Глава 6

– Ты хоть понимаешь, насколько это унизительно? – старательно прикрывая ладонями неприлично оголившийся живот, я оглядела таверну.

В отличие от «Весёлого гуся» в «Шкварчащем хряке» было многолюдно. Ярко пахло жареным мясом, хмелем, свечным воском и крепким табаком. Шум голосов и гогот подвыпивших посетителей смешивались в громкий гул. И как они расслышат флейту мага сквозь эту какофонию?

– Это всего на один вечер. Цветастый наряд привлекает много внимания, а небольшой участок голой кожи танцовщицы может добавить к выручке пару золотых. И вообще, что-то ты так не возмущалась, когда наш многоуважаемый принц зажимал тебя по углам, – будничным тоном произнёс волшебник.

– Знаешь, у меня есть идея получше. Давай предложим хозяину кабака новый рогатый трофей, а то их заметно поистрепался.

Я кивнула на торчащую из стены голову оленя, на которую очередной новоприбывший закинул шапку.

– Могу поспорить, за новую вешалку отвалят пять – нет, десять монет.

Стойко выдержав сердитый взгляд чародея, махнула пышным подолом с оборками и гордо выступила вперёд к самым столикам. Алестат заиграл известную песенку, отбивая ритм ногой. Из зала донёсся свист. На нас разом обратился взгляд сотни глаз. Я застыла в растерянности. И как угораздило? Понятия не имею, как выступать перед публикой.

– Ну, давай, молодуха. Чего обмёрзла-то? Мелодия весёлая. Поддай огонька, – заголосили завсегдатаи таверны.

Попятившись, я упёрлась спиной в грудь подошедшего чародея. Выдав особенно заливистую трель, он отстранил флейту от губ и, продолжая притопывать ногой, запел. Странно было слышать вульгарный припев от гордого и неприступного верховного мага, но самым необычным был его голос. Несмотря на сомнительное содержание песни, мне вдруг показалось, что я на балу в королевском замке. Если бы в дворцовом оркестре узнали о таланте Алестата, его бы пригласили в вокалисты.

 
Пусть соперник мой выиграл этот бой
И тебя назовёт женой.
На ночном рандеву, вижу, как наяву,
Поцелуй с твоих губ сорву.
 

Заворожённо глядя на него, не успела отпрянуть, когда чародей впился в мои губы под аплодисменты и улюлюканье толпы. Придя в себя, я со всей дури наступила ему на ногу. Раскрасневшийся Алес отстранился, но, вопреки моим ожиданиям, рассмеялся. Наверняка со стороны это походило на препирательства влюблённых, но, по крайней мере, его действия возымели эффект. И публику раззадорили, и меня из ступора вывели. Не желая больше оказываться слишком близко к волшебнику, я закружилась по залу, старательно вкладывая в танец всю свою злость и досаду.

Пламя свечей в люстрах и канделябрах дрожало, перемигивалось и плясало вместе со мной. Лица посетителей таверны слились в одно смазанное пятно. Голоса смешались и исчезли, поглощённые мелодией. Я скользила между столиков, не разбирая дороги, но ни разу не споткнулась. А в разложенный на полу мешок со звоном сыпались монеты.

Занятая своими переживаниями и влекомая ритмом, я не заметила, как пролетела половина вечера. Ярость и неловкость испарились. Мне даже начинало нравиться это нелепое представление. Но тут флейта захлебнулась. Обернувшись, я увидела, как Алестат, стиснув зубы, сжимает и разжимает ладонь. Его рана! Метнувшись к нему, схватила за руку, развернула к свету. От пальцев до запястья пролегал ярко-алый шрам.

– Болит?

– Свело. Не страшно. Сейчас продолжим…

Он потянулся за флейтой, но я схватила её раньше:

– Уважаемые зрители, мы объявляем перерыв. Вернёмся через пару минут.

Кокетливо мотнув юбкой и послав разочарованной толпе воздушный поцелуй, я подхватила мешок с монетами и потащила Алеса к свободному столику в углу зала.

Неохотно усевшись, он отхлебнул из кружки, услужливо принесённой миловидной официанткой. Наглая девица строила магу глазки, совершенно не стесняясь моего присутствия, и, кажется, даже не собиралась уходить.

– Спасибо! – пододвигая кружку Алестата к себе, процедила я, прожигая её взглядом. – Нам с мужем хотелось бы побыть вдвоём. Дорогой, сын нас уже заждался, пора сворачиваться.

