Взглянула на телефон и обнаружила десять пропущенных от Франсуа. Вспыхнув, я стёрла контакт и, спрятав гаджет в сумочку, принялась рассматривать артефакты амарнского периода^[3]. Какое невероятное богатство! Лучшее место, чтобы забыть о гадах.

Время проглотили яркие саркофаги, расписанные цитатами из Книги Мёртвых, – ни одного лишнего знака, изображения, хотя непосвященный скажет: затейливые картинки. А я их читаю… С трудом, если честно. Медленно расшифровывая забытые иероглифы, я затихла с мыслью о том, что древние специально так тщательно провожали мёртвых, чтобы потом мы, живые, узнавали с надгробных памятников настоящую историю.

При виде мумии, тщательно перебинтованной серыми тканями, стало не по себе. Я отвернулась и заметила фреску. Любопытство потянуло к выставленным под стеклом вырубленным археологами плитам из царской гробницы, – в неприметный и не вызывающий особого интереса уголок за резными колоннами и величественными статуями. Древний камень экранировал людской гул. Здесь было очень тихо.

Рука сама потянулась к цветным, рельефным письменам и крошечному анкху, который соколиноголовый бог подносил к губам усопшего фараона. Я наткнулась на стекло и отдёрнула пальцы, устыдившись собственного порыва. И услышала совсем рядом на родном русском:

– Так вы говорите, что египтяне использовали в основном струнные инструменты? Разве нельзя сделать такие же?

– Можно, но что вы предлагаете на них играть? Египтяне не писали нот. Предлагаете подобрать на систрах^[4] «Подмосковные вечера»? – с усмешкой произнёс бархатный, отчего-то знакомый баритон почти за моей спиной и вдруг совсем другим тоном заметил: – Вы обратили внимание, как сидят каменные фараоны? А их лица? Скульпторы ваяли статуи, чтобы раскрасить жизнь фараонов в царстве мёртвых, но больше постарались для живых. Для нас…

– Интересная идея, – причмокнув, ответил собеседник. – А вы читали Книгу Мёртвых?

Баритон не ответил.

Захотелось увидеть, кто же произносил мои собственные мысли вслух. Двое мужчин стояли прямо за колонной: один полный, с потеющей шеей и кудрявыми, подернутыми проседью волосами ниже ушей, очки и смачные, жирные губы; второй – высокий, стройный и, подумалось, гибкий – так красиво сужался его торс, обтянутый чёрным трикотажем, от широких плеч к талии.

Очарованная голосом и силуэтом, я вытянула шею и немного склонилась. Ключ из моего кармана выпал на пол. Мужчины обернулись.

Вдох…

И я с размаху, будто в пропасть, полетела в его глаза. На мгновение тёмные, они оказались зелёными, цвета вечерней листвы тенистого сада. Слишком выразительные, будто подведённые ресницами нижнего века, они смотрели на меня пристально, с удивлением, как на упавшую с головы сфинкса кошку.

Во мне что-то проснулось. Тёплое. Где я видела это лицо, немного удлинённое, с чётко очерченными скулами, очень мужским подбородком, прямым носом, аккуратными линиями бровей, с чувственными губами, продуманной небритостью и такой стильной стрижкой? И вдруг я осознала, что смотрю на звезду нашего шоу-бизнеса Макса Финна.

О… Он интересуется Древним Египтом? Сто баллов в карму, несмотря на репертуар.

Всё это пронеслось в голове за мгновение. Я смутилась, подняла ключ и ретировалась, чувствуя плечами его взгляд.

Толстяк сказал что-то ещё. Финн не ответил. Смотрел мне вслед?

Захотелось обернуться, но я погнала себя дальше. Куда мне? В дамскую комнату? Это служебная? Тоже сойдёт. Я захлопнула за собой дверь, в груди стало тесно, как если бы я пробежала стометровку. Отчего я волнуюсь?! Из-за взгляда незнакомца? Глупости!

Однако сердце шумело, как заведённая после зимнего сезона карусель в первый день весны. В животе горячо, в ногах слабость, по щекам жар. Они подумали, что я подглядываю? Неловко вышло.

Я тут же себя оборвала: почему неловко? Я так протестую против серой жизни и одновременно боюсь просто посмотреть на мужчину, который понравился мне, а не родственникам? Глупость! Мрак! Подумаешь, звезда? А я ищу яркости. Я сильная. Цельная. И… красивая. Да, я это знаю.

Я толкнула дверь своего укрытия к подсветке застеклённых ниш, за сфинкса с лицом упитанного завхоза египетских палат.

Финн никуда не ушёл. Он стоял и смотрел в проход, будто ждал меня. Наши глаза встретились снова. Мои щёки залились жаром и, наверное, румянцем, но я не отвернулась.

«Очень красивый, – подумала я, на автомате продвигаясь вперёд, – и если бы не пел то, что поёт, я б сказала, аристократ».

