– Так полезный дурак и подписывает. В ранге его заместителя…

Степан Александрович поднял голову и мельком взглянул на большие оленьи рога, висевшие на стене за спиной Прохора Петровича.

– Действительно, дурак этот заместитель! – воскликнула Елена Аристарховна, всегда замещавшая Прохора Петровича во время его отпусков и командировок. – Слава богу, у нас таких нет!

– А где, вы говорите, – Прохор Петрович снял очки и пристально посмотрел на Вячеслава Станиславовича, – этот начальник работает?

Вячеслав Станиславович на мгновение завис, но потом легко сообщил:

– При Министерстве экологии, глава одного из агентств.

– А-а, – протянул Прохор Петрович, – умный, видимо, человек.

– Умнейший, – подтвердил Вячеслав Станиславович.

На несколько секунд в кабинете загустела тишина, которую разбавил Степан Александрович:

– Умный с дураком нередко удачный симбиоз выстраивают. Это как страшные девушки, которые липнут к симпатичным подругам. Дурнушкам приятное внимание перепадает, а хорошенькие на их фоне еще лучше смотрятся!

– Ну, это вы какой-то сексизм тут развели, Степан Александрович! – попыталась обидеться Елена Аристарховна. – И кто из них тогда умная, а кто дура получается?

Прохор Петрович посмотрел на Елену Аристарховну долгим, добрым взглядом.

– Что вы на меня так смотрите, Прохор Петрович? – заволновалась Елена Аристарховна. – Я что-то не так сказала?

– Все правильно, Лена, ты говоришь. Все правильно. Они обе умные.

– Вот именно! – успокоилась Елена Аристарховна.

Дверь кабинета почти неслышно открылась, и на пороге опять появилась Анечка:

– Прохор Петрович, извините…

– Да?

– К вам Юрий Гургенович рвется. Говорит, пять часов до самолета осталось… Мечтает обнять!

– Юрий Гургенович? – удивился Прохор Петрович. – А как он тут оказался?

Дверь за спиной Анечки с шумом распахнулась, и, не дождавшись приглашения, в кабинет ворвался высокий загорелый человек с крупным носом, который развел в стороны руки и пошел прямо на Прохора Петровича.

– Прохор Петрович, дорогой! – говорил он, приближаясь. – Не мог не заехать! Вчера неожиданно в столицу вызвали! Все дела порешал и просто обязан тебя обнять!

Прохор Петрович поднялся из-за стола и оказался в объятиях неожиданного гостя.

– Так это же глава одной из восточных губерний… Я не ошибаюсь? – негромко спросил Степан Александрович.

– Не ошибаетесь, – также тихо ответил Вячеслав Станиславович.

Своей энергией, громким голосом, жестами Юрий Гургенович заслонил всех, кто находился в кабинете. По всему чувствовалось, что сопротивляться его природной, провинциальной мощи бессмысленно. Юрий Гургенович наобнимался с Прохором Петровичем и взглянул ему в лицо:

– Да ты грустный какой-то? Не болеешь?

– Так совещание у нас, Юра, – попробовал объяснить Прохор Петрович.

– Прохор, я не вовремя? – Юрий Гургенович сделал шаг назад и замер посередине кабинета.

– Ну что ты! – заулыбался Прохор Петрович. – Как ты можешь быть не вовремя! Тем более что совещание у меня узкое. Тут все свои.

– Ну, если свои! – обрадовался Юрий Гургенович и повернулся к дверям: – Константин, заноси гостинцы! Прохор, здесь накроем? – Он показал рукой на стол для совещаний. – Или лучше на террасе?

– Лучше на террасе, – как-то обреченно вздохнул Прохор Петрович.

– Костя, на террасу! – скомандовал Юрий Гургенович и опять обнял Прохора Петровича: – Как же я рад тебя видеть! Через неделю приедешь, как собирался? А то глухарь уже вес набрал!

– Постараюсь, конечно. – Прохор Петрович немного смутился открывшихся подробностей.

– А твои что такие кислые? – Юрий Гургенович сменил тему и с жалостью посмотрел на столичных топ-менеджеров. – Ругает вас Прохор Петрович?