Поникшая официантка надула губки, но соизволила убраться.

– Дай руку.

– Да там ничего…

– Руку! – упрямо повторила я тоном, не терпящим возражений.

Маг неохотно подчинился. Его левая ладонь мелко подрагивала, рубец горел и пульсировал.

– Я думала, на тебе всё заживает как на кошках. Пиратский тесак ведь был стальным, а не чисто железным, почему шрам до сих пор так плохо выглядит?

Алес окинул подозрительным взглядом зал и, понизив голос, протянул:

– Сталь – сплав. Возможно, железа в составе оказалось больше, чем обычно. А может, причина в потере Силы. Но рана пустяковая, зарастёт. Пойдём, надо продолжать, а то хозяин урежет оплату.

Чародей попытался встать, но я схватила его за руку, удерживая на месте.

– Тебе надо отдохнуть. Пятнадцать…

Под его тяжёлым взглядом я сдалась:

– Хорошо, десять минут. А пока расскажи, откуда ты знаешь так много простонародных песен.

– Они поднимают боевой дух. Вопреки расхожему мнению, солдаты нечасто исполняют высокопарные баллады, да и марши играют только на парадах.

– Допустим. А ты здесь при чём?..

Я осеклась, вспомнив слова принца о том, что Алестат служил ещё его матери.

– Не хочешь же ты сказать, что участвовал в войне отступниц?

– Участвовал. Конечно, не в роли простого солдата. Но бывало всякое.

Задумчиво водя пальцем по шраму на ладони, под внимательным взглядом чародея, я наконец решилась озвучить вопрос, давно не дававший покоя:

– Сколько тебе лет на самом деле?

– Я не знаю.

– Как это? Ты что, не знаешь, когда появился на свет?

– Нет. Отец никогда не праздновал мой день рождения.

– Ну, хотя бы в каком месяце и… году? – я ошарашенно уставилась на него.

– Мергрим – край вечной зимы. Я не знаю ни месяца, ни сезона, ни года своего рождения. Но по моим соображениям, мне где-то от тридцати семи до сорока пяти лет.

Мы оба замолчали. Не зная, как избавиться от неловкости, поднесла руку Алеса ближе к лицу и принялась её изучать. Гадать по линиям на ладони я не умею, но можно хотя бы сделать вид. Ровные края раны хорошо стянулись, и хотя воспаление ещё не спало окончательно, опасности это не представляет. Внимание привлекли странные отметины, выделяющиеся на фоне красного шрама. По всей ладони, на пальцах и запястье были разбросаны едва заметные белые точки, ещё более светлые, чем фарфоровая кожа чародея.

– Какие-то символы?

Алестат, до этого не мигая смотревший на меня, отвёл взгляд.

– Память о твоей наставнице.

Я непонимающе заморгала, ожидая, когда он продолжит.

– Во время восстания я состоял в совете чародеев. Моя живучесть и выносливость пришлись по нраву старейшинам, хотя они и не понимали, чем вызваны такие… способности. Списывали на последствия отцовского воспитания. Я отлично справлялся с установкой барьеров, защищавших остальных волшебников, пока те творили боевую магию и разили отряды ведьм. Её такое положение вещей не устраивало. И на мою беду, в отличие от совета, она знала…

– Как Этель удалось сотворить такое? – Имя ведьмы я произнесла почти шёпотом.

– Картечь.

– Что?

– Железная картечь. Мелкие шарики забивали в пушку вместе с пороховым зарядом. Обычная картечь застревала в магическом барьере, а если и долетала до меня, не причиняла серьёзного вреда, и я мог спокойно защищать остальных. Но колдунья додумалась использовать железо. Барьер пал. Это был единственный раз, когда я потерял контроль. Боль была невыносимой. Я постарался прикрыться, – он выставил вперёд ладони, – но всё равно всего посекло.

Осторожно отведя руки Алестата, я принялась разглядывать его лицо. Несколько почти незаметных следов угадывались на лбу, висках и подбородке, а бровь перерезал крошечный шрам от удара, обрушившегося на маленького Алеса от отца. Я потянулась к вороту рубашки чародея, чтоб осмотреть его шею и грудь.

– Эй, голубки, вы бы уединились, что ли?! – загоготал подвыпивший мужик за соседним столиком.

