Цитаты из книги «Давид и Голиаф. Как аутсайдеры побеждают фаворитов»

Даже под нажимом преступники, беседовавшие с Декером и Райтом, «оставались безразличными к угрозам и мерам наказания». Они просто не заглядывали так далеко в будущее. Убийство дочери пробудило у Рейнольдса желание вселить страх в потенциальных калифорнийских преступников, заставить их как следует подумать, прежде чем переступить черту. Но эта стратегия не станет работает, если преступники будут думать так, как описано выше.

Ей предстояло отвоевать уважение этого района, а для этого нужно было заручиться поддержкой семей участников программы. Ее коротенькая речь в этот первый День благодарения — «Знаю, вы порой ненавидите полицию. Я это понимаю. Но хочу, чтобы вы знали, может быть, мы стучимся к вам в дом и тревожим вас, но делаем это с самыми лучшими намерениями, потому что хотим, чтобы вы хорошо отметили День благодарения» — стала просьбой о легитимности. С ее помощью она постаралась убедить людей по другую сторону закона — находившихся там порой в течение нескольких поколений — в том, что закон может быть на их стороне. После успеха с индейками Джафф организовала раздачу рождественских подарков. Оперативная группа J-RIP устраивала баскетбольные матчи со своими подопечными. Приглашала их в суши-рестораны. Подыскивала работу на лето. Возила к врачам. Затем Джафф устроила рождественский обед, куда пригласила всех участников программы вместе с семьями. «Знаете, что я сделала на рождественском обеде с этими детьми? — спросила Джафф. — Они изображали из себя таких крутых перед друзьями. А я обняла каждого из них. Со словами “Да ладно. Давай обнимемся”».

почему же Джафф так настойчиво хотела познакомиться с семьями участников программы J-RIP? Потому что понимала: жители Браунсвилла не признавали легитимность полиции. В Соединенных Штатах огромное число чернокожих — бывшие заключенные. (Вот для наглядности всего одна цифра: 69% черных юношей, родившихся в конце 1970-х годов и не имеющих законченного среднего образования, отбывали тюремное заключение.) В Браунсвилле полным-полно чернокожих мужчин, не окончивших школу, следовательно, практически у каждого подростка из программы Джафф имелся брат, отец или кузен, сидевший в тюрьме50. Если столько людей в вашей жизни хоть раз да побывали за решеткой, неужели закон кажется вам справедливым? Кажется ли он предсказуемым? Остается ли у вас уверенность в том, что ваш голос будет услышан? Придя в Браунсвилл, Джафф осознала, что на полицию здесь смотрят как на врага.

следует помнить: наше определение правильного зачастую есть не более чем попытки людей, занимающих привилегированное положение, перекрыть туда доступ посторонним.

Маккерди пишет далее: Все мы не просто подвержены страху, мы также предрасположены бояться страха, и преодоление страха вызывает возбуждение…

Так почему же лондонцы столь спокойно отнеслись к бомбардировкам? Потому что 40 тысяч погибших и 46 тысяч раненых на огромную столицу, где проживает более восьми миллионов человек, означают, что в городе было гораздо больше непострадавших, которым бомбардировки придали смелости, чем едва уцелевших, которым они нанесли физические и душевные травмы.

Традиционное объяснение такого поведения — британские «плотно сжатые губы», стоицизм, невозмутимость, врожденное свойство характера англичан. (Ничего удивительного, что сами британцы предпочитают именно такую интерпретацию.) Но как вскоре стало очевидно, так вели себя не только британцы. Гражданское население в других странах также продемонстрировало неожиданную стойкость в ходе бомбардировок. Бомбежки, как выяснилось, не произвели того эффекта, какого от них ожидали. Вот это загадка. Во время войны теории с объяснениями выдвигались одна за другой, наиболее авторитетная из них принадлежит канадскому психиатру Д. Маккерди. По его мнению, при падении бомбы население делится на три группы. Первая — это непосредственные жертвы, погибшие. Очевидно, для данной категории результат бомбардировки оказывается наиболее трагическим. Но, как указывает Маккерди (возможно, несколько цинично), «боевой дух общества зависит от реакции уцелевших, так что с этой точки зрения погибшие значения не имеют. Оно и понятно: трупы не бегают по улицам, сея панику». Вторую группу он назвал «едва уцелевшие»: Они чувствуют взрыв, видят разрушение, ужасаются горам трупов, возможно, сами ранены, но остаются живы и находятся под глубоким впечатлением от произошедшего. «Впечатление» в данном случае означает мощное усиление реакции на страх в связи с бомбардировкой. Оно может вызвать «шок», растяжимое понятие, имеющее разные проявления — от полубессознательного состояния или ступора до нервного потрясения, вызванного ужасными картинами, которые им пришлось наблюдать. Третья группа, по классификации Маккерди, «непострадавшие», то есть люди, которые слышат сирены, видят вражеские бомбардировщики над головой и ощущают взрывную волну от взрывающихся бомб. Но бомба взрывается где-то в другом конце улицы или в соседнем квартале. И для них последствия бомбового удара прямо противоположны последствиям для группы едва уцелевших. Они остаются живы в первый раз, во второй, в третий, и бомбежка, пишет Маккерди, пробуждает в них «возбуждение с оттенком неуязвимости». Те, кто едва уцелел, получают травму. Те, кто не пострадал, чувствуют себя непобедимыми.

Кстати, вы знаете, какое элитное учебное заведение вот уже 50 лет признает опасности большого пруда? Гарвард! В 1960-х годах Фред Глимп занял должность руководителя приемной комиссии и принялся реализовывать политику так называемой «счастливой посредственности». В одной из первых своих служебных записок на новом посту он писал: «В любой группе, какой бы сильной та ни была, всегда найдутся посредственные студенты, попадающие в нижние 25% по успеваемости. Каковы последствия ощущения себя середняком даже в очень сильной группе? Можно ли выделить определенные типажи: тех, кому психологическая устойчивость позволяет быть “счастливыми”, и тех, кто готов выжимать все возможное из образования, оставаясь при этом в той самой нижней четверти?» Он прекрасно понимал: большой пруд выбивает из колеи всех, кроме самых лучших. По мнению Глимпа, его работа состояла в поиске студентов, имеющих достаточно достижений неакадемического характера, чтобы справиться со стрессом очень маленькой рыбки в очень большом пруду Гарварда. Так Гарвард положил начало существующей и по сей день практике, предусматривающей набор значительного числа одаренных спортсменов, чья академическая подготовка сильно не дотягивала до уровня остальных однокурсников. Если уж кому-то приходится попадать в отстающие, гласит теория, пусть у него имеется альтернативная возможность реализовать себя на футбольном поле.

Источник жизненной силы любого класса — дискуссия, а для ее ведения необходима определенная критическая масса. В настоящее время я работаю с классами, где есть ученики, которые вообще никогда не участвуют в обсуждениях, это кошмар какой-то. Если учеников слишком мало, обсуждение страдает. Кажется нелогичным, ведь я всегда считал, что робкие дети, которым неловко выступать в классе из 32 учеников, охотнее разговорятся в классе из 16 человек. Но я ошибался. Робкие дети робели вне зависимости от размера класса. А если класс слишком маленький, то среди участников не наблюдается широкого разброса мнений, необходимых, чтобы дискуссия развивалась. К тому же очень маленькая группа лишена той энергии, что возникает в результате трений между людьми.

Давиду было нечего терять, и поэтому он был волен проигнорировать правила, установленные другими.