Глава II. Беседа

Детский психолог г-н Валявский был эталонным картинным старичком. Перепутать его образ с другой профессией – было невозможно. Маленький, щупленький старичок с бородкой, как у русского врача-писателя Чехова, явным грассированием под стать фамилии. Может он действительно себя так видел, а может этот образ помогал ему легко входить в контакт с детьми и подростками. И надо признать он был лучшим в своей профессии. Запись на прием к старичку была расписана на полгода вперед и к нему ехали с разных городов. Он каким-то волшебным образом мог найти в мальчишке и девчонке, сидящих напротив него то, что успокаивало ребенка и давало надежду как им самим, так и родителям на достаточно ровные отношения.

Генриху отцу мальчишки хватило сообразительности начать решать отношения цивилизованным способом. Еще бы, ведь после того как мальчишка после очередной воспитательной порки выбежал из дома – он пропал.

Его не было две недели. На мнение своей жены Генрих наплевал, но вот слова его родителей и родителей жены и общественное мнение, заставили его выйти из тумана. Да именно туман был в голове у Генриха.

Может быть это обуславливалось его детскими комплексами, ведь он был сам нелюбимым ребенком в семье, которого воспитывал отчим, причем он разительно отличался от своих сестер как цветом глаз и волос, так и полностью формой тела.

А может быть война, на которой он был уже будучи офицером армии и получил ранение, повернула его психику. Дело в том, что он не хотел это признавать и решать. И единственное как он снимал стресс это были частые алкогольные возлияния. Ну, а где алкоголь, там и все грехи мира, но речь не о нем – это история о мальчишке.

Вот уже почти год паренек регулярно посещал светилу детской психологии. По началу он боялся. Боялся показать чувства, боялся признаться, что ему больно. А самое главное признаться в очень сильном чувстве, которое завладело им и пропитало каждую клеточку организма тинэйджера. И это чувство входит в тройку сильнейших чувств, которые избегает любой человек на земле – и это чувство – одиночество. Оно было большим, жестким, страшным и мальчишка, что бы он не делал, не мог от него убежать.

– Итак, молодой человек, нам осталось пять встреч – сказал старичок. Сейчас я полностью в тебе уверен, мой друг. Ты хоть и маленький, но очень сильный и смелый мальчик. Я вижу, что ты хочешь, но не решаешься мне что-то сказать.

– Я боюсь. Я сильно боюсь док. И я не показываю это, но я трус. Мальчик, краснея замолчал.

– Смотри Виктор, ты как учишься?

– Ты знаешь, г-н Валявский, мне в школе легко, я особенно ничего не учу, само все запоминается.

– То есть учиться, тебе не страшно? Так?

– Да, так.

– Ты занимаешься спортом

– Да, и вот тут мне страшно.

– Давай поговорим об этом дорогой, мне надо лучше понять, хорошо?!

– Да, доктор, хорошо

– Что именно ты боишься? Проиграть?

– Нет, многие проигрывают.

– Тогда чего ты боишься?

– Знаете, г-н Валявский, я не знаю зачем мне это надо… После некоторой паузы мальчишка продолжил

– Я знаю, что я способный, выходить на татами мне не страшно. Но… я не могу определить. Нет, наверное, это не страх.

– А, что? Поделись, давай вместе порассуждаем, и я помогу тебе разобраться в чувствах.

– Ты знаешь док… На моих первых соревнованиях был отец, я проиграл две схватки. И… Мальчишка замолчал.

– Что дорогой мой?

– Лучше бы он не приходил… Или молчал.

– Давай я помогу тебе и предположу, хорошо?

– Да, ты так часто помогаешь мне доктор, мне так легче – кивнул мальчишка.

– Так как ты мне не сказал, но зная тебя и твоего отца, я осмелюсь предположить, что он тебя не похвалил. Так?!

– Да, с комком в горле тихо проговорил мальчишка. Ты знаешь, док, он сказал: «ну, что же ты…».

Мальчик, пародируя отца, состроил высокомерно-брезгливую физиономию.

Это унизительно, доктор, даже я знаю в свои 15 лет, что так нельзя делать.

– Давай так, Виктор. Вопрос не в реакции отца, вопрос в тебе.

– А, разве я не прав?

– Прав, Виктор, прав. А теперь скажи – твоя правота сделала тебя счастливее или твоя правота принесла тебе гармонию в отношениях с отцом?

– Не понимаю, док.

– Смотри, помнишь на наших первых встречах, я тебе сразу сказал, что я не смогу изменить твоего отца, но я смогу помочь тебе поменять отношения к происходящему с тобой. И я тебе объяснял важность именно такого подхода. Помнишь?

– Да, я помню. То есть…

– Да, Виктор, давай – говори.

– Но, ведь он не прав – продолжал возмущаться подросток.

– И?

– Что «и» док? Так нельзя. Я его сын, он должен гордиться мной. «Ну что же ты…» – еще раз передразнил мальчишка отца, с соответствующим выражением лица. Сволочь он!

– Стоп, мой друг, сегодня, что тебя муха с утра укусила или луна какая-то не такая? Что на тебя нашло? Ты нарушаешь наши правила. Стоп, мой друг. Стоп.

– Извини, док.

– Принято, давай продолжим.

– г-н Валявский мне кажется, ты меня склоняешь постоянно к одной мысли.

– Какой Виктор? – с прищуром спросил психолог.

– Что я должен вообще не обращать внимания на то, что у меня нет поддержки.

– Направление правильное, мой друг, но вывод не верный. Прежде чем, я тебе поясню свою мысль на твои догадки, позволь тебя спросить.