Опомнившись, я отстранилась и, смущённо прокашлявшись, спросила:

– Зачем она так с тобой?

– Хотела ослабить, а заодно добраться до магов совета. Я долго потом извлекал из всего тела эти крохотные снаряды, жгущие как клеймо.

– А волшебники? Они не догадались, что ты… не так прост?

– Нет. Чтоб догадаться, нужно было выжить. Железо не только фейри ранит, обычных людей, пусть даже наделённых Силой, им тоже убить проще простого. Пошли, нельзя заставлять почтенную публику ждать.

Проглотив вертевшийся на языке вопрос, как болотница прознала о происхождении мага, поспешила за ним.

Музыка Алестата стала заметно грустнее, но успевшие порядком набраться местные не обратили на это внимания. Выпивохи уже и взгляд-то с трудом фокусировали, что им до выбора репертуара.

Хозяин таверны «Шкварчащий хряк» – улыбчивый краснолицый мужик, похожий на борова со своей вывески, расщедрился на прибавку к оговорённой сумме. К тому же он, не пересчитывая, позволил нам забрать все монеты, брошенные зрителями в мешок на полу. Даже непривычно молчаливый и задумчивый Алес заулыбался после такого.

Мы уже переоделись и собирались уходить, когда группа относительно трезвых мужчин подозвала нас к себе.

– Эх, поздно мы пришли! Вы были хороши. Гораздо лучше большинства местных артистов, – сказал сидевший во главе стола пожилой, но всё ещё крепкий, бородатый мужчина. – Надолго в наши края?

– Нет, мы здесь проездом, – натянув вежливую улыбку, раскланялся Алестат.

– Жаль! Что ж, в таком случае позвольте угостить вас с женой…

Старик вопросительно уставился на меня, но не дождавшись опровержения, продолжил:

– …ужином.

Я хотела отказаться, но маг уже уселся на подставленный для него стул:

– От сытной еды я никогда не откажусь. Спасибо за приглашение!

– А что насчёт хорошей выпивки? – подмигнул бородач.

– Тем более!

Было страшно неуютно находиться в окружении толпы незнакомых мужчин, и я не раз незаметно пинала своего нерадивого «муженька», намекая, что пора сворачиваться. Алес, на удивление легко вписавшись в шумную компанию, болтал без умолку, смеялся и травил совершенно идиотские байки. Которые, впрочем, вызывали у сидевших за столом приступы безудержного хохота. Конечно, после всего, что с нами произошло за последнее время, и, в частности, после сегодняшнего вечера, чародей заслуживал отдыха. Но я волновалась, что количество выпитого скоро развяжет ему язык. Что может быть опаснее, чем пьяный беглец, неспособный лгать?

– А что это ты, почтеннейший менестрель, шапочку не сымаешь? Пора бы из образа выйти, – гнусаво усмехнулся сидящий напротив выпивоха.

Алес перевёл на него слегка окоселый взгляд, икнул, и весело ответил:

– Рога прячу!

Я обмерла и вжала голову в плечи.

– Молодуха, что ли, твоя наставила? – глядя на меня, покатились со смеху мужики.

– Рога передаются по женской линии, – осклабился захмелевший маг.

Кляня его на чём свет стоит, я выпалила:

– Да хватит заливать, рогоносец. Лысеет он, вот и все дела. Лишь бы на меня всё спихнуть.

Компания заохала. Сосед справа печально пригладил длинную прядь волос на плешивой макушке и сочувственно вздохнул. И только автор вопроса окинул нас с волшебником недоверчивым взглядом узких бегающих глазок.

– Вы же вроде на когге приплыли? На «Надёжном»? Я служил в его команде, – продолжил он.

– Ага, «Надёжный»! Бульк и нету, – с досадой протянул горе-чародей, шумно отхлёбывая из кружки.

– Милый, кажется, тебе уже хватит! – воззвала я к остаткам разума волшебника.

– А я вас помню. Торин и… Миа, так? Ты ж вроде представился торговцем? Чёй-то вдруг в менестрели подался? – не унимался матрос.

– Так ведь золотишко моё уплыло вместе с коггом, – поник Алес, подперев рукой голову и, кажется, едва держась, чтоб не упасть лицом в жаркое.

– Торин, дома сын ждёт. Прошу! Нам пора! – в отчаянии всхлипнула я.

