Эпизод 6. Сыночек Месть

1

В одном из отдалённых районов Санитарного Домена раскинулось стойбище выживанцев: сотня домов на колёсах и ещё столько же бронепежо. Машины были слеплены из кусков ржавого железа и других бронепежо и щедро украшены черепами брюхоногов и людей.

В центре стойбища торчала островерхая палатка главаря. Расписанная яркими узорами, она выделялась среди пыли и ржавчины. Рядом с палаткой раскинулись плоские модульные конструкции, отличающиеся своей технологичностью от остальных палаток и хижин. Это передвижной заводик по производству чёрной пудры. К нему прицеплен двухэтажный автобус, который передвигал заводик, когда стойбище кочевало в другой район.

Главарь выживанцев, молодой мужчина по кличке Жим-Жим, лежал на раскладушке в своей палатке и курил тонкую сигарету, пуская дым в потолок. В углу тихо гудел генератор, работал кондиционер, поэтому в раскалённой на солнце палатке было прохладно.

Входная дверь громыхнула, впуская струю горячего воздуха. В палатку вошёл гость. Одет он в стандартную для выживанца смесь пафоса и рванины – брезентовые штаны и куртка, расшитые стекляшками и бисерным узором. Одежда частично покрыта пластинами от бронежилетов, частично патронными кассетами для автомата. Сам автомат, короткий жандармский МИР-5, болтался под правым боком.

Затушив сигарету, Жим-Жим наблюдал за действиями гостя, не поднимаясь с раскладушки.

Стянув с лица маску, прорезь для рта в которой закрывала грязная марля, гость подошёл к чану с водой и с наслаждением погрузил в него руки. Плеснул воду на лицо и растёр грязь.

– Эй, ханаатец, – сказал Жим-Жим. – У тебя должны быть хорошие новости, раз так смело расходуешь мою воду.

Гость молча плескался в чане.

Жим-Жим сел на раскладушке. Даже в таком положении его левое плечо было ниже правого, словно на левую сторону тела гравитация действовала с удвоенной силой.

– Мерде, Кур-Метт, – сказал он, – мне твои театральные паузы, как второй хрен у брюхонога. Хотя видывал и таких.

Кур-Метт плеснул в лицо ещё больше воды. Снял брезентовую куртку, под которой открылась майка с облезлой фотографией Мирона Матьё. Достал из внутреннего кармана ординатёр-табло, завёрнутый в полиэтилен:

– Сообщение от Алёны.

Пока Жим-Жим разворачивал упаковку, Кур-Метт подошёл к раскладному столику и зачерпнул из ведёрка пригоршню чёрной пудры. С наслаждением вдохнул, погружая в пудру мокрое лицо.

Жим-Жим сделал звук табло погромче. Резкий голос Алёны зазвенел в палатке:

«Кур-Метт, как договаривались, аэронеф «Сестрёнка Месть» будет на заданных координатах девятнадцатого июля. Я выполнила свою часть сделки. Теперь твой ход. Буду ждать ответное сообщение по новому адресу. Вероятно, за мной следит Канцелярия. Так что не забывай менять адреса и устройства. Саубол».*

Жим-Жим вернул табло ханаатцу:

– Пухленькая мерзавка. Нельзя верить пухленьким мерзавкам. Особенно если они – канцеляритки.

– Я доверяю Алёне не больше, чем она мне. Но если она пообещала, что «Сестрёнка» будет в указанное время в указанном месте, так и будет. Не вижу тут обмана.

Жим-Жим поднялся с раскладушки. Расправил перекошенные плечи, потянулся:

– Если сдам канцеляритам и тебя, и Алёну, мне простят все преступления. Ещё и дворянскую грамоту выпишут.

– Как только у тебя появится эта мысль всерьёз, знай – она последняя в твоей жизни.

– Ой, какие мы, сука, грозные.

Жим-Жим поднял с пола железную руку от боевого экзоскелета: огромную конструкцию в бронированном квадратном кожухе, на котором виднелась стёртая эмблема ПВК «Дельфины Нуар». Надев её на левую руку, закрепил несколькими самодельными ремешками. Под весом экзоскелета тело Жим-Жима ещё сильнее перекосилось налево. Завершил экипировку тем, что подключил провод от экзоскелетной руки к плоскому ранцу на спине.

