Бывший

Эта сволочь лежал на диване. Весь наш брак, все семь лет. Приходил с работы, рюкзак кидал рядом с ботинками и заваливался на спину.

Бесился, даже когда я звала его ужинать, потому что это же нужно встать и пересесть за стол.

Он ел, не глотая, всасывал еду, как пылесос, запивал чаем и еще мерзко разбавлял зеленый пуэр холодной водой из-под крана.

И снова на диван с компьютером. И был ведь, гаденыш, несмотря ни на что, хороший. Отец неплохой, муж вполне себе.

К школе вечно подъеду на собрание, таких уродов папаш насмотрюсь, прям своему хочется подушку еще одну под спину подоткнуть, «сиди-сиди, я тут пока пошуршу по дому, я тихонько, постараюсь не отвлекать».

И даже как-то не задумывалась, таскала сумки, устраивала праздники, готовила на всю его семью, когда свекровь в гости торкало пригнать.

Она несла чушь часами, растопыривала пальцы на руках, жестикулировала и рассказывала, как несовершенен Запад, по-видимому основываясь на выступлениях Задорнова. Он бесился. А я сглаживала конфликты дипломатично, чтобы и нашим и вашим.

Но в душе, конечно, радовалась, ведь он понимал, что мать его – дура, и тем ценнее становилась я.

Возможно, начни я выписывать на листочке за и против, плюсов было бы больше, но это были бы какие-то полумерные за. Ему было все равно, что есть, он меня не бил, он не пил, он не орал на сына, не зажимал зарплату, не спорил, куда ехать в отпуск, просто тяжело вздыхал и тащился туда, куда указано в билетах.

Не знаю, в общем, уйти от него было тяжело. Как будто я приручила котенка, а потом выкинула его на мороз, потому что он подрос, стал плешивым и навалил в мои «Прада».

А муж даже в «Прада» не гадил. Просто лежал и молча делал вид, что его нет. И меня нет.

И вот вчера я его встретила в переходе в метро, с ним девица молодая, волосы врастопыр и разными цветами, за спиной рюкзаки огромные, а к ним пенки привязаны. Я чуть не упала, когда увидела. Едут на какой-то фестиваль, в палаточный городок. В палаточный городок! Да он, когда на газон у подъезда вставал, носки по шею натягивал, клещей боялся. На фестиваль! И рот до ушей.

Скотина, я целый год переживала, ночью просыпалась от ужаса, представляла, что он там один висит в нашей квартире на люстре и слегка покачивается на сквозняке, язык вывалился, глаза стеклянные. А ведь ему нельзя на сквозняке.

Я так себя и не простила за эти наши семь лет брака – за то, что терпела, за то, что ушла.

А вчера такая злость накатила! На фестиваль! Под гитару петь с молодыми девками. А мне за семь лет ни-че-го. Собака!

Зря я его отпустила, надо было до конца его дней с ним проколупаться. Хрен этой девке, а не он.

Пусть лучше сгнил бы на нашем диване.

Мечты о реалии

У подруги выросла дочь. Недавно ее на первое свидание собирали. Носились по всей квартире, спорили – спортивное или классику.

Расспрашивали, конечно, про парня: кто родители, о чем разговаривать будут, куда пойдут. Наташка вертелась перед зеркалом, морщилась, стягивала майку и тянулась за другой – событие нешуточное. Папа банкир, мама танцовщица, болтать будут про все-все, пойдут в кафе.

Я у нее спрашиваю – а вот если он заплатить предложит, ты как отреагируешь? Позволишь? Возмутишься? Напополам? Интересно же, как там у них сейчас принято.

Наташка удивленно на меня посмотрела и говорит – конечно, мужчина должен платить, а кто же?

Пристыдила меня, потому что, ну правда, чего вокруг ходить, – а кто же?

В общем, она ушла, а мы вспоминать стали, сперва про наших мам поговорили, про тех, кто: «А вот он тебе сперва букет и конфет коробку, а потом скажет – платить изволь за подарки мои щедрые. А ты ему что? Цветочек свой аленький вынуждена будешь отдать». Поржали.

Потом вспоминали парней. Илюша был, в кафе сидим – выпиваем, весело всем, Илья громче всех травит… как счет попросили, Илюша рассосался. Сам Дэвид Копперфильд не разгадал бы трюка, раааз и нет Илюши, растворился в воздухе.

Каждый раз такое проделывал, я специально следила за ним, один раз даже за руку взяла, но, пока официантка счет несла, Илюша испарился, и только рука моя мужской «Шанелью» пахнет.

