ПОХОТЛИВАЯ ТВАРЬ

После каждого наркотического пудро-марафона Иван Лавинь просыпался с сильным желанием секса. В особенности, после чёрной пудры, которая стимулировала половое влечение. В запудренном мозге шеф-капитана ежесекундно вспыхивали образы девочек, что побывали в его кровати. Он засматривался на каждую встречную женщину, пялил глаза на попы жандарметок, обтянутые охристой тканью униформы.

Солнце пекло сквозь фуражку. Анестизирующее действие пудры выветривалось, и голова начинала побаливать. Тем не менее, Иван Лавинь чётким строевым шагом пересекал аэродром.

Один эликоптер пророкотал над головой, на секунду осеняя шеф-капитана прохладной тенью и ветром от винтов.

Невзирая на головную боль, Иван Лавинь хищно вглядывался в толпу работающих на взлётном поле: высокая, стройная девушка в десантной экипировке руководила погрузкой ящиков в багажный отсек эликоптера.

Шеф-капитан прищурился и подумал:

«Ничего так, фигурка вкусная. Девочка старовата, конечно…»

Тёмные волосы девушки были собраны в хвост, половину лица закрывали солнцезащитные пилотские очки.

– Здравия желаю, жандарм! – крикнула она. – Если не торопитесь, то можете попить цикорий в кантине.

– Добрый день, Жизель Яхина, я полагаю?

– Так точно… – она запнулась, вспоминая расшифровку жандармских погон, – мой капитан.

– К сожалению, у меня мало времени, мадемуазель.

Жизель схватила пробегающего грузчика за лямку комбинезона и так свирепо закричала на него, что Иван, измученный похмельем, вздрогнул.

– Ты чё, в глаза долбишься? – Жизель показала пальцем на контейнер. – Где маркировка? Что внутри? Гранаты, говоришь? Как я узнаю, что там гранаты? Я что, в боевой ситуации буду телефонировать тебе и спрашивать, гранаты в этом ящике или апельсины?

Грузчик рухнул на колени и подобрал с асфальта отклеившуюся табличку с информацией о грузе. Прилепил её обратно, но, видимо, клея оказалось недостаточно, и табличка предательски сползала вниз. Зажав табличку в руках, грузчик умчался в гараж, виновато бормоча что-то о плохом клее.

Жизель повернулась к Ивану. Он снова отметил, что часть её лица, не закрытая очками, весьма милая: острый подбородок, пухлые губки, худые скулы.

«С таким команданом я бы…» – подумал Иван Лавинь, ощущая очередную волну желания. Чёрная пудра делала своё дело.

– Раз вы торопитесь, жандарм, то давайте прямо тут беседовать. Пардоньте, но в четыре мы выдвигаемся.

Иван оценил взглядом масштаб погрузочных работ и сказал уважительно:

– Судя по всему, серьёзная миