– Нат?

Аро затрещал, включая голосовую связь. Во встроенном динамике послышался размеренный белый шум, внезапно сменившийся напряженным голосом Керк Блум.

– Нат? – снова позвала она. – Слышишь меня? Голограмму передавать не буду – канал может быть под контролем. Но одно лишь аудио мало кто проверяет.

– Слышу, – странно безжизненным голосом ответил он.

– Ты уже передал информацию?

– Да.

– Напасть… Ну ладно. Раз уж тебе так было нужно…

Натрий перестал постукивать пальцами о подлокотник. Неужели она что-то нашла? Напастная Керк! Не могла сообщить раньше?

– Что случилось? – спросил он, пытаясь сохранять спокойствие. Ему ответило молчание – Блум секунд на пять задержала дыхание. Лишь затем в динамике Аро послышался мрачный вздох.

– Прямого канала у тебя, конечно, не будет?

– Прямого? Он за пределами системы! Я передал информацию с глубинным зондом. Это самый прямой контакт, какой я смог получить. Что там у тебя, Блум?

– Ничего особенного, – сообщила она. – Контролер, не считая диалога, отправил пакет закодированных файлов. Я уже раньше их скопировала, но они зашифрованы его персоналем. Мне удалось их раскодировать всего несколько минут назад.

– И?

– У нас есть координаты, о которых он говорил. С точностью до тысячи километров. Всего-то!

– В сообщении для Альянса он утверждал, будто это лишь предположения. Откуда столь точные данные? – удивился Нат.

– Похоже, этот самый Динге любит историю. Я не взламывала его персональ – сам знаешь, что это практически невозможно и наверняка легко обнаруживается, – но мне удалось подсмотреть названия нескольких содержавшихся в нем пакетов данных. Там была масса исторических сведений, в том числе о мертвых прыжках, затерянных в Глубине кораблях и так далее. И еще больше о «призраках». Я просто мельком взглянула, ни во что не вмешиваясь, – голос Керк дрогнул. – И они там были, Нат. Эти напастные координаты.

– Сбрось мне их, – хрипло проговорил Нат, доставая модуль персоналя и вставляя его в слот Аро. Послышался треск, Аро запищал, а Керк начала передавать.

До возвращения глубинного зонда оставалось еще около тридцати лазурных минут.

Керк Блум ощущала знакомую дрожь.

Около десяти лазурных лет назад она выбралась в Центр Собрания – высокое серое здание секты на окраине Прима, города, в котором она жила, построенного Альянсом примерно в ста двадцати километрах к юго-востоку от столицы Гатларка. Прим, который Альянс именовал «технологическим шансом» планеты, постепенно приходил в упадок – опустевшие площади и автономные дома не вызывали симпатии у жителей древнего герцогства, и Блум, как и многие ее ровесники, жила там словно в технологическом заповеднике. Жизнь была тяжелой, но Центры Собраний по всей Выжженной Галактике обещали вполне конкретные суммы за возможность проводить выборочные исследования потенциальных парапсихологических способностей ее обитателей. Керк по молодости лет было весьма любопытно, нет ли каких-нибудь сверхъестественных способностей и у нее. К тому же она по наивности верила, что, если Собрание обнаружит у нее телепатию, телекинез или какое-нибудь еще парапсихологическое умение, это не будет иметь никаких последствий. Вряд ли секта стала бы отказываться от потенциальных приобретений.

Шансы на положительный результат теста были весьма велики – в то время девушка уже имела на своем счету несколько удачных геноподключений к генокомпьютерным комплексам, значительно превосходивших обычное подсоединение к системе.

Здание Собрания показалось ей холодным и мертвым. Оно располагалось в не слишком плотно застроенном секторе, выглядевшем достаточно удручающе, чтобы у Блум пропала всякая охота проходить какие бы то ни было испытания, однако она все же решила, что занимаемая Центром территория не сильно отличается от остального унылого Прима, с его расположенными как попало кварталами и вымершими площадями.

Оставив антигравитационный скутер на парковке возле Центра, Керк позволила просканировать свои гены у дверей, которые мгновение спустя раздвинулись с тихим шипением, вызывавшим ассоциации со звуком открываемой перегородки на космической станции. Пожав плечами, Блум вошла внутрь, ступая по сверкающему белизной коридору, за которым наверняка наблюдали голокамеры Собрания. Она не знала, где проходят тесты и вообще интересует ли кого-то она сама, пока вдоль части коридора не начала слегка пульсировать зеленая линия, направляя ее в одно из помещений. Она быстро двинулась вперед, желая побыстрее покончить с неприятной частью испытания.

– Керк Блум? – приветствовала ее последовательница секты. Одетая в белое, слегка грязноватое монашеское одеяние, она напоминала отвратительную старуху. – Мы тебя ждали.

Слова ее развеселили Керк. Собрание отличалось склонностью к подобным утверждениям, не имевшим, как она полагала, никакого отношения к реальности, – всего лишь прикрывающая неведение дымовая завеса для наивных. Женщину, однако, не слишком интересовала реакция Керк на заученную фразу. Она лишь удобнее устроилась в стоявшем за длинным узким столом кресле и провела пальцами по стопке, напоминавшей пачку отпечатанных на средневековой бумаге документов.

– Это все касается тебя, – сообщила она, довольно похлопывая по одной из набитых документами папок. – Мы всегда проверяем потенциальных кандидатов. Садись, – она показала на стул. Керк пожала плечами.

– Я хотела только пройти испытания, – ответила она.

– Конечно, – согласилась женщина, наклоняясь и протягивая нечто похожее на разъем тестирующей машины. – Нас интересует твое будущее. Прогнозы выглядят весьма любопытно. То, что ты видишь, называется «ПсихоЦифр», – она положила на стол разветвитель, заканчивавшийся несколькими проводами и контактной иглой. – Он модифицирован для нужд Собрания. Чтобы он правильно работал, требуется подключение.

Подключение к анализирующей программе? То был, пожалуй, первый «ПсихоЦифр», требовавший непосредственного соединения с мозгом. Ничего хорошего это не предвещало. Керк не пугало подключение к чему бы то ни было, но только при условии, что она сама решала, что это и как оно будет копаться в ее нейронах.

– Я обязана проинформировать тебя, что исследование может оказаться болезненным, – добавила женщина.

– Великолепно, – поморщилась Блум. – И насколько?

– Зависит от обстоятельств, – ответила женщина. – Боль – это путь. Путь – это познание.

– Чтоб меня Напасть задрала, – выругалась Керк. О боли ей никто не говорил – как и о сумасшедшей в монашеском облачении с растрепанными седыми волосами, выглядевшей так, будто у нее полностью перегорели мозги. – Ладно, будем прощаться, – она встала, не глядя на женщину и не сомневаясь, что совершила напастную ошибку, придя сюда. Ее все сильнее охватывала дрожь, которую она уже ощущала раньше. – Пока. Путь – это познание, унитаз – это говносрание и так далее. Всего хорошего.

– Блум.

Керк не знала, почему остановилась, но голос женщины приковал ее к полу на полпути к двери. Она обернулась почти вопреки собственному желанию. Сектантка улыбалась, положив подбородок на небрежно опертую о стол руку.

– Ты это чувствуешь, девочка, – сказала она. – Не знаю, что оно для тебя значит, но ты его чувствуешь. Оно внутри тебя и снаружи тебя – твое будущее. Если ты отсюда уйдешь, ты никогда не узнаешь, каково оно. Это нечто большее, чем твои компьютеры, большее, чем геносоединение с Потоком. Твое будущее зовет тебя.

«Напасть, – подумала Керк. – Что со мной?» Дрожь начала подбираться все ближе к сердцу. Она все так же стояла, не шевелясь, думая, сумеет ли вообще выйти из Центра.

– Собрание даст тебе то, чего не даст никто другой, – продолжала женщина, окутывая ее голосом, словно липкой паутиной. – Ты можешь стать его частью. Можешь познать его в той мере, в какой оно желает быть познанным. Можешь укрепить его своей силой. Можешь, – добавила она, и от этих ее слов Керк охватил ужас, – стать другой.

Именно тогда внутри Керк что-то оборвалось. Дрожь охватила ее сердце, а затем она ощутила то, что ощущала уже не раз, – холод. Она стала холодной, словно компьютерная система, – холодной и надежной, словно геносоединение, и ей ничто больше не угрожало. А потом она перерезала нить.

– Спасибо, – спокойно проговорила она. – Но я не воспользуюсь вашим предложением. У меня слишком много работы и мало времени на всякую чушь.

– Блум, – снова сказала явно застигнутая врасплох женщина, но Керк вышла так же быстро, как и появилась. Краем глаза она успела заметить, как сектантка встает и нажимает спрятанную где-то кнопку, и ускорила шаг, в последнее мгновение выйдя через закрывающиеся двери Центра. Спокойно и уверенно подбежав к скутеру, она сняла генную блокировку и включила зажигание. Машина затарахтела, а затем с негромким свистом устремилась как можно дальше от Центра, дальше от Собрания, дальше от Прима.

Лишь когда Керк оказалась достаточно далеко, холод и дрожь начали проходить, пока наконец она не смогла затормозить, сойти со скутера, сесть, и ее начало трясти.

И теперь, сидя перед шумящим аудиоканалом и подтверждая передачу обновленных данных, она чувствовала то же самое – нарастающую дрожь, доходящую прямо до сердца и предвещающую близкую смерть. Завихрения будущего. Выбор пути.

Да, она это чувствовала. Дрожь никогда ее не обманывала. Она шагнула в дерьмо, в черную дыру, и ее вышвырнуло за Галактическую границу, в пустоту.

Но связь она не прервала, глядя, как постепенно заполняется полоска передачи данных, вспыхнув в конце веселым ярким зеленым цветом.

Зонд вынырнул из Глубины, оставляя за собой серо-голубой отблеск вибрирующих суперструн и квантово-гравитационных трещин. Если бы в космосе мог распространяться звук, можно было бы услышать затухающий гул и свист только что разорванного пространства-времени. Но на эпилептической орбите Гатларка царила тишина.

– Фли-инк… Фли-инк…

Второй астролокатор «Няни», Цицеро Флинк, невольно вздрогнул. Как он и предполагал, первый астролокатор развернулся в кресле и смотрел на него умоляющим старческим взглядом.

– Да, Лем?

– Что-то тут у меня сдохло…

Напасть, опять то же самое! После того как Научный клан недавно обновил программное обеспечение, стоны и жалобы Захария Лема раздавались все чаще. Дошло до паранойи: гаситель с эмблемой корабля вызывал у первого астролокатора приступ паники. Проведя пальцами по коротко подстриженным светлым волосам, Цицеро уставился на старика.

– Где?

– Вот тут, что-то мигает…

«Во имя Ушедших, – мысленно простонал Флинк. – Один из самых современных кораблей Альянса, эсминец самой смотрительницы сектора Контроля, с кастрированным самое большее на четверть искином, – а я вынужден нянчиться со старым дурнем!»

С деланой, полной театрального сочувствия улыбкой, он встал с кресла и, стараясь не вызывать лишнего любопытства у остальной команды, подошел к Лему, который ткнул высохшим старческим пальцем в пульсирующее пятнышко на фрагменте двухмерной карты на экране монитора. Новая графическая надстройка, которую не мог или не хотел понять Захарий, светилась голубой черточкой послепрыжковой полосы – едва заметной, но вполне реальной.

В пространстве Гатларка появилось нечто незарегистрированное, к тому же оно вело передачу неизвестным искину «Няни» кодом. «Шифр, – понял Флинк. – С какой-то межзвездной мошки». Что же это? Наверняка нечто достаточно продвинутое, а потому дорогое. Дорогое, а потому интересное. Оно как раз начало испускать тонкие струйки локационного сигнала, ища, как приблизиться к планете.

Глубинный зонд.

– Починишь? – в ужасе простонал Лем. Цицеро кивнул.

– Конечно. Оставь мне… – Он уже сидел на месте поспешно поднимающегося Захария. – Сделаю все, что надо.

«А когда закончу и запишу в бортжурнале как собственную заслугу, – подумал он, – может, разрешу тебе оставить нашивку со звездочкой астролокатора».