Глава 1

Тогда

Вначале было слово и слово было – муахахаха!

В сказочной Казскии жил-поживал канцлер, советник и ненаследный принц Анатоль дор Лий, внебрачный сын папы-короля и мамы королевской фрейлины. И это причем, что у короля законная супруга была!

О моральной стороне вопроса они пусть сами думают, а я буду о родном, близком и дорогом – о себе.

Так вот, жил принц не тужил, пока его братцу-погодке Вениану Лучезарному, совершенно законному и наследному, не настала пора жениться. Девицу ему выбрали из соседнего с Казскией государства, светлейшую княжну Мари-Энн дон Стерж, хорошую, родовитую, но с одним недостатком – она взяла и внезапно убилась разбойниками по пути к месту торжественного сочетания.

Младшенький, пока папка-король недосмотра не заметил, не будь дурак, подкатил к магически одаренному братцу, умеющему шастать между мирами, и путем коварства не то вынудил, не то выпросил отправится в мир иной за точно такой же девицей. Чтоб и с лица была не жаба и способностями не обделена. Ведь Веньке скоро корону принимать, охранять Казскию от злобных монстров ледяной Грани, а у него того, потенции неоптимальны без подходящей пары. Силушки богатырской не хватает ключ от границ завесы в руках удержать. Обязательно нужна дамочка определенной конфигурации. Ну, и чтоб прочие фигуры были что надо. По секрету: принцы очень трепетно любят красивое.

Вот и мыкался Анатоль по мирам пока его случайно (а на самом деле вовсе нет) не занесло в бар на чашечку кофе, где всей фирмой мы (я, Мариана Стержинская и коллеги) торжественно отмечали ежегодно зимнее событие.

Нас сразу потянуло друг к другу с неудержимой силой: Анатолю было надо, а мне пузырьки в голову ударили. Именно этими пузырьками я на его коварное предложение выйти замуж за принца, воспринятое исключительно как подкат, сдуру и согласилась.

И попала в сказку по самые брови. Аж дышать не чем! А вы сами попробуйте на балу несколько танцев подряд прогарцевать затянутой в корсет, как породистая кобыла в новое седло. Красиво – слов нет, но натирает, жмет и вдохнуть исключительно через раз. А еще наездников полный зал, так и норовят то на стати полюбоваться, то ремни на сбруе поправить, то в левое стойло умыкнуть.

Анатоль, чернявое зеленоглазое хамло, заявил, что вот тебе, барышня, прынц всамделишный, помолвочный бриллиант, балы, папа-князь и долго и счастливо в перспективе, а не нравится – загадку отгадай, что я за неведома зверушка. И тогда тут же домой к пробкам, смогу, должности арт-директора, пустой квартире и кинувшему накануне корпоратива козлу Славику, с которым я другое долго и счастливо планировала.

Казалось бы, ну что такого, вот прынц, вот дворец – живи и радуйся! Опять же жирное НО. Блаародные (произносить с французским прононсом) фрейлины оказались змеиным кублом. И если с маркизой Карамель ван Лав мы тихо-мирно поделили женихов (я ей своего казскийского графа Дракулу Слава Дубровского, а она мне обоих принцев), то с постылой подружкой Молин дон Шер мне по-сестрински разрулить не удалось. Пришлось по-дворовому в оранжерее густотой прически померяться, выяснить, чья глотка лужёней, фантазия изощреннее, а слово магическое крепче. А потом пришел Анатоль и всех спас.

Там еще много всего было. Я внезапно зиму намагичила. Случайно. Я же не понимала, что во мне столько дури… э-э-э, магических сил, оказывается. Как скажу, так и случается. Главное, формулировать емко и образно. В керлинг еще играли, в фанты, на пикник ездили, от бездных тварей по лесу бегали. Анатоль опять всех спас. Сначала я его немножко, а потом уже он. У меня живой ковер завелся. Тоже случайно. Просто страшно очень было. Дворец большой и темный, и я вечно в нем терялась, вот и выдумала себе волшебный gps. Потом мы с Анатолем чуть своей страстью сказочной библиотеку не спалили. А еще внезапно в Касскии обнаружился Вовыч, мой подруг, сисадмин нашей фирмы. Не целиком, так, привиденистым подселенцем в раритетный рыцарский доспех. Его болтающаяся в коме душонка, после отбитой об пол головы, случайно за мной в другой мир притянулась, когда я из бара пропала. Вот Вовыч с ковром меня и поддерживали как могли.

