Когда она закончила и отстранилась, на ее лице появилось странное отсутствующее выражение. Мне стало не по себе. Сомневаюсь, что она увидела там что-то хорошее.

Но спорить я не стала, и она это явно оценила. Ещё раз окинула меня и свою работу взглядом и без слов махнула рукой, отпуская. Мне только книксена не хватало, но тем не менее я наклонила голову и прошептала слова благодарности.

Вылетела в коридор, как птичка из клетки. Из одной клетки в другую… В голове почему-то совершенно некстати прозвучало обещание хищника. Что он подарит мне новую жизнь.

Слишком сладко, слишком сказочно, чтобы быть правдой…Слишком желанно, но оттого ещё более невозможно к исполнению.

Взгляд поймал блеснувшее впереди зеркало. Прежде чем идти в зал, неистово захотелось посмотреть, что там у меня на лице такого нарисовала эта женщина. Я сделал шаг вперёд…

Пошла осторожно и неслышно, крадучись. Главное, никого не встретить на своём пути, потому что не хотела бы я оказаться в силках. Здесь каждый шаг опасен.

Как только выйду из коридора, тут же окажусь в обороте, мне и шагу не дадут ступить – даже в туалет. Поэтому ускорила шаг к зеркалу, как…

На моем предплечье сомкнулись стальные объятья, а меня саму резко развернули на сто восемьдесят, прижав к сильной мужской груди. Хищник.

– Попалась, Злата…

Хриплый голос, странный блестящий взгляд… И он потащил меня в открытую соседнюю комнату.

Глава 5. Злата

Спина уперлась в холодную стену, а руки оказались зафиксированы сверху. Тиски. Его тиски были столь сильными, каменными. Я не то что пошевелиться, вздохнуть боялась!

На этот раз хищник был без шляпы. Непокорные иссиня-чёрные волосы непослушно нависали над глазами, а чёрные зрачки с удивлением изучали мое лицо.

Я же тяжело дышала, стоя на цыпочках. Он специально держал меня так, словно я находилась на грани. На грани от… Сама не знала.

А хищник все рассматривал и рассматривал. Лаская взглядом, проходясь от лица и ниже, значительно ниже. Это заставляло щеки вспыхивать, а нутро гореть огнем.

Да вот только…

– Вы сегодня другая, Злата. Слишком… Слишком во всех отношениях. Надеюсь, больше вы такими приёмами пользоваться не станете, иначе даже я не могу гарантировать вам безопасность. Безопасность от меня…

Последние слова он прошептал мне на ухо, наклонившись к самому лицу. А затем неожиданно коснулся носом шеи, проводя дорожку к ключице.

Я затаила дыхание и прикрыла глаза. Мне показалось, что ясейчас умру. Просто не выдержу этого напряжения между нами. Много раз меня домогались, пытались сломить, но хищник…

Он действовал совершенно иначе. Порочно, на грани. Его движения и касания были исподтишка, томительные. Онизаставляли меня сомневаться в самой себе, заставляли хотеть большего.

Близость с мужчиной всегда представлялась мне чём-то грязным, противным. Никто никогда не вызывал во мне другого отношения, иных эмоций.

Никто и никогда не касался так нежно, но в то же время настойчиво, требовательно. Одна его рука все ещё держала мои тонкие запястья вверху, а вторая проходилась по гладкой атласной форме официантки.

Тонкое хлопковое белье и слой светлой ткани не могли спрятать реакции моего тела. Неожиданно я поняла, что выгибаюсь навстречу. Что чувствую, как его пальцы скользят от шеи ниже.

К самой груди. Обводят вершины поверх одежды, перекатывают мгновенно, к моему удивлению, затвердевший сосок, второй. Потом его ладонь неожиданно накрывает саму грудь.

Тёплая, такая сильная и настойчивая, она сжимает меня, заставляя дрожать и инстинктивно сжимать ноги. Я чувствую влагу там, где ее отродясь не бывало.

