– Вставай, лежебока! – голос Ларса донесся откуда-то издалека. – Обедать пора!
Максим потянулся, и тут же израненная спина отозвалась такой резкой болью, что он едва сдержал крик. От Ларса это не укрылось.
– Что у тебя там? Ушибся? Дай посмотрю. Раздевайся!
– Не стоит. Переживу…
Ларс сел на край кровати:
– Хватит геройствовать. Ты мне живой нужен. Я ведь не дойду один.
Максим стянул свитер и, не морщась, отодрал присохшую к ранам футболку.
– У тебя спина как подушка. Сплошное воспаление. Живого места нет. И ты это терпел? – видавший виды Ларс не смог скрыть потрясение. – Да ты… настоящий партизан! Это тебя немцы так отделали?
– Нет, русские. Полицаи, – Максим встал, сунул ноги в ботинки, положил в карман двуствольный пистолет и направился к двери.
– Ты куда?
– За лекарством. Я сейчас вернусь.
– А эта, как вы там говорите… замонстрячка?
– Она только ночью выползает. И или выпрыгивает. Не знаю, в общем, что она делает, но дневного света боится как огня.
Максим хлопнул дверью и выскочил на улицу. Полугусеничный бронетранспортер так и стоял у входа – высокий, длиннорылый, с широко расставленными передними колесами. Грозный, со зловещими черными крестами по бортам. Беспощадный, готовый убивать, давить и крушить. Максим хлопнул машину по горячей броне и побежал через дорогу – к густым зарослям крапивы вдоль почерневшего деревянного забора.
На горизонте появилась фиолетовая, тяжелая туча. Она медленно затягивала небо. Вдали то и дело сверкали вспышки зарниц. Надо торопиться.
Сочные зеленые стебли обжигали руки до волдырей, но эти страдания казалась мелочью по сравнению с острой, рвущей болью в спине. Максим нарвал целый пучок крапивы и опрометью бросился в гостиницу.
По пути он заскочил в пищеблок и стащил оттуда пару толстых рукавиц. Ему самому плевать на волдыри, а вот о Ларсе нужно заботиться. Все-таки он иностранец. Нежный, пусть и нордический.
Максим, нигде больше не задерживаясь, вернулся в номер. Ларс не находил себе места. Он измерял шагами помещение и, если бы курил, смолил бы одну сигарету за другой.
– Нашел, что надо? – синие, как льдинки, глаза норвежца радостно вспыхнули.
Вместо ответа Максим протянул ему рукавицы:
– Надень обе. Не то руку сожжешь.
Ларс нацепил толстые варежки. Максим вручил ему пучок крапивы и лег на живот:
– А теперь хлещи меня по спине. Прямо по ранам. Бей, пока спина не превратится в один большой волдырь.
– Это что еще за садомазо? – озадаченно спросил Ларс. – Ты умом не тронулся, друг Максим?
– Делай, что говорю. В этой крапиве полно обеззараживающих и заживляющих веществ. Олеся выжимает из нее сок, плюс еще руками лечит, но раз моей супруги здесь нет, придется обойтись простыми методами. Это… неприятно, зато эффективно.
– Ну, смотри. Ты сам сказал.
И Ларс начал хлестать. Сильно, больно и безжалостно – почти так же, как полицаи. Максим лежал спокойно, только тело его, само по себе, слегка вздрагивало при каждом ударе. Он же разглядывал тени на подушке и думал о том, что надо бы найти существо, которое ломилось в дверь прошлой ночью. Кто знает, на что оно способно?
Наконец Ларс остановился.
– Там бить больше некуда. Да и от крапивы – мочалка одна осталась.
– Ты можешь выжать сок мне на спину?
Прохладные капли оросили пылающую, израненную кожу. Боль жгучая, резкая, понемногу утихла. Максим вытянул руки перед собой и задремал.
Его разбудил Ларс:
– Вот это эффект! Воспаление стихло. Рубцы… раны, конечно, еще долго лечить придется. Есть будешь?
– Что-нибудь по мелочи, – Максим выжал остатки крапивы на футболку и натянул ее через голову. – Поедим и пойдем, поищем замонстрячку. Не то следующую ночь мы можем не пережить.
И Максим достал из рюкзака патрон аммонита, детонатор и огнепроводный шнур. Ларс выразительно наклонил голову и почесал затылок:
– Ты не перестаешь меня удивлять. У тебя атомная бомба в рюкзаке случайно не завалялась?
– Чего нет, того нет. Зато у меня теперь есть два бронетранспортера.
– Два?!
