Московская область, Истринское водохранилище. Вечерняя зорька

Последние лучи заходящего солнца косо освещали спокойную гладь озера. Было тепло и тихо. Правда, досаждали зловредные и обнаглевшие до предела комары, но для настоящего рыболова-«маньяка» они были неискоренимым атрибутом вечерней рыбалки, а их отсутствие могло начисто лишить это священнодействие пикантных нюансов, столь милых сердцу настоящего сподвижника ловли на удочку.

Мужчина в плаще балахоном и мятой бесформенной шляпе с опущенными полями неподвижно застыл на крохотном раскладном стульчике у самой воды перед выстроившимися в ряд тремя удочками на самодельных «рогатках», бдительно контролируя любое шевеление каждого из трех поплавков. Казалось, он не только видел, но и слышал их неторопливое покачивание, ощущал его каждой клеточкой своего напряженного тела. Ничто в мире сейчас не могло его более заинтересовать…

Однако совершенно неожиданно мужчина спокойно и негромко произнес:

– Нечего подкрадываться. Я слышу твои шаги уже двенадцать секунд. Если с таким же шумом происходили розыски этого моего прикормленного места, пиши пропало: все местные рыбачки завтра с утра здесь будут.

Приближающийся сзади человек только насмешливо-презрительно усмехнулся. На нем был надет очень похожий прорезиненный плащ-накидка без рукавов, а голову венчала явно великоватая, низко надвинутая козырьком на лоб бейсболка. Он ни на секунду не приостановил свое неторопливое движение, лишь чуть заметно повел плечами, и тогда в образовавшуюся щель между полами плаща просунулся еле различимый на темном фоне матовый ствол пистолетного глушителя.

Человек дважды нажал на спусковой крючок. Так быстро, что негромкие хлопки от выстрелов слились в один звук: «П-пук!» Две пули практически одновременно впились в затылок рыбака. Тот дернулся всем телом и без единого звука завалился набок. Шляпа упала на землю, освободив густую шевелюру медно-красных волос. Убийца с трудом поднял тяжелое тело и усадил обратно на стульчик. Потом поправил воротник плаща и глубоко надвинул бесформенную шляпу, чтобы не сразу бросалась в глаза обезображенная выстрелами голова жертвы. Еще он отыскал в нагрудном кармане рыбака мобильный телефон, вытащил из него сим-карту, а корпус зашвырнул в воду. Затем развернулся и, не оглядываясь, быстро исчез в наступивших сумерках…

Глава 2

Талеев не рискнул остаться в своей городской квартире. Он вернулся на дачу. Внимательный осмотр ближайших подступов к ней убедил журналиста, что никакой «наружки» не было. Его преследователи, вероятно, полностью доверились информации с установленных ими «жучков» и видеокамер. Гера пробрался в свой бункер.

Первым делом он заварил целый кофейник крепчайшего кофе, достал коньяк и с пузатым бокалом ароматного напитка устроился в самом углу мягкого дивана. Тонкая черная сигара тоже стала неизменным атрибутом его напряженных размышлений. А вопросов у Талеева появилось больше, чем вразумительных ответов.

Откуда противнику стало известно о встрече в кафе? На кого там охотились: на него или на Лифанова? Почему двух ребят из Команды взорвали в автомашине, ничего не пытаясь выяснить, а с кем-то из оставшихся определенно желают побеседовать, причем приватно и, наверняка, весьма жестко? Иначе ведь могли просто попросить о личной встрече. Значит, у ФСБ имеется определенная информация о распределении ролей в Команде. Откуда?

С натяжкой можно предположить, что «хвост» тянется от последнего дела с урановыми стержнями на Балтике. Тогда в наибольшей опасности должны оказаться Гюльчатай, Толя и даже, пожалуй, Редин. Какая досада: он не знал точно, где они находятся, не мог предупредить. Ну, Галя Алексеева направилась на южные границы наших бывших советских республик. Это ее вотчина, там она выполняла большинство заданий. Там же осталось и какое-то незавершенное дело. Хотя это и к лучшему: вряд ли туда дотянутся чистые руки наших доблестных чекистов. А вот Толя… Его определенно надо искать через Вадима. Несмотря на самые строгие договоры о полнейшей конспирации, не мог он не сообщить лучшему другу своего местонахождения. Тогда Талееву необходимо в срочном порядке двигать в Санкт-Петербург. Циркач был там. А Макс Лифанов сумеет позаботиться о себе и о Рыжем Степане. Может, отыщут и еще пару-тройку бойцов, которые не покинули пределов МКАД, а лишь поглубже законспирировались…

И все-таки главным нерадостным фактом оставалось то, что Герман Талеев не владел ситуацией. Он даже не контролировал ее! Сознание этого невыносимым грузом давило на психику. «Ну, погодите, дайте только на что-нибудь опереться, и я быстро заставлю вас плясать под мою дудку!» Гера встал с дивана и по привычке начал прохаживаться вдоль светящихся мониторов.