Не замираю испуганно, превращаясь в каменное изваяние от страха. Не зажмуриваюсь в ожидании, когда мерзкие объятьякончатся. Не ищу выхода, чтобы освободиться…

А ловлю собственный глухой стон, пробравшийся сквозь оборону. А потом… Потом его губы находят мой вырез. В этой форме он глубокий, открывающий нежные полушария.

И хищник наклоняется к ним, целует, сжимая руками сначала одну грудь, затем другую. Он словно выдавливает ее, чтобы открыть доступ больше и шире. И вот я даже не замечаю, как один из сосков выскальзывает из заточения и оказывается в его губах.

Он прикусывает его, и я дергаюсь, как безвольная кукла. Это приводит меня в чувство, я распахиваю глаза и ёрзаю. Пытаюсь вырваться. Мы встречаемся взглядами.

Его глаза потемнели, если это вообще возможно. Они смотрят хищно, насмешливо, облизывает пальцы свободной руки, при этом ни на грамм не ослабляя хватку.

Порочный, наглый – виртуозный музыкант, подобравший ко мне ноты. Я краснею и наверняка заливаюсь краской стыда. Но глаз не отвожу. Просто не могу.

Это выше меня, противостоять ему, выше и сильнее. С ужасом понимаю, что не хочу. Не хочу, чтобы он останавливался,и в глубине души сейчас готова позволить ему все.

Это больно бьет по самолюбию, отзывается томительной судорогой в сердце. Я же не такая и никогда такой не была, никогда у меня между ног не скапливалась влага, не хотелось встать на колени и…

– Кто вы?

Это все, на что меня сейчас хватило. Он же, не переставая играть со мной, с моим телом и, что уж отнекиваться, душой, хрипло отвечает:

– Я Барс, ангел. Зови меня так, большего ты никогда не узнаешь. Надеюсь. Иначе мне придётся сделать так, чтобы ты навсегда умолкла.

Откровенность. Наверное, не стоило мне ее слышать и спрашивать этого человека. Барс… И правда хищник. Коварный и не знающий пощады. Как заклинатель, закручивающий своих жертв, обманывающий их.

Он нежно коснулся моей губы в том месте, где оставались следы вчерашней битвы с соседкой. И снова метаморфоза. Глаза его вспыхнули, а голос стал жестким:

– Кто это сделал?

У меня не было ни единого шанса проигнорировать этот вопрос. Он же ждал ответа. В голову пришла дерзкая мысль. Барс точно намного опаснее всех, кого я знаю. А что, если…

Решусь ли я подставить своего давнего врага?

Глава 6. Злата

Вторая смена в ресторане показалась мне едва ли не страшнее первой. Слишком сложная, слишком напряжённая, слишком эмоциональная. Я никак не могла взять в толк, почему с меня повышенный спрос.

Хотя догадывалась. Я новенькая, местные девушки тут работают не первый год, и с Дашей наверняка общались намного лучше. Она мне раз хвалилась, как коллеги любят и ценят ее.

Я думала, что она врала, но выходит, что ошиблась. Иначе объяснить все возраставшую ненависть было сложно. Пока противостояние не перешло в открытую конфронтацию, но в воздухе витало напряжение.

Придётся стать осторожнее. Мне не впервой, думаю, это и не последний коллектив, где со мной будут происходить подобные вещи, просто…

Просто очень хотелось свернуться под одеялом калачиком. Особенно после того, как Барс словно выжал из меня последние жизненные силы. Этот мужчина, определённо, самое жуткое, что случалось со мной, и мое счастье, что есть кому удовлетворить его интерес.

Он так и сказал мне в конце. Но прежде, чем выдал это унизительное и до противного обидное заявление, вытряс душу. Сначала я хотела подставить Горелого.

