Алёна

Ещё недавно моя жизнь была абсолютно спокойной, и текла своим чередом, не предвещая никаких происшествий. Мой самый обычный рабочий день подходил к своему логическому завершению – как обычно, ровно в пять я скинула всю недоделанную работу на флешку, выключила компьютер, попрощалась с сотрудницей, с которой мы вместе делили маленький кабинет и отправилась домой. Перетерпев привычную давку в общественном транспорте, и в виде ущерба получив лишь отпечатки мужских ботинок на своих туфельках, я добралась до дома.

Нашарив в бездонной сумочке ключи, вставила их в замок. Но, как и следовало ожидать, дверь и не думала открываться. Замок на двери часто капризничал и заедал, его давно пора было менять, и я не раз говорила об этом своей соседке по малосемейке тёте Любе. Тёть Люба соглашалась, но денег на замок не давала, ссылаясь на маленькую пенсию. Я тоже не была дочкой миллионера, чтобы взваливать расходы по общей двери на себя. В конце концов, в отличие от меня, тёть Люба вполне может рассчитывать на помощь детей.

Помучившись минуты две, я позвонила в дверь. Не прошло и года, как у двери послышалось шевеление.

– Кто тама? – раздался из-за двери хрипловатый голос моей бабульки.

– Это я, тёть Люба, Алёна, дверь открыть не могу, – как можно громче сказала я – у пожилых людей слух не такой острый, когда разговор не в их пользу.

Что-то бормоча себе под нос, тёть Люба, немного повозившись, дверь открыла.

– Совсем замок сломался, – сказала я, проходя в квартиру. – Менять надо.

– Ой, да, сломался, надо, надо менять. Вот пенсию получу – враз поменяем, – согласилась моя соседка.

Но я уже и не надеялась, что пенсия, с которой мы будем менять замок, вообще когда-нибудь придёт. Обещания, обещания… От кого только тёть Люба научилась кормить меня несбыточными пенсиями?

– Мряу!!! – вылез мне на встречу мой самый преданный мужчина из семейства кошачьих.

– Флегматик! – погладила я своего любимца. – Уйди, не обтирайся об мои ноги, – легонько оттолкнула я серого полосатика, каждый раз норовившего оставить клочья шерсти на моей одежде.

– Сытый он, сытый, – добродушно сказала тётя Люба. – Покормила я его сосисками, которые оставляла.

Флегматик являлся моей личной собственностью. Когда я его подобрала котёнком, мне было лет двадцать, с тех пор мы неразлучны. Я даже представить не могла свою жизнь без Флегматика. Доброго, милого, порой ворчливого, но бесконечно любящего. И я была безумно рада, что тёть Люба отнеслась к Флегматику с пониманием и не устраивала скандалов по поводу присутствия в доме озорного хвостатого.

Флегматик был милейшим существом, если не брать во внимание, что только за исключением лютой зимы (когда все инстинкты благоразумно впадали в спячку), он лишал меня (а заодно и тётю Любу) заслуженного после трудового дня сна: чуть ли не каждую ночь он драл горло, взывая к своей воображаемой возлюбленной. И бывало, что, страдая «энурезом», писал по углам, на занавески, и два раза даже в обувь, после чего мои туфли и осенние ботинки пришли в полную негодность. С обувками пришлось расстаться, но я на Флегматика была не в обиде – главное, что он не сделал своё мокрое дело в дореволюционные ботиночки тёть Любы. Где бы я потом искала такой раритет?

Кое-как разрулившись с тёть Любой в маленьком коридорчике, заставленном пустыми бутылками, которые моя соседка собирала, пытаясь очистить наш город и подзаработать денег, я прошла к себе в комнату.

