с мулом не спутала?
– Ну, не на тебе так не на тебе. Прости, пожалуйста, никогда раньше с трансформерами не общалась. А с твоей мамой мы пойдём попрощаться?
– Ей и без нас скучно не будет. Свадьба ещё два дня продлится. И не думай об этом, без нас отпразднуют, было бы вино. У тебя три минуты.
Не дав мне опомниться, Дезмонд стремительно вышел, тряхнув гривой рыжих волос, прям, как поезд Краснодар-Москва в Воронеже: хочешь прыгай с подножки, хочешь, отправляйся дальше зайцем. За Дезмондом бросилась с моим мешком служанка. Никаких тебе кофе на завтрак, крошек круассанов в постель и выспаться. Оглянувшись, я шепнула в воздух:
– Алкала, ты со мной?
– Куда я денусь? – проворчала тоном вредной старушки фея откуда-то из-за пазухи. – Но мне это всё не нравится.
– Мне тоже.
Летательный аппарат, весьма похожий на те, что я видела, ожидал нас во дворе. Небо только-только стало серым. Я с тоской взглянула на дальнюю башню, в которой сейчас спал Лэйнар. Дезмонд будто издевался надо мной: выглянул из кабины могульского «вертолёта» и жестом показал: быстрее-быстрее. Поднимаясь по лестнице, я заметила тщательно сбитую эмблему Аэранха – существо с перекрещенными крыльями, от него теперь осталось лишь едва видимое светлое пятно. Зато рядом красовалась знакомое уже изображение: символические кабан, тигр и птица, перетекающие в человека. Купленное, значит, оборудование. Или украденное. Меня уже ничем не удивишь.
Однако несколько часов спустя я всё-таки поразилась, обнаружив, что мы вернулись в разрушенный древний город, из которого сбежали. И ровно в то место, откуда улетели, вырвавшись из подземелья. Вспомнилась битва с пауками, моё сердце ёкнуло. Однако вслух я с разочарованием потянула:
– Стоило ли делать такой загадочный вид? Так бы и сказал, что мы снова будем прятаться в подземном храме.
– Мы не будем прятаться, мы пойдём туда, – ответил Дезмонд и показал мне за плечо.
Я обернулась и увидела живописную, в голубоватой дымке гору по ту сторону озера.
– Вот как! А почему же мы не полетели туда сразу? Какой смысл идти?
– Через это озеро никто перелететь не сможет, – ответил Дезмонд и, осторожно осмотрев окрестности, набросил на плечо мешок с моими вещами и направился к берегу.
– Электромагнитные помехи? Как на границе лаэров? – выкрикнула я.
Он ничего не ответил. Где-то неподалёку раздался хруст и подвывание. Я вспомнила о динозаврах и припустила за Дезмондом.
– А как мы переплывём? – вприпрыжку по камням едва успевала за ним я.
– Молча, – ответил Дезмонд. – Орать – не лучший вариант для выживания.
О проекте
О подписке