– Прохор Петрович у нас справедливый… – сказала Елена Аристарховна, – если и ругает, только за дело.

– Это точно! – перебил ее Юрий Гургенович. – Бывает, так егерю в морду забубенит, что тот кровью плюется! И только по справедливости, если охоту сорвет!

– Ладно, Юра, ладно, – заторопился Прохор Петрович, – ты уж все-то мои секреты не выдавай сразу. Я к тебе отдыхать езжу, а тут работа. Да и ты не один приехал.

– Хорошо, Прохор Петрович, ты не обижайся, – Юрий Гургенович убавил настроение, – это я от эмоций. От радости встречи! А Костика моего ты же знаешь, он со мной десять лет уже. Все правила понимает. Да и вообще я придурков вокруг себя не держу. Дураки встречаются, конечно, но придурков нет.

– А между ними есть разница? – поинтересовался Андрей Максимович.

– Огромная! – Юрий Гургенович с удивлением посмотрел на Андрея Максимовича. – А вы не в курсе?

– Я всегда считал, что это понятия близкие… – ответил Андрей Максимович.

– Да вы что! – Юрий Гургенович даже замолчал на пару секунд. – Это же совершенно разные люди!

С террасы выглянула очаровательная головка Ани:

– У нас все готово.

Юрий Гургенович посмотрел на Прохора Петровича:

– Хозяин кабинета разрешает?

– А-а! – Прохор Петрович махнул рукой. – Что с тобой делать! Пойдемте все вместе, перекусим.

Терраса была любимым местом Прохора Петровича. Здесь его работа тонко, ненавязчиво соприкасалась с другим миром: живым городом, частью которого был он сам и вся его корпорация. На большом столе, накрытом свежей скатертью, уже аппетитно теснились закуски. Между площадями тарелок с копченой олениной, колбасами из дичи, паштетом из утиной печени, козьим сыром, ломтиками соленой рыбы возвышались башнями старого города несколько бутылок с разноцветной наливкой.

– Извините за скромное угощение, – развел руками Юрий Гургенович, – всего с собой не привезешь.

– Это Юрий Гургенович нарывается на комплементы, – легонько поддел его Прохор Петрович, – все знают, как он умеет угощать. И даже в гостях!

Угощаемые хохотнули на разные голоса и забросали Юрия Гургеновича благодарностями, от которых его жесткое, костистое лицо чуть подтаяло, как сливочное масло, приготовленное на столе для бутербродов с паштетом.

– А мы к твоему появлению подготовиться не успели, – Прохор Петрович открыл стоявший на террасе дубовый секретер, – поэтому ответим твоему размаху только импортными напитками. – И он поставил на стол бутылку элитного виски и пузатое матовое стекло с французским коньяком.

– Мне кажется, – Степан Александрович наклонился к Андрею Максимовичу, – работа сегодня уже закончилась.

– Вы думаете? – спросил Андрей Максимович.

– А вы считаете, мы можем оскорбить отказом таких уважаемых людей? – прошуршал губами Степан Александрович.

– И что же делать?

– Пить! – Степан Александрович быстро схватил бутылку виски, налил в бокал и залпом выпил янтарный напиток. Выдохнул, радостно погладил себя по животу и взялся за бутылку коньяка. – Прохор Петрович, вы что будете?

Прохор Петрович взглянул на бутылку в руках Степана Александровича и слегка кивнул.

С другой стороны стола Юрий Гургенович балагурил с Еленой Аристарховной и Анечкой, которая как-то сама собой тоже оказалась за одним столом со «своими». Он уже наливал им наливки, нахваливая их целебные свойства.

– А сколько в ней градусов? – спрашивала Анечка, разглядывая на свет красноватую жидкость в своем бокале.

– Какие там градусы! – возмущался Юрий Гургенович. – В ней одно наслаждение!

Анечка смеялась и поправляла изумрудный кулончик на шее, который появился у нее совсем недавно.

Андрей Максимович видел, как помощник Юрия Гургеновича налил виски Вячеславу Станиславовичу, себе и повторил Степану Александровичу, который неожиданно быстро стал оживляться и краснеть в тон ягодным напиткам. Андрей Максимович не имел привычки принимать алкоголь в первой половине дня, да и вообще употреблял не часто. Но сейчас аппаратная чуйка безошибочно подсказывала: выпить придется, иначе останешься полным дураком среди поглупевших от спиртного людей.

– Ну, давайте, за встречу! – неожиданно рявкнул Юрий Гургенович. – Импровизация всегда слаще любых проектов!

– Особенно если застолье вместо совещания, а не наоборот! – захохотала Елена Аристарховна.

– Какая женщина! – восхитился Юрий Гургенович. – Прохор, почему ты скрывал от меня Елену Аристарховну?

– Можно просто Лена, – разрешила Елена Аристарховна.

– Не скрывал, – ответил Прохор Петрович, – берег незаменимые кадры от твоей излишней импульсивности.

После первого тоста террасу ненадолго заполнило жующее молчание. Столичные менеджеры с удовольствием пробовали непривычные закуски.

– Предлагаю выпить за хозяина кабинета! – Юрий Гургенович наращивал обороты. – Наливайте, наливайте! – говорил он Степану Александровичу. – Не стесняйтесь!

– Да мы и не стесняемся! – откликался уже блестевший глазами Степан Александрович и добавлял, поворачиваясь к Андрею Максимовичу: – День-то все равно уже потерян.

– За Прохора Петровича…

– Да ладно, Юра, – слабо запротестовал Прохор Петрович.

– …За его организаторский талант троекратное ура: два коротких, одно длинное! – Юрий Гургенович поднял левую руку и, дождавшись на лицах готовности поддержать, бросил ее вниз: – Ура! Ура! Ура-а-а!

Проходя по улице мимо здания корпорации, случайные прохожие задирали головы, пытаясь понять, откуда в обеденное время буднего дня раздается боевой клич.

Андрей Максимович чуть пригубил из своей рюмки и хотел уже поставить ее на стол, но Юрий Гургенович заметил этот дилетантский маневр и, показав большим, волосатым на фалангах, указательным пальцем в сторону Андрея Максимовича, строго произнес:

– За начальника до дна! Даже дамы свое допили!

И пристыженный Андрей Максимович, по-дурацки улыбаясь, допил свой коньяк.

В кабинете Прохора Петровича зазвонил телефон. Анечка посмотрела на своего шефа, кивнула и вышла с террасы. Через минуту она вернулась.

– Что-то срочное там? – спросил Прохор Петрович.

– Алексей Викторович в приемной ждет, спрашивает не перенеслось ли совещание.

– Какое совещание?

– По цифровизации больших данных.

– А у меня в плане оно есть?

– Есть, но завтра.

– Так что ж он приперся?

– Не знаю. – Анечка передернула своими прелестными плечиками.

– Наш Алексей Викторович всегда цифры путает, – сказал Вячеслав Станиславович, – это его любимое хобби.

– Коллеги даже пари на него заключают, – поделился и Степан Александрович, – перепутает что-нибудь или нет.

– И кое-кто приличные суммы выигрывает, – продолжил Вячеслав Станиславович, – когда у него вдруг сбой происходит и он что-то вспоминает.

Андрей Максимович с изумлением слушал про удивительные способности Алексея Викторовича.

– И я однажды десять тысяч выиграла! – призналась вдруг захмелевшая Елена Аристарховна. – Поспорила с нашим начальником охраны, что Алексей Викторович на совещание вовремя придет. И пришел!

– Так вы же сами ему и напомнили! – сообщил Степан Александрович, и прикрывшись спиной Андрея Максимовича, опять залил в себя виски.

– Ха-ха! – затрясла высокой прической Елена Аристарховна. – Сплетни все это! Сплетни!

– Так что мне делать с вашим Алексеем Викторовичем? – перебила всех Анечка. – Звать или отсылать на завтра?

– Отсылай, конечно, – замахал руками Прохор Петрович, – нам его еще здесь не хватало!

– Без памяти плохо, – проговорил Юрий Гургенович, подливая наливку женщинам, – я, когда водки переберу, ничего не помню. И самое противное, что наутро все вокруг такие интересные события рассказывают, а я в них как будто и не участвовал. Вот как-то женский квартет народной песни к нам на заимку приехал, и веселые девчонки такие, а я…

– Юра! – перебил его Прохор Петрович, и лицо его на мгновенье стало похожим на морду разъяренного кабана.

– Понял, – быстро сообразил Юрий Гургенович. – Давайте выпьем за память!

Разноцветные напитки качнулись в своих стеклянных мирах, коснулись губ и приятно растеклись по внутренностям. При этом Юрий Гургенович продемонстрировал исключительную память на детали и проследил, чтобы Андрей Максимович допил свой коньяк до конца.

Разговор за столом завертелся вокруг случайных тем.

Андрей Максимович смотрел на крупные руки Юрия Гургеновича, на его мощный кадык, плясавший вверх-вниз на выпиравшей из дорогой рубашки шее, и пытался представить, что же может вытворять этот человек, когда до беспамятства напьется водки. Смотрел и радовался, что пока Юрий Гургенович ограничивался только привезенной с собой наливкой.

– А какие в столице новости? – Юрий Гургенович с удовольствием закусил брусничную наливку бужениной из оленя. – Я слышал, Анатолия Аркадьевича в отставку сливают. Правда?

– Правда, – подтвердил Прохор Петрович, – указ уже подписан.

– Значительный был человек, – покивал Юрий Гургенович, – за два года все министерство развалил.

– Как же он сумел? – восхитилась Елена Аристарховна.

– Так его для этого и назначали, – многозначительно произнес Прохор Петрович.

– Да? – заинтересовался Вячеслав Станиславович.

– Конечно. Там давно реформы назрели, но смельчаков для их проведения все не находилось. И в народе они непопулярны были, и многих уважаемых людей задевали. А проводить надо, иначе полный крах…

– Не замечал раньше такой смелости за Анатолием Аркадьевичем, – проговорил Юрий Гургенович.

– А он это не сразу понял, – усмехнулся Прохор Петрович, – зато давно мечтал федеральным министром поработать. Вот и согласился, воспринял как большую честь и доверие. А когда разобрался, к чему все идет, было уже поздно. Отставка замаячила. – Прохор Петрович достал носовой платок из кармана пиджака и вытер рот. – Но главное в своей жизни он сделал: реформу провел, людей неспособных на новые мысли уволил и все токсичное недовольство общества в себя впитал. Площадка расчищена, а нового министра встретят с ликованием и все его идеи поддержат. Лишь бы Анатолий Аркадьевич не повторился.

– Да вы стратег! – восхитился Юрий Гургенович. – Я бы такую изощренность никогда не разгадал! Не зря вы в столице управляете, а я в провинции.

Прохор Петрович снисходительно заулыбался.

– Только каким же дураком, – продолжил Юрий Гургенович, – будет теперь выглядеть Анатолий Аркадьевич. И на хорошее место больше не устроишься.

– Ничего, пристроят куда-нибудь, – негромко произнес Андрей Максимович.

– Да, такой человек пригодится, наверное, – сказал Вячеслав Станиславович. – Всегда есть должности, на которые никто, кроме дурака, и не согласится. Но, с другой стороны, выходит, что по своей глупости Анатолий Аркадьевич совершил полезное для общества дело и даже своей репутацией ради него случайно пожертвовал…

– И как же наказывать его после этого? – спросил Степан Александрович.

– Наказывать было бы странно, – согласился Вячеслав Станиславович. – Но и наградить публично нельзя, потому что миссия у него была секретная, для понимания большинства совершенно недоступная.

– Конечно, если он и сам не сразу понял. – Степан Александрович потрогал свою седеющую бородку.

– Для таких ситуаций давно придумана почетная ссылка, – сказал Юрий Гургенович. – Если государственный деятель выдыхается на своем ответственном посту, его от реальных дел отстраняют, но сохраняют социальный статус и все привилегии. Обиженных плодить опасно, особенно если они при деньгах и при власти. А так и они не в обиде, и для общества полезное обновление.

– Только деятелей таких уже складывать некуда… – проговорил Андрей Максимович.

– А это значит, что работает административная система! – сделала оптимистичный вывод Елена Аристарховна. – Жаль, не всем везет в таком почете пожить! Я бы не отказалась. Делишься опытом, наслаждаешься горящими от удивления глазами молодежи, участвуешь в дискуссиях о будущем… – начала разбегаться в монологе Елена Аристарховна, но ее перебил Прохор Петрович.

– Любая ссылка – удовольствие сомнительное, – сказал он весомо, – быть бывшим всегда неприятно.

– Но не всегда же эта ссылка пожизненная, – возразил Вячеслав Станиславович, – бывает, что человек отдохнет, поймет свои ошибки и возвращается из кадрового резерва со свежими силами. Проверенных-то людей всегда не хватает.

– И опять всё по старому кругу, – вздохнул Андрей Максимович, – только должности другие.

– Но не всегда же глупец – это обязательно плохой человек или преступник, – неожиданно высказался помощник Юрия Гургеновича Константин. – Дурак ведь может быть и милым, и обаятельным, и по-своему добрым. И просто сыном уважаемого человека родиться. Что с этим делать? Он вполне приличный член общества, только глупый. Не убивать же его за это?

– Я понимаю, конечно, – сказал Андрей Максимович, – что человеческая глупость разнообразна и безгранична, но должны ли при этом бездарные люди занимать важные посты и влиять на серьезные решения? Дурак на большой должности, он не только сам по себе дурак, он еще и всех вокруг оглупляет.

– Заманчиво, конечно, создать остров без дураков, – Вячеслав Станиславович взял ломтик козьего сыра, – только эта система будет неестественной, а потому нежизнеспособной и временной.

– Ну почему же, – заспорил Андрей Максимович, – мне кажется, умные люди всегда могут договориться и просто не допускать глупцов в свой круг. Не доверять им важные дела.

– Но кто-то среди умных все равно должен быть дураком! – воскликнул Вячеслав Станиславович. – Нельзя без этого! А это значит, что рано или поздно заведется один дурак, потом другой, потом еще кого-нибудь из своих нелегально перетащат. И все ваши усилия по очищению пойдут прахом! Дураки-то рождаться не перестанут…

– Важно еще понимать, – назидательно произнес Степан Александрович, – дураки-то совершенно не виноваты в том, что они дураками на свет появляются. Они, может, и сами этого не хотели.

– Да и любой умный, – Елена Аристарховна сделала презрительное лицо, – может легко превратиться в идиота. По башке один раз дадут в подворотне, вот вам и дурак!

– Я с вами, Андрей Максимович, отчасти согласен, – Юрий Гургенович опять разливал наливку, – некоторых дураков и правда хочется водкой запить. Но в полное избавление от них я тоже не верю. Уж столько веков у нас и просвещение, и наука, а дураков-то меньше не становится. Они, как правильно тут уже сказали, все рождаются и рождаются и, заметьте, разрешения на это ни у кого не спрашивают.

– Это точно! – подтвердил Степан Александрович и выпил без всякого тоста.

– А если всерьез задуматься, – продолжил Юрий Гургенович, – то проблема эта вообще государственного масштаба.

– Вы так думаете?! – спросил Вячеслав Станиславович.

– Уверен! Я до грандиозных замыслов, подобных реинкарнации Анатолия Аркадьевича, умом еще не дорос, но тоже понимаю, что раз уж от дурака в принципе не избавиться, то нужно его умело использовать. И так, чтобы он и собой был горд, и обществу полезен! Потому что только полный кретин может надеяться на победу в войне с дураками.

Анечка начинала скучать. Она достала свой престижный смартфон и разглядывала фотки подружек, которые хвастались в социальных сетях нарядами, машинами и ресторанами.

– А я считаю, – вступила Елена Аристарховна, – что дураков вообще не бывает. Все это выдумки!

– Да? – посмотрел на нее Прохор Петрович.

– Конечно! Каждый человек умен по-своему. Один в спорте молодец, другой в административной работе, третий в творчестве. Просто некоторые, – Елена Аристарховна неприязненно посмотрела в сторону Андрея Максимовича, – своего соперника всегда хотят дураком выставить и осмеять. А человек не обязан сразу во всем быть талантливым. Вот вы, Андрей Максимович, – Елена Аристарховна зачем-то сжала правую руку в кулак, – вряд ли стокилограммовую штангу десять раз поднимете. Правда?