Занимала я спальню двухкомнатной квартиры. Комнатка небольшая, но в неё вмещалось всё, что нужно: кровать, шкаф, стол с компьютером, книжный стеллаж, маленький телевизор на тумбочке и несколько рисунков на стене. Я любила рисовать, но серьёзно заниматься живописью у меня не было времени (хотя «нет времени» в большинстве случаев лишь распространённая отговорка лени). Как когда-то мудро заметил один из моих любимых живописцев Делакруа «Лень, конечно, наибольшая помеха к развитию наших способностей».

– Алёна, чай пить будешь? – постучала в дверь тётя Люба.

– Да, сейчас иду, – откликнулась я, стягивая с себя футболку и брюки, и облачаясь в домашний халатик китайского производства.

Когда я вышла, в нашей уютной кухоньке уже весело кипел чайник.

– Алён, как день прошёл? Чаго нового на работе? – поинтересовалась моя общительная бабулька.

– Хорошо, всё как обычно. Сегодня работала с длиннющей статьёй на тему здоровья, – сообщила я, заваривая чай.

– И что там пишут? – спросила тёть Люба, устраиваясь за нашим небольшим столиком, ожидая услышать от меня кучу новых народных рецептов по борьбе с недугами. И когда только народ успевает их придумывать (в смысле, рецепты), а главное всё опробовать? У меня даже на элементарную овсяную маску время находилось только по большим праздникам.

– То же самое, что и везде, – поспешила я удовлетворить любопытство тёти Любы. – Людям свойственно болеть, организму – бороться с этим, а врачам – только помогать. Не стоит надеяться, что они сотворят чудо, если вы сами не хотите быть к этому причастны. Настрой и стремление самого человека – вот что важно, – практически процитировала я высказывание из статьи.

– Скучная у тебя жизнь, Алёна, – сказала тёть Люба, раздосадованная на столь короткую и бесполезную для неё статью. – На работе целый день сидишь за компьютером, домой прийти не успеешь – опять за компьютер садишься… В твоём возрасте детками, мужем заниматься надо, – многозначительно посмотрела на меня тётя Люба своими круглыми глазками и надкусила пряник. – А твой железный компьютер мужа тебе не заменит.

Я вздохнула, приготовившись к очередным нравоучениям. Не было ни дня, чтобы моя сердобольная соседка не затрагивала тему моего холостяцкого образа жизни.

– Тёть Люба, сами ведь знаете, какие сейчас парни…– начала было я заезженную песенку миллионов незамужних девушек, но тётя Люба меня прервала.

– Знаю, знаю, – строго сказала она. – Мне ли не знать, что такое мужики – три брата, муж, сына воспитала. Брать их надо, мужиков, сразу, тёпленькими. Как вон, моя невестка ненаглядная, моего Сашеньку к рукам прибрала. Он и оглянуться не успел, а она ему пузо своё и поставила – на, женись.

Свою невестку тёть Люба, мягко сказать, недолюбливала. То ли за то, что жизнь её сыну рано «испортила», то ли за то, что благодаря именно ей, тётя Люба из двухкомнатной квартиры переселилась в малосемейку, освободив жильё молодым.

– Вот так вот их, мужиков, женить надо. Моя невестка быстро до этого додумалась. Сашка ей даже и «люблю» сказать не успел, а она ему уже «замуж хочу!», – подытожила тётя Люба.

Однако, о том, что и её собственная дочь, младше Сашеньки на год, женила на себе своего ненаглядного точно таким же образом, тётя Люба умалчивала.

– Вот и я о том же. Если сама в жёны не навяжешься, полжизни прождёшь, пока мужчина додумается тебе предложение сделать, – согласилась я с тёть Любой. – Мужчины сейчас слабые стали, инфантильные.

– Какие, какие? – прищурилась тётя Люба, услышав незнакомое слово.

– Инфантильные – как дети, не самостоятельные, – пояснила я. Как же иначе назвать мужиков, которых на себе силовыми методами женить надо?

– А, ну это всегда мужик таким был, – продолжила тётя Люба, разобравшись с «инфантильностью». – А ты ешь, ешь, пирожки с капустой сегодня на славу получились, – придвинула мне соседка тарелку румяных пирожков.

Я с удовольствием испробовала коронное блюдо тёть Любы. Так уж у нас повелось, что тётя Люба готовит к чаю что-нибудь домашнее, а я покупаю конфеты, печенья, разные вкусности.

– А мужик он и есть большой ребёнок, – вернулась тёть Люба к нашему разговору. – Это матушка-природа сама так распорядилась. Женщина всегда мать, и за мужем как за ребёночком ухаживать должна, когда и баловать, а когда и наказывать, – делилась житейской мудростью моя соседка.

– Это что же получается – «я и лошадь, я и бык, я и баба, и мужик»? – не согласилась я.

– Так и получается, коли воспитать своего мужика не сможешь. Воспитывать их надо умеючи. Это вот у той бабы мужик пить будет да гулять, которая ни ума, ни ласки не приложит, чтобы мужика своего на путь истинный наставить. А если женщина умная да смекалистая, то муж у неё будет чин-чинарём ходить. Только через женщину мужик мир познаёт. Каким она его ему покажет, таким он для него и будет.

Дальше спорить не было смысла, тётю Любу не переубедишь. Как бы то ни было, но я считала, что мужчина должен быть защитником и добытчиком, взрослым человеком. Мать его должна воспитывать, а не жена. Но если у него мать такая же, как тётя Люба, занимается воспитанием мужа, а не сына, то ясное дело, что «довоспитывать» её отпрыска будет другая. Лишь некоторые современные мужчины отличаются самостоятельностью, а многие, как и говорит тёть Люба, с ранних лет и до поздней старости держатся за бабью юбку.

Если мужчина с трепетом и уважением относится к своим родителям, заботится о них – это всегда вызывает только восхищение. Но если, будучи взрослым человеком, не может принять самостоятельного решения, не проконсультировавшись с мамой, боится сделать лишний шаг без её одобрения – это уже настоящий маменькин сыночек, при умелом подходе из которого можно с лёгкостью воспитать подкаблучника, подменив зависимость от матери на зависимость от жены. Вот и получается замкнутый круг.

Нет, мне такого счастья не надо, у меня будет совсем другой муж. Мой идеал – умный и добрый мужчина, готовый забыть о своих желаниях и прихотях ради семьи. Благородный, мужественный и сильный, он будет способен окружить меня заботой и любовью, обеспечить мне достойное существование, рядом с которым я буду чувствовать себя сказочной принцессой. «Что ж, мечтать не вредно», – поспешила я спуститься на землю.

– Спасибо за пирожки, – сказала я, выходя из-за стола.

– На здоровье, – улыбнулась тётя Люба. – А ты всё-таки подумай, где тебе мужика найти. Ежели что, у моей хорошей знакомой племянник неженатый, ему двадцать пять, даже институт закончил. Чем не пара тебе?

– Тёть Люба, я, конечно, хочу замуж, но не до такой же степени. Что мне с ним делать? – улыбнулась я простоте тёть Любы.

– Как что? Жить, детей рожать, – удивилась тёть Люба моей непонятливости.

– Нет уж, спасибо, я ещё слишком молода, чтобы брать себе на воспитание такого отпрыска.

– Ой, Алёнка, доиграешься и превратишься в настоящую старую деву! Вон, даже кота себе уже завела! Негоже в твоём возрасте одной куковать, как природой задумано, так и должно быть.

Природой задумано видите ли. Как же. От чего же эта самая природа не позаботится, чтобы каждой женщине хватало мужика? «На десять девчонок по статистике девять ребят». Да эта статистика семидесятых годов уже давно устарела! Сейчас, наверняка на десять девчонок шесть с половиной парней приходится. И причём тут мой возраст? Двадцать семь – это далеко не предел. Конечно, уже не восемнадцать, и придуманный кем-то порог замужества в двадцать пять лет остался позади, но кто сказал, что принцы любят только двадцатилетних? Вон, спящей красавице за сто было, когда её принц отыскал. И ничего, жили-были, и, вроде бы, счастливо… На западе уже давно женщины первый раз выходят замуж после тридцати. Так что по западным меркам, я ещё очень даже ничего. Может я тоже карьерой занимаюсь? Только пока не в том направлении.

Пройдя к себе в комнату, я растянулась на кровати. До чего же хорошо после рабочего дня, поваляться в постели! Ляжешь – и больше вставать не охота. Но особо расслабляться не стоит: я помнила о тех статьях, которые надо было прочитать зорким глазом вездесущего корректора. Оставлять работу на завтра не хотелось – работа в авральном режиме не моя стихия. Лучше я сегодня лягу попозже, но завтра буду спокойнее. Ведь как говорил Карлсон, нет ничего важнее спокойствия и банки варенья. Нет, вроде бы, он говорил по-другому, но суть, думаю, ясна.

Кое-как, вздыхая и охая, я уговорила себя встать с кровати, пообещав за это своему телу ванну с ароматной пеной до краёв, и засела за компьютер.

Так, начну с того, что полегче. Например, с рубрики «Пишите письма» (авось мы их прочитаем).

«Дорогая редакция! Хочу рассказать вам историю своей семейной жизни. Как всем хорошо известно, жизнь даётся человеку один раз, и то случайно. Я хотела использовать свой случай на все сто – то есть и дожить до ста, и обеспечить себе соответствующий уровень жизни. Первой задачей на этом пути я поставила замужество. Но неудачно. У меня трое разнополых детей. Отец первой дочери оказался мерзавцем, а второй – настоящей свиньёй. Сын же у меня от человека, которого я очень люблю, и который относится ко мне очень тактично, несмотря на то, что я женщина. Но сейчас мы живём хуже, чем дядя Том в своей хижине. У нас такая маленькая кухня, что приходится есть поэтапно…»

Дочитав письмо, я в очередной раз порадовалась, что пока не замужем. Хватит с меня и одного Флегматика, свиней мне только и не хватало. К сожалению, ослеплённые любовью (деньгами, своим возрастом, советами окружающих) женщины часто не видят очевидного и со скоростью олимпийских бегуний выскакивают замуж, а потом жалеют, что не успели вовремя снять розовые очки.

Что у нас дальше? «Наш город посетила очередная звезда всероссийского масштаба. Музыкант сообщил в своём интервью, что это самый красивый город, в котором он когда-либо был, и что здесь самые лучшие зрители…»

«В городском лесопарке была проведена плановая посадка и вырубка…»

Буквы, слова, предложения… Всё сливалось в один сплошной непроглядный текст.

У меня уже голова шла кругом от прочитанного. Кто-то кого-то убил, кого-то ограбили, чуть не изнасиловали… Бр-р-р, какие ужасы печатает наша газета! Разве такое можно читать? Да ещё на ночь глядя – я взглянула на часы – было уже полдвенадцатого. Без чашки крепкого кофе не обойтись.

Стараясь не греметь на кухне (у тёти Любы был очень чуткий сон), я заварила себе кофе. Но к моему величайшему разочарованию, бодрости он мне не прибавил, наоборот, от горячего напитка я вся разомлела.

Опять засев за своё рабочее место, чтобы хоть как-то отвлечься, я открыла свой излюбленный файл.

Это целиком и полностью было моё творение. Здесь были мои фантазии, мечты всех моих девичьих грёз. Многим в юности свойственно предаваться мечтам, которые с годами разбиваются вдребезги или блёкнут, изменяясь до неузнаваемости. Всё приносит разочарование: люди, события, отношения. Вот и мой идеальный возлюбленный расцвёл на разбитых мечтах, превратившись в иллюзию.