Но к тому времени я поняла, что именно чернявое хамло Анатоль мне и нужен, до подколенной дрожи, до зубовного скрежета, до пресловутых бабочек в животе, потому что у нас была пылающая библиотека, и вишневое вино в выстуженной карете после нападения бездных тварей, и его обжигающая всех прочих кровь на моих руках, и такой же обжигающий страх, что потеряю.

А свадьба с Венькой неумолимо приближалась, приближалась и приблизилась. И… нас обвенчали. Правда, я чудом успела угадать, что Толик – дракон. Опять же – НО! По законам сказочной страны, брак еще не брак и силу владеть ключом грани не передать, если свежеотбраченные супруги не обменялись помимо рук, сердец и колец, любовью в первую совместную ночь.

Вот тут-то все главное и случилось. Я сбежала с бала в честь венчания, чтобы порыдать, а Анатоль меня нашел и присвоил. Прямо там, где нашел, в своем собственном кабинете, а я не только не сопротивлялась, но и помогала ему по мере сил. И тут бы и сказочке конец, как нас Венька застукал. Прямо как в дурацкой комедии положений. И положение у нас с Анатолем было аховое.

Принц и сам магичить был не дурак, но скрывал. Там все скрывали, потому что в Казскии магичить – полнейший моветон. Вениан с Анатолем и сцепились. Два дракона… Один ледяной, потому что из-за Грани силу тянул, отчего по миру раздрай пошел, а второй обычный, живой и горячий. Очень горячий, да… Извините, отвлеклась.

Эпик фейл вышел эпичнее некуда. Вениан почти победил, а миру и нам с Анатолем настал бы армагеддец, но я вспомнила, что тоже слова всякие знаю и загадала долго и счастливо. Очень сильно. Всей душой.

И стало по слову моему.

Эпиграф помните про слово? Вот это оно и есть.

И все стало как было. Вернее, как надо. Я проснулась утром дома. НО! Рядом со мной был загадочный зеленоглазый принц из бара. Мой.

Все закончилось свадьбой, как в настоящей сказке. Только по-тихому. Потому что в мире Анатоля я внезапно умерла. Я ни капельки не обижаюсь, ведь настоящая Мари-Энн действительно погибла во время нападения, так что все справедливо. Мать Анатоля только знает, что я есть. Ну, и король, и князь с сестрой, и выходит, что дофига народу, но все молчат – магия сила!

Напутственная речь всем попавшим попаданкам. Если вдруг вы нечаянно вышли замуж за дракона в сказочной стране, будьте предельно осторожны, ведь однажды вам придётся родить ему наследника. А как рожать, если здесь даже аспирина не придумали?!

Сейчас

Все смешалось в замке обломов. Толкались локтями, теряя банты и накладные локоны две горничные, хватался за пульс и успокоительное пожилой медикус, метались вдоль стен недавно нанятые для ремонта в холле перепачканные краской и клеем мастеровые, цветастыми дорожками украсили плитку пола рулоны, подготовленные для обивки. Доставивший коробку преткновения посыльный опал лицом и готов был пасть всем остальным туловищем, чтобы не дай всесветлый не решили, что это лично он причина инцидента.

Островком спокойствия среди творящегося бедлама и айсбергом непокобели… непоколебимости был только что вернувшийся Анатоль.

Меня, подпирающую снизу выступающий фитболом живот, под белы ручки усаживали на тахту, совали в нос мерзкую вонючую гадость, стакан яблочного сока и хурму. Я лила слезы водопадом, всех ненавидела, хотела конфет и на ручки, и чтоб это были ручки Анатоля. А эта зеленоглазая драконистая морда даже бровью не дернула, не то что руки протянуть или приблизиться на приемлемую для захвата дистанцию.

– Подойдите ближ-ж-ж-е, бандерлоги… – мстительно пожелала я, жалобно шмыгнула носом, занюхала протянутой хурмой.

