– Мне кажется, Арт неточно описал вам то, чем я занимаюсь, – сказала Мишка.

– А чем ты занимаешься? Я тебе заплачу, – сказала Оса. – Или тебе не нужны деньги? Чего бы тебе хотелось?

Мишка проглотила возмущение и попыталась придумать достойный ответ, но Оса вдруг остановилась. У нее в руке внезапно оказался целлофановый пакетик с белыми шариками.

– Таблетки? – спросила она. – Порошки? Может быть, ты рыбалкой интересуешься? Могу тротил достать…

Оса прищурилась.

– Деньги подойдут, – сказала Мишка. – Про остальное я подумаю. И уж точно не с рук. – Она качнула головой, показывая Осе, что пакетик можно убрать.

Вид наркотиков вызвал у Мишки смешанные чувства, в первую очередь потому что они всегда напоминали ей о том, как сложна полицейская реальность в России. С одной стороны были преступники – убийцы, насильники, наркодилеры. С другой – коррумпированные, дикие полицейские. В самом начале своей карьеры Мишка вообще не бралась за дела, в которых могло потребоваться вмешательство полиции, – она занималась мелкими кражами, предательствами и недопониманиями. Изредка помогала дяде Сереже, которого очень уважала, если он занимался из ряда вон выходящим делом. Убийцу нужно было остановить вне зависимости от того, как с ним будут обращаться полицейские, и даже тогда Мишка долго думала, прежде чем передать все имевшиеся у нее на руках улики полиции. Тем более было сложно принимать такие решения во время расследований, связанных с наркотиками.

– Вот и ладненько, – сказала Оса. Она в очередной раз улыбнулась, и Мишка представила, как в подобной улыбке расплывается лицо гигантского насекомого. Получилось жутко.

– Мне нужны будут контакты Вани и Коти, – сказала Мишка.

– Я скину в Лабиринте, – сказала Оса. – И если вспомню что-то еще, тоже напишу.

– Отлично, – сказала Мишка. – А теперь расскажите, пожалуйста, про Катю. Привычки, отношения, все-все-все.

– Катя была очень хорошая девочка. Ее ко мне привела Котя, они сдружились на каких-то курсах. Катя из очень богатой семьи, собиралась уехать учиться в Англию, но что-то там у нее случилось, и поэтому она осталась в Москве. Я сначала ею совсем не заинтересовалась – не мой круг, – сказала Оса.

– Почему не ваш?

– Потому что она очень русская была. – Оса скривилась. – Даже на храмы крестилась, хотя это, наверное, в шутку было. Но очень любила Толстого, ходила в Третьяковку, работала какое-то время в музее ТК экскурсоводом, в общем, непонятно, зачем ей я или даже Котя.

– А потом это поменялось? – спросила Мишка.

– Она появилась в тусовке полтора года назад – и тогда я сказала Коте, что не хочу ее видеть. А в прошлом году мы пересеклись на фестивале в парке Горького и с тех пор общались, хотя и не на постоянной основе. Катя сильно переменилась. Кажется, у нее умер отец, и в семье воцарилась либеральная демократия. С ней стало возможно нормально разговаривать, – сказала Оса.

– Она принимала наркотики? – спросила Мишка.

– Нет, только траву иногда курила, и то редко, – покачала головой Оса. – А что?

– Ничего. – Мишка улыбнулась. – Стандартный вопрос.

– Я бы знала, если бы она что-то принимала, – сказала Оса.

– А вы не знаете, проводилось ли вскрытие? – спросила Мишка.

– Думаю, нет. Катю кремировали сегодня рано утром.

– Жаль, – сказала Мишка. Про кремацию свидетельница очевидно врала. Мишка знала, что умерших не кремируют на следующий день после смерти.

– Не то слово, – сказала Оса.

– Расскажите про Катины отношения с Котей и Артом, – попросила Мишка.

– Катя и Котя очень разные. Котю ты видела, она этакая кукла-школьница. А Катя была скорее как белогвардейская принцесса, – сказала Оса. Ее сравнения смущали Мишку все больше и больше.

– Я странно говорю, да? – спросила Оса, и Мишка поняла, что свидетельница наблюдает за ней с неменьшим интересом.

– Просто интересно, почему так, – сказала Мишка.

– У меня интересное детство, – сказала Оса. – Я как-нибудь потом расскажу, хорошо?

– Давайте вернемся к Кате и Коте.

– Конечно, – сказала Оса. Ее улыбка из насмешливой стала понимающей. – Они сдружились, потому что были такие разные. Их всю жизнь все считали, ну, дурами или чертиками, в смысле – странными. А рядом они смотрелись даже гармонично: Котя в черном, Катя в белом.