Дождавшись, когда сервоприводы разогрелись, Жим-Жим клацнул железными пальцами:

– Это мы ещё посмотрим, дорогой Кур-Метт, чья мысль будет последней.

Ханаатец ничего не ответил. Словив сильный приход от чёрной пудры, он присел на раскладушку и закрыл глаза.

– Кайфуешь? – усмехнулся Жим-Жим. – Чернейшая чернота, ещё не бодяженная.

Жим-Жим начал носить железную руку экзоскелета лет пять назад, когда был членом банды легендарного выживанца по кличке Двунадесять. Она была неэффективной в бою, мешала перезаряжать автомат, но производила эффект в драке.

«Я вырву тебе сердце!» – кричал Жим-Жим и сжимал механические пальцы на груди противника. До сердца он не доставал, но вырывал такой кусок мяса, что издалека можно было принять за сердце. Да и противник, лишившись мышц грудной клетки, падал замертво, заливая песок Санитарного Домена потоками крови.

За годы использования тяжёлой руки у Жим-Жима перекосились плечи, но неимоверно вырос авторитет. Если бы кто-то вёл летопись великих главарей Санитарного Домена, то назвал бы Жим-Жима наследником Двунадесять.

2

Через полтора часа Жим-Жим и Кур-Метт вышли из палатки. Оба переоделись в чистую форму геологоразведчиков, на которой был минимум побрякушек, какие любили все выживанцы.

Жим-Жим грохнул железной рукой по борту двухэтажного автобуса. Она открылась, высунулась голова в заштопанном противогазе.

– Я ухожу, – объявил Жим-Жим. – Ты за главного. Через пару дней срывайтесь с места и двигайтесь на координаты, которые скинул на твой наладонник.

Противогаз кивнул. Жим-Жим шумно рассёк воздух экзо-рукой:

– И только попробуйте, суки, опоздать с партией чернушки. Клиенты ждут.

Выживанец в противогазе активно закивал головой, глухо обещая, что «вся чёрная пудра будет готова в срок».

– Сучки, знаю я вас, – проворчал Жим-Жим. – Как только отъеду, сразу обнюхаетесь до беспамятства. Запомни – вырву сердце.

Противогаз кивнул и закрылся в автобусе.

Жим-Жим и Кур-Метт подошли к своим бронепежо.

Жим-Жимовский бронепежо был сделан из военного транспортника начала века. На месте кабины установлен стеклянный пузырь кабины эликоптера, а на крыше – часть оперения. По идее конструктора, выживанца, умершего от передоза чернушкой, хвостовое оперение должно придать корпусу аэродинамику, но, кажись, сделало бронепежо попросту неустойчивым. Впрочем, Жим-Жим был истинным выживанцем. Ему было плевать на функциональность, если машина выглядела необычно.

Бронепежо ханаатца был обычным хотя и стареньким вездеходом Северского Пежостроительного завода. Увешан всеми атрибутами машины выживанца – черепами, кольями и пилами.

Подойдя к своей машине, Жим-Жим резко обернулся:

– Ладно, рожа ханаатская, что я должен тебе?

– Я помог тебе, ты поможешь мне, – ответил Кур-Метт.

– Например, расскажу, не проводят ли имперцы раскопки добедовых бункеров в Санитарном Домене и Неудоби?

– Буду признателен за любую информацию о действиях имперцев, – отозвался Кур-Метт.

Жим-Жим сел в свой бронепежо, ханаатец, не открывая двери, запрыгнул в свой через окно. Обе машины затарахтели, взметнув колёсами песок, и выехали на просторы Санитарного Домена.

Жим-Жим включил рацию:

– Короче, мосье шпион, сначала едем к Электроникам.

– А это… кто?

– банда выживанцев, но, типа, умных. У них должны быть глушилки для аэронефных пеленгаторов. Если нет, то кто-нибудь смастерит. – Жим-Жим показал на свою руку от экзоскелета, которую снял и положил на сиденье рядом с собой. – Мою игрушку там ремонтируют.

– Кстати, Жим-Жим, нам понадобится нехилая армия. Аэронеф ведь не просто так прибудет в Домен. Он привезёт отряд пэвэкашников-кадетов.

– Кадеты? Ну, этих сопляков размажем.

3

В этой части Санитарного Домена солнце заходило не только за горизонт, но и за край стены Неудоби. Оранжевые лучи слегка пробивались через пыль и тьму, озаряя внутри неё обугленные скалы, наслоения расплавленных пород и стволы окаменелых деревьев.