– Один – тягач МТЛБ, мне достался в одном из прошлых походов. Стоит в заброшенном ангаре. Только что мне с ним делать, я не знаю. Топлива жрет много, водить я его не умею. Использую как схрон и убежище.
Ларс схватил Максима за руку:
– Слушай, может нам свалить отсюда? Уехать прямо сейчас?
За окном полоснула молния, стекла задрожали от громового удара.
– Вот и ответ. Идем!
Максим нацепил на плечо ружье, сунул патрон аммонита за пояс и вышел в коридор. Ларс взял карабин наперевес, дослал патрон в патронник и последовал за ним.
Сначала Максим исследовал подвал – обычно монстры прячутся именно там. На этот раз он ошибся: ни в маленьком бомбоубежище, ни в просторном тире никого не было – только повсюду валялись старые бумажные мишени, противогазы и, почему-то, разбитые телефоны. Старые, с диском и трубкой на скрученном в спираль проводе. Зато под потолком горели лампы дневного света. Ясно, что неведомое существо сюда не сможет зайти даже ночью.
На первом этаже, в номерах, тоже было пусто. Максим поднялся на второй этаж и открыл двустворчатую дверь с табличкой «актовый зал».
Посередине широкого помещения с высоким потолком, прямо под огромной хрустальной люстрой, дремало существо, силуэтом напоминающее не то лягушку, не то жабу. Вместо передних лап у нее были вполне человеческие руки. Глаз же, даже их подобия, Максим так и не разглядел.
Стены украшали барельефы в форме человеческих фигур. Но когда зрение адаптировалось к сумраку, Максим увидел, что это не барельефы, а трупы – отлично сохранившиеся человеческие тела, чем-то приклеенные к стене. Вот повариха в белом колпаке, вот администратор – начинающая седеть женщина в канареечно-желтом платье. Вот сантехник в комбинезоне сжимает в руке разводной ключ. А вот то ли бухгалтер, то ли директор – круглолицый, в костюме, с блестящей авторучкой в кармане… Судя по количеству тел, в помещении должна была стоять невыносимая вонь, но вместо нее приятно пахло фиалками и ландышами.
Ларс положил карабин на пол, достал компактный фотоаппарат и поднял его к глазам. Что он собирается делать? И зачем?
Вспышка, очевидно, причинила чудовищу боль. «Лягушка» вздрогнула и прыгнула далеко вперед. Ее полупрозрачный язык-щупальце обвился вокруг могучей шеи норвежца.
Ларс осторожно положил фотоаппарат на пол, схватил карабин и прицелился в Максима. Грохнул выстрел. Чудовище, видимо, еще не освоилось с новой жертвой. Пуля ударила в паркетный пол, выбив несколько щепок. Ларс кое-как щелкнул затвором.
Максим прыгнул в сторону, уходя от выстрела, сорвал с плеча ружье и грохнул в монстра. Пуля со шлепком ударила в его тело. Оно заколыхалось, словно в желе и тут же снова стало неподвижным.
Тогда Максим прицелился в морду чудовища – туда, откуда из зеленой беззубой пасти свешивалась полупрозрачная бахрома, и выстрелил снова. Пуля оборвала щупальце. Монстр отпрыгнул назад – пальба явно его нервировала.
Ларс захрипел, срывая с шеи полупрозрачные, словно стеклянные, нити и пополз в коридор. А от стены отклеилась и шагнула вперед человеческая фигура – кажется, тот самый сантехник с ключом в руке. Монстр решал свои проблемы за счет своих жертв.
Максим втолкнул норвежца в коридор, бросил ему фотоаппарат и карабин, и развернулся, подняв ружье. Вовремя! Сантехник размахнулся ключом, и напоролся на третий выстрел, который снес ему полчерепа. «Лягушка», получив отпор, вновь отпрыгнула назад.
Максим выхватил патрон аммонита, зажег огнепроводный шнур, швырнул заряд в актовый зал и захлопнул массивную дверь. Взрыв вынес ее вместе с петлями. Она с грохотом упала у самых ног.
Чудовище уцелело. Оно прыгало по всему залу, пытаясь уйти от солнечных лучей, пробивающихся сквозь дыры в боковой стене. А потом она обвалилась, и весь актовый зал залило ярким светом. Шкура на «лягушке» потемнела, стала коричневой и сморщилась. Монстр выпрыгнул в пролом. Раздался шлепок о землю. В нос ударил резкий запах фиалок.
Ларс окончательно пришел в себя.
– Голова болит, – пожаловался он и тут спросил: – Почему ты не убежал сразу? Зачем ты спасал фотоаппарат?