– Понятно. А что с Артом? Откуда он их знает? – спросила Мишка.

– Через меня. Влюбился в Катю при первой встрече. Она его отшила, наверное, хотя точно я не знаю. Там все за туманом войны, потому что про свою личную жизнь Катя никогда не распространялась, – сказала Оса.

– Расскажите, пожалуйста, про Ваню, – попросила Мишка.

– Рим, – усмехнулась Оса, – это за дело, конечно. Не только из-за фамилии, а потому что он похож на римского сенатора. Я с ним познакомилась на вечеринке в тогах у него дома.

– Вечеринка в тогах? – переспросила Мишка. В свои шестнадцать лет она знала о трупах сильно больше, чем о вечеринках.

– Это им американец один рассказал, что так в Гарварде делают. Одеваются в тоги и пьют разбавленное вино, – сказала Оса. – Их еще называют «белые вечеринки», только в Америке так больше нельзя говорить, потому что афроамериканцы обижаются.

– Понятно, – кивнула Мишка.

– Он хороший, хотя и выпендривается много. Можешь с ним встретиться, поговорить. Я не заревную.

– Обязательно.

– Что-то еще? – Оса достала телефон и, демонстративно посмотрев на время, покачала головой.

– Я напишу, если мне еще что-то будет нужно, – сказала Мишка. – И узнайте у Вани, не заходил ли кто-то к вам в гости, пока вас не было дома, хорошо?

– Хорошо, но вряд ли, – сказала Оса. – Он обычно спит весь день, особенно после такого вечера, как в эту пятницу.

– А что вы делали?

– Ничего необычного. – Оса пожала плечами. – Просто он выпил много.

– Я обязательно его об этом расспрошу, – сказала Мишка.

– Конечно… – Оса запнулась. – Только не обижай его, пожалуйста.

Мишка кивнула и протянула Осе ладонь.

– До свидания.

– До встречи, – сказала Оса. Она быстро глянула на экран телефона и направилась к Чистым прудам. Мишка несколько секунд смотрела ей вслед, а потом повернулась и пошла домой.

Вершик шел за детективкой, стараясь двигаться так, чтобы между ними всегда оказывалась пара-тройка прохожих. Ему не понравилось то, как вела себя Соня. Он не слышал самого разговора, но видел, что сестра нервничает и дергается, будто ее обливают кипятком. Детективка Вершику была скорее приятна – маленькая такая, с крестиком на запястье. Вроде бы из мира и подросток, а, видимо, думает о Боге. Хотя, возможно, это была какая-то новая мода, которую он не успел отследить. Нехорошо, конечно, если так, потому что ему полагалось всегда быть в курсе всего нового, происходящего в подростковом мире.

Часам к трем Мишка собиралась заехать к бабушке, но до этого нужно было договориться о встречах с остальными свидетелями и принять душ. На улице стояла жара, к тому же после разговора с Осой у Мишки осталось неприятное чувство, как будто она шла несколько часов по лесу и вдруг провалилась по пояс в черную болотную слизь.

Дома Мишка помылась и даже почистила зубы. Неприятные ощущения прошли не до конца. Погуглила про смерть девушки, попавшей под поезд: о несчастном случае написали сразу несколько изданий, но ничего интересного из заметок почерпнуть не удалось. Тогда Мишка написала Арту: «Завтра в десять там же, и только посмей не прийти». Арт был как-то во всем этом повязан и наверняка покупал у Софьи наркотики.

«Хорошо», – ответил Арт почти мгновенно, подтверждая Мишкины опасения.

«И никаких фокусов. Никакой Коти», – написала Мишка.

«Хорошо», – повторил Арт.

Мишка поставила на плиту кастрюлю и достала из морозилки пакет пельменей. Телефон завибрировал – Оса прислала контакты Вани «Сенатора» и Коти.

Ване Мишка написала сразу: «Здравствуйте, ваш телефон мне дала Софья, она сказала, что вы согласитесь со мной встретиться и рассказать про вашу общую подругу Катю. Возможно ли встретиться с вами завтра?»

Про Котю еще нужно было подумать. Мишка восстановила в голове разговор возле Дамбо-церкви. Девушка была напугана, причем по понятной причине: ее близкие друзья уже признали ее подозреваемой в убийстве и привели на заклание к частной детективке. Возможно, Мишке не нужно было обижаться на Осу и чувствовать себя приглашенной эксперткой, недорогим ревизором. Скорее она выполняла роль шамана, к которому привели провинившегося жителя деревни. Без приговора богов его нельзя было разорвать на куски.