– Да, док.

– А, что Виктор, у тебя действительно нет никакой поддержки ни от кого?

– Эээ. Нет, доктор. Она есть. Во дворе меня уважают, практически все делают как я хочу, помните ту историю, которую я тут рассказывал про вертолет. Никто не заложил и не сдал меня, что это придумал я. Да-а, такого ремня, мы все давно не получали.

– Так, еще, Виктор.

– Ну бабули и дедули меня любят. Кстати меня ни разу в жизни они не обозвали.

– Продолжай – кивнул доктор.

– Братья и сестры, конечно же.

– Еще?

– Док, конечно же мой друг и его мама Тина, если бы не она, я не знаю, наверно был бы в тюрьме. Ведь она приняла меня как родного.

– То есть поддержка и любовь к тебе есть в твоем окружении.

– Ну выходит так… Изумился парень.

– Тогда, то что ты мне хотел рассказать, не совсем верно, так?

– Нет, не так, доктор, отец должен поддерживать своего сына.

– Слушай Виктор, ты сегодня как-то по-особенному упираешься. Я повторю тебе: переделать твоего отца я не могу. Ваша семья – это его корабль. Он на нем капитан и, соответственно, он устанавливает правила. Все что ты можешь это перестать так реагировать на его проявления. Это понятно?

– Я не понимаю, док, если честно.

– Хорошо. Смотри, твой отец был тоже как ты когда-то подростком, так?

– Да – согласился мальчишка.

– Каким он был подростком, Виктор?

– Ну… Они жили бедно, это же было сразу после войны, он был, как и я маленького роста. Как он рассказывал, они лазили воровать в магазинах еду.

– Так, а еще, Виктор.

– Ну, мой отец в 7 лет узнал, что дед ему не родной. Вернее, мой дед, не его родной отец.

– Я правильно понимаю, что у твоего отца тоже были причины носить и растить в себе комплексы?

– Ну, да – неохотно согласился Виктор.

– Теперь, мой друг представь, что ты вырос и у тебя появился сын. И как ты думаешь, как ты к нему будешь относиться?

– Ну, я точно буду его любить и не буду его пороть, ставить в угол, и унижать словами.

– Точно? Виктор, представь, что ты все это время занимаешься попыткой получить от своего отца положительную оценку.

– Оценку чего, док?

– Оценку вообще тебя как мальчика, сына, отдельную личность.

– Ну и что?

– Как думаешь, твой сын, видя это все, что подумает?

– Эээ. Я так не представлял – уже совершенно спокойно сказал Виктор.

– Вот, дорогой мой, а теперь представь и прокомментируй, пожалуйста, в слух, по нашей обычной схеме.

– Ок, док. Ну… если честно, док. То, какая-то, не очень хорошая картинка вырисовывается.

– Что именно, молодой человек, поделись.

– Я пытаюсь, сформулировать – в глазах мальчишки появился интерес.

– Хорошо – одобрительно кивнул старик.

– Ну получается мой сын, будет все время видеть, как я спорю и ругаюсь с отцом.

– Так

– И он будет видеть, что я эээ…

– Что, Виктор?

– Я понял, док! Он же будет хотеть быть похожим на меня, мы об этом говорили. Мальчишка, изумленный открытием, посмотрел в глаза доктору.

– Да, мой маленький друг, да! Ты копируешь своего отца, и соответственно твой сын обязательно скопирует тебя.

– То есть, получается, он будет одинок и несчастлив?! Боже, а как этого не сделать, и чтобы все были счастливы?

– Виктор, для этого мы с тобой и беседуем практически год. Ты много в себе открыл, много понял и много изменил. Повторю тебе еще раз – ты очень умный, сообразительный и смелый мальчик.

– Получается мне надо перестать добиваться любви от отца?! Док, но это же не справедливо.

– Виктор, ты просто очень смышлен, для своего возраста. Похвалил психолог парня. Давай объясню на понятном тебе примере из спорта, которым ты занимаешься. Смотри, ты выполняешь один и тот же прием, но он не приносит тебе победы, что будешь делать?

– Я буду учить другой прием и отрабатывать его до автоматизма.

– Все, молодец. Стоп. Теперь представь, что твой не работающий прием – это твое желание добиться от отца любви.

– Док, но это же нельзя сравнивать.

– Кто тебе сказал это Виктор?

– Ну, любовь от отца к сыну, мне кажется это обязанность.

– Так Виктор, давай не возвращаться. Её нет, точка. И твое желание её получить – это то же самое что использовать прием, который не приносит тебе победу. И еще как ты будешь смотреть на человека, который раз за разом использует не работающий прием?

– Ну, дурак он просто.

– Так, и?

– Что, док? Это так выглядит со мной со стороны?! – удивленно округлил глаза парень.

– Я не говорю, что ты дурак, но твое постоянное кх-кх-кх не называю больше – показал руками кавычки г-н Валявский – выглядит не очень хорошо. А если добавить, что тоже самое, будет видеть твой сын, то….

– Уф, док. Точно. Я подумаю над этим, спасибо.

– Хорошо, сказал психолог. Запиши домашнее задание до следующей встречи оно будет такое, мой друг: напиши 5 благодарностей людям из твоего окружения, кому захочешь. Это не трудно для тебя.

– Нет, док, не трудно. Я сделаю.

– Я вижу вам интересно – спросил зал г-н Сайзерленд. Зал дружно кивал. Это, повторюсь многослойная история, я бы даже сказал история в истории, но она того стоит.

Я продолжаю, нам с вами надо успеть до большого перерыва, улыбнулся гуру и продолжил.