Он вернулся в свою комнату. Всё утро Огнев оглядывался по сторонам и проверял каждый уголок своей халупы в поисках человека в розовом, но он куда – то исчез, испарился! И это не могло не радовать Кирилла. «Значит, всего лишь галлюцинация», – сказал он и с облегчением выдохнул. В этот момент к горлу вновь подступил комок кислой противной рвоты.

Пускай, Ингридом не пахло даже и близко, но боязнь почувствовать его, увидеть его вновь, у Огнева присутствовала. Он ходил по квартире и смотрел по сторонам, чистил зубы и смотрел по сторонам, даже когда он склонился над унитазом, дабы снова выпотрошить свой желудок, каким – то задним ментальным зрением он всё равно смотрел по сторонам. Кирилл знал, что это галлюцинация, он был в этот уверен, но где – то в глубине своего сознания, у него жила небольшая мысль о том, что это реальный человек.

Кирилл вышел из дома в 7:30. Он надел вчерашнюю куртку, она всё ещё была сырой и холодной. На улице было всё также морозно, как и вчера. Он замотал горло шерстяным шарфом и, поправив шапку с помпоном, отправился в школу, ступая по хрустящему снегу.

Ещё вчера он шёл по этой же дороге вместе с Ингридом, а сейчас он идёт совсем один. Огнев был очень рад этому факту. Сутра, когда он проснулся, ему казалось, что он по – натуральному сошёл сума. Как хорошо, что этого не случилось. По крайне мере ему так казалось. В большей степени, ему даже казалось, что он уверен.

У школы его встретил низкорослый парень в разноцветной куртке. Он стоял около высокого забора, совсем замёрзший, без шапки на голове. Внешне они были очень похожи с Кириллом: у них у обоих были мутно – зелённые глаза, короткая стрижка и чёрные волосы, и небольшое проявление щетины на подбородке.

Это был Антон Бацилин – лучший друг и, пожалуй, единственный друг Кирилла Огнева в школе и за её пределами. Это был спокойный тихий парень, не привлекавший к себе внимания. Многие в школе его не замечали и даже, наверно, не знали о его существование. Но те, кто знали, удачно пользовались этим знакомством, ведь он всегда мог достать дозу, причём быстро, безопасно и, что самое главное недорого.

–Долго ждёшь? – Они пожали друг другу руки. Рукопожатие это было твёрдым и крепким. Их руки как будто бы сомкнулись, как пазл и не хотели размыкаться.

–Нет.

–Ты замёрз.

–Тебе кажется.

–У тебя уши красные.

–А это само собой. – Антон улыбнулся и растёр мочки ушей такими же холодными ладонями.

Они зашли за гараж и закурили. В основном именно здесь курили школьники. Само собой только те, кто боялся или стеснялся курить у самой школы.

–Не боишься словить пневмонию?

–Ещё чего словить можно?

–Это же не шутки…

–Я знаю! – Антон затянулся сигаретой и, запрокинув голову назад, выпустил изо рта дымовые кольца. Он всегда пытался превратить процесс курения сигареты во что – то виртуозное, чтобы не превращать это деяние в рутину.

–Антон.

–А?

–У тебя когда – нибудь случались галлюцинации?

–Не припомню. А у тебя случались? – Он насторожился.

–Нет. – Сказал Огнев уверенно, но неискренне.

–Зачем тогда спрашиваешь?

–Интересуюсь.

–Я так понимаю вчера всё хорошо прошло? – Антону становилось холоднее с каждой секундой. Он начал переставлять ноги и продолжать растирать уши.

–Нормально.

–До галлюцинаций?

–Я говорю же, нет!

–Ну, ладно.

–Может, стоит одеваться теплее?

–Мне совершенно не холодно!

В школе стало тепло. Огнев и Антон Бацилин повесели свои куртки в раздевалке на соседние номерки. Кирилл всегда вешал свою одежду в одном и том же месте на один и тот же номер (35) вот уже долгие 11 лет. В этом механическом действие проявлялся его консерватизм и нежелание что – либо менять.