– О! А ведь мальца кормить надо. Вот и стараюсь для них, – умудрился виртуозно выворачиваться Илдис.

Вслух он не лгал, зато умудрялся виртуозно недоговаривать, увиливать от ответа и наталкивать на ошибочные выводы.

– Мужик! – лысеющий сосед с размаху хлопнул мага по плечу, отчего тот чуть не завалился на стол. – Только хиленький какой-то.

– Да, Силы мне недостаёт, – прохрипел едва не подавившийся чародей.

Не желая больше смотреть на этот оживший кошмар, я резко отодвинула стул и поднялась.

– Спасибо за угощение, но нам и правда пора. Торин, если ты ещё вконец не окосел и не потерял совесть, ты меня догонишь.

С этими словами я подхватила кошель с заработанным, накинула плащ и, не оборачиваясь, вышла из таверны.

На улице заметно похолодало. Весна ещё и за половину не перевалила, ночью могут быть заморозки. В сумерках приморский городок казался довольно унылым. Подсвечивались только гавань, главная площадь и пара самых широких улиц. Из тёмных переулков выглядывала тьма, да тощие дворовые коты, рыскающие в мусоре возле чёрных ходов таверн.

«Шкварчащий хряк» располагался в центре, и при свете дня мне казалось, что найти дорогу к «Гусю» не составит труда. Два раза налево, прямо и направо по узкой боковой улочке. Всего-то. Но опустившаяся на город ночь всё переменила. Налево, налево, прямо, направо – тупик. Я насупилась и, недоумевая, где могла ошибиться, зашагала обратно. Между домами уже мелькали огни фонарей. Сейчас вернусь к таверне и попробую снова.

Не тут-то было! Проход вывел на незнакомую улицу. Здесь не темно – это плюс. Я понятия не имею, где оказалась, – это минус. В нос ударил запах тухлой рыбы. Рынок? Или порт? А может, смрадом веет от отбросов возле трактира? Заметавшись вдоль домов, я тыкалась то в один проулок, то в другой. Безрезультатно. Сердце ухнуло в пятки. Пытаясь справиться с накатившей паникой, постучала в слюдяное окошко, за которым маячил тусклый огонёк.

– Извините! Я заблудилась, вы мне не…

Свет в окне погас. Отлично! Приняли за грабителя? У них тут что, ещё и небезопасно? Плотнее прижав к груди кошель с оплатой, попятилась к тому месту, откуда, как показалось, пришла. Спокойно! В конце концов, я ведьма. И что я сделаю, если на меня нападут? Предложу бандитам приворотное зелье или излечение от головной боли? Алестат, ну где же ты, чудище рогатое?!

Звук шагов отдавался от каменных стен. Преследуют? Я остановилась. Прислушалась. Эхо ещё пару раз повторило за мной, но всё быстро смолкло.

Мечась от тьмы к свету, каким-то чудом, набрела на лавку, вывеску которой видела утром. «Весёлый гусь» совсем рядом. Да, там нет горячей воды и постель мятая, и пахнет прокисший пивом, зато в таверне тепло и безопасно. Вздохнув с облегчением, я расправила сведённые от страха плечи и спокойно пошла в сторону постоялого двора.

Свечи в фонарях уже догорали. Отблески дрожащего пламени едва освещали улицу, но этого оказалось достаточно, чтоб выхватить из темноты лист бумаги, пригвождённый к стене. Я окинула его ленивым взглядом и споткнулась. С объявления затравленно глядел мой портрет, а под ним красовалось размашистое: «Разыскивается». Рядом висел плакат с Алестатом. Кто-то пририсовал ему бороду и остроконечную шляпу, но в чертах всё равно безошибочно угадывался верховный маг. Суммы вознаграждения были просто баснословными. Да на эти деньги флотилию коггов построить можно или купить себе в безраздельное владение небольшой город, вроде этого. За спиной послышалась нетвёрдая поступь.

– Наконец-то! Алес, они ищут нас. Что будем…

Я развернулась, но вместо пошатывающегося мага напротив стоял относительно трезвый не в меру любопытный матрос.

– Так и знал, что никакие вы не артисты. Жаль, конечно, что чародей улизнул, но вырученных с твоей поимки денег тоже хватит лет на сорок.

Он подался ко мне, разматывая накрученную на руку верёвку.

