Цитаты из книги «Унесенные ветром. Том 2»

Быть непохожим значит быть проклятым!

Сидя в затемненном холле и глядя на Уилла, Эшли думал, что за всю свою жизнь не знал более высокой доблести, чем та, что толкала Скарлетт О’Хара на покорение мира в доспехах из бархатных портьер ее матери и в шлеме, увенчанном петушиным пером.

Вы всего лишь ведете себя не так, как другие женщины, и делаете это с большим успехом. А я вам уже говорил, что в любом обществе это самый страшный грех. Быть непохожим значит быть проклятым!

Сильные созданы повелевать, а слабые – подчиняться.

Скарлетт чувствовала себя сбитой с толку и немного пристыженной: так бывало всегда, когда люди приписывали ей свои собственные чувства и помыслы, почему-то считая, что она их разделяет.

«Он ведь никогда и не существовал на самом деле, только в моем воображении, – устало подумала Скарлетт. – Я любила человека, которого придумала себе сама, и теперь он умер, как и Мелли. Я придумала себе красивый костюм и влюбилась в него. А когда прискакал на коне Эшли – такой красивый, ни на кого не похожий, – я просто надела на него этот костюм и заставила носить, не спрашивая, подходит он ему или нет. Я не хотела видеть, что он собой представляет на самом деле. Я продолжала любить красивый костюм… а вовсе не Эшли».

Он подхватил ее на руки и стал подниматься по лестнице. Ее голова оказалась прижатой к его груди, и она слышала, как громко колотится его сердце. Ей было больно, и она испустила приглушенный испуганный крик. Ретт упорно поднимался по темной лестнице все выше и выше. Скарлетт обезумела от страха. Он казался ей сумасшедшим незнакомцем, и он нес ее куда-то в непроглядной тьме, черной, как смерть. Он сам был подобен смерти и уносил ее на руках, сжав до боли. Она вновь испустила полузадушенный крик, и он вдруг остановился на площадке, быстро повернул ее у себя на руках, наклонился и поцеловал ее так глубоко и властно, с такой свирепой яростью, что она позабыла обо всем, кроме темноты, в которую стремительно погружалась, и вкуса его губ на своих губах. Он дрожал, как от сильного ветра, его губы спускались от ее рта к нежной коже, открывшейся под распахнутым капотом. Он что-то глухо бормотал, но слов она не различала, его губы пробуждали неведомые ей раньше чувства. Она была тьмой, и он был тьмой, и всего, что было раньше, больше не существовало, все исчезло, осталась лишь тьма и его губы, прижимающиеся к ее губам. Она попыталась заговорить, но он вновь закрыл ей рот поцелуем. В ней вдруг возникло незнакомое возбуждение: радость, страх, безумие, волнение, покорность рукам, сжимающим слишком сильно, губам, целующим слишком больно, судьбе, надвигающейся стремительно и неотвратимо. Впервые в жизни Скарлетт столкнулась с кем-то или чем-то, что было сильнее ее, с тем, кого она не могла сломить или запугать, с тем, кто страшил ее и подчинял своей воле. Сама не зная, как это случилось, она уже обнимала его за шею, ее губы с трепетом отвечали на его поцелуи, и они вновь поднимались по лестнице во тьму – в мягкую, головокружительную, всепоглощающую тьму.

А ведь, черт побери, я не пожалел бы для него твоего тела. Уж я-то знаю, как мало значит тело… особенно женское. Но я ревную к нему, потому что он забрал твое сердце и твою милую, жестокую, бессовестную, упрямую душу. Этому болвану твоя душа не нужна, а мне не нужно твое тело. Женское тело я всегда могу купить за бесценок. Но мне нужны твоя душа и твое серд

Жизнь не обязана давать нам то, чего мы хотим. Мы берем то, что получаем, и нам следует быть благодарными – могло ведь быть и хуже

Смерть, налоги и роды всегда приходят не вовремя!