– Мне почему-то не хочется это слышать, – говорю морщась от такой постановки фразы. Где любовь. Где чувства? Отказывается трахаться… – но если Лизз тебе отказывает в близости, ты не задумывался, почему?

– Скромничает, – пожимает плечами Мэтт, встряхивая свою светлую гриву, – строит из себя недотрогу. Цену себе набивает. Они все так делают. Помнишь Лауру?

Я в мгновение ока чувствую обжигающую волну ярости. Мне сильно хочется вырвать язык Мэтта, чтобы он не смел даже произносить эти два имени рядом. Шлюху, набирающую силу за счет секса с сильными волшебниками, и Элизабет, саму постигающую науку магии.

– Цену, – сквозь зубы повторяю, убеждаясь в своих предположениях. – А есть куда поднимать? Как по мне, Элизабет и так бесценна.

– Да это понятно, – отмахивается Мэтт и принимается раздеваться. .

Удивительно, но тема секса с девочками ни разу не поднималась между между нами. Хотя я знаю, каким образом проводили время Мэттс Лаурой. Да и сам пробовал на вкус ее губы. Везде. Но никогда об этом не задумывался.

– Ты же понял меня?

– Я понял, Мэтт, но надеюсь, и ты понял, что я еду?

– Понял. Понял, – он вдруг наклоняется и достает из-под кровати две непочатые бутылки молочного пива. – Тогда предлагаю обсудить маршрут и просто выпить за путешествие. Чую задницей, без приключений не обойдется.

– Можно подумать, когда-то мы без них обходились, – невольно усмехаюсь я, вспоминая пережитое с другом, все-таки лучшим другом и беру из его рук бутылку.

– За победу!

– За будущее, – салютую я и думаю «Каким бы туманным оно не было.

Так, так, так, мои дорогие)) У меня важный вопрос) Делаем главу от Мэтта???

Артики подвезли…(см. в Браузере)

Глава 7. Мэтт

На следующее утро Элизабет подошла к Деймону и после обязательного крепкого объятия, которые для меня стали приобретать совершенно другой смысл, вызывать скрежет зубов и сосание под ложечкой, попросила со мной не ссориться.

Можно подумать мне это нужно.

Держал бы подальше свои героические руки подальше от задницы Лизз, я бы ни словом, ни взглядом…

Поездка обещала быть долгой. На вопрос Дэймона, не помешает ли он нам, (конечно помешает, сказал бы я) Лизз на секунду хмурится и тут же уверяет, что друг никогда не будет лишним в её и моей жизни.

Такие заявления не то, что бесили до тошноты, они пугали. Наверное поэтому, каждый раз целуя свою девочку, мне хочется оглянуться и спросить разрешения у друга.

Как будто мне оно нужно!

Как будто мне нужно вообще чье-то разрешение. Последний сын в семье. Мне приходилось донашивать вещи за всеми. И именно это заставило лучше следить за собой, тренироваться, чтобы моя бедность полностью скрашивалась моей внешностью и мышцами.

Это помогло. Уже на первом курсе мне предложила встречаться старшекурсница. А в день совершеннолетия меня поздравила сексом Лаура, тупенькая волшебница, но вполне сильная из-за постоянных контактов с более прокачанными магами.

Именно тогда я научился получать кайф от внимания, и от секса. Но даже это не помогало перебороть популярность черноволосого, демонически красивого, как говаривали девки, Дэймона. А все потому что некромант Маркус убил его родителей, а его не смог, тем самым связав их жизни.

Я старался не завидовать другу, но меня дико вымораживало, что я пашу, чтобы прокачать и магический скилл и фигуру, а ему все достается из-за наследственности.

Вон даже Лиззи, всегда такая строгая и независимая в него влюбилась. Но я быстро переманил ее внимание. Я решил, что пусть Деймону достается все: внимание, деньги в наследство, избранность, девушки.

Но нашу общую подругу я заберу себе.

Впрочем ему она и не сильно была интересна. Его вообще девушки интересовали, лишь как способ снятия напряжения, даже Джоанна. Но теперь он видите ли ее заметил.

А то я не вижу как он пялиться на ее зад и ноги, между которых мне так и не удалось побывать. Еще не удалось.

Может все дело в том, что она тоже оглядывается на Деймона, до сих пор влюблена в него и хочет, чтобы именно он поставил ей свою родовую метку?

