Лонгер Толл сверлил меня взглядом, опустив руки на подлокотники. Они были с удерживающими ремешками, и те звякнули, сползая вниз.
– С чего вы взяли, что я собираюсь брать на себя ваши обязательства? Мне, знаете ли, своих хватает.
Тут же вспомнилась клятва, данная Мими. Что я сделаю все возможное, чтобы спасти ее ребёнка, когда тот появится на свет. Чем ближе был срок родов, тем сильнее эта петля затягивалась на моей шее.
Лонгер все смотрел, создавая замысловатые паузы. Время утекало слишком быстро, а к сути мы так и не подошли. Но наконец он ответил, подбирая слова:
– Я обещал ей, что защищу. Что не дам Надире пальцем тронуть того, кого она уже полюбила всем сердцем. Обещал, что не трону его сам, даже если ее мать попросит.
После его слов кровь застыла в жилах. Это звучало зловеще. Отчим обещает своей падчерице не трогать ее нерожденное дитя? И не дать тронуть его родной бабушке? Да что у них за семья такая?!
Очевидно, замешательство и негодование все же отразились на моем лице, потому что мужчина усмехнулся:
– Ты стал слаб и подвержен эмоциям, Венус. Это и хорошо, и плохо. С одной стороны, я вижу, что ситуация терзает тебя, и ты к ней небезразличен. К Лире небезразличен. Но с другой…
Его передернуло. Что было в голове у этого странного, по-своему больного, человека? О чем он думал, когда жил таким образом и позволял отравлять собственную жизнь любовью к женщине с алыми волосами?
– Враг силён и хитер. Даже, не побоюсь этого слова, гениален. Таких, как он, я никогда не встречал и чувствую, что задумал он что-то невероятное. То, что отразится как на людях, так и на драконах.
Кажется, десять минут истекло. По крайней мере, за дверью послышались негромкие шаги. Лонгер спешно добавил:
– Хотя мне плевать. Даже если весь мир сгорит, я хочу, чтобы Надира и Лира остались. Чтобы были счастливы. Если после сегодняшней ночи я сойду с ума – ты позаботишься об этом.
А дальше все произошло так быстро, что я даже опомниться не успел. Лонгер свистнул, и из его рта вырвалась жёлтая дымка. Она взметнулась к потолку, а потом резко опустилась на меня.
Даже щит выставить не успел, гневно сверкнув глазами в мужчину! Одновременно с тем, как я открыл рот, чтобы выяснить, что он сделал, отворилась дверь – и в комнату вернулись остальные действующие лица.
Первой не удержалась Севилья, а мне пришлось прикусить язык:
– Наговорились? Чудненько. Давайте уже приступим! Не люблю тратить время впустую. Каждая минута дорога…
Она продолжала возмущаться, а я все смотрел в лицо человека, который вообще никак не показывал, что сейчас произошло что-то из ряда вон. Злость на самого себя и собственное бессилие накатывала волнами так мощно, что Дар покалывал на кончиках пальцев.
Не помню, чтобы хоть кто-то доводил меня до такой ярости.
– Все в порядке, Венус? – холодно поинтересовался Перей, с подозрением рассматривая меня.
Пришлось взять себя в руки, разжать кулаки и спуститься с небес на землю. В одном Лонгер прав – если и дальше так пойдёт, то меня любой идиот сможет достать.
– Разумеется, вер Перей.
Верховный правящий явно ожидал ещё комментариев. Да только я не собирался их давать. Я вообще не желал посвящать их хотя бы в крошечную часть нашего странного разговора.
В конце концов, таков был уговор.
– Тогда приступим. Пассий, надеюсь, все получится. Думаю, мы можем оказать содействие, если выйдет.
Музеонис кивнул и началась странная суета. Мы стояли истуканами, пока мужчина готовился, что-то записывал, бубнил себе под нос, а также перемещался от одного стола с разными инструментами к другому.
Справа стояли колбочки. В некоторых из них уже был заключён Дар разума: самый редкий и самый неоднозначный из всех. Фиолетовая дымка клубилась, загадочно подрагивая в прозрачных сосудах.