Максим покрутил пальцем у виска:
– Он бы сломался от взрыва. Штука нежная и дорогая.
Ларс вышел из себя, несмотря на свой нордический, выдержанный характер:
– Но не дороже жизни! – прохрипел он, растирая красные полосы на шее.
– Жизнь – штука бесплатная. Она не стоит ни гроша, – с полной уверенностью в сказанном заявил Максим. – А за фотик деньги уплачены, и немалые.
– Теперь я понимаю, почему у вас люди хватаются за свои сумки, прежде чем выпрыгнуть из горящего самолета. Вернее, не понимаю. Загадочная русская душа.
Максим только махнул рукой. Он перезарядил ТОЗик, подошел к пролому и выглянул наружу. Монстр валялся на земле, превращаясь в бесформенную груду плоти.
Гроза прошла, оставив после себя мокрую землю да резкий запах озона. Заходящее солнце – красно-зеленое, сплюснутое с боков, как яйцо, повисло низко над горизонтом. Еще немного и его лучам не хватило бы сил сжечь монстра. Что ж. Все хорошо, что хорошо кончается.
Максим и Ларс вернулись в номер. Никто не встретился им на пути, никто не выскочил навстречу из-за закрытых дверей или из боковых коридоров. В номере тоже все лежало на своих местах. Непрошеные гости, даже если они и были, не тронули ничего.
– Скажи мне, друг, – Ларс поежился, словно от резкого холода. – А если эта… замонстрячка не одна?
– Маловероятно, – надул щеки Максим. – В Зоне монстры встречаются редко – кормовой базы нет. Но зато они хитрые и сильные. Каждая встреча с ними – серьезный поединок.
– А если все-таки здесь еще кто-нибудь есть?
– Тогда… как-нибудь отобьемся. Или не отобьемся. Но я не чувствую в будущем ничего плохого. То есть, чувствую, но не здесь и не сейчас. Сам не знаю, когда.
Ответ удовлетворил Ларса. Он достал из рюкзака еще две банки консервов.
– Э, нет! – запротестовал Максим. – Ты пойдешь налегке, а мне тащить эту тяжелую дуру? Нет уж, давай мое жрать!
Он достал пару банок с «Завтраком туриста», ключ-открывашку и хлеб. Ларс с интересом наблюдал за тем, как Максим вскрывает консервы. Осторожно подцепил вилкой рыбу с крупой и соус, подержал все это во рту, проглотил и сказал:
– Есть можно. Даже вкусно, в отличие от ваших столовых.
– Не сюрстремминг, – съехидничал Максим, гремя ложкой по стенкам банки.
Потом он разложил на кровати оружие – ТОЗик, карабин Мосина, дерринджер, «Парабеллум» и «Вальтер ППК».
– Забавные вещи получаются, – пожаловался Максим норвежцу. – У меня полно патронов для пистолета Макарова – они постоянно попадаются в Зоне. А самого пистолета нет – ни одного не нашел. Да и толку от него никакого – его же заклинит… хотя я не проверял, конечно. Зато есть три нагана плюс мой наградной револьвер, но к ним в Зоне нет патронов. И купить их нельзя. По закону мне положено только четырнадцать штук – два барабана. В обычных оружейных магазинах они не продаются. Я пишу заявку, в которой должен обосновать, на что я их израсходовал. И тогда ко мне приезжает спецкурьер. Я мог бы легко убедить бедолагу отдать мне больше патронов, но у него их физически ровно положенное количество. Вот такие заморочки. Так что дерринджер пришелся мне, что называется, ко двору.
Ларс улегся на кровать. Максим отдал ему «Парабеллум» и карабин, и продолжил стонать:
– Взять «Вальтер ППК». Красивая штука, с гравировкой. Для него патроны есть в ЧОПах и в центральных оружейных магазинах. Найти, конечно, можно, но геморрой еще тот. А к Макарову у меня патронов чуть ли не ящик! А пистолета нет. Ну не УВД же мне грабить.
Несколько минут Ларс лежал на подушке, глядя в потолок, потом повернулся на бок и приподнялся на локте:
– Ты как маленький ребенок с игрушками. А знаешь что? Продай мне Вальтер. Я неплохо заплачу за такой экземпляр.
Максим ответил сразу:
– Я подумаю. Как выберемся. Но сначала я должен отстрелять ствол в тоннеле.
В эту ночь Максим спал, весь обложенный оружием, обнимая заряженный ТОЗик. Правда, он не забыл вынуть патрон из патронника и поставить оружие на предохранитель. Свинцовая «стрела» в голове никому еще не добавила ума.
О проекте
О подписке