Первые шесть уроков пролетели относительно быстро. Огнев сидел за последней партой вместе с Аней Голубевой, от которой постоянно пахло вареными пельменями и сальными неухоженными волосами, но зато иногда она могла дать списать химию или биологию. В них она была почти экспертом! Ещё она была экспертом в косноязычии и умении разговаривать с набитым ртом, пускай иногда совершенно неразборчиво. Если бы не Аня, то Кирилл бы и вовсе ходил в школу с большим удовольствием. Здесь было весело, никто его не доставал, даже учителя его не трогали, за редким исключением.

По – настоящему тошно стало на последнем уроке. Это была философия. На ней Кирилл, как правило, постоянно пребывал в сонном состоянии, но только не сегодня. В животе продолжало бурлить, и он крайне боялся того, что к горлу вновь подступит что – нибудь неприятное. К тому же, ему сильно хотелось курить, подобного он ещё не чувствовал. Белая зажженная сигарета с оранжевым фильтром мерещилась ему, стояла у него в голове и затмевала собой все побочные мысли.

Ольга Николаевна – старая женщина с седым пучком волос на голове ходила по классу и монотонно и медленно читала неинтересную лекцию про что – то там. Кирилл даже не хотел вслушиваться, но один момент его заинтересовал.

–Жить в своё удовольствие. – Голос престарелой учительница дрожал, как листочек на ветру. Казалось вот – вот он перестанет дрожать и глаза старушки захлопнутся, как двери старого советского автомобиля.

–В удовольствие? – Огнев навострил уши.

–Такой посыл у гедонистов.

–Гедонисты? – Он как будто бы уже и не стеснялся говорить в полный голос.

–Их учение заключается в том, что удовольствие является, по сути, высшим благом и основным смыслом жизни!

–Высшим благом и основным смыслом жизни! – Сигарета пропала из головы Огнева.

В класс зашла ещё более старая женщина с таким же седым пучком. Внешне выглядела она довольно печально, но зато она была хорошо и стильно одета. Это была Светлана Андреевна, учитель с большой выслугой лет. Многие удивлялись, откуда у обычного учителя деньги на хорошую дорогую одежду и аксессуары, но также многие знали и то, что Светлана Андреевна берёт взятки. Никто на неё жаловался, всем было плевать.

–После урока зайдите к Марине Викторовне! – Дверь закрылась. Весь класс резко возбудился.

–Опять пристанет! – Промолвил Бацилин. Он не любил её больше всего, потому, что она казалась ему искусственной. Бацилин вообще презирал всё ненастоящее: мир, людей и даже цветы.

–Скорее всего. – Кирилл вздохнул. Он как будто бы выдохнул из себя всё содержимое лёгких.

Марина Викторовна была дочкой директора школы, а по совместительству завучем по работе с детьми. Большинство учащихся её не долюбливали, хоть она и старалась всем угадить. Модно одевалась, иногда даже пикантно: ей было под тридцать, но выглядела она моложе своих лет. Не любили же её из – за лживой никудышной показушности: она пыталась быть той, кем никогда не являлась, то бишь модным прогрессивным преподавателем.

–Думал пораньше приду домой. – Сказал Бацилин. Они сидели на длинном кожаном диване в приёмной. Кирилл был спокоен и просто ждал своей очереди, в то время как Антон судорожно стучал ногами по полу и бил себя по коленкам. Ещё чуть и они, наверно, у него бы отвалились.

–Конфеты будете? – К ним подошла Диана Фёдорова. Миловидная девушка их возраста с длинными волосами до самой попы. Она очень любила улыбаться людям в глаза, а затем говорить гадости за их спинами. Дианочка не считала это плохим качеством по типу лицемерия, она наоборот записывала его себе в плюс, называю своё «двуличие» хитроумной лисиной натурой. Но Федорова, ни в коем случае, не была похожа на лису: её лицо было овальным, на нём висел непропорциональный нос и слегка сдутые губы, но она всё равно была красива, правда лисой она не была!

–Нет. – Сказал Антон. Огнев промолчал.