Вот и сейчас после объятий, она, разомлевшая с широкой улыбкой на нежном лице, способной совратить и святого.

А Деймон не был святым. Он светлый, но темная родословная предков дает о себе знать, когда он в гневе. Особенно это стало понятно, когда он с особой жестокостью расправлялся с Маркусом, наколдовав из простого камня режущий луч света, окрапляя кровью от снесенной головы мощеную дорожку Академии Стоунхендж.

Друг разумеется заметно смягчается после заверений Лизз, и поездка в Лондон по предстоящим делам проходит вполне успешно и даже весело.

Сначала мы вспоминаем старые времена и пробираемся в министерство волшебников под зельями изменения внешности. Здесь подсобил старший брат. У него были выходы на разного рода волшебных контрабандистов.

В международном отделе мы получаем карту порталов, а в финансовом – свои заслуженные деньги. Откровенные крохи. Этого бы не хватило и на половину пути до Австралии, и мы отправляемся в банк Грот. Там, пройдя стандартную проверку, нас доставляют до хранилища Кэнсингтонов. Богатого темного рода, к которому и принадлежит Дэймон.

Поездка по самым надежным хранилищем, что представляют собой пародию на американские горки, без опасности для жизни показалась нам отличным развлечением и оставляет улыбки на лицах почти до самого конца дня.

Я в какой-то момент даже забываю о ревности.

После банка мы отправляемся в ту часть Лондона, где вряд ли можно найти хоть одного волшебника. Там в магазинах закупаемся необходимыми вещами, географическими картами и снимаем деньги Лизз в местном банке.

Я не имея подобных средств, не вмешиваюсь в финансовые дела.

Лизз в течение дня старается не привлекать внимания к тому, до какой откровенной степени изменились наши отношения, раздражая меня этим еще больше. Особенно когда она раздает объятия, касания рук и поцелуи в щеку между нами с Дэймоном в равной степени.

Чертовка.

Я не могу это так оставить, поэтому пока Деймон общается с наставником из Академии, которого мы встречаем в одном из магических магазинов, утаскиваю Лизз за высокий стелаж с книгами.

Там резко целую удивленные губы и разворачиваю к себе спиной, сразу задирая свободную синюю юбку и сжимаю ягодичную плоть.

– Мэтт, – сипло шепчет она, выражая недовольство, тем не менее изгибаясь от моей грубой ласки.

– Ты считаешь меня можно игнорировать? – шиплю ей на ухо, и заклинанием ограждая наш уголок от звуков и срывая ее трусики.

– Я не…

– Кто твой парень? – грублю я, и пальцами протискиваюсь между ног, сразу нащупывая влажные складки. Они влажные от меня? Или от того как трепетно держал ее руку Деймон. – Кто?

– Ты, – тихо стонет она, и чуть наклоняется, – Конечно ты.

– Кого ты хочешь? – по пальцам стекает влага, запах которой просто сносит выдержку к чертям, и я не осознавая, что делаю расстегиваю ширинку, доставая член и шлепая по гладкой оттопыренной плоти.

– Тебя, конечно тебя, – говорит она и рукой нащупывает мой член ладошкой. О, как же нежны ее касания.

– Лиз, возьми в ротик, – умоляю. Так я давно этого не ощущал.

Лизз замирает и я боюсь, что она снова откажет, и не ошибаюсь.

– Мы же в магазине, – напоминает она и я издаю разочарованный стон. – Давай я так…– водит он рукой по члену, а я тем временем пальцем пробираюсь в девственную дырочку, ощущая мощный заряд удовольствия.

– О, да. Давай так, как угодно… – дышу тяжело, жалуясь судьбе, как мне надоело удовлетворять себя самому. С женской мягкой ладошкой, ласкающий ствол не сравнится ничего.

Она водит все быстрее, и я вторю ей, трахая рукой киску, большим пальцем поглаживая кнопочку клитора.

Давай, давай. Быстрее!

Ужа сам вбиваюсь в ее руку, энергично двигая бедрами, посасывая кожу на шее, оставляя свою метку.

Ну, же, милая, я сейчас кончу.

– Лиз, я почти…

Она только выгибается, тихо мычит, сжимая зубы, чтобы не быть слишком громкой и наконец, издает протяжный выдох, а я от того как вокруг пальцев пульсирует женская мягкая плоть, смачно, обильно кончаю ей в руку.

Она резко убирает грязь с помощью магии, что подается в воздух через тело с помощью проводника. В нашей стране это наручные часы.

– Мэтт, – возмущенно бурчит она. – Это было очень некрасиво, так на меня давить…

– Ты же кончила…

– Мы в людном месте, рядом Дэймон, – кто бы сомневался, что она его упомянет. – Поэтому будь добр приставать, когда мы останемся наедине.

– Ты сама меня довела, постоянно… – лучше не напоминать. – В общем, когда мы доберемся до первого пункта ночлега я тебя трахну и сам Маркус мне не помешает. Поняла?

Говорю это зло, впечатывая в себя и прикусываю нижнюю губку. Она пухлее верхней. Невероятно сексуальная. И когда-то я считал Лизз неженственной?

– Лизз, Мэтт, – зовет вездесущий Деймон и она тут же отталкивает меня.

– Поняла. Мы тут, Деймон!

«Мы тут, Деймон», – мысленно ее пародирую и выхожу вслед за убежавшей из укрытия Лизз. На меня смотрит друг, через ее плечо и не могу противиться желанию кое-что доказать ему.

Довольно демонстративно застегивая ширинку, зная что друг внимательно за мной наблюдает. Пусть знает, что Лиззи уже моя. Пусть знает, что скоро на ней не останется дырочек, в которых я не оставлю свою метку. Пусть знает, что именно я буду трахать Лизз.

Несмотря на инцидент, наша прогулка не теряет своей привлекательности, тем более, когда нас торжественно встречают в волшебном баре «Бобы».

Нас поздравляют все кому не лень, даже те, кто о войне с некромантами, что натравливали на живых мертвецов, восставших из могил, услышал только несколько минут назад.

В дом родителей мы возвращаемся утомлённые прогулкой, возбуждённые похвалами и навеселе, чем была очень недовольна встретившая нас на пороге мама.

А что такого?

– Вы бы с этим поаккуратнее, – говорит она и идет накрывать ужин.

Мы с Деймоном переглядываемся, пожимаем плечами и проходим в нашу комнату, чтобы набросать план предстоящего путешествия.

Впрочем Лиз берет инициативу в свои руки и мы с Дэймоном не мешаем ей командовать. Она к этому привыкла. Так что послушав пространные объяснения о будущем путешествии, что начнется уже завтра, мы идем играть в магический футбол. Где ворота находятся на высоте нескольких метров. И мяч нужно закидывать не только силой рук, но и с помощью магии.

– Мне кажется, что эта поездка будет гораздо веселее, чем охота за роками, – говорю, когда мы втроем все-таки идем к дому на ужин.

– Согласен, – поддерживает Дэймон и «случайно» убирает прядку волос Лизз, увлеченной чтением, за ухо.

Она к моему раздражению розовеет, поднимая взгляд и улыбается Деймону, а затем мне, с иронией произносит:

– На нас, по крайней мере, не будет охотиться полчища мертвецов.

– Только полчища поклонниц Деймона.

(надеюсь пролила немного света на личность нашего блондина) Спасибо за ваши отзывы и лайки))

Глава 8. Дэймон

Небо ярко голубое, а солнце сияет, как новенький мяч для футбола (они обычно синие, что затеряться в воздухе), весело подмигивая.

У первого портала, который должен был переправить нас через залив, собирается небольшая толпа.

Здесь было всё семейство Кроули, наши лучшие друзья и соратники в войне Дэвид, Эмили, Джордан.

Даже мистер Драгон, министр нашей страны волшебников здесь. Он оторвался от своих дел по восстановлению былого величия министерства и уже минут десять наставляет меня быть осмотрительным в путешествии. Мало ли кого мы можем встретить по дороге?

Потом ко мне подходит мистер Кроули, который ко всеобщему удивлению получает от меня в подарок дом умершего в войне дяди на Бейкер Стрит. Он мне достался в наследство и навевал на мысли о смерти. Я рад от него избавиться, а Кроули хоть какое-то подспорье.

– Лиззи.

Занятую разговором с высоченным Дэвидом и пухленькой Эмили, подругу, сегодня одетую по дорожному скромно, подзывает Джоанна.

Я замираю и настороженно прислушиваюсь, но собравшиеся вокруг люди слишком громко шумят, и я могу расслышать только окончание их короткого диалога.

– Береги Мэтта, он давно тебя любит, – говорит она, обняв улыбнувшуюся Лизз.

Наверное, такое беспокойство за братьев характерно для всех сестёр, но полный тоски и боли взгляд Джоанны, брошенный на меня, подсказывает, что этот разговор неспроста.

Да, как было бы просто окунуться в эти теплые объятия, но мне хочется попытаться найти истинное счастье. Которое неотделимо от Лиззи.

Попрощавшись с провожающими, мы подходим к порт-ключу. Его охраняет серьёзного вида тип (почти судья всех судеб) в строгой чёрной мантии с белым воротничком и сияющим белизной надушенном парике, в каких щеголяла вся аристократия прошлых веков.

(визуализация: смешной аристократ)

Хранители международных порт-ключей всегда жили рядом с местом работы, но отправлять в неположенное время туристов отказывались напрочь, следуя согласованному с министерством расписанию, что заранее делало путешествие довольно долгим.

Порт-ключ обычный, ничем не примечательный топор. Мы с Лизз одновременно беремся за рукоятку и тут же одергиваем руки, обжигающе коснувшись кожи друг друга, и неловко смеемся.

– Ты первая, – улыбаюсь я, смотря как в свете полуденного солнца блестит ее кожа, а в волосах, кажется, сияют его лучи.

Наконец, после быстрого касания взглядами, выражение которых сложно определить, мы беремся за рукоятку, как и ещё несколько путешественников. Им мы просто вежливо киваем.

Деньги уплачены, и мы ждем только Мэтта, который всё никак не может отойти от внешнего вида хранителя портала, и то и дело посмеивается в кулак.

Он вообще любит пошутить над другими волшебниками, редко признавая чью-то правоту, кроме своей.

В последний момент, уже раздраженно вздыхая, дёргаю светловолосого друга на себя, и нас кружит вихрь телепортации, вызывая привычное, стойкой чувство тошноты.

– Приятной посадки, – слышим мы напоследок насмешливое кряканье «аристократа».

По случайности или шутке хранителя порт-ключа нас выкидывает где-то в подворотне, где солнце оставляет редкие блики на грязных кирпичных стенах, создавая мрачную картину.

На крыше пронзительно воют кошки, вдали лают бездомные собаки, а в ближайшем мусорном баке, кажется, кто-то громко храпит.

Картина маслом, ничего не скажешь.

Но если я ворчу внутри, то Мэтт не стесняется показать свое недовольство.

– Да уж япона мать, приятная посадка, – бурчит Мэтт, потирая ушибленное место и осматривая стены, расписанные уличными художниками.

Только замечаю сам.

Красиво, ярко, живописно.

Огромные глаза и графити, напоминают волшебные картины. Вот, вот и задвигаются.

Вляпавшись ладонью во что-то склизкое на асфальте, Мэтт громко выругивается, резко вскакивает и очищает руку магией. На его лице написана вся гамма тошнотворных чувств.

– Ты мог не ржать, как конь. Проводника это обидело, – напутственно говорит Лизз, обращаясь к Мэтту. – Поэтому он забросил нас сюда.

(визуализация: Подворотня)

Встаю сам, тоже стараясь особенно ничего не касаться, и помогаю Лизз, невольно притягивая её к себе и вдыхая теплый аромат ее волос, перебивающий смрад этого места.

Та удивлённо на меня смотрит, но ничего не говорит. Но первые вопросы я в ее головку закладываю. Пока этого достаточно.

Мэтт, тем временем, громко шикает на пробегающую мимо крысу – ещё с третьего курса его отношения к данным существам было крайне неоднозначным.

– Надо вести себя прилично, – снова строго замечает Лиззи, повернувшись к Мэтту и оттряхивая свои темные брючки. – И не забывай, что вокруг простаки. Не стоит пользоваться магическими часами по любому поводу.

– Сколько можно зудеть, я что, пятнадцатилетний первокурсник ничего не понимающий, – раздраженно шипит Мэтт.

– Куда нам, и когда у нас следующий портал? – интересуюсь, чтобы отвлечь друзей от намечающейся перебранки, при этом, осматриваясь по сторонам.

Слова Драгона до сих пор упрямо сидят в мозгу. Мне не очень хочется встречаться с кем-нибудь из беглых некромантов. Себя я защитить всегда успею, а вот страх и нерасторопность Лиззи и раньше порой мешали.

Она всегда отвечала за разработку планов, но в бою чаще всего была бесполезна, скорее вызывая во мне страх ее потерять и тем самым, отвлекала.

– Завтра, в шесть утра, – говорит она, задумавшись, сдувая прядку с глаз. Помогаю заправить за ушко, но она уже не замечает.

Увлечена внимательным изучением карты. Покрутив её в руках, она смотрит в проход между домами.

Там, в отличие от мрачного закоулка, сияют краски и чувствуется приятный цветочный аромат.

Хм, это Амстердам, детка.

(А вы любите путешествовать? В какое место вы бы отправились в первую очередь?)

– Мы в районе Йордан, – слышу голос Лизз, окунаясь в красочный мир улиц Амстердама. Цветы. Лавочки. Каналы. – Нам сейчас надо в центр, на площадь Дам. Там расположен королевский дворец, и я давно хотела на него посмотреть. Потом можем сходить в церковь Аудекерк, и там же, кстати, рядом, – она щелкает пальцами когда замечает что мы с Мэттом немного обалдеваем от того что видим, и вдруг говорит то, что оживит даже мертвеца, – улица красный фонарей.

– Так чего же мы ждём? – радостно заявляет Мэтт и, закинув выданный подругой рюкзак на спину, спешит на поиски городских приключений.

Мы с Лизз переглядываемся и невольно фыркаем на этот непривычный энтузиазм Мэтта.

Нам не остается ничего, кроме как поспешить за ним, короткими окриками указывая верное направление.

Когда слышишь название города «Амстердам», то сразу же представляются толпы сумасшедших, разгуливающих в самых причудливых нарядах. Женщины, не смущающиеся своего неприличного вида. Грязные каналы, опоясывающие весь город.

В общем, эдакий эквивалент фильма Парфюмер, на краю Европы.

На самом же деле мы с удивлением обнаруживаем практически картину кисти Ван Гога. Поля тюльпанов, разноцветные домики, чистые каналы с неспешно двигающимися плавсредствами самой разной масти и, конечно же, бодрые старушки на красочных велосипедах, резко подрезающие зазевавшихся туристов.

Одной из таких Мэтт даже грозит кулаком, а я, не сдержавши громкого хохота, принимаюсь помогать ему вылезти из воды.

Этот балбес с плеском плюхнулся в воду.

Мы долго бродим по узким улочкам, с удовольствием впитывая в себя незнакомую атмосферу города. Затем обедаем в уличном кафе, где встречаем англичан.

Потом долго и со смехом пытаемся втолковать Мэтту, что же такое паста, которую тот видит на столе у новых знакомых.

В отличие от нас с Лизз, он вырос в семье волшебников и крайне редко выбирался в простецкий Лондон.

Из Великобритании мы переместились в обед, и к вечеру Мэтт начинает жаловаться про боль в ногах и естественную нужду. Лизз, всегда такая, правильная, а сегодня невыносимо прекрасная в лучах заходящего солнца, пытается уговорить его дождаться момента, как мы попадем в гостиницу.

Я пытаюсь отсрочить этот момент в страхе, что там Мэтт все-таки умудрился склонить Лизз к близости. В этот раз он кстати тоже не торопится в гостиницу, упирается, что ему срочно нужно сделать свои грязные дела и убегает в ближайшую подворотню, каких здесь превеликое множество.

Мы же с Лизз смиренно ожидаем его на одной из улиц района, судя по синей табличке на тонком столбике – Йордан.

– Раньше это был спальный квартал, в котором селился рабочий класс. Сейчас же – это самый развитый в плане инфраструктуры район города, – привлекает к себе внимание Лизз, любительница поделиться «крайне важной» информацией. И чаще всего ее не интересует, касается это кого-либо.

То, что раньше меня раздражало, теперь приобретает совсем иные черты, восхитительные неуловимые качества, присущие только ей и столько раз выручавшие нас из бед.

Я с огромным удовольствием наблюдаю, как Лиззи рассматривает яркие наряды, демонстрируемые на витрине бутика женской одежды.