– Ну вот, чуть что сразу придурок! – обиженно протянул за его спиной Карабас. – А я вот думаю, что лучше попасть на завтрак к людоеду сидящему на диете. К язвеннику, например. А то пока будут тебя шинковать чесноком, это же лишняя возня, да и перец с солью, наверное, жгутся.

Макс лишь осуждающе покачал головой, суеверно поплевав через левое плечо. Лично ему цель сегодняшнего похода вовсе не внушала присущего Карабасу шутовского оптимизма, а даже несколько пугала.

Люди с прииска начали пропадать вскоре после его прибытия, но сначала особого внимания на это не обращали. Мало ли куда могли подеваться, имеющие весьма своеобразное понятие о дисциплине черные работяги, может просто вкалывать надоело, вот и подались куда-нибудь в поисках лучшей доли, благо деревень вокруг полно. Да и в джунглях можно прожить, всяко не пропадешь, если ты черный конечно. Белые люди без провианта, оружия и снаряжения погибнут в этом зеленом море в рекордные сроки. Причем на выбор будет предоставлен целый букет причин для смерти, от экзотических, неизвестных современной науке болезней, до нападения животных и таких же, как и болезни малоизученных, но от этого не менее диких и агрессивных лесных племен. А вот местных черных ничего не берет, их даже вездесущие москиты не кусают, по крайней мере, сам Макс еще не разу не видел, чтобы рабочие на прииске подобно охранникам ходили в марлевых намордниках и постоянно размахивали руками, отгоняя мелких злобных тварей.

Так что вначале никто не забеспокоился, до тех пор, пока среди работяг не пошел глухой страшный слушок, вскоре долетевший до начальника охраны и воплотившийся в одном лишь жутком слове: «Кигани!» Начальник охраны, крепкий шестидесятилетний старик с выдубленным, будто хорошо выделанная шкура лицом и суровыми складками, глубоко залегшими у губ, внимательно выслушал своих информаторов, регулярно сообщавших ему о настроениях рабочих на прииске, но в ответ лишь недоверчиво прищурился: «Откуда вдруг взялись кигани? Их же полностью уничтожили еще по приказу президента Мобуту во время восстания семьдесят девятого года?»

Чернокожие агенты недоуменно пожимали плечами, но продолжали стоять на своем. По их версии развития событий выходило, что отряд воинов дикого племени людоедов кигани, обитавшего далеко в глубине непроходимых джунглей, во время очередного похода наткнулся на прииск и признал его неплохим источником постоянной кормежки. Прирожденные охотники и следопыты кигани без труда незамеченными проникали в поселок добытчиков и одного за другим похищали и съедали рабочих.

Вскоре страх перед прячущимися в джунглях людоедами полностью парализовал работу прииска, люди продолжали регулярно пропадать, и никакого разумного объяснения этому найти не удавалось. Следовало срочно предпринять какие-то меры, руководство Компании, содержащей прииск, интересовалось лишь объемом добычи танталита и вовсе не хотело вникать в местные проблемы, совершенно справедливо полагая, что обеспечение безопасности работ дело охраны, которой достаточно щедро платят. Если в очередной прилет на импровизированный аэродром в джунглях «Сессна» не заберет привычное количество танталита, то можно с уверенностью сказать, что к администрации прииска будут предприняты не слишком приятные меры, стимулирующего характера. Доводить ситуацию до этого, понятно, никто не собирался, потому начальник охраны, он же комендант лагеря собрал экстренное совещание, на котором присутствовали все белые сотрудники Компании, обслуживающие прииск, кроме тех, кто в тот момент нес охрану периметра, а также чернокожий гигант Мбонга – командир команды следопытов, набранных из местных уроженцев.

Собрались на свежем воздухе под огромным сплетенным из соломы навесом, хоть как-то прикрывавшим от немилосердно палящего, вечно стоящего в зените солнца. Макс удобно устроился на деревянной лавке в третьем ряду, рядом уселись Компостер и Малыш. Остальные наемники, тихо переговариваясь, рассаживались по своим места, незлобиво задирая трех контролирующих процесс добычи горных инженеров, отчего то считавших себя на голову выше наемных солдат удачи и потому постоянно ходивших с презрительно оттопыренными губами и задранными прямо к небу подбородками. Совещание открыл сам начальник охраны.