Тем не менее с Котей необходимо было поговорить. Хотя бы потому, что она вполне могла оказаться настоящей убийцей. Вот только сперва Мишке нужно было проанализировать все, что сказала Оса.

Во-первых, в нескольких местах Мишка ей попросту не верила. Про Катю и наркотики, например.

Мишка не смогла понять, насколько свидетельница умна: с одной стороны, в ней чувствовались образование и воспитание, а с другой – она была какой-то будто бы не совсем приспособленной к миру. Ее реакции казались выученными или не до конца прочувствованными. Впрочем, подозрительного в этом было мало. Мишка не знала, как Оса вела себя в обычной жизни.

Еще Мишку очень расстраивал Арт. Он втянул ее в дело, повязанное на наркотиках. Во время совместной работы над делом похищенных картин Мишка несколько раз высказывала свое мнение по поводу распространенного среди художников кокаина и людей, которые его продают. И вот теперь предстояло работать с этой Осой.

«Вы Мишка?» – ответил вопросом Ваня. «Вот уж действительно, – подумала, помешивая пельмени, Мишка, – римский сенатор. Не перешел сразу на “ты”, как Оса, а честно поддерживает тон собеседника, не тратя при этом время на формальности».

«Да», – ответила Мишка.

«Давайте встретимся завтра, когда вам удобно. Отвечу на любые вопросы», – написал Ваня.

«Давайте возле книжного на Лубянке. И приходите один, пожалуйста. Можно я задам вам один вопрос сейчас?» – написала Мишка. Ей хотелось побыстрее с ним разобраться, потому что в ее представлении человек, который встречался с Осой, не мог быть особенно приятным.

«Конечно, спрашивайте», – ответил Ваня.

«Скажите, пожалуйста, кто был в квартире Софьи вечером позавчера и утром-днем вчера? Это очень поможет мне с расследованием. На остальные вопросы вы сможете ответить завтра в одиннадцать», – написала Мишка.

«Хорошо, дайте подумать только», – ответил Ваня, проявляя удивительную сговорчивость.

Соня чуть не заплакала от облегчения, когда Мишка наконец скрылась из виду. Во время общения с детективкой все разученное с Вершиком ночью будто вылетело из головы. Особенно глупо вышло про кремацию. Соня должна была сказать, что вскрытие уже было и ничего не показало, а кремация назначена на четверг, но вместо этого зачем-то сказала, что она уже состоялась. Все потому что испугалась помолиться перед встречей. Испугалась, ведь неподалеку стоял Вершик, и Соня подумала, что он заметит ее молитву и решит, что она не справляется. Давать Вершику поводов для сомнений было нельзя.

Соня хотела как лучше. Она уже все поняла, даже сама придумала: можно подсунуть детективке Котю, неумную простушку, которая наверняка повела бы себя подозрительно при допросе. Вершик эту идею одобрил, только добавил, что нужно как-то заманить в показания Артема, так как тот был единственным, кого детективка уже знала. Артем должен был подтвердить: это он написал Соне про фотографию. Соня понимала, что история получится очень странная: как это она, придя домой и взяв телефон, не заметила, что у нее что-то новое выложено в инстаграме^[8], но тут нужно было надеяться на убедительность Артема. Главное же сейчас было – выиграть время.

Мишка уже доедала пельмени, когда Ваня наконец прислал список: «Вечером у Софьи была Нина Суворова, это моя подруга. Она ушла до полуночи. Еще там ночевали Котя, и Катя, и Вершик. Утром заходил Арт, но он быстро ушел. Днем я еще встречался с Ниной у себя дома».

Мишка перестала жевать и уставилась в телефон. Рассинхронизация у Осы и этого Сенатора была невероятная. Оса назвала только два из пяти упомянутых Сенатором имен, и Мишка стала склоняться к ее полной невиновности. Представить себе, что преступник станет врать про столь легко проверяемую информацию, было сложно.

Нужно было выяснить, какие причины у нее были для того, чтобы скрывать всех этих людей. Про Катю все было ясно – все-таки девушка умерла в день после ночевки. Наверное, Оса испугалась, что на нее и ее гостей падет подозрение. Вот только было непонятно, почему она тогда позволила Мишке выйти на связь со своим парнем, не предупредив его о своих планах. И про Нину и какого-то Вершика было совершенно неясно.

Мишка перечитала сообщение. Про Нину Оса могла не упомянуть, потому что та рано ушла. А на следующий день Оса была на занятиях. Тогда удивительно, что Сенатор решил сказать об этой встрече частному детективу. Ведь, если это было тайное свидание, он должен был опасаться, что оно вскроется.

Было еще одно объяснение показаниям Осы. Возможно, она была уверена в виновности Коти и не посчитала нужным втаскивать друзей в расследование. Тем не менее все равно было странно, что она не проинструктировала Сенатора на тему конспирации. Или проинструктировала, но он решил не следовать ее указаниям. Рамина Брамм называл такие ситуации «парадоксами семьи»: иногда повязанные личными отношениями свидетели начинали действовать словно единый ум. Оса могла хотеть рассказать Мишке про своих гостей, но опасалась сделать это сама и направила ее к Сенатору. Возможно, в ее показаниях крылось подсознательное желание быть уличенной во вранье.

Мишка покачала головой и отложила телефон – схема получалась слишком сложной, а бабушка всегда говорила, что люди движутся туда, где легче.

Рамина Брамм выражался иначе. «Люди, – говорил сыщик, – бегают по огромной паутине, которая натянута между несколькими вершинами – церковными шпилями, противотанковыми ежами, литературными монументами, сталактитами семейных отношений и столбами электропередач. Под паутиной колышется черная пустота, которой люди боятся, хотя приближение к ней и есть жизнь. Из-за страха пустоты люди выбирают отрезки нитей, расположенные поблизости от центров натяжения, – они уходят в религию, посвящают себя войне, миру, семье или литературе. Из-за этого все межчеловеческие отношения обычно имеют вектор. Чем дальше от центра натяжения – тем ближе к пустоте. Одни стремятся вверх, к спокойствию, другие – вниз, к хаосу. Привлекательность хаоса состоит в том, что человек оказывается на пересечении разных нитей, на равном расстоянии от нескольких центров натяжения». Это означало, что люди не всегда выбирают то, где легче, скорее – где проще или где сложнее, в зависимости от собственного вектора. Оса, анализировала Мишка, тянулась к хаосу – ей хотелось раскрыть преступление, при этом не теряя собственной идентичности и безопасности, а также продолжая оставаться центром натяжения для своих друзей.

Люди бегают по паутине, а выбрав нить или узел, человек начинает плести свой собственный дом. Мишка знала, что, как и Оса, соединяет между собой множество никак иначе не связанных друг с другом людей, – только Мишке паутина в первую очередь была нужна для расследований, а Осе – для распространения наркотиков.

Сенатор больше походил на человека, который стремится к спокойствию, к умиротворению, – а значит, ему незачем было врать и скрываться. Его дом был построен задолго до его рождения вокруг одной из великих точек натяжения – вот только Мишка пока не знала, какой именно.

Телефон завибрировал сообщением в Лабиринте: «Здравствуйте, Мишка. Меня зовут Нина, я подруга Вани, с которым вы недавно разговаривали. Он написал мне, что вы можете интересоваться встречей со мной по поводу гибели нашей подруги Кати. Если хотите, мы можем встретиться с вами завтра, и я отвечу на любые вопросы».

Мишка покачала головой – свидетели будто сговорились и сами вешались на шею. Мишка назначила Нине встречу и стала ждать. Нужно было еще связаться с Котей и неизвестным Вершиком, но Мишка решила не писать им совсем, а дождаться личных приглашений.

И точно, полчаса спустя все в том же Лабиринте Мишке написал некий u_versch: «Привет, я от Рима и Софьи, давай встретимся завтра».

Кроме сообщения u_versch прислал стикер – улыбающуюся антропоморфную терку с куском моркови в руке, усыпанную оранжевой крошкой. Мишка могла только предположить, что это означает «перетрем». u_versh написал на хорошо знакомом Мишке языке, который шел вразрез с утонченностью Сенатора и колкостью Осы. Мишка не стала отвечать, а подождала еще несколько минут и получила в награду сообщение от Коти: «Привет, Мишка, это Даша. Прости, пожалуйста, что сбежала сегодня, я просто разнервничалась. Давай встретимся, завтра, например, и я обещаю себя хорошо вести».

Мишка ответила обоим, прикидывая свое расписание на завтра. Получалось неплохо: встреча в десять с Артом, в одиннадцать – с Сенатором, в двенадцать – с Ниной, в час – с u_versch, в котором Мишка подозревала пресловутого Вершика, а в два – с Котей. Главное, что оставалось время съездить к бабушке. Мишка поставила в раковину тарелку из-под пельменей и пошла собираться. Пора было ехать на «Водный стадион».