Анатоль сделал вид, что поддался, подошел, кышнул на челядь и присел рядом. Не ручки, конечно, но и так сойдет.

– Ну и? – спрашивали смеющиеся зеленые глаза. – Что на этот раз?

– Вот, – всхлипнула я и протянула затисканную в ладони стеклянную монстру, даже отдаленно не напоминающую единорога и тот эскиз, который я приложила к заказу.

К слову, о слезах. Не подумайте, что я какая-то истеричка, просто, когда случилось интересное положение, у меня в организме произошел глобальный сбой, будто кнопка на букве “ы” в клаве залипла. Теперь у меня практически все было со слезами на глазах: и праздники, и будни.

Анатоль, слегка недоумевая, рассматривал стеклянную фигурку четвероногого непарнокопытного с ветвящимся оленьим рогом на макушке. Да, в Казскии, несмотря на всю ее несказанную сказочность, никогда не водилось единорогов, а я мечтала о подвеске над колыбелью с этими восхитительны-ы-ы-ы… Да что ж ты будешь делать! Збагойна! Я мечтала о подвеске с этими зверушками. Мне даже приснилось, как они, таинственно мерцая от свечи, покачиваются, а в колыбельке сопит наш с Анатолем малыш или малышка. Но мастер-стеклодув, как настоящий художник, думал по-своему. Еще и чек прислал для доплаты за нестандартный заказ, крохобор. Живот же у меня просто случайно прихватило, когда я раздумывала, как этому творцу тварей понятнее объяснить, что он не прав и придется переделать. Вот кутерьма и началась.

В общем, на фоне происходящего я выглядела полной дурой. И полной тут не для красного словца и исключительно по смыслу – живот был огромный. И будет таким, пока не случится радостное и пугающее меня лично событие. Огонька добавляло то, что ребеночек явно в папу-дракона будет – меня все еще мучила изжога и постоянно хотелось пить и… Ну, вы поняли. Но самое страшное не это. Уровень местной медицины умудрился поразить даже мое закаленное интернетом воображение.

Самый популярный в герцогстве Лийон повитун – аутентично дикий дед – предлагал нам с Анатолем проверенные временем методы диагностики живыми и неживыми жабами и похвалялся деревянными щипцами для вытаскивания младенцев, тряс дипломами всех академий мира и показывал монструозной толщины книгу отзывов и благодарностей. Я впечатлилась и попробовала сеанс с жабой. С живой.

Ну, что сказать, если закрыть глаза, от аппликатора УЗИ по ощущениям мало отличается: холодное, скользкое и елозит. Но на щипцы я была категорически не согласна. Меня пугала дезинфекция спиртосодержащими отварами неопределенного срока годности и прослушивание сердцебиения плода путем прикладывания дедовского уха к моему пупку. Даже пожилой медикус-фармацевт из замка мне больше доверия внушал своей интеллигентностью. Правда у деда Яги в приемной и смотровой было куда креативнее. Кажется, жабы меня теперь преследовать будут, особенно их удивленные круглые глаза, выглядывающие сквозь стекло бутылей и бутылищ, расставленных по полкам.

Этот акушер-герпентолог хоть и выглядел прописным Нафаней, обретался в Лийоне, центральном городе герцогства. Там нас с Анатолем видели люди, а Анатоля даже опознали, и в наше унылое, медленно возвращающееся к жизни обиталище зачастили гости и письма. Мы этот спам в основном игнорировали. Я читала только письма от сестрицы Женевьев, своей обстоятельностью и наполненностью страстями напоминающие бразильские сериалы, и редкие послания от отца и Карамель, в девичестве ван Лав, а теперь госпожи Ду́бровской, которая уже нянчила зубастое чадо от супруга-мороя (такой вампир). Это она мне чудо-деда присоветовала, расхвалив его как “профессионала узкого профиля”. Жаль, она сразу не уточнила, квак… какой ужины у него профиль. И если б не эта поездка, Анатоля бы не узрело некое официальное лицо и не сообщило бы королю.

Приглашением от монарха камин топить было чревато, Анатолю пришлось являться пред отчие очи, и выдумывать миллион причин, чтоб не волочь туда же и меня. Самой веской причиной было мое положение. И вот мой принц-дракон в очередной раз вернулся из столиц, наверняка причесанный против чешуи, а тут я со своими капризами. Даже стыдно стало. Нужно поистине драконье терпение иметь, чтобы все это вывозить. Жаль, я не дракон и у меня терпения сообразно весу. Прежнему. Потому что веса стало больше, а терпения как было, так и осталось.

– Как ты так быстро? Вчера ведь только уехал, – спросила я, бросая дурацкую стеклянную зверушку, ручки Анатоля были были приятнее – он поглаживал ими меня и мой фитбол.

– Как-как… драконом.

– Что, так довели?

– Да, мое сокровище. Извини, но нам придется поехать в Казск ко двору.

* * *

С появлением в замке слуг и работников условия проживания резко рванули вверх. У меня с Анатолем. У слуг, ясное дело, помимо работы была только работа. Но им за это удвоенное жалование шло и полный соцпакет. Придвинувшаяся завеса отпугивала квалифицированный персонал, зато среднее звено искрило энтузиазмом. У меня было целых две горничные (у них разные руки из нужного места росли) и это я ими командовала, а не они мною, как приснопамятная старшая фрейлина Колина ван Жен, она же фрекен Бок и блюститель моей нравственности при королевском дворе. Эта дама с необъятным бюстом и самомнением однажды весьма впечатлила моего папеньку. Кстати, как раз князь и помог с моей легализацией в миру.

Официально светлейшая княжна Мари-Энн дон Стерж числилась покойницей, поэтому князь тряхнул семейными книгами и извлек на свет божий дальнюю родичку с таким же именем, скоренько на груди пригрел и Анатолю в жены сплавил. Потому как общество поморщится, но мезальянс герцогу дор Лий и королевскому бастарду простит, а вот жену-иномирянку, что с тварями завесы одна кодла – ни за какие коврижки. Анатолю тут жить, вернее, постоянно сюда возвращаться.

Все дело в магии. Анатоль ею к своему миру привязан и не может надолго его покидать, иначе случится коллапс источника, так это тут называется. Маг лишается своих сил, а поскольку магия – это свойство не только души, но и разума, то остается пускающий слюни овощ. Так мне объясняли. Я – другое дело. Я зеркало, или нить. И нас таких по мирам – целый зеркальный коридор и при должном старании одну другой заменить хоть и не просто, но возможно, потому я так легко с настоящей Мари-Энн ужилась. Мне от нее досталась часть памяти, а ей от меня – все остальное: возможность жить дальше, любить до дрожи и быть рядом со своей половиной сердца.

Ради восстановления моего доброго имени в княжестве Мезерер, в моем отчем доме, мы гостили с неделю. Я вдоволь нагулялась по городу, словно сошедшему с видовых открыток о дворянской нестоличной России. Этакая ядреная и вместе с тем душевная смесь посконного с благородным.

– Папенька, – выражаться хотелось исключительно как помещичья дочь и так же глазками хлопать, – думаете никто не удивится?

– А с чего бы? Был у дальних родичей проездом, увидел племяшку-сиротку – точь-в-точь как дочка-покойница, сердце отцовское и дрогнуло. И жених сыскался ей…

– Королевич Анатоль, – мысленно добавила я голосом сказочного чтеца, а вслух сказала: – А жених, видимо, тоже памятливый и с дрожащим сердцем?

Мы сидели на открытой терассе… э-э-э… терема, ударившись в чаепитие. В Анатоля уже не лез ни чай, ни к чаю и он, облокотившись на резные перильца, смущал своей статью и красотой всех, кто имел неосторожность любопытничать, с кем это Стержин полдня разговоры разводит.

– Так мы, мужики, такие, – добродушно посмеивался князь, – нам всегда одна и та же девка нравится. Первая. Какой бы масти она потом не была, главное, что у ней внутри.

– И снаружи, – буркнула я, вспоминая княжеский интерес к статям домомучительницы.

– И снаружи, – расхохотался дон Стерж, похлопывая себя по круглому животу почти что с мой размером. – А что не видно вас было, так что с него, кобеля столичного взять? Да и наследников заводить, дело приятное и лишних глаз не терпящее.