Часть стеклянных колб была пуста. Он в них мысли, что ли, складывает? Тем не менее слева были голограммы и записывающие устройства, а еще свёрток плотной чёрной ткани.
Обычно из такой чехлы делают для хрустальной одежды. И я был недалек от истины.
После того как Пассий поставил возле Лонгера и себя несколько стаканов со странно пахнущей жидкостью разного цвета, он потянулся к свертку.
Судя по размеру, там было что-то продолговатое. В итоге мужчина молча достал из одного из своих многочисленных карманов очки. Те самые, которые защищают от сияния.
Одни протянул Лонгеру, вторые Перейю, третьи и четвёртые – мне и Севилье. Она подозрительно осмотрела старый поношенный защитный механизм.
Ещё одни, самые странные, Пассий нацепил на нос, доставая из свёртка хрустальную сосульку. Хотя до конца понятно не было, что это, скорее напоминало…
Я с удивлением обнаружил, что эта штуковина похожа на уменьшенную копию драконьего шипа. Странно. Совпадение?
Но подумать об этом мне не довелось, потому что вер Музеонис в своём странном цветастом одеянии уселся на стул напротив Лонгера. Он был крайне напряжен и сосредоточен.
Мужчина протянул руку и коснулся лба Толла, а потом тихо прошептал:
– Да помогут нам все силы этого мира…
Я смотрела на Уму, которая создавала впечатление самой дотошной хозяюшки на свете. Она который день обустраивала наш быт, проявляя недюжинное упорство и смекалку.
За короткий срок в глубине леса выросло укрытие из листьев и наша общая постель. В наличии всегда были еда и вода. Я пыталась помочь, но пока не до конца понимала, где и как она все это берет.
Моих знаний, полученных в районах Пустых трущоб и Гнилых специй катастрофически не хватало, чтобы выжить в подобных диких условиях. Теперь-то стало понятно, что какая-никакая, а крыша над головой у меня была всегда.
Эта женщина меня настораживала. Как бы она передо мной ни раскрывалась, какие бы секреты ни выдавала, доверия от этого не прибавилось ни на грамм.
Но зато за это время я поняла, что могу воспользоваться ситуацией. Могу узнать то, что давно хотела. А именно…
– Расскажите мне о Регнаре Перейе.
Я подкараулила ее у ручья с водой. Женщина вздрогнула от вопроса, но все равно умудрилась достаточно быстро взять себя в руки. Она же обещала мне раскрывать любую информацию, какую бы я ни попросила.
Ума поставила на камень бурдюк, куда мы наливали воду, и развернулась. Не знаю, что там с Даром интуиции, но желтые ленточки затрепетали у ее ног.
Они возникли мгновенно, готовые в любой момент «заработать». Я никогда особо не любила одаренных и теперь понимала, что конкретно обладатели Дара говорить вызывают у меня наибольшую неприязнь.
Даже несмотря на то, что с таким человеком я прожила всю сознательную жизнь. Но он никогда не использовал Дар просто так. Я вообще крайне редко это видела.
В отличие от мамы, которая при малейшей возможности выпускала свою алую дымку. Да даже мне именно что приходилось его применять. Если бы не растущая с каждым днём сила, прожила бы прекрасно без проявления Дара осязать.
– Что именно ты хочешь знать?
Она выпрямилась и уже более спокойно посмотрела на меня. Затем аккуратно присела на соседний камень, царственно скрестив пальцы на коленях. Словно принимать страждущих собралась.
Я же прикусила губу, пытаясь сформулировать, что хочу. Этот вопрос был сложным, учитывая, что я практически ничего не знала. К драконам сомнения! Я выпалила:
– Все! Кто и откуда он, как оказался в южном полисе? Расскажите все, что знаете.
Жажда если не понять, то хотя бы урывками составить представление о монстре, что приложил руку к моему рождению, была невыносимой. Наверное, это беременность так влияла.