Сева был еще. «Блин, верите, нет? До обменника не успел доскочить, у меня только баксы. Следующий раз за мной. Лады?» Один раз его подколоть решили: а «следующий» это когда? Он даже не смутился: сказал «следующий», значит, «следующий», и не нужно спрашивать каждый раз.

Игорь всегда бумажник забывал дома. Реваз всегда с двумя девушками приходил, но считал их трех за одну единицу.

В какой-то момент так стыдно за них становилось, что думали, лучше самим платить за всех, только бы не видеть эти рожи псевдосмущенные: «Ох ты, блин, вот же ж я тормоз. Ну в другой раз уж точно я! Даже не спорь».

А тут: «Мужчина должен за все платить, а как иначе». Смело!

Наташка со свидания вернулась не поздно. Рассказала, что были в «Зарядье», потом в Яузу с моста плевали, зашли в «Макдональдс», по молочному коктейлю выпили.

– Кто платил?

– Я. Но просто он на скутер копит.

Женское счастье

Моей знакомой проект новый дали – делать почти ничего не надо, только для денег мешок подносить и постараться не надорваться, когда гонорар до дома волочь будешь. А мне не дали. «Почему, спрашиваю, я в сто раз лучше нее». «Ну, она развелась недавно, одна сына тащит, жалко ее, поддержать надо. Тебе-то грех жаловаться, ты счастливая, у тебя тыл…»

А это не тыл, это – жопа.

Недавно с подругами встречались – у одной муж бьет ее, у другой второй год на работу устроиться не может. Обе сидят замызганные жизнью и третью жалеют – от нее муж ушел. Квартиру ей оставил, алименты платит, детей в художку возит, но все равно так жалко ее – как же она теперь одна-одинешенька.

Домой придет, а никто не орет, вещи в шкафу лежат ровной стопочкой, как и оставила, по телику, что хочешь, то и смотри, можешь даже «Евроспорт» совсем с пульта убрать – и ничего тебе не будет. Такая тоска, как жить?

Еще одна одинокая по свиданиям бегает, вторую половину ищет, мне рассказывает: «Ювелиркой закидали, рестораны надоели, то Бали, то Мальды… Так хочется размеренной семейной жизни! Вот как у тебя. Просто чтобы милый рядом, чтобы голову было кому на плечо положить, грел чтобы кто-нибудь. Ты же меня понимаешь…»

Конечно понимаю. Встали вчера, ну позавтракали, ну телик посмотрели, убрались… прям убрались. Убралась я, он апгрейд ноута делал. Потом в «Ашан» поехали, сами затарились и для мамы его полтелеги. Перегавкались, как собаки. Макароны забыли купить… Домой вернулись, стали ужин готовить, помирились кое-как.

Решила романтики добавить, выхожу из душа в полотенце, а он ручки под щечку сложил и спит, комп под брюхом, наушники сползли. Посередине, сволочь, танкового боя уснул, однополчан своих подвел, что уже обо мне говорить.

Сидела и полночи думала – может, мне его придушить? Я тоже хочу, чтобы меня жалели, а то мне все только завидуют.

Моему бывшем другу Максиму

Он захотел вернуться обратно сразу после разрыва. Может быть, не в ту же секунду, но очень быстро.

Как только увидел Таню с сумкой на своем пороге, сразу понял – не то.

Да, красивая, да, молодая, да, нравится. Но не то. С Наташей все было… он даже не мог сформулировать, как. По утрам они пили чай. Из сервиза. Раньше это не имело никакого значения, ну чай, ну чашка, блюдце, маленькая серебряная ложечка.

А сейчас понятно, что значение имелось.

Чашки! Смешно. Ему вообще было плевать на эти штучки. Занавесочки с бубенчиками, подсвечнички в виде вазочек, цветы в горшочках.

Таня тоже старалась – он с работы приходит, а она его в халатике встречает. Коротеньком и прозрачном. Обнимает, прижимается всем телом. Было в этом что-то искусственное, вроде как статью прочла в «Космополитене» и каждый пункт на тебе проверяет. Неглиже, аромасвечи, десерт, размазанный по груди.

Нет, он не жалуется. Но все как-то не взаправду, как в плохом американском фильме. Любовью занимается он с Таней, а хочет Наташу. Честно говоря, это жутко бесит. «Как баба в ПМС: кого знаю – не хочу, кого хочу – не знаю».

– Привет.

Наташа смотрит на него, но не отвечает.

– Пустишь?

– Что надо?

– Поговорить надо.

Она с силой толкает на него дверь. Вот и поговорили.

А ведь она найдет себе кого-нибудь. Пальцами щелкнет и вмиг найдет. Хорошо, может быть, не сразу, вернее, он очень надеется, что не сразу. Может, погрустит. Хотя бы для приличия должна?

Шурик из отдела по развитию клиентов так и вьется у ее стола. Они сидят в большом офисе, почти друг напротив друга. Кстати, Таня тоже напротив, только чуть дальше. Шлет ему чмоки на почту, а когда он встречается с ней взглядом, проводит язычком по губам.

Наташа быстро набивает текст, смотрит на монитор, перечитывает написанное, слегка закусывает губу и убирает волосы за ухо, снова печатает.

Вот это сексуально, он сейчас взорвется. Ловит Танин взгляд и скашивает глаза. Это сигнал – туалет на двадцать четвертом этаже.

В обед они с Таней едят котлеты и пюре. Таня бренчит что-то про стрельцов в лунном доме. Он даже положил ей руку на запястье – помолчала бы, ему не слышно, о чем так громко смеется Наташа, собрав вокруг себя всех мужиков из маркетинга.

И вечером у офиса:

– Наташ, я подвезу.

– А твоя пипетка? Поедет на метро?

Наташа смотрит на него почти с жалостью.

– Паш, я прошу тебя… давай уже ты сам – я сама. Я сперва злилась на тебя, а теперь мне все равно. Вообще. Это даже пугает. Как знаешь что? Как зря потраченное время, вот что. Пока, Паш.

Наташа перебегает через дорогу и скрывается за поворотом. Она всегда умеет так сказать, чтобы максимально обидеть минимальным количеством слов. Его всегда это бесило. Или не бесило? Держало в тонусе.

И все равно, хоть бы всплакнула. Но и он тоже хорош – «подвезу». Это что?

Наташа из тех, кто не любит всю эту «романтичность» – букеты, ювелирку, номера в отеле по выходным. Она считает, что романтика – экспромт. И у нее она была. «Горящие» путевки в Амстердам, в шикарный отель – дороговато для экспромта, но оно того стоило. А как он ей с клумбы ночью цветы воровал? Она смеялась и боялась за него. А таджичка-дворничиха, повелительница клумбы, треснула ему лопатой по спине и обогатилась на круглую сумму.

С Таней все проще. Романтика для нее имеет четкую размерность. И желательно в каратах.

Что-то такое, чем бы Таня могла ткнуть в лицо своим менее успешным подругам. Про их роман Наташа узнала именно так. Он купил Тане кольцо с бриллиантом, впрочем, кого он обманывает – с бриллиантовой крошкой… вернее, с крошечкой. А Таня в курилке громко хвасталась коллегам, какую рыбку подцепила, и светила другим кольцом – с огромным рубином! Наташа стояла рядом, все слышала и видела. Но ведь это было не его кольцо! Только вряд ли это оправдание.

Через неделю к нему подошел Игорь, лучший друг, сперва сигарету стрельнул, потом зажигалку, потом робко про Наташу спросил:

– Ты теперь с Таней?

– Ну…

– Значит, с Наташей вы не вместе?

– Ну…

– Можно я ее на свидание приглашу?

А вот это уже было чересчур. Сигарету! Зажигалку! Наташу! Паша засветил ему в глаз прямо перед офисом. Игорь упал от неожиданности и ударился головой о лавку.

Скорая.

Повезло, что не морг.

Он и Наташа ждут новостей у приемного покоя, Наташе, кажется, приятно – дуэль. Она даже раскраснелась от удовольствия. Вот она – романтика экспромтом. Таня звонит на мобильный, он не берет. Но ведь и не сбрасывает!

На работе – повышение. Таня постаралась, у нее дар своих мужчин пропихивать. Она вообще такая – всегда ЗА мужем!

Теперь у него свой кабинет, и он может вызывать Наташу в любое время. Может даже наорать, он же ее начальник.

– Нат… Я скучаю по тебе.

– У тебя есть ко мне вопросы по работе?

– Есть один. Вернись ко мне.

– Паша, мы уже говорили, оставь меня в покое.

– Любой человек имеет право на ошибку.

– Любой имеет, а мой мужчина – нет.

– Значит, я твой мужчина?

– Отстань.

Достал билеты в консерваторию на Рахманинова. Положил ей на стол. Она пошла с подругой. А он встречал их после концерта. Обе уставшие, голодные, от ресторана отказываться не стали. Накормил, потом по домам развез. Ни поцелуев, ни горячих взглядов. Просто лучший друг. Она оценила и подруга тоже, видел в зеркало, как большой палец показала, когда выходила у подъезда. А подруга, кстати, красивая.