Оба бронепежо, отбрасывая длинные синие тени, мчались по холмистой местности, устеленной ветками эрба, среди которого торчали лезвия саблемусса.

– Эй, ханаатец, – сказал по рации Жим-Жим, – надо объехать заросли, а то все колёса порвёт.

– Жим-Жим, смотри, справа!

Оба бронепежо резко встали, разворачиваясь бортами в правую сторону от зарослей.

Над саблемуссом поднималась пыль. В просветах травы оранжево блеснули стёкла бронепежо.

– Электроники? – спросил Кур-Метт.

– До них ещё полдня езды… Здесь банды не стоят, слишком близко к блокпостам экоконтроля.

Слева тоже появились бронепежо. На крышах мигали синие и красные огоньки.

– Жим-Жим, мне нельзя попасть к жандармам.

– Будто я хочу. Газанули! Держись за мной.

Бронепежо сорвались с места, раскрывая своё положение. Обе группы жандармов развернулись к ним. С крыш жандармских бронепежо отделились бес-пилоты. Совершая круговой манёвр, стали заходить с боков. Вероятно, опасались, что у выживанцев есть глушилки сигнала.

– Неизвестные транспортные средства, – раздалось из динамиков бес-пилотов. – Говорит патруль жандармерии провинции Буфонд. Остановите экипажи.

– Валите из моих владений, сучки, – отозвался Жим-Жим.

Из жандармских бронепежо начали стрелять. Расстояние было всё ещё слишком большое, поэтому пули не причинили вреда беглецам.

Сразу несколько бес-пилотов опустились перед лобовыми стёклами машин выживанцев, закрывая обзор.

Жим-Жим просунул свою руку в руку экзоскелета. Он уже давно наловчился одевать её на ходу. Когда рука заработала, высунул её наружу и подождал полной раскрутки моторов. После чего рука, со звуком пушечного выстрела растянулась на несколько метров вперёд. Стальной кулак разбил один бес-пилот на мелкие кусочки. Распрямившиеся пальцы задели второй. Потеряв привязку к цели, бес-пилот кувыркнулся и воткнулся в песок. Остальные убрались подальше от лобового стекла и отлетели на безопасное расстояние.

Кур-Метт разобрался с мешавшими ему бес-пилотами выстрелом из пистолета ханаатской конструкции. Самого выстрела не было заметно, только воздух вокруг оружия пронизали электрические разряды, после чего все летательные аппараты, задымили, заискрили и упали.

– Эй, шпион, что это за электропукалка? Дай потаскать? А то у жандармов появились умные бес-пилоты, их уже не сбить из простого оружия. Только мой стальной кулак иногда спасает.

– Если будем живы – подарю. Какой план по уходу от ментов?

– Двунадесять говорил, если не знаешь, что делать надейся на две вещи: на безумие и отвагу.

– Э-э-э, я не готов умереть ради демонстрации безумия и отваги, – ответил Кур-Метт. – Может, начнёшь с себя?

– План простой, мой ханаатский шпион, жандармы не будут рисковать жизнями, если мы покажем им, что готовы сдохнуть, но только не попасть под арест.

– Жим-Жим, ты предлагаешь атаковать?

– Молодец, ханаатец, ловишь на лету. Прикрывай.

– А конкретнее?

– Мне нужно время, чтобы сменить насадку на руке.

Бронепежо Жим-Жима затормозил, покачивая хвостовым оперением и грозя перевернуться. Кур-Метт объехал его и встал впереди, закрывая собой от ближайшей группы противника.

Заподозрив неладное, жандармы замедлили ход, осторожно огибая выживанцев по дуге. Кур-Метт повторял их движения, прикрывая бронепежо Жим-Жима.

Стая бес-пилотов попробовала пройти поверху, но один разряд электрического пистолета и все аппараты повалились на землю. Конечно же, жандармы не ожидали, что выживанцы применят новейшее и почти секретное оружие Конурского Ханаата и вообще остановились, решая, что делать дальше.

Кур-Метт снял с плеча свой короткий МИР-5 и приготовился. Изредка поглядывал на Жим-Жима. А тот вышел из бронепежо, открыл заднюю дверь и копался в багажнике. Оттуда доносилось клацанье, повизгивание сервоприводов и довольные возгласы:

– О, бронебойненькая… а это чё? Зажигательная? Тоже ничего, пожжём сучек. Так, а тут? Без маркировки… Картечная что ли? Пускай, надеюсь, что не простая дымовуха…

Жандармы решились атаковать и поехали на выживанцев, наращивая скорость.

– Эй, Жим-Жим, – крикнул Кур-Метт, следя за линией бронепежо Жандармерии. – Понимаю, что шутка будет плоская… Но у меня уже очко, того, жим-жим… Что за план у тебя?

– Такой, морда ханаатская.

Жим-Жим вышел из-за двери. Вместо кулака он накрутил на экзо-руку широкую насадку с десятком коротких стволов, расположенных по кругу. В каждом стволе торчали головки разномастных ракет.

Смотреть на Жим-Жима было так же страшно, как и на его орудие. Выживанца перекосило. Казалось, ещё немного и он сломается пополам. Нажав кнопку музыкального проигрывателя в бронепежо, Жим-Жим взобрался на крышу.

Раздались первые аккорды песни «Скрип», Мирона Матьё. Пафосно отставив ногу, Жим-Жим поднял левую руку, придерживая её правой, и направил на врагов:

– Жандармы – петушилы!

Одна за другой ракеты повылетали из стволов, оставляя дымный след. Выхлопы от выстрелов заволокли оба бронепежо.

«Ты был здесь раньше… – запел Мирон. – Я отвёл взгляд…»

Первой в жандармов ударила зажигательная ракета. Поток огня обволок бронепежо, моментально сжигая всех, кто был внутри. Вдогонку ей прибыла кумулятивная, хлопнувшая без толку рядом с бронепежо.

Зато картечная влетела прямо в лобовое стекло и разорвалась, превращая пассажиров в фарш из крови, плоти и деталей салона.

Аккурат в этот момент Мирон Матьё с надрывом затянул:

«Ты был, как ангел, мне хотелось рыдать…»

Жандармы, не сбавляя скорости, развернулись и помчались в обратном направлении. Кур-Метт смотрел то на товарища, то на удаляющиеся бронепежо.

– Басын сигейн… – выругался ханаатец**. – А ведь патрульные просто хотели просканировать наши гражданские чипы.

Жим-Жим отвинтил тяжёлую насадку с руки и бросил на землю. Из стволов ещё шёл дымок:

– Это Санитарный Домен, морда, тут чипы не сканируют, а вырезают с трупов.

Спрыгнул на землю и, не глядя на отступившего врага, сел за руль. Кур-Метт завёл мотор и вырулил вслед за Жим-Жимом:

– Теперь жандармы не отстанут, пока не убьют нас.

– Как говорил Двунадесять: «Выживанец потому и выживает, что готов отступить в любой удобный момент».

– Мудрый был человек, судя по всему. Но как его слова назидания спасут нас от эликоптеров жандармерии?

– Не плачь, сучка. До прибытия эликоптеров успеем смотаться.

4

Избавившись от жандармов, некоторое время компаньоны ехали молча. Жим-Жим, освободив руку от экзоскелетной насадки, рылся в пластинках, выбирая музыку. Кур-Метт нарушил радиомолчание:

– Расскажи мне про Двунадесять.

– Хе-хе, шпионская сучка, отсылаешь мои байки в Конурский Ханаат?

– Я не шпион, а исследователь. Кроме того, Двунадесять был выживанцем, а они не признают власть любого государства. Чем этот человек был так знаменит, что информация о нём засекречена Имперской Канцелярией?

– Двунадесять был знаменит своей необыкновенной способностью: он не только носил в своей шее десяток-другой гражданских чипов, не умирая от истощения, но и считывал жизненные опыты предыдущих владельцев.

– Да ну?

– Я в попу имел катохристан с их церковью, но клянусь Иисусом-девой-марией – истинная правда. Он мог вставить в себя чип химика, физика и биолога одновременно. Он так расширял свои знания, что вместо одного умного человека, в нём умещалось сразу двадцать гениев.

– Хм, как у австралийцев в Потоке Сознания.

– Не знаю, чё там у австралийцев, но Двунадесять организовал в Санитарном Домене систему промышленного производства пудры всех видов и сортов. Мастерил крышесносные смеси, какие не могли создать даже в Моску.

– Неординарная личность… И много у вас таких людей, которые могут читать жизненные опыты с гражданских чипов?

– До Двунадесять никто не знал, что такое возможно. Теперь, говорят, появились люди, но я не встречал.