– Мы ведь не хотим, чтоб тебе было больно, ведьмочка, не сопротивляйся, будь хорошей дев…

Пинок под колено заставил нападавшего припасть на одну ногу, но воспользоваться выигранной форой я не успела. Матрос ухватил меня за лодыжку и резким движением затянул на ней узел.

– Ах ты, грязная девка! Решила побрыкаться?

Он рванул верёвку на себя, повалив меня на мостовую.

– Грабят! – что есть мочи завопила я, в надежде, что кто-то выскочит из ближайших домов.

Но услышала только, как заскрипели затворяемые ставни и защёлкали замки.

– Убивают!

Тщетно!

– Да с чего вы взяли, что я ведьма?! Пустите!

– Ты прокололась ещё на когге. Назвала своего сопляка «Ал», хотя нам затирала, что он «Брин». И дружок твой ни фига не лысеет, на борту я видел его шевелюру без шапки. А пираты?! Пираты в Мёртвом океане! Из-за вас, паскуды, «Надёжный» ко дну пошёл, а я остался без работы и денег.

– Ты ошибся! Отстань от меня! Вот, забирай.

В отчаянии я бросила кошель в матроса. Послышался глухой удар, хруст и целая тирада ругательств. Монеты со звоном раскатились в стороны, а моряк со свёрнутым набок шнобелем угрожающе навис надо мной.

– Что, псовка, думаешь откупиться парой золотых? А ведь в листке ничего не говорено о том, что тебя целой доставить надо.

Потянув за аркан на ноге, он тяжело навалился сверху. Кровь из расквашенного носа капала мне на лицо. Я попыталась отвернуться, но его рука впилась в шею с такой силой, словно одно неверное движение – и он открутит мне голову. Сжавшись и дрожа, из последних сил, прохрипела:

– Отпустите, пожалуйста! Не трогайте меня… Прокляну!

– Ничем ты мне не навредишь! Если б могла, уже сделала бы это, – матрос расхохотался.

От кислого дыхания так близко замутило. Продолжая сжимать моё горло, он зашуршал подолом платья, пытаясь забраться рукой под юбку. Я закричала, но тут хватка ослабла. Глаза моряка расширились, когда на его шее сомкнулись бледные пальцы.

– Первым делом я оторву тебе руку, которой ты удерживал её. Затем ту, которую посмел распустить. А что будет потом, ещё не придумал. Но поверь, я очень изобретателен! – холодно произнёс знакомый совершенно трезвый голос.

– Отпусти, пожалуйста! – проблеял мои недавние слова ещё минуту назад такой смелый нападавший. – Я просто ошибся, оплошал. Не трогай меня!

– Ах, оплошал? Да, пожалуй. Но не расстраивайся, не ты один ошибся этим вечером. Давай-ка я отправлю тебя к друзьям?

– Не может быть! – выдавил моряк. – Пусть маг, но ты был бухой и один против всех. Как?

Пальцы Алестата сжались. Изо рта матроса повалила пена.

– Поинтересуешься у дружков на том свете.

– Алес, не надо! Оставь его. Если жизнь дорога, он ничего никому не расскажет.

Какой бы сильной ни была моя ненависть к нападавшему, видеть его смерть не хотелось. Я всё же травница и привыкла спасать жизни, а не отнимать их, тем более из мести. Подскочив к волшебнику, погладила его по руке, стараясь успокоить.

– Девчонка права, буду нем как рыба. Только пусти! У меня дома дети, я же для них…

Продолжая с лёгкостью удерживать моряка одной рукой, Алес притянул его ближе и, чуть наклонив голову, заглянул тому в глаза.

– На твоём месте я бы никому не рассказывал о том, что видел нас. Ещё раз мне попадёшься, выпотрошу как эту самую рыбу и позабочусь о том, чтобы ты оставался в живых до завершения процесса.

С этими словами он отшвырнул мужика с такой силой, что в месте, где тот врезался в стену, камни раскрошились.

– Ты в порядке?

Алестат притянул меня к себе и успокаивающе погладил по спине. От него пахло вином, солью и кровью.

– Да. Ты ранен? – переспросила я, не размыкая объятий.

– Пара синяков и неглубоких порезов. Жить буду! Хотя есть вероятность, что недолго, по твоим же словам.

– Ты их…

– Да!

– Всех? – ужаснулась я, но, вспомнив его бой с пиратами, легко поверила в такой исход. – Как?