Глядя на него, я подошла почти вплотную и проследовала дальше, не сворачивая с курса, как ледокол. Финн, будто забыв о спутнике, пошёл со мной рядом. Всего пару шагов из уголка за колоннами в большой зал. Толстяк поплёлся за певцом. Финн вдруг остановился и сказал мне, поднимая глаза к древнему своду над головой:

– Эта арка точно сделана для свиданий, вы не думаете?

– Возможно, – осипшим голосом ответила я.

– Точно. Завтра утром, – подмигнул Финн.

Моё сердце подскочило к горлу от изумления. Я в самом деле это слышу от того, кто не сходит с экранов и прыгает из шоу в шоу?

– Вряд ли египтяне ходили на свидания в нашем с вами понимании. Недавно снятый сериал про Тутанхамона – полная историческая туфта и невежество, – встрял толстяк. – Эх, друг мой, только не говорите, что вы бы повесили сюда омелу для поцелуев.

– Омела в пустыне не растёт… – вырвалось у меня.

– Именно! Зато там пропасть папирусов, если свернуть ближе к Нилу, – рассмеялся Финн и обласкал меня взглядом, от которого стало совсем жарко.

Мы оба сделали шаг вперёд под аркой. Возникло до странности знакомое чувство, как дежавю. Смятение от желания прикоснуться. И толпа. Она метнулась к нам, точнее, к нему, уйма стильных мужчин и женщин.

– Макс, где вы ходите? Мы вас потеряли! Скорее, у нас мало времени. Фотограф ждёт, это сумасшедший дом. Бешеный тайминг сегодня! – говорили все разом мгновенно выпавшему из контакта со мной Финну.

Какие-то девушки с придыханием произнесли его имя. Очередь выставленных вверх камер мобильных телефонов. Я отошла в сторону – вот и реальность. Но сердце продолжало неистово колотиться, словно я только что прикоснулась к чему-то настоящему. Странное всё-таки имя: Макс Финн.

⁂

Когда я вышла из египетского зала, ещё один представитель искажённой реальности, француз по имени Франсуа, рванул ко мне навстречу. Такой же милый на вид, как и на фото в Тиндере, с ямочками на щеках, в джинсах, красных кедах и с мятым рюкзаком. Даром, что извращенец.

– Эй, Дамира! Ты куда сбежала? Ищу тебя по всему Лувру! Пойдём ко мне?

Гневное чувство вернулось. Но сейчас я почувствовала себя сильной, словно Египетский зал вернул меня себе. И я просто сказала, как смогла, на английском:

– Больше ко мне не приближайся. Никогда. Рука у меня тяжёлая.

Франсуа опешил. Для меня он остался позади, как и его фразы в спину:

– Погоди, мы ещё встретимся!

«Нет», – мотнула я головой и направилась к выходу из Лувра.

Ничем не хотелось разбавлять впечатления после Египта. Я увидела то, что хотела!

Три ступеньки вниз, и вдруг рядом послышался мужской голос:

– Прошу прощения, мадемуазель, можно сделать вам предложение?

Деловой, солидный мужчина с проседью в каштановых волосах, в серой пиджачной паре обогнул меня и встал на лестнице, преградив дорогу.

– Предложение? – опешила я, только теперь понимая, что разговор мы ведем по-русски. Уже облегчение.

– Да. Вы модель?

– Нет.

– Не пугайтесь, я не маньяк и не проходимец. Ваш типаж идеально подходит для нашего проекта, – заявил пиджачный господин и протянул визитку.

На ней значилось:

«Дмитрий Макаров,

исполнительный продюсер

компания «СинемаДжоуль»»

Что ему от меня нужно? В голове мелькнула мысль о фильмах для взрослых… и омерзение.

– Вы ошиблись, – резче чем нужно ответила я. – Я не модель и не актриса, какая бы то ни было… Я историк.

– Историк? Прекрасно! Так даже лучше, – ответил господин Макаров и кивнул мне за плечо. – В Египетском зале я вас и заметил. Посмотрите на досуге в сети, что мы снимаем. Вот здесь указан сайт, инстаграм-аккаунт. Вы красивая девушка и типаж отличный. Для вас это возможность получить новый опыт и чистый заработок.

Складно звучало, но возможности на голову не падают, если они не кирпичи…

– Я не модель, – повторила я.

Он добавил:

– Мы снимаем клип для Макса Финна на тему Египта.

– Для Финна?

– Про Египет. Завтра в одиннадцать, – подтвердил тот. – Перед собеседованием позвоните.

Он сунул мне в руку визитку и ушёл без лишних слов. Я обернулась. В толпе замаячил Франсуа. Злой, как призрак Лувра.

Облизнув губы, я пустилась вниз по лестнице и на воздух. Поистине странный сегодня день. Не удивлюсь, если там, над облаками развернулся Парад планет, и Сириус, которому поклонялись египтяне, решил выйти из сумрака.