Цитаты из книги «У подножия вулкана»

Раздобыл какой-то зверский препарат стрихнина, который буквально чуть не довел меня до могилы.

Прекрасен вовсе не этот бар, я оговорился, его ведь, собственно, и баром не назовешь, но ты подумай только о всех прочих ужасных, умопомрачительных заведениях, где вскоре спадут запоры, ведь даже врата рая, отверстые предо мной, не могли бы пробудить во мне то неизреченное, всеобъемлющее и безысходное блаженство, какое я вкушаю, когда с грохотом ползет вверх железная штора, когда отомкнуты и повержены решетки, приемля смертных, которые с трепетом души подносят стакан к устам неверной рукой. Все тайны, все упования, все отчаяние, да, поистине, все несчастья обитают там, за этими отворенными дверями.

Ведь одна лишь любовь наполняет смыслом бренную нашу жизнь: это не ново, я знаю.

Позови я тебя тогда, ведь ты вернулась бы ко мне? Но в том-то и дело, что я живу в аду. Я не мог, я не могу тебя позвать.

Смею думать, я достаточно изведал страдания тела. Но всего страшнее чувствовать умирание души.

или некое соприкосновение, как любил выражаться Джефф, субнормального мира с абнормально подозрительным?

У него было такое чувство, словно он лежит в ванне, где нет ни капли воды, отупевший, почти мертвый.

был украшен изображением встречи Кортеса и Монтесумы в Тенохтитлане

времена «Пражского студента», и Вине, и Вернера Краусса, и Карла Грюне, и «УФА», когда побежденная Германия завоевывала уважение культурного мира своими фильмами.

Вокруг шныряли мальчишки-газетчики, предлагая «Куаунауак нуэво», скверную проальмасановскую газетку, издаваемую, как говорили, этим отвратительным Союзом милитаристов.