Потому что, когда отец рассказал о нем, мне захотелось озлиться, поехать в Солитдар и выложить всю правду. Но сейчас внутри зрело какое-то бешеное упрямство.
Я хочу знать о Редмонте Перейе. Мне это просто необходимо. Пусть он и конченый человек, судя по рассказу отца, но, как часть его, я желаю понять. Оценить сама и попробовать принять факт своего рождения.
– Пойдём. Разговор будет долгим.
Надеюсь, мне удалось сдержаться и не выказать облегчения. После этих слов женщина встала и подняла бурдюк, пошла в сторону нашего шалаша. Мы не обсуждали, что будет, когда погода испортится. Заведу этот разговор после.
А пока я едва не подпрыгивала от нетерпения. Сейчас я узнаю хоть что-то. А может, и гораздо больше, чем могу себе представить. Всё-таки Ума не простая смертная.
Добрались до шалаша в рекордные сроки. Меня уже разрывало от любопытства. Ума же указала на наше импровизированное ложе и села напротив.
Снова в своей манере и царственной позе. Она вообще была очень величественной, словно всю жизнь проходила в должности Председателя правящих.
Я знала, что ее очень уважали и любили, Оринтадар процветал, да даже район Гнилых специей разительно отличался от того, что было в Монсдаре. Восточный полис был прекрасен, и это явно результат большой работы, а далеко не удачи.
– В своё время семейство Перей было очень знаменито. У них всегда кто-то присутствовал во власти. Говорят, великий и старинный род ведет своё начало от первых правящих.
Я открыла рот от удивления. Начало было многообещающим.
– В наше время представители рода боролись за главный пост. И он достался брату Редмонта – Регнару. Его позже сместил с должности Коул. Естественно, другого брата такая участь не устроила, и он отправился в полис, где можно было купить все.
Я слушала ее, затаив дыхание. Потому что для меня все эти политические игры были не то что в новинку, они взрывали мозг!
– Регнар показал себя неплохим Верховным. Жестким и бескомпромиссным, держащим в руках власть, не дающим никому и шанса противостоять себе. Но Редмонту он прощал почти все. Отдал на откуп целый полис, лишь бы не разбираться с ним лично, и отмахивался от попыток брата свергнуть его, как от назойливых мух.
А вот продолжение мне не понравилось. Историческая справка была, вне сомнения, очень интересной, но я хотела большего. Точнее, другого. Я хотела сложить мнение об этом человека, а по таким данным сделать это оказалось сложно.
– Но все изменилось, когда Редмонт организовал покушение на собственного племянника, посадив на приказ его молодого дракона.
Я удивленно распахнула глаза. Почему-то именно эта новость отозвалась в сердце тревожной ноткой. Не знаю почему, но даже пальцы стало покалывать от проявления Дара. Откуда такая реакция?
Руки вспотели, а взгляд опустился в пол сам собой. Ума замолчала, очевидно, заметив это. Она обеспокоенно спросила:
– Лира, что-то не так? Мне прерваться?
Что мне было ей ответить? Пожалуй, ничего. Не могла же я признаться, что интуиция подсказывает мне, что в этом моменте кроется что-то необъяснимо ужасное.
Что кажется, именно тогда случилось нечто непоправимое, дающее отсылку к происходящему сейчас. Я еле выдавила из себя:
– Нет-нет, все нормально. Прошу вас, не останавливайтесь.
Но глаз все же не подняла. Лихорадочно соображала, пытаясь понять, в чем же подвох. Что могло случиться столько лет назад, что вызывает сейчас отклик в сердце. Ума настороженно продолжила:
– Тогда Регнар поставил брата перед фактом и посадил под контроль. Даже, говорят, связал его Даром. Потому что был сильнее. Но это мы вряд ли уже узнаем.
– А дальше… Что было дальше?
От странного волнения голос охрип. Что же такого случилось много лет назад? Но, как правильно пояснила Ума, теперь мы не узнаем. Редмонт мёртв, а Регнар…
Не успела Ума продолжить, как я перебила ее новым вопросом:
– А Регнар Перей жив?