В это время раздался звонок вызова мобильного телефона. Этот номер знали единицы его самых близких друзей. Однако определитель ничего не показывал. Ладно, здесь, в бункере, он позаботился, чтобы никто не смог прослушивать его переговоры.

– Да?

– Это журналист Герман Талеев?

Женский голос был ему совершенно незнаком.

– Кто вы и что хотите?

– Простите меня, пожалуйста! Мне не к кому обратиться. – Голос был до предела взволнованным и торопливым. – О вас мне рассказал муж. Когда еще был жив. И он предупредил, что, скорее всего, вы не станете меня слушать, когда узнаете… Неважно. Я могу предложить вам информацию, которую мой муж считал чрезвычайно важной. Возможно, в обмен на нее вы поможете мне…

– Если вы не назоветесь, то я сейчас же прекращу наш разговор.

– Ольга Георгиевна. Алексахина!

Это было сказано с отчетливым вызовом. Оп-па-па! Такого поворота Гера вовсе не ожидал. Но быстро сориентировался:

– С какого телефона вы звоните?

В трубке послышалась усмешка. Горькая.

– Я все-таки жена… вдова помощника Президента. Это обычный уличный таксофон. – И, предупреждая вопросы собеседника, добавила: – Сейчас я оборву связь и вскоре перезвоню вам.

Разговор прервался.

Талеев задумался. Конечно, больше всего это было похоже на провокацию. И все-таки… Журналист мало знал эту женщину. Он лишь пару раз встречался с ней в официальной обстановке и на рауте в Кремле. Перекинулся несколькими вежливыми фразами. Все. С Алексахиным они никогда о ней не говорили: личная жизнь каждого была табу в их беседах. Ну, разве что в отношении Гюльчатай помощник мог позволить себе некоторые откровенные вопросы. Но и это больше касалось служебных обязанностей…

Талеев вздохнул. В действиях и словах женщины явно чувствовалось чье-то профессиональное руководство. Только вот алексахинское или с Лубянки?

Телефон зазвонил вновь.

– Муж, – теперь это было сказано твердо и без колебаний, – предупредил, что второй звонок даже с другого телефона должен быть последним. За мной началась слежка. Я не знаю, кто эти люди и что им надо. Кроме официального следствия по делу о самоубийстве моего мужа, никто не задавал мне никаких вопросов. Самое страшное, что следят и за моими детьми. Я не знаю, что можно ожидать от этого. Наконец… я просто боюсь!

– Вы – вдова известного в стране человека. Почему бы вам не обратиться в соответствующие органы?

– МВД, ФСБ, так? А если за всем этим они же и стоят? Володя… Алексахин, я имею в виду, назвал только вас как человека, который сможет помочь. Если пожелает. А информация…

– Я понял! – резко перебил Талеев. – Продолжайте свою обычную размеренную жизнь. Я сам разыщу вас в течение ближайших… суток. До встречи.

«Ну, что, рыцарь Ланселот хренов? Опять ветряные мельницы на горизонте замаячили, а?! – издевался внутренний голос. – Да пусть и Дон Кихот! У тебя, вон, своя Дульсинея имеется, нуждающаяся в помощи. Да-да, Гюльчатай. Ее надо спасать от реальной угрозы. А тут тебя разводят, как лоха!»

Непохоже. Слишком мудрено. К тому же обостренная интуиция подсказывала журналисту, что появившиеся проблемы у Команды как-то связаны со страхами этой женщины. «Ладно, будем поглядеть. И не стоит делать вид, что заявочка об информации тебя не зацепила. Только без геройства и с максимальной осторожностью!»

Больше по укоренившейся привычке, прежде чем организовать встречу с Ольгой Георгиевной, Талеев решил просмотреть свежие милицейские сводки. Уже давно сам Алексахин дал ему все необходимые пароли к базам данных большинства силовых структур. Никаких неожиданностей по Москве он не обнаружил, зато его заинтересовало короткое сообщение из истринского РУВД об обнаружении на берегу водохранилища недалеко от поселка Алехново тела неизвестного мужчины с огнестрельными ранениями. Гера сумел дозвониться до ближайшего опорного пункта милиции и уточнил некоторые подробности.