Вот тут я с князем была полностью солидарна. Наследника мы с супругом уже завели и даже ремонт, чтобы обновить Старое гнездо, затеяли, а вот времени и возможностей для близости стало значительно меньше. Анатоль осторожничал, я нервничала и ревновала его к его частым отлучкам по делам и вообще. Как-то подозрительно много в замке подозрительно привлекательных молодых особ. Пока после новостей Анатоль меня наверх провожал, штуки четыре попались. Нет три, одна два раза пробежала. Вцепилась в рукав мужа покрепче, а то мало ли… Вон ступеньки влажные, блестят. Только вымыли или слюной закапали?

Мы заглянули в будущую детскую. Там уже все было готово, хотя Анатоль считал, что я тороплю события, ведь до времени “Ч” оставалось еще порядка трех месяцев. А я считала, что раз уж эта сказка слишком реальная, то и чудеса могут быть рукотворные, вроде этой резной колыбели из светлого дерева или воображаемой мною подвеской с единорогами. Кстати, надо попробовать, вдруг получится собственными силами превратить прибывших стеклянных монстров в нормальных единорогов. Раньше же получалось всякую хтонь творить.

Только бы Толик о моих чародейских замыслах не узнал. Стоит рядом и продолжает мне живот поглаживать, будто это он не меня успокаивает, а сам успокаивается.

Представляю, какой ажиотаж поднялся среди народных масс, когда он из столицы драконом летел. Небось уже во всех храмах звонят и молиться набились, как шпроты в банку. Драконы тут по религиозным поверьям – божьи воины. А раз вот он, страж всесветлого, по небу рассекает, значит грядет какой-нибудь ХЭ.

– Мы надолго в гости к королю? Его величеству надоели твои отмазки, и он прямо приказал меня явить? Или еще что?

– Приказал. И еще что, – подтвердил Анатоль. – Вениана коронуют. Я обязан там быть.

– Вот Женька, зараза, а еще сестра, пишет письма километрами и хоть бы словом обмолвилась, что она теперь королевой станет.

– Никто не знал. Даже Вениан не знал. Нет, понятно было, что это случится, но что так скоро. Год после его женитьбы еще не прошел. Я не хотел тебя везти, но отец очень болен и пожелал.

– Так может, того, драконом? – оживилась я, представив свои полуобнаженные ноги на супружеской шее, закованной в броню роговых пластин, и каменной твердости чешую такого темного зеленого цвета, что кажется черным, развевающееся платье и волосы и… фитбол.

Анатоль дрожал губами. Опять ржет, паразит, будто мне в голову подсмотрел.

– Нет, – сказал, – драконом нельзя, народ пугается и тебя еще растрясет, укачает или простудит, но картинка мне нравится, особенно та часть, что про ноги.

– Ты все мне врал! Ты читаешь мысли! – я возмущенно развернулась к нему лицом.

– Ты как всегда очень выразительно думаешь, а еще читаешь… читала в сети всякие глупости о соблазненных драконами невинных девах, с подробностями и без, – мечтательно проговорил Анатоль, шебуршась пальцами у меня на затылке, и меня, как всегда, когда он начинал вот так делать, да и вообще от его голоса, низкого и урчащего, пронимало мурашками до печенок.

– Тогда требую подробностей, раз ты меня уже соблазнил.

– Вообще-то это ты меня соблазнила. Набросилась с поцелуями прямо при матери и королеве.

– Так я уже не была невинной девой.

– Да, действительно, как это я так прокололся, – нарочито разочарованно сказал Анатоль и сделал вид, что собирается уйти, но я удержала его руки и губы и все остальное тоже.

– Как щедро, ваше высочество, – едва дыша от поцелуя, проговорила я.

– Это утешительный приз перед двумя сутками в карете и… может вернемся к теме о ногах на шее?

– А как же невинные девы?

– К бесям, развратная жена ближе и доступнее, – отозвался супруг, торопливо освобождая мои ноги от чулок и вычурного кружевного исподнего и устраиваясь со мной на широкой мягкой тахте.

Я не зря ответственно подходила к выбору мебели.