На секунду она растерялась. А потом утвердительно кивнула. Мне до боли хотелось узнать, где он и как можно его найти, но я яприкусила язык. Все дело в том, что надо сначала получить ответ на первый вопрос. Настолько полный, насколько это возможно.
– Потом Редмонта как подменили. Он стал ещё более кровожадным и алчным до денег. Организовал в Солитдаре подпольную работу по извлечению прибыли. Если раньше все его интриги были направлены против далекого Нортдара, то позже стал страдать полис. Это длилось очень долго. Ровно до того момента, пока правящий не взлетел на воздух.
Я открыла было рот, но тут же захлопнула его. На языке раньше вертелись сотни вопросов, но сейчас они улетучились. Канули куда-то далеко, и я в растерянности посмотрела на Уму.
Потому что внезапно не нашлась, что спросить. И хотя ее рассказ не отличался подробностями, не давал Редмонту характеристику как человеку, не рассказывал о его привычках или тайных желаниях… Я не знала, что бы ещё хотела узнать. Прикусила губу от досады. Вот правду говорят: не спрашивай о том, о чем не готова услышать. Со мной так и вышло.
– Я с ним почти не общалась. На съездах он всегда вёл себя спокойно, обособленно. В отличие от тех же Хохохо, в споры не встревал и ничего не пытался доказать. У него в Солитдаре был свой мирок, где он безраздельно правил.
– Хохото? Это который Чевейо?
Нахмурилась, вспоминая мужчину, что пытался напасть на меня в Монсдаре после выступления. Венусу было крайне важно до него добраться, и он использовал меня в качестве приманки.
Кажется, нам обоим не совсем повезло с отцами.
Но именно с этой ноты и началась наша песня, приведшая меня в это место в эту самую минуту. Поэтому было странно слышать знакомое имя. Кажется, я потихонечку вливаюсь во властное правящее общество.
– Чевейо и Яхто Хохото – правящие в Оксидаре. Отец и сын. Два чокнутых, помешанных на власти и извращениях потомственных гелиды. Да даже Редмонт на их фоне казался милашкой-имбиалой.
Ее лицо потемнело, и я поняла, что тут, возможно, тоже кроется какая-то своя история. Да только знать ее уже не хотелось. Я устала. Внезапно все услышанное навалилось на меня, придавливая своей значимостью и грузом.
– Спасибо за откровенность. Мне надо подумать. Пожалуй, пойду прогуляюсь…
– Конечно, но далеко не уходи. Хотя тут место довольно безопасное, все же не стоит рисковать.
Я рассеянно кивнула и поплелась к морю. Подумать действительно было над чем. Но пока я разрешила себе просто расслабиться и приблизиться к кромке воды.
Плавать я не умела и за эту пару дней так и не погрузилась в воду глубже чем по колени. При этом море мне нравилось. Оно было потрясающим.
Вот и сейчас белоснежный песок манил и успокаивал, пока ноги утопали в его спасительной теплоте. Внезапно я поняла, что никогда не любила холод. В Монсдаре всегда было противно.
Конечно, говорят, Нортдар слыл полисом с самым благоприятным климатом, но погода в нем более тёплая. В горах же всегда становилось неуютно и зябко.
Оринтадар – совсем другое дело. Он завлекал мягким бризом и приветственными выкриками на улицах. В районе Гнилых специй всегда было так шумно, что воздух словно сам собой накалялся от людских эмоций.
Но море было вне конкуренции! Поэтому я с наслаждением пошла вдоль кромки воды, не боясь заблудиться. Да и как это возможно, если ты идёшь все время в одном направлении?
Постепенно напряжение спало, а я расслабилась. Даже в какой-то момент осмелела и зашла в воду. По бедра, подхватив полы платья. На горизонте весело плескались какие-то большие странные рыбы. Я прищурилась и поняла, что это не рыбы…
Взвизгнула и стрелой вылетела из воды с бешено бьющимся сердцем. И только тогда заметила на берегу ещё одного человека. За мной с любопытством наблюдал какой-то старик.
О проекте
О подписке