–А вы слышали новости про Юлю Зайцеву? – Она присела к ним.

–Не слышали.

–Сейчас всё расскажу. Был у нее, в общем, парень. Коля или Дима, не помню точно. В общем, спала она с Колей, а встречалась вроде как…

–А зачем нам это нужно знать!? – Бацилин недоумевал.

–Ну, а как же не знать то, про Юльку Зайцеву…!

–Кирилл Огнев, зайди, пожалуйста. – Из кабинета вышел очень высокий и очень худощавый парень, похожий на оживший труп. Антон посмотрел на Огнева жалостливыми глазами, ведь Диана продолжала свой «увлекательный» рассказ.

–И ведь все знают, что она потаскуха, но молчат. А я вот молчать не могу, Антон!

Кирилл сел в кресло напротив Марины Викторовны. Она сидела за большим круглым столом, усыпанным бумагами, книжками и ручками. Её белокурые волосы были распущенны, а на глазах восседали круглые очки с розовой оправой. Огневу стало дурно: от неё пахло каким – то противным стойким маслом. С парфюмом Марина Викторовна любила переборщить!

–Здравствуй, Кирилл. – Голос её звучал певуче.

–Здравствуйте. – В голосе Кирилла чувствовалось безразличие.

–Совсем скоро вы заканчиваете школу. – Он кивнул. – Нам необходимо знать, куда вы планируете поступать, какую профессию хотите обрести и всё в этом духе.

–Мне сказать, куда я хочу поступить?

–Да.

–Не знаю.

–А что ты сдаёшь?

–Русский и математику.

–А дополнительные предметы?

–Пока не знаю.

–Ты вообще хочешь куда – нибудь поступить?

–Пока об этом не думал. – Огнев посматривал на часы с кукушкой, висевшие сзади Марины Викторовны.

–Это совершенно несерьёзно, Кирилл! – Сказала она.

–Может быть.

–Ну, а кем бы ты хотел работать в будущем? – Параллельно разговору она лазила по ящикам, полкам и елозила наманикюренными пальчиками по столу. В общем, вела себя судорожно и рассеянно. Кирилл вспомнил это чувство. Вчера, ещё до того, как плюхнуться грузным телом на снежную горку, он вёл себя точно также. Только он был спокойнее и расслабленнее.

–Не знаю, пока, что меня всё устраивает.

–Ну, ты же должен будешь кем – нибудь работать.

–Наверно, должен буду.

–Для этого нужно отучиться.

–Не обязательно.

–Не обижайся, но ты инфантилен. – Огнев не знал этого слова, но стыда он не чувствовал. Не нужно знать миллион слов, чтобы объяснить, что ты чувствуешь. Зачем говорить жирандоль вместо подсвечника. Огнев придерживался такого устава и прекрасно с этим жил.

–Я гедонист!

–Кто? – Марина Викторовна вытаращила глаза, поправив оправу очков. Теперь, видимо, и она побывала в шкуре Кирилла Огнева.

–Гедонист. Удовольствие моё главное благо!

–Кирилл.

–Да!?

–Когда будешь готов поговорить серьёзно, зайди ко мне, пожалуйста. Мне нужно сдать эти документы! – Она ткнула пальцем в набитую бумагами папку.

Огнев ждал Бацилина на улице. Мимо него прошла Лиза, девушка, нравящаяся ему, но которая была от него очень и очень далеко. Она взмахнула длинными тёмными волосами, и он замер. На его глазах появилась как будто бы целая тысяча камер, и он мог рассмотреть каждый волосок Лизы в идеально чёткой замедленной съёмке. Анопина прошла рядом, стуча высокими каблуками по асфальту, и повернула в сторону пешеходного перехода. Она жила около школы в большом многоэтажном доме.

Вышел Антон Бацилин. Он шёл широким шагом, запустив руки в карманы джинсов. Такой легкомысленной походкой он, практически, не привлекал внимания.

–Сказал ей, что хочу быть юристом.

–Ты хочешь быть юристом?

–Нет.

