Раскрасневшийся от самогона Петр пытался отобрать у Павла гитару. Влюбленный певец весь вечер посвящал Полине свое творчество. Стиль у него был, скажем так, своеобразный – Пашины композиции одновременно напоминали песни группы «Руки вверх», сибирский панк-рок конца 80-х и кричалки футбольных фанатов. Но, надо отдать ему должное – улыбка не сходила с лица Полины.

Подруга Мари была очень обаятельной девушкой. Совсем не удивительно, что Петр и Павел влюбились в нее. Да, я сразу понял, что Петя тоже положил на нее глаз. Убрав с лица каштановую прядь, Полина сказала:

– Филипп, а расскажи что-нибудь о себе? Ты почти легенда – Илья только о тебе и рассказывал в последнее время…

– Ага, – улыбаясь, подтвердила Мари, – я уже ревновать начинаю…

Я усмехнулся в ответ. А потом замер, впервые за много лет встретившись с Мари взглядами. Она не помнила меня.

А я замирал, неприлично долго разглядывая синие глаза, ощущая на коже капли того самого дождя, и стараясь не замечать, как ее руку сжимает ладонь моего друга…

– Кстати, Фил на гитаре тоже играет! – Илья бесцеремонно выдал мой секрет, протягивая отобранную у Паши гитару. – Дружище, пожалуйста, я не могу больше его слушать!

– О! Давай Филипп! – хором поддержали девчонки.

В последнюю зиму, что мы с отцом прожили на Севере, папа как-то принес домой старую гитару. Один из его коллег покинул поселок, оставив кое-какие вещи. В детстве, я помню, папа рассказывал, что в юности играл на студенческих танцах. Он показал мне основные аккорды, а дальше я немного научился играть сам. Тем более, свободного времени было предостаточно.

 
Руки Полины как забытая песня под упорной иглой.
Звуки ленивы и кружат, как пылинки над ее головой.
Сонные глаза ждут того, кто войдет и зажжет в них свет.
Утро Полины продолжается сто миллиардов лет…
 

Ребята молчали, задумчиво слушая мое нескладное пение под аккомпанемент плохо настроенной гитары. Песня была длинной, а когда она подошла к концу, я провел пальцами по струнам и, слушая наступившую тишину, думал о том, какой же я дурак.

– Вау! – неожиданно сказал Илья, а остальные ребята наградили меня аплодисментами.

– У нас появился человек, который умеет играть на гитаре! – удивленно сказал Петр. – Паша, я покидаю твой фан-клуб!

– Я всегда знал, что тебе не стоит доверять! – засмеявшись, ответил другу Павел.

Вскоре мы решили немного размяться – на даче у Ильи оказалось травматическое ружье. Друг повесил на дерево мишени, и мы по очереди старались поразить их. У меня получалось неважно – шарики, которые использовались вместо пуль, летели во все стороны, кроме цели.

– Фил, смотри, – объяснял мне друг, – вот это мушка, а это целик. Перед выстрелом мушка должна совместиться с краями целика. Тогда ты попадешь. Попробуй!

– Давай попробую еще… —

Я сделал все так, как сказал мне друг, и случилось чудо – мне удалось поразить цель. Мы, увлеченные игрой, восприняли мое попадание как гол в финале Лиги Чемпионов – громкими криками и поздравлениями. Парни хлопали меня по спине, а потом я оказался в объятьях Полины. Девушка что-то прошептала мне на ухо, но я не услышал ее слова из-за криков пробегавшего мимо Петра.

Когда мы снова вернулись в беседку, Полина села рядом со мной. Совсем близко. Я ощущал тепло ее тела, нежное тепло, в котором мог бы раствориться любой. И под завистливые взгляды Петра и Павла с грустью смотрел на Мари. Черт возьми, что со мной творится?

Вскоре опустилась ночь. Мы с ребятами перебрались на веранду. Илья, задумчиво рассматривая содержимое холодильника, разочарованно изрек:

– Кажется, это провал…

– Что такое? – хором ответили Петр и Павел.

– Вы сколько бутылок брали?

– Три! И пузырь самогона!

– И где это все?

– Кажется, вот тут, – сказал Павел, хлопая себя по животу.

– Животное… – выругался Петр, злобно глядя на друга.

– Да ладно, чего вы… – оправдывался тот, – вы же знаете, сколько не бери, а всегда придется в магазин за добавкой идти! Илюха, помнишь, мы же в тот раз ездили в какой-то круглосуточный…

– Ну да… – почесывая затылок, ответил Илья.

– А что не так? – спросил я. – Давайте сгоняем.

– Видишь, в чем дело Фил. Есть тут одно место, в соседнем садоводстве, в «Балтийце». Только там, скажем так, вся местная интеллигенция по ночам собирается… можно и в дыню получить…

– Ребят, может и не надо, – вступила в разговор Мари. – Завтра сходите.

– Не-не-не! – воодушевленно сказал Павел. – В мои планы входят танцы на столе, а пока я к ним еще не готов. Мне нужен допинг.

– Я не хочу ехать, мне лень… – закуривая, отозвался Петр.

– Фил! – с надеждой произнес Павел. – Ну, хоть ты будь человеком! Поехали, а?

– Да, поехали! – сказал я, вставая со стула. Меня шатало от выпитого.

– Мальчики, оставайтесь тут, и правда, проблем себе только найдете, – отозвалась Полина.

– Не переживайте, мы быстро!

Через пятнадцать минут мы с Пашей крутили педали велосипедов, направляясь по шоссе в сторону магазина.

– Ты точно дорогу знаешь? – спросил я Павла.

– Где водкой пахнет – я туда и еду, – смеясь, ответил он. – Фил, давай тормознем, покурим.

– Давай…

– Слушай, Паша, – выпуская в темноту густое облако дыма, сказал я. – Понимаю, что неудобно получилось… я про Полину…

– Ааа… – промычал друг. – Да не парься ты. Хотя, должен сказать, хотел я тебе втащить. Чего, думаю, за дела такие – я, значит, удочки закидываю, а тут какой-то чел приехал и Поля сразу к нему подсаживается.

– Да я не специально… оно как-то само собой вышло…

– Ты нормальный парень, Фил. Так что без обид. Петр тоже обломился, мне не так обидно. Хотя я еще не признал поражение. Поэтому, если что, не обассудь… или обессудь. Как правильно говорят?

– Поехали! – выкидывая окурок в траву, засмеялся я.

Если сложить все минуты, что я думал о тебе, если прочесть все строки, что мне хотелось написать для тебя, то, наверное, не хватит и всей жизни. Все это – нечто намного большее, чем даты рождения и смерти. Каждый из вечеров, в которые я считал капли дождя, стучавшие по моему карнизу, превращался в десятилетия. Когда рассвет, наконец, заставлял меня закрыть глаза, я, проходя мимо зеркала, рассматривал в отражении седого старика с глубокими морщинами, беспощадно изрезавшими лицо. Когда мои глаза встречались с его ярко-синими зрачками, мне приходилось кричать изо всех сил. Прогоняя старика прочь. И каждое утро я ожидал увидеть его снова. Однажды наступит день, когда кричать станет уже он, рассматривая мое молодое, полное надежд, лицо…

Илья был прав – у круглосуточного магазина стояла шумная толпа. Человек пятнадцать парней и девушек потягивали пиво из бутылок и громко разговаривали, изредка прерываясь, чтобы сплюнуть на землю шелуху от семечек.

Мы с Павлом прислонили велосипеды к стене магазина, и зашли внутрь. Закрывая дверь, я услышал, как мой велик шумно упал на землю, и, оглянувшись, заметил, что трое ребят отделились от толпы.

– Ты че! По почкам хочешь? – один из вошедших парней подошел ко мне совсем близко. Он был омерзителен – в мутных от алкоголя глазах было сложно разглядеть хоть какие-то человеческие черты.

– За что? – ответил я.

Ответ пришел сам собой. Парни даже не предприняли попытки взять у нас деньги, попросить сигарет. Ну, или что-то из того списка, с чего гопота обычно начинает разговор. Спокойный тон, с которым я ответил, кажется, ввел парня в ступор – он просто отошел от меня и вышел на улицу. Его приятели последовали за ним.

– Слышь, Паша, чего он хотел?

Павел, кажется, не заметил моего разговора с гопником – друг радостно помахивал только что приобретенной бутылкой.

– Чего говоришь, Фил? – спросил он.

– Да не… ничего. Поехали скорее.

Мы с Павлом вышли на улицу. Краем глаза я заметил, что возле крыльца, на земле, лежит обломок железной трубы. «Вдруг пригодится» – промелькнула в голове мысль. Едва Паша поднял свой велосипед, как толпа приблизилась к нам и обступила полукругом. Бежать было некуда. Мы с другом молча смотрели на «местную интеллигенцию», как выразился Илья. Один парень громко плюнул и сделал несколько шагов из толпы.

– Слышь, Димон, да че ты? – другой, взрослый уже мужчина, одернул парня за плечо.

– А че они? – пьяно отозвался Димон.

– Да че ты к малолеткам привязался? Слышь, пацаны, – сказал он нам, – езжайте.

– Фил, поехали, – Павел несильно толкнул меня в спину.

– Давайте, давайте… – мужчина, что придерживал Димона, с интенсивностью пловца-спринтера замахал рукой.

– Фу, ну ** твою ***, чтобы я **** еще ****!

– Вот тут, Паша, я с тобой согласен!

Мы с Павлом, отъехав от магазина километра на полтора, бросили велосипеды на асфальт и закурили, осознавая масштаб того, во что мы чуть было не вляпались.

– Да они по-любому и порезать нас могли, – Павел, морщась, сделал глоток прямо из бутылки.

– Ага… дай и мне выпить…

Алкоголь стремительно выветрился из наших голов – те парни, и вправду, легко могли покалечить или даже убить. Что там у пьяного на уме…

– Знаешь, Фил, – заговорил Павел. – А я, наверное, скажу Поле, что люблю ее… вот сейчас приедем и скажу. И будь, что будет…

– Ты чего это, Паша…

– А если бы они убили нас? Что тогда? Она, конечно, знает, что я люблю ее, но я ведь никогда не говорил ей это. Может в этом дело? Как ты думаешь?..

Я не нашел, что ответить другу. В его сердце жила надежда, а в моем? Паша имел возможность сделать то, что считает нужным. Без оглядки на что-то или кого-то. А я? А я не мог…

Моя голова закружилась, как сегодняшним утром, когда мы выходили из электрички на перрон. Хотя, нет… я не прав – это было совсем иначе. Меня переполняло нечто… не знаю, как назвать это чувство. Мое худое тело было слишком маленьким, чтобы вместить все это в себя. Мне нужно было дать этому выход. Прямо сейчас. Мир вокруг сжался, превратился в неровное, скрипящее биение моего сердца. И, не в силах справиться с собой, я понял, что больше всего на свете хочу умереть.

Мы проехали, может быть, еще с километр, когда я остановил свой велосипед посреди дороги.

– Ты чего? – спросил Павел.

– Паша, ты езжай домой, возьми Илью с Петром, а я съезжу к магазину.

– Зачем?! – друг от удивления округлил глаза. – Ты с ума сошел?..

Вместо ответа, я развернулся и помчался обратно.

– Илья, тут есть йод или зеленка? – сказала Полина, вытирая салфеткой мое лицо. – Кровь никак не остановится…

– Я просто обалдел! – Петр громко рассказывал девочкам события последнего часа.

– А что случилось-то? Я ничего не поняла… – спросила Мари, с тревогой глядя на меня.

– Короче, рассказываю. Приезжает Павел, говорит, водки взяли в магазине, в бубен чудесным образом от местных не получили, но есть проблема. И, кстати, водку вы взяли паленую… смотри, Паша, это клафилин собственной персоной…

– Да успокойся ты со своей водкой!

– А, ну да… говорит, Фил по пути назад ломанулся обратно в магазин с местными разбираться. Мы с Ильей подорвались, я к Паше на багажник сел, Илюха рядом побежал. Погнали за Филом.