Убийство произошло накануне, около 22 часов. Два выстрела в затылок с небольшого расстояния из неустановленного пока оружия. Версия ограбления рассматривается. Личность мужчины не установлена. На вид около 30 лет, рост 190 см, атлетического сложения, волосы вьющиеся рыжие…

Все! По таким приметам журналист безошибочно узнал Степана. Третьего бойца Команды, служившего в фирме «Стелс». И третьего покойника! Может, пора уже фирму переименовывать в «Стикс»? Черный юмор… Надо поговорить с Максом, чтобы дров не наломал. Но «точка проникновения» – это, безусловно, его агентство.

Около двух часов потребовалось Талееву, чтобы однозначно подтвердить: слежка за женщиной и ее детьми велась. Он засек как минимум четырех человек «пешей наружки» и две радиофицированные автомашины. Учитывая, что «вели» не какого-то тайного агента, а неподготовленного «лоха», это было убедительным подтверждением серьезных намерений. Вот только каких?

Об этом необходимо было, не откладывая, поговорить с самой Ольгой Георгиевной. Он распорядился, чтобы женщина оставила свою автомашину и спустилась в ближайшее метро. «Хвост» разделился: один агент последовал за объектом, второй остался у машины. «Классика», – констатировал Гера. Дальше было легко, как отнять игрушку у младенца. Талеев опознал Ольгу еще при прохождении турникета, проследовал за ней и позволил войти в вагон вместе с «хвостом». Но в последний момент перед отправлением поезда, когда уже зашипел воздух в закрывающихся дверях, выхватил за руку женщину на перрон. Та даже не успела возмутиться или закричать: журналист предупреждающе приложил палец к губам и увидел, что его быстро узнали.

Они проехали на поезде несколько остановок в другом направлении, вышли на поверхность в самом центре столицы и зашли в ближайший гипермаркет. Там Гера со спутницей поднялись на третий этаж главного зала и устроились в закрытой с трех сторон кабинке небольшого экспресс-кафе. Талеев не мог не отметить, что женщина не проронила ни одного слова за весь их совместный путь. Даже за столиком кафе она продолжала молчать, глядя на журналиста большими серыми глазами. Ольга Георгиевна выглядела моложе своих 38 лет, несмотря на неброские темные траурные одежды, печальный и настороженный взгляд и осунувшееся лицо. «Она потрясающе красива, – подумал Талеев, – и замечательно держит себя в руках».

– Давайте выпьем кофе, – предложил он, – и чуть коньяка. Или вы предпочитаете что-то другое?

– Нет. То есть, да. Кофе, пожалуйста. И коньяк.

Гера сделал заказ. В обществе журналиста женщина явно почувствовала себя спокойно, ее напряженная фигура расслабилась, она положила ногу на ногу и с интересом осмотрелась:

– Ни разу здесь не была. Мы с мужем очень редко выходили из дома, а без него…

– Ольга Георгиевна, – Гера поспешил отвлечь ее от грустных мыслей и направить беседу в нужное русло, – с утра я немножко последил за вами. И оказался неодинок в своих намерениях: вас действительно «ведут» от самого дома. В отношении детей подозрения тоже небеспочвенны. Их проводили на машине до школы и приготовились, вероятно, дождаться после окончания уроков. Так же было и в предыдущие дни?

Облако тревоги тут же вернулось на лицо женщины. Она несколько раз кивнула:

– Д-да. Я и заметила-то слежку по детям. Знаете, незнакомые мужчины… Маньяков у нас хватает. А потом убедилась и в интересе к себе.

– Я понял, что это продолжается уже три дня? Какие-либо… э… активные действия они предпринимали?

– Может, началось все еще раньше. Я заметила действительно три дня назад. Но ничего другого, кроме постоянного сопровождения.

Талеев приподнял свой бокал, приглашая собеседницу присоединиться. Женщина пригубила коньяк и отпила немного кофе.

– По моим предположениям, у нас не слишком много времени. Поэтому я сразу сообщу вам кое-какие свои предварительные выводы, договорились?

Ольга не слишком уверенно кивнула.

– Судя по всему, за вами следит наша доблестная служба безопасности, это их почерк. Причем они не особо маскируются, но и не проявляют никакой активности. Значит, их интересуют именно ваши контакты. Или что-то, что оставил вам муж, и вы сами рано или поздно выведете их на это.

Женщина усмехнулась: