Цитаты из книги «У подножия вулкана»

Бойкий рокот роликовых коньков, веселая, хоть и легкомысленная музыка, возгласы детей, оседлавших длинномордых лошадок, чередование диковинных картин – все обрело вдруг какой-то непостижимый, безысходный трагизм, стало далеким, чуждым, словно душа провидела истинный облик мира до последних глубин, перенесенная в мрачную стихию смерти, и грозовой тучей нависла безутешная скорбь; консул почувствовал, что ему необходимо выпить…

«Устав от свободы, дал он себя оседлать и взнуздать, а там, глядишь, и до смерти загнать».

еще выше, на другой галерее, толклись туристы: стадо скотины глядит на картины!

Это была «La machine infernale»[151] Жана Кокто.

здесь, когда Сатурн вступает под знак Козерога, исполняется мера жизненных невзгод.

Ну конечно, чем не плакат, только выпущенный лет сто или пятьдесят назад, бог его знает когда. Вниз, прямо в преисподнюю, в пучину, кишащую огнедышащими дьяволами, гарпиями и кровожадными чудищами, порочные и багроволицые, безудержно, вниз головами, или неуклюже кувыркаясь и подскакивая на лету, разинув рты в истошном крике, среди падающих бутылок и осколков разбитых надежд, низвергались пьяницы;

Называлась она «Los borrachones»[142] – а почему, собственно, не «Los borrachos»[143]?

Да, я тебя очень люблю, люблю невыразимо, безмерно, но любовь эта теперь так далека, так чужда, порой мерещится мне, я слышу ее голос, то ли ропот, то ли стенание, но голос этот далек, ужасно далек и сиротливо печален, и я не знаю, приближается ли он ко мне или ускользает прочь. Никак не пойму

Незримый тайфун свирепствовал над каменной зыбью улицы: но кто замечал его присутствие, а уж тем более – следы разрушения в голове, сотрясаемой его неистовством?

Хью теперь радовался своему опьянению, он помнил с детства, что последний день каникул непременно будет отравлен, если куда-нибудь пойти, ведь время, которое ты надеялся таким образом усыпить, вдруг настигает тебя вероломно и беззвучно, как акула, преследующая пловца.