– Товарищи, – сухо откашлявшись, начал он. – Ну и господа тоже, куда же от вас денешься, – тут же добавил сварливо, поймав взгляд одного из инженеров. – Все вы знаете, что за последнее время на прииске сложилась нездоровая обстановка. Темпы добычи упали практически до нуля. Все мы понимаем, что это недопустимо и нам как минимум перестанут платить, если подобное будет продолжаться и впредь. Это ясно! Теперь о причинах, которые вызвали подобное положение. Вряд ли они для кого-то они являются секретом, слухи в лагере разносятся быстро. Но на всякий случай поясню: за последний месяц у нас пропали одиннадцать рабочих. Все исчезновения происходили в поселке, поскольку территория прииска достаточно хорошо охраняется, а на охрану поселка у нас просто не хватит людей. Рабочие считают, что поблизости появился боевой отряд воинов кигани и похищение людей их рук дело. Надо рассказывать, кто такие кигани?

По рядам внимательно слушавших наемников прокатился глухой ропот, видимо бывалые ветераны спешно пытались просветить молодежь.

– Виктор Павлович, вы лучше расскажите, – подал голос сидевший в первом ряду на почетном месте главный инженер. – Всегда забавно послушать местные сказки, да и моим сотрудникам будет интересно.

Начальник охраны ожег его неприязненным взглядом:

– Знаете ли, господин Темирбаев, местные сказки, как Вы изволите выражаться, имеют весьма неприятную тенденцию частенько превращаться в быль.

Главный инженер лишь презрительно скривился, не желая спорить с человеком несущим, по его мнению, явную околесицу.

– Итак, кигани, – обвел взглядом примолкшую аудиторию Виктор Павлович. – Это самоназвание группы диких бантуязычных племен, обитавших в джунглях провинции Киву и живших благодаря охоте и собирательству. Находятся на самой примитивной стадии развития, живут по законам родо-племенного строя. Откровенные каннибалы, практикующие ритуальные убийства с последующим пожиранием своих жертв, также не брезгуют захваченными во время военных походов пленными и купленными рабами. Местные их боятся чрезвычайно, считается, что живущие по законам и обычаям предков кигани сохранили древнее знание и сверхъестественные способности. Их колдуны, черпающие силы в одной из самых мрачных разновидностях культа Вуду якобы могут насылать порчу и болезни на людей и скот, убивать взглядом, натравливать на врагов голодных духов, превращать людей в зомби, заговаривать от смерти, ну и прочие традиционные фокусы. Официально считается, что к настоящему времени кигани полностью уничтожены вследствие целенаправленной политики президента Мобуту, так и не смогшего им простить восстания семьдесят девятого года. Тогда несколько тысяч кигани одновременно взбунтовались против насильно насаждавшей цивилизацию центральной власти и почти год вели бои в джунглях с посланными на умиротворение правительственными войсками. Как здесь умиротворяют, все вы прекрасно знаете – вырезали жителей, сожгли деревню, все – наступил мир.

– Старик знает, о чем говорит, он тогда сам участвовал в этой бойне, – тихо шепнул на ухо Максу сидящий рядом Компостер.

– Он что торчит здесь с семьдесят девятого года? – искренне удивился Максим.

– Куда там с семьдесят девятого, гораздо раньше…

Макс глянул на суровое исчерченное глубокими, будто топором вырубленными морщинами лицо начальника охраны и искренне его пожалел. Столько лет провести вдали от родины, на чужом континенте, среди чуждых обычаев и людей другой расы, это, по его мнению, было невероятно тяжелым испытанием. Теперь становилась понятной и его практически энциклопедическая осведомленность во всем, что касалось законов и обычаев местных племен, устройства их жизни и быта, и удивлявшее Максима знание бесчисленного количества местных диалектов и наречий. В отличие от большинства наемников, в лучшем случае общавшихся с работягами на ломанном французском, начальник охраны мог свободно говорить на родном языке практически с любым из рабочих на прииске, чем снискал себе немалую любовь и авторитет в их среде.

– Рабочие считают, что происходящие на прииске исчезновения дело рук кигани. Что пропавшие были похищены и съедены расположившимися неподалеку людоедами. В принципе такое вполне возможно, мы находимся в достаточно отдаленном и глухом уголке провинции, здесь вполне могло уцелеть какое-нибудь не слишком многочисленное племя.

Главный инженер демонстративно хмыкнул. Однако Виктор Павлович даже не взглянул в его сторону.

– В пользу этой версии говорит один достаточно весомый факт. В последний раз пропала молодая женщина, работавшая на промывке породы. Пропала из собственной хижины, скорее всего ранним утром третьего дня. В хижине обнаружены следы борьбы и вот это.

Начальник охраны извлек из кармана рубашки защитного цвета грязный комок черных птичьих перьев. Наемники с интересом подались вперед, пытаясь рассмотреть, что же это такое может быть. Вскоре по рядам пронесся разочарованный вздох. Ничего необычного – просто связанные между собой веревкой растрепанные перья неизвестной птицы, беспорядочно облитые красной краской.

– Ну и что это за мусор, уважаемый? – не преминул ехидно спросить главный инженер. – На помойке нашли?

Он вообще недолюбливал охранников, считая их зря получающими деньги дармоедами и вечно мешающими плодотворно работать перестраховщиками, а уж начальник охраны и вовсе являл для него воплощение вселенского зла, потому лишний раз его уколоть главный инженер считал делом принципа.

– Да, действительно, выглядит не слишком презентабельно, – легко согласился с ним Виктор Павлович. – Просто пучок грязных перьев, если не знать что это и есть знаменитый ндоло.

Максим почувствовал плечом, как удивленно вскинулся сидящий рядом с ним Малыш, услышал глубокий вздох Компостера. Самому ему слово «ндоло» ничего не говорило, но заинтригованный реакцией товарищей, он на всякий случай повнимательней вгляделся в неопрятный растрепанный предмет.

– Вижу, не все понимают, о чем я сейчас говорю, – улыбнулся, с явным превосходством оглядев собравшихся, начальник охраны. – Так вот, ндоло – это тот самый амулет, который приносит воину неуязвимость в бою. Изготовить такой может лишь могущественный колдун, путем весьма сложного ритуала. Причем для того, чтобы ндоло работал, он должен быть смазан самой настоящей человеческой кровью взятой из печени еще живого врага. Тут действует довольно сложный механизм замещения, проще говоря, жизнь приносимого в жертву, как бы меняется на жизнь будущего хозяина амулета и чем в больших мучениях умирает жертва, тем сильнее и продолжительнее действие, заложенных в ндоло охранных чар.

Макс с невольным ужасом всмотрелся в багровые разводы на перьях. Понимание того, что это кровь какого-то бедолаги насмерть запытанного дикарями ради их темных суеверий рождало холодную пустоту внизу живота и быстрые мурашки вдоль позвоночника.

– Ладно Вам пугать людей, господин Васнецов, – фыркнул в наступившей тишине главный инженер. – Таких поделок может наделать, кто угодно, были бы перья и веревки. Наши «макаки» вполне могли наладить массовое производство этих с позволения сказать амулетов.

– Ошибаетесь, – злорадно усмехнулся ему в лицо Виктор Павлович. – Никто из африканцев, кроме жреца Вуду никогда не посмеет даже прикоснуться к чужому ндоло, не то что самому изготовить его имитацию. Духи жестоко накажут любого, кто посмеет выкинуть подобную шутку. Да это легко проверить, раз Вы сомневаетесь. А ну-ка, Мбонга, возьми этот пучок перьев и выкинь его на помойку.

Огромный командир следопытов в ужасе шарахнулся в сторону от протянутой руки начальника охраны. Макс ясно видел, как в страхе расширились во всю радужку его зрачки, а кожа лица на глазах стала пепельно-серой. Ему уже приходилось наблюдать, как бледнеют от ужаса африканцы, если европейцы при этом белеют, то у негров кожа становится неприятного землисто-серого цвета. Мбонга быстро-быстро заговорил на суахили, одновременно делая обеими руками отстраняющие жесты. Что именно говорит следопыт, Макс не понял, но общий смысл его речи был предельно ясен, и слепому было видно, что Мбонга не прикоснется к злополучному пучку перьев ни за какие сокровища мира.

– Ну что? Нужны какие-то еще доказательства, господин главный инженер? – ехидно произнес Виктор Павлович, пристально разглядывая недовольное лицо своего вечного оппонента.

Тот лишь презрительно улыбнулся, пожимая плечами, мол, ради бога, играйте в свои детские игры дальше, а меня это все вовсе даже не касается. Однако за этой внешней невозмутимостью явно скрывалось уязвленное самолюбие и все присутствующие, включая Васнецова, конечно, все прекрасно поняли. Виктор Павлович, тем не менее, решил не добивать противника и переключился на все еще дрожащего всем телом Мбонгу. Ласково и успокаивающе он произнес несколько слов на странном птичьем наречии, спрятал амулет обратно в карман, и гигант-следопыт успокоился, словно по волшебству. Макс тогда поразился, какую все-таки страшную власть имеют над этими людьми древние суеверия, как тяжело, наверное, жить в их мире, насыщенном невидимыми глазу добрыми, а чаще злыми духами, колдовскими обрядами и прочими сверхъестественными явлениями. Что из того, что все эти вымышленные сущности живут лишь в их собственном воображении, для чернокожего дикаря они от этого отнюдь не становятся менее реальными.

Сейчас Мбонга возглавлял группу из трех чернокожих разведчиков шедших впереди отряда по свежему следу людоедов кигани. Теперь он вовсе не походил на того до смерти перепуганного человека, которого Макс наблюдал несколько дней назад на собрании, не похож он был и на того Мбонгу, что любил бродить вечерами по лагерю, распевая тягучие африканские песни, непременного участника всех шуток и проказ, что то и дело устраивали тяготящиеся рутинной скукой охранники. Сейчас это был предельно настороженный, чуткий и внимательный хищник целеустремленно идущий по следу добычи. Вообще чернокожие следопыты из более-менее приобщенного к цивилизации, но все же не утратившего первобытного умения жить в джунглях племени бамбалов, набранные специально для патрулирования окрестностей лагеря, свой хлеб отрабатывали на все сто. Без них сегодняшняя экспедиция заведомо стала бы невозможной. Рейдовый отряд шел по свежему следу людоедов. На этот раз исчез мужчина-рудокоп, молодой и сильный. Стена тростниковой хижины, в которой он жил оказалась аккуратно разобранной, а от нее к джунглям шел явный след примятой травы, именно здесь тащили тело. В самой хижине обнаружили кровь и отпечатки босых ног на влажной земле, в том, что похищение дело рук кигани уже практически никто не сомневался. С утра принялись готовить карательную экспедицию. На необходимости этой меры настоял сам начальник охраны. Действительно, идея выследить людоедов по следам и уничтожить, раз и навсегда покончив с нависшей над прииском угрозой, многим показалась чрезвычайно соблазнительной. Вот только записываться добровольцами в карательный отряд наемники не спешили.

Еще бы, одно дело получать деньги за нудные, но абсолютно безопасные дежурства на натыканных вдоль обтянутого колючей проволокой периметра вышках, а совсем другое за ту же зарплату преследовать в диких джунглях коварных и хитрых людоедов. Ведь известно, что самый опасный зверь в мире, это как раз человек, а при охоте на двуногую дичь охотник и жертва в любой момент могут поменяться местами. Старик решил, что в рейд пойдет группа из десяти стрелков, этого должно хватить, чтобы перебить хоть сотню кигани, учитывая явное превосходство в оружии, к тому же больший по численности отряд станет в джунглях слишком заметным и трудноуправляемым, а основная ставка делалась именно на то, что людоеды не ждут атаки. Но даже такое количество бойцов набрать удалось лишь с большим трудом, основным стимулом для большинства, стало все же обещание шикарных премиальных, которые Старик поклялся, так или иначе, истребовать у Компании. Макс вызвался добровольцем по собственным соображениям, он посчитал, что его участие в столь рисковом деле поможет ему заработать так необходимый в новом коллективе авторитет, стать с остальными охранниками на равную ногу.

У следопытов в отличие от наемников выбора не было изначально, они должны были идти с группой полным составом, это даже не обсуждалось. Преследовать дикарей в джунглях никто, кроме них не смог бы, не смотря на то, что среди белых стрелков в избытке попадались те, кто ранее прошел всевозможные армейские специальные курсы именно по противопартизанской борьбе в горно-лесистой местности и ведению разведки. Однако, как показала практика, изучать подобные дисциплины и реально применить свои знания в девственном лесу, это, как говорят в Одессе, две большие разницы. И как ни пыжились дипломированные «спецы», а без набранных из местных следопытов, отряд мгновенно ослеп и оглох бы, а вполне вероятно вообще заблудился бы в чаще, став легкой добычей тех самых дикарей, на которых собирался охотиться.