–А зачем сказал тогда?

–Не знал, что ещё ответить. – Бацилин улыбнулся.

–Покурим?

Они встали за тот же гараж, за которым стояли 8 часов назад.

–А что ты сказал?

–Сказал, что я гедонист.

–Ооо! – Протянул Бацилин. – Бредовее моего даже.

–Это не бред.

–На до мной стебаться не нужно. – Бацилин бросил сигарету, как баскетбольный мячик и она приземлилась на заснеженную крышу низенького гаража. «Трёхочковый!» – Воскликнул бы комментатор, транслирующий NBA.

–Да, я серьёзен.

–Могу достать тебе ещё.

–Сативы?

–Их тоже. Там большой выбор. От марихуаны до спидов.

–Фен есть?

–Разумеется.

–С тобой приятно иметь дело. – Огнев протянул ему руку.

–А с тобой – то как! – Бацилин протянул руку в ответ с лёгкой счастливой ухмылкой.

Они расстались на автобусной остановке. Бацилин сел на маршрутку и отправился домой. Его дом находился на окраине города, до школы он добирался в течение 40 минут из – за чего зачастую бесился. Он опаздывал, его ругали, он заводился и так по кругу! Огнев пошёл домой один в задумчивости.

Кирилла не то, чтобы донимал вопрос о своём будущем, ему просто стало интересно, кем же он всё – таки хотел бы стать. Ничего в жизни его ведь и в правду не интересовало, кроме удовольствия. Но такой профессии, как гедонист не существует! А совмещать гедонизм и работу, практически, невозможно! Кирилл расстроился.

Отца дома не было. Было два варианта, куда он мог пойти: выпивать с друзьями алкоголиками, как обычно или же на работу, что бывало редко. Огнев был уверен, что отец снова пьёт. После смерти мамы он пил почти каждый день, за очень большим исключением. Кирилл даже не держал на него зла, он почему – то понимал его. «Может быть он тоже гедонист!?» – эта мысль развеселила его.

Егор Павлович пришёл домой под вечер. Он был пьян и едва стоял на ногах. В такие моменты Кирилл пытался не шуметь и старался не выходить из комнаты: боялся, что отец вновь устроит скандал.

–Ты дома? – Закричал Огнев старший.

–Да.

–Выйди ко мне. – Испуганно Кирилл открыл дверь и увидел в прихожей отца, едва стоящего на ногах. От него пасло водкой или портвейном. Скорее всего, это был портвейн, он стоил дешевле, и на него зачастую даже не требовалось скидываться с собутыльниками.

–Привет, папа.

–Привет! – Он обрушился смехом, как лавина.

–Приготовить что – нибудь?

–Я не голоден. – Отец продолжал смеяться, но в один момент заглох. Он подошёл к Кириллу и обнял его, а затем заплакал.

–Прости меня, сына, прости! – Кирилл ошарашено положил свою голову ему на плечо и обнял его. – С завтрашнего дня я начинаю работать. – Язык его заплетался.

–Хорошо, папа.

–Ты мне веришь?

–Верю.

–Главное, чтобы ты мне верил. – Они простояли так ещё две минуты. – Вера в жизни это самое главное.

–Хотя нет. Знаешь, что главнее?

–Что!? – Огнев старший выпустил Кирилла из объятий и на два шага отошёл назад. В одну секунду показалось, что он сейчас упадёт и ударится об стену, в которой торчал гвоздь. Он торчал там уже несколько лет. С того самого момента, когда Егор Михайлович затеял делать в квартире ремонт, но со временем совершенно про него забыл.

–Любовь, сына! Тебе кто – нибудь нравится?

–Нет. – Смущенно проговорил Огнев. Он хотел спрятать свои глаза пониже.

–Хм, – Он почесал подбородок, – ты ведь это…нормальный?

–Не знаю, – сказал Кирилл с ироничной ухмылкой, после чего захлопнул дверь перед отцом. Пару секунд он ещё что – то бурчал невнятно, но Кирилл этого уже не слышал. Даже если бы он захотел услышать, то попросту бы этого не разобрал.

Вернувшись в комнату, Кирилл сел за стол и уставился в запотевшее окно. «Он точно гедонист!» – И эта мысль вновь его развеселила.

В один момент он подумал, что ему не хочется курить, ему хочется испытать ещё раз те ощущения, когда он беззаботно лежал на снежной горке, не мог пошевелиться и мирно смотрел на чистое небо. Возможно, тогда он был счастлив. Он никогда не думал, что счастье так легко заполучить, что она так доступно и недорого.

«Кем бы ты хотел стать в будущем?» – Глупый вопрос, подумал Кирилл. Он бы хотел наслаждаться жизнью, а не стать кем – то. Зачем вообще жить, если не наслаждаться, не радоваться. А радоваться и жить жизнью Акакия Акакиевича попросту невозможно!

Сейчас бы он хотел взять огромный мешок сативов, много денег, свою любимую Лизу Анопину и ещё всякого по мелочи и рвануть куда – нибудь в Бразилию. «Вот это была бы жизнь!» – Кирилл мечтательно закрыл глаза и представил небольшой островок, где есть только он и Лиза Анопина. Чистый песчаный берег, к ногам подступает тёплая пенистая вода, дует тихий бриз. Они сидят и влюблёно попевают коктейли, смотря на заход солнца, которое уже почти, что опустилось ниже океана.

На часах было 12. Обычно он ложился позже, но сегодня ему хотелось спать. Отец уснул ещё пару часов назад, повалившись на не разложенную постель. Он сильно храпел. Запах из его рта доносился, кажется, даже до комнаты Кирилла. Огнев серьёзно вымотался за эти два дня и чувствовал себя высушенным фруктом – ананасом.

Огнев постелил себе, лёг на бок и уткнулся в спинку дивана.

–Спокойной ночи! – Кирилла бросило в мурашки. Он медленно развернулся и увидел Ингрида. Человек в розовом сидел на стуле и вертел в руках шляпу. Улыбка его была как всегда блистательна, как будто бы это были виниры, а не его природные зубы.

–Опять.…Опять! – Кирилл вскрикнул.

–У меня сегодня был трудный день, не смог явиться раньше.

–Уходи.

–Я не могу уйти.

–Почему?

–Пока не уйдёшь ты, не уйду и я. – Кирилл отвернулся от него к спинке дивана. Его кинуло в пот, глаза начали слезиться. – Вчера я не хотел тебя пугать, вываливать всё на тебя.

–О чём ты? – Кирилл говорил тихо, испуганно.

–Я могу исполнить любое твоё желание.

–Желание?

–О, да! Точнее нет, не так. Любые желания! – Ингрид говорил спокойным завораживающим голосом.

–Желания!

–Да что ты всё заладил. – Ингрид стукнул ногой по полу. – Чего тебе не ясно? Хочешь деньги?

–Отстань!

–Хочешь женщин?

–Отвали, прошу тебя. Отвали! – Кирилл накрыл себя одеялом, ему было душно, но он не хотел слышать человека в розовом, не хотел видеть его.

–Хочешь…я убью твоего непутёвого папочку!? – Ингрид склонился над ним.

–Заткнись.…Заткнись!

–О, ты этого хочешь.

–Я ничего хочу – Он откинул одеяло и посмотрел на человека в розовом. У Ингрида вновь были стеклянные затуманенные зарницы.

–Хорошо подумай, Кирилл. Я готов выполнить любое твоё желание.

–Скажи, кто ты?

–Я Ингрид.

–Я спросил кто ты, а не как тебя зовут.

–Человек в розовом!

–Галлюцинация.

–Я уже объяснял, что ты не прав.

–Отвали.

Ингрид затих. Огневу показалось, что он исчез из его комнаты. Кирилл начал осматривать комнату. В ней никого не было. «Что же со мной, чёрт возьми!» – проговорил он испуганно.

–Сладких снов. – Кирилл повернул голову. Ингрид лежал рядом с ним под одеялом и читал книгу Капоте «Мириам».

3