Натянув пониже на бронзовые плечи скатерть, Иррандо округлил глаза и позеленел, чем вызвал во мне мстительное довольство. Ну-ну, что ты нам скажешь теперь, крокодил Гена? Сорт второй, бесчешуйчатый
Она молча взобралась ему на спину, случайно проехав по плечу дубинкой. – Дрын-то выбрось. Зачем он тебе?
– Дорог. Как память, – проворчала она и устроила шершавую корягу где-то между лопаток.
«Ладно, отойдет», – решил дракон и взмыл в ночное небо.
Опасно быть твоим другом, – сказал дракон и зашагал к разукрашенной двери местного магазина.
«Тоже мне Штирлиц, все равно узнаю», – подумала я и побежала вприпрыжку по раскаленным за день булыжникам к магазину
– Лети давай! Пока не догнали.
На секунду дракон забыл, как махать крыльями, и мы понеслись со страшной скоростью вниз, вдоль каменной стены без окон. Я ухватилась посильнее и рявкнула:
– Разобьемся, кретин! Крыльями маши… не петух ведь!
Плиман с Гоглиашвили говорят: Бога нет, его никто не видел. А ведь он потому не показывается, что сразу очередь с претензиями выстроится! Люди такие: начнут ныть, просить, орать, жаловаться, а особо рьяные еще и зеленкой обольют… Я б на месте Бога тоже не показывалас