На этой фразе Жим-Жим поставил пластинку Мирона Матьё, давая понять, что беседа окончена.

Над жилыми землями Империи и Ханаата почти всегда висела тонкая плёнка облаков. Днём она закрывала солнце, превращая его в слепящее пятно, ночью закрывала звёзды. Часто шутили, что нет смысла строить парники, всё равно живём как под полиэтиленовой крышей.

Иное дело Санитарный Домен. Горячий поток ветра, исходящий от стены Неудоби, сдувал облака. Солнце, хоть и заходящее, жарило песок Домена с особенной силой. Оба бронепежо раскалились и скоро двигатель Жим-Жима перегрелся и отключился.

Жим-Жим дал команду на остановку.

Водители вышли, каждый с канистрой воды. Пока лили воду, Жим-Жим достал коробочку пудры:

– Эту смесь сделал сам Двунадесять. Такую больше не варят и не сушат. Попробуй.

Кур-Метт осторожно нюхнул щепотку. Прикрыл глаза:

– Мощно, волнительно… «лян хао», как говорят у нас…

– Вот то-то же. Лян хао тебе в попу. Двунадесять наладил поставки пудры в Империю, Конурский Ханаат, Нагорную Монтань и во все города-государства. После того как австралийцы лишились статуса всемогущих богов, у них тоже выросла потребность радовать себя пудрой. Говорят, Двунадесять наладил поставки в Австралию. Понятно, что при поддержке Жандармерии и придворных.

Кур-Метт был ещё под первым приходом чёрной пудры, поэтому стал говорить быстро и неразборчиво.

– Чего ты там тараторишь, шакуа? – удивился Жим-Жим.***

– Угадываю продолжение твоей истории, – сказал Кур-Метт. – После смерти Двунадесять его бывшие помощники, растащили всю систему производства. Теперь кустарно варите всякую дрянь.

– А чё ещё делать, брюхоног ты шелудивый? Двунадесять правил нами, как настоящий Император Санитарного Домена.

– Отчего он умер?

– Одни говорят, что его убили в битве Фронды и володимарцев-лоялистов, произошедшей в Санитарном Домене. Другие – что Двунадесять похитил сам Володимар Третий, чтобы выяснить, каким же образом выживанец умудряется считывать с гражданских чипов жизненные опыты предыдущих владельцев. Но поклонники его смесей, такие как я, верят, что Двунадесять жив, просто перешёл в нематериальную форму существования. Чё, шакуа? Отпустило? То-то же. Ехали дальше.

5

Бронепежо выживанца и ханаатского шпиона продолжали путь.

Над ними раскинулось звёздное небо в пятнах облачной пелены. Постоянный сухой ветер со стороны Неудоби уравновесился потоками охлаждённого воздуха. Пелена превратилась в тучи.

Начался ливень.

Жим-Жим и Кур-Метт остановили машины и вышли. Разделись догола, подставляя тела под струи воды.

В углублениях земли быстро образовались лужи. Ханаатец и выживанец плюхнулись в самую глубокую, и легли на спину, прикрывая глаза от крупных капель, бьющих по лицу.

– Слушай, Жим-Жим. Я новичок в имперской части Домена, но даже я заметил, что он сильно изменился за последние пять лет.

– Раньше сюда жандармов нельзя было заманить ни медалью, ни премией, – ответил выживанец. – Теперь Жандармерия всерьёз взялась за контроль над Доменом.

– Зачем?

– В конце десятых годов здесь была база Фронды, с которой Дворковичи начал атаку на Моску. Вот они и решил обезопасить себя, чтобы будущая Фронда не смогла провернуть такую же штуку. Ведь эта Фронда едва не привела к гражданской войне.

Кур-Метт перевернулся набок в луже:

– Чтобы нейтрализовать Санитарный Домен, достаточно наглухо закрыть экоконтроль и не брать взятки, за пропуск через блокпосты.

Воды в яме набралось столько, что Жим-Жим закрыл глаза и погрузился с головой. Вынырнул:

– Есть причина поважнее. Это раньше Неудобь была зоной, не поддающейся изучению. После австралийской войны и у Империи Ру́сси, и у вас произошёл технологический скачок. Конурский Ханаат, например, я слышал, на Луну собрался?

– Собрался.

– А что вы там забыли?

Прежде чем ответить, Кур-Метт колебался: