Я лежал в спальне и смотрел в потолок. Как же осточертела эта комедия по моему обучению. Спортивный вуз! Понятное дело, что брат все решал. Хотя даже не он, это все в память о ней.
Мать едва ли не жизнь посвятила этому вузу. Тут ее знали и любили, награждали и всякими почестями одаривали. Ее вообще, кажется, любил каждый, кто знал.
Даже табличка висит о ней. Правда, фамилии у нас разные, ну, оно и к лучшему. Все местные и так знают, кто я ей и кто ей Ваня. Вот и спускают мне с рук любую дичь. В том числе и та преподша стремная…
Я даже не помню предмета, что она ведет. Было забавно неделю назад наблюдать, как она отчитывала блондиночку. Ту самую, что теперь стала для меня заметна.
Знаю я баб таких. Вечно недотраханные и злые на судьбу. Муж козел, дети такие же уроды, как родители. И вечная претензия к миру. Так я выловил эту брюнетку преподшу, как эта волейболистка смылась.
Да, я даже знаю, что косящая под пацана девка играет в волейбол, как и я. Хотя после Кати этой ее посадили на скамейку запасных. Там ни таланта, ни упорства. Простая среднестатистическая школьница.
Не знаю, что меня сподвигло тогда, но я прижал преподшу и девку ту сказал не трогать. Спорить не станет. Знает, что я отбитый на всю голову.
Что-то слишком много информации об одном человеке женского пола накопилось. Слишком много чести. Замечаю ее, узнаю. Стрижка эта убогая все портит.
Терпеть не могу стриженых да крашеных. После овцы той развилась острая неприязнь. При воспоминаниях о Диане резко стало противно. До тошноты.
Так всегда бывало, когда мысли сворачивали не в то русло. Но отчего-то сегодня даже сил не осталось на то, чтобы злиться. Удивительно. Лимит за год превысил? Или учеба желание отбила? Осталось несколько месяцев. Ну, полгода максимум, и все, я дипломированный конченый человек.
Усмехнулся. И тут раздался стук. Кого там ещё нелёгкая принесла? Хотя тут два варианта. Вероника или папаша. Но так как последний вроде как свалил за горошком…
– Миша, можно?
Она зашла как тень. Бледная, немощная. Тьфу, как вообще отец с ней живет? Может же любую телку выбрать. Вот что она приперлась? Уставился на неё ненавидящим взглядом. А ей хоть бы хны в этот раз. Какая-то она отчуждённая.
Приблизилась. Совсем осмелела.
– Миш, сегодня Новый год, но мы решили поехать отдохнуть куда-нибудь. Давай с нами? Куранты в самолете, может, не самое весёлое…
Я посмотрел на неё как на чокнутую. Совсем с дуба рухнула? Да я не гонял с ними вообще никогда. Нахрен надо! Но тут взгляд упёрся в ее правую руку. Там на запястьях и проглядывающих из-под лёгкого халатика сгибах рук виднелись огромные синяки.
Догадка вспыхнула моментально. Я подскочил и грубо задрал рукава, открывая синие руки. Все вены были истыканы, и я заорал:
– Ты что, на наркоту подсела?! Отвечай быстро!
Удивительно, но она не испугалась. Просто выдернула руки и даже орать не стала. Не отрицает? Но ее взгляд… уставший, измученный, наводил на мысль, что что-то не так.
– Нет, Миша. У нас по части зависимостей ты главный. Меня просто только из больницы выписали. Такая особенность организма у меня. Вены не очень хорошие…
Она осеклась, а у меня в голове как сигнал семафора вспыхнуло: она же уже пару лет одни водолазки носит. И дома, и везде. Круглые сутки. Несколько лет…
– А что в больнице?
Она как-то совсем нерадостно улыбнулась. Присела на кровать. А потом выдала:
– Выкидыш у меня был. Четвёртый за четыре года. Бесплодная я. Не могу выносить ребёнка и родить. Ты бы отцу сказал, чтобы не мучился. Он ещё детей хочет, а я не могу. Устала. Пусть меня отпустит.
Так херово на душе в последний раз мне было, когда я увидел глаза брата в момент, когда он зашёл в комнату, где мы с Дианой… Твою ж мать! За каким она это все вываливает мне? Зачем?
Но в душе что-то екнуло. Что-то надломилось. Я не мог спокойно сидеть и смотреть, как она тут ноет. Четыре года… Значит, старались, значит, получалось.
– Может, стоит лечение какое пройти?
И снова ее невеселая улыбка. Только в глазах Вероники мелькнул огонь. Такой странный, сумасшедший. Который ещё не потух. Кажется, я многого не знал о ней…
– Да мы уже все заграницы объездили. Я… Просто иногда мне очень хочется сдаться.
И тут вопреки всякой логике я сделал странное. Хз, откуда это во мне. И пусть я конченый человек. Пусть на себе поставил крест, но сейчас мне отчаянно захотелось сделать что-то хорошее.
Я взял ее руки и на полном серьезе сказал:
– Так найдите врача в России! Уверен, все получится. Ты станешь мамой, потому что… Да просто станешь. Летите отдохните, а возвращайтесь уже с новыми силами.
Она аж рот открыла, а я не знал, куда деть себя. Отвел глаза, забрал руки, но… Вероника сама поняла, насколько порыв был для меня стремным. Поднялась и направилась к выходу. Уже под конец я лишь услышал:
– Спасибо. Ты даже не представляешь, что для меня значат твои слова. Только прошу, не будь сегодня ночью один. Тебя же вроде на вечеринку приглашали? Думаю, на маскараде не хватает одного рыцаря в чёрном.
И она захлопнула дверь. Я же тупо пялился в стену, осознавая, что произошло. Прокручивая слова, сказанные женой отца. И чем дальше это заходило, тем больше хотелось напиться.
Выкидыш, четвёртый. А я ещё отцу предлагал детей завести. Это что же получается… Он ее столько лет лечит, не бросает? Любит, что ли? Хотя я вообще не понимал, что такое любовь мужчины к женщине.
Для меня это что-то странное, неестественное. Потому что лишь на секунду я оказался в позиции влюблённого. Позволил себе думать, что способен на это, жизнь жестоко доказала мне обратное.
Время шло. Не знаю сколько, я так просидел в раздумьях. Кажется, там были разговоры, даже дверь вроде хлопнула. Все замерло, остановилось из-за странных событий.
Вероника просила не оставаться одному в эту ночь, хотя, как по мне, какая разница? Я не собирался никуда идти. Совершенно не планировал и не хотел. Бухать можно и в одиночестве под речь президента.
О проекте
О подписке