Ну а что, он несколько лет отравляет мне жизнь. Играется, трепет нервы и заставляет вздрагивать от каждого шороха. А ещё я чувствую, что скоро моя игра в недотрогу ему надоест.

Скоро он просто придёт и, не спрашивая, возьмёт то, что считает своим. То есть меня и мое тело. Заберёт в свой гадюшник, что местные называют логовом, и сделает своей «принцессой».

Принцессой царства воров, насильников и всякой шушеры на районе. Он сам говорил, что этот момент обязательно настанет.Вопрос в том, как скоро.

Но вместо того, чтобы просто назвать имя, я лишь выдавила из себя: «Соседка». Самой от себя противно. Слабая, бесхарактерная и никчёмная.

У меня был такой шанс! Никто из них меня жалеть не станет, никто даже не посмотрит в мою сторону, пока я буду рыдать под местным главой района. И он не пожалеет.

Но я не смогла назвать его имя. Не смогла солгать и подставить. Потому что это сделал не он. Потому что прекрасно понимала, что для такого, как Барс, жизнь местной шпаны ничего не стоит. Потому что…

Наверное, ещё потому, что не только боялась стать причиной смерти другого человека, но и не хотела видеть хищника убийцей.Глупая, говорю же…

И вот сейчас я переодевалась под неодобрительные взгляды девушек и их шепотки. Комната маленькая, все было слышно. Меня называли новой элитной шлюхой, говорили, что я погублю их.

Глупые, мне не нужны эти денежные мешки, что зарятся на ваши смазливые мордашки и фигуры. Да и в аукционах я участвовать не собираюсь. Хотя меня уже пытались туда затащить.

Не далее как сегодня, в самой середине смены, один из клиентов внезапно остановил на мне взгляд. Он заказывал самые дорогие блюда и самые изысканные вина.

Пытал на знание позиций меню более получаса. Я справилась, но в конце была удостоена отнюдь не похвалы. Приглашения. Так я постигла, как начинаются аукционы.

– Вы так много знаете про меню, а я почему-то раньше вас не видел. Мне угодно, чтобы вас завтра разыграли.

Мне показалась, что я ослышалась. Все же полчаса подробных расспросов настроили меня на определённый лад. Поэтому переспросила мужчину, что он имел в виду, предварительно извинившись.

Его глаза в этот момент загорелись дьявольским предвкушением, а рот растянулся в улыбке. Дальше он с нескрываемым удовольствием заявил:

– Нинель, все же новенькая. Тем лучше. Передайте хозяину, что я желаю видеть вас завтра на аукционе. Таковы правила. Позовите главную по залу.

И я позвала. А теперь она волком смотрела на меня, натягивая пиджак. Темные шикарные волосы ниспадали на ее плечи, а неестественно голубые глаза с ненавистью сверлилименя.

Вокруг продолжали обсуждать, как я посмела отказать. Кажется, согласись я, меня бы ненавидели меньше. Тогда бы я просто была той, кто заняла их место.

Как я поняла, тут срывают куш, торгуясь за девушек на ночь. Для большинства это разовая акция, я слышала о рекордах и… Антирекордах. Что-то типа элитного клуба шлюх.

Я отказалась в него вступать, а это наглость почище красоты. Пока все собирались, я даже боялась заглянуть в зеркало. Лишь торопливо нацепила на себя худи и бесформенные джинсы. Выскользнула на улицу и бегом побежала в сторону дома.

Нужно организовать себе дорогу до дома. С таким отношением и «любовью» коллег, попасть в опасную ситуацию проще простого. Да и вести о том, что я теперь работаю в «Роскоши», распространятся по району с молниеносной скоростью.

Если не уже… Застыла перед подъездом. Потому что на лавке меня ждал тот, которого несколько часов назад я опрометчиво пожалела.

Глава 7. Злата

– Златка, солнышко мое, мы же вроде договаривались, что ты будешь хорошей девочкой?

Противный склизкий голос разрезал тишину, и я попятилась назад. Но, естественно, уперлась в его дружков. Горелый никогда не ходил один. Самый смелый на районе.

Молодой парень вышел вперёд. Высокий, худой и с огромным пятном на лице. Говорят, когда-то его мать горящей сковородой приложила, отсюда и прозвище, приклеившеесяпочище скотча.

– Тогда почему я узнаю, что ты теперь у нас роскошной стала?

Да, девочек из самого пафосного ресторана называли роскошными. Элита в обслуживании нашего города. Теперь понятно, что про аукционы знали, кажется, все, кроме меня. Зато я теперь одна из них, а Горелый не в курсе, что на особых условиях. Инстинктивно прикрыла лицо.

Мне так и не довелось сегодня заглянуть в зеркало после работы администраторши. Но, судя по реакции окружающих, выглядела я даже слишком хорошо. Не стоит это афишировать.

Тем более перед ним. Тем более в такой ситуации.

– Так что, Златка, ты теперь не хорошая девочка?

Меня передернуло. Меня просили стать хорошей девочкой уже трижды за эти дни. Хозяин, Горелый и Барс. И если от первых двух в желудке начинались рвотные спазмы и стылакровь, то с последним…

С последним все было ещё хуже. Потому что он имел надо мной странную, ничем не объяснимую власть.

Всего пару часов назад я стонала под его опытными пальцами. Испытывала такое наслаждение, от которого сейчас становилось стыдно перед самой собой.

Этот человек разбудил во мне то, о существовании чего я не подозревала. Но все это осталось там, в ресторане. А передо мной сейчас была угроза другого плана.

– Что молчишь, а? Аукционов захотелось? Или что, ты у нас теперь большая и самостоятельная девочка, в опеке не нуждаешься?

Слышать это было отвратительно. Какая опека? Ему нравилось делать вид, что он может влиять на мою жизнь. Нравилось думать, что он реально там что-то может.

Но по факту его помощь – просто удавка, которая затягивалась с каждым днём все сильнее. А к удавке всегда был прикреплён поводок, на котором меня и таскали эти годы. Я прошептала:

– Это просто работа, я не участвую в аукционах и не не собираюсь.

Разговаривать с ним, что со стеной. Меня Горелый всегда воспринимал как куклу. Просто красивое говорящее создание, с которым нравится играться в кошки-мышки.

Вот и сейчас он поднялся и направился в мою сторону. Отступать было некуда, поэтому я лишь сжалась в комок. Справлюсь. Что бы ни случилось, я смогу преодолеть любую боль, любую несправедливость.

Он подошёл вплотную и подцепил пальцем мой подбородок, заставив голову запрокинуться. Его глаза удивленно расширились, и он недоверчиво прищурился.

– А это ещё что у нас тут такое? Это кто тебя так разрисовал? Ты выглядишь как шлюха! «Роскошь», а теперь это? Говоришь, работать туда пошла, это кем это, детка?

От его прикосновений трясло. Омерзительно, противно… Насколько чувствовался контраст между хищником с его уверенными движениями и этим подобием человека.

Он не ждал от меня ответа, а решал. Я видела, что теперь он больше не вернётся к тому, чтобы, как раньше, поддерживать эту игру в охотника и Белоснежку.

Не сейчас, когда он видел перед собой новую меня, понимая, что птичка упорхнёт из клетки. Что я скажу ему, неважно. Меня же сковывали озноб и отчаяние.

Боже, помоги мне преодолеть это.

Он больно схватил меня за руку, выворачивая ее. Прошипел своим мерзким голосом, наклоняясь все ниже:

– Вздумала обмануть меня? Все на этом районе знают, что ты моя. Что ты принадлежишь только мне, и никто пальцем не смеет тебя тронуть. Неужели я был недостаточно внимателен и добр к тебе? Решила так отплатить за оказанную тебе честь?

Велика награда, стать подстилкой районного авторитета. Руку обожгла резкая боль, изо рта Горелого воняло как из помойки, и я понимала, что от ужаса и этого запаха меня реально мутит.

Тошнота подкатывала к горлу, заставляя сжиматься от страха. Надо держаться, скоро он обязательно меня отпустит. Главное,просто стоять и не дёргаться. Он всегда отпускает…

Но в этот раз что-то шло явно не по плану. Горелый развернул меня к себе и уже собирался встряхнуть, как я услышала глухой хлопок, а потом и крик боли. Хватка на моей руке ослабла.

А потом ещё хлопок, и только тут до меня дошло, что это выстрелы из пистолета с глушителем. Я рухнула на землю и накрыла голову руками. Как учили, недвижимая, в поисках укрытия.

Подползла к бордюру, пока вокруг падали люди, а Горелый вопил на всю улицу, как резаный поросёнок. Но все кончилось так же быстро, как и началось.

А потом из-за угла показался он…

Глава 8. Барс

– Барс, ты же знаешь, что мне нужно. Ты уверен, что девчонка справится?

Мы с Зетом сидели на конспиративной квартире. Он курил какую-то натуральную дрянь, выдыхая дым изо рта аккуратными колечками. Живой.

От смерти агента противоборствующей разведки отделял только наш временный договор. Так бывает, когда интересы двух контор пересекаются. Смертельные враги на время становятся заклятыми друзьями.

При упоминании Златы перед глазами тут же встало ее ангельское личико. Сегодня я дал лишнего. Не стоило заходить так далеко. Ее тело и удовольствие, что оно может доставить, не стоят операции. Хотя…

Усмехнулся. Сегодня она была особенно хороша. Профессиональный искусный макияж всегда творил чудеса, а на таких исключительно красивых ангелочках…

Даже я не смог удержаться, чтобы немного не поиграть с ней. И ведь отозвалась, откликнулась. Как ее соски доверчиво и дерзко торчали. Вобрать их в рот, потом прикусить и облизать…

В штанах снова встало колом. Это никуда не годится. Вон, Зет уже насмешливо кивает на оттопырившуюся ширинку:

– Что такое, пташка понравилась? Да брось. Таких в любом борделе полно. На вид святая невинность, а на деле опытный рот и растянутая дырка.

Фу. Зет никогда не отличался манерами. Было в нем что-то чрезмерно наглое, убойное. Наверное, поэтому у конкурентов он слыл самым искусным и опасным. Но не для меня.

– Если я захочу трахнуть кого-то, то в одни с тобой бордели ходить не стану. Она справится. Савицкий уже сегодня требовал ее на аукцион. Попадание к нему в особняк – вопрос времени.

При мысли о том, что девчонке все же придётся лечь под этого жирного борова… Нет. Я должен думать о том, как достать информацию. Мы с Зетом давно уже обхаживаем этого урода.

Леонид Ильдарович Савицкий. Крупный магнат и держатель акций одной небезызвестной фирмы. Она занимается доставкой редкоземельных металлов.

Эта вечная возня на тему, кто кому сколько бабок должен и как загрести под одно крыло весь рынок. Моя контора охраняет интересы нашего государства, а контора Зета пытается отжать поставки фирмы.

Война за этот куш идёт не один десяток лет, и только недавно появилось некое третье лицо. Зет с пеной у рта доказывает, что не знает, кто это. Впрочем, я тоже.

Но мы оба прекрасно понимаем, что оказались в дураках, и,пока нас стравливали, Савицкий вышел на тех, кто собирается сделать его очень богатым и недоступным.

Убить его нельзя, позволить сделать то, что он хочет, тоже. Это не выгодно ни нам, ни нашим заклятым друзьям. Поэтому мы с Зетом и придумали хитроумный план.

Но, конечно же, его вершиной была девушка. Подставная пешка, что за не слишком напряжную для нас стоимость согласится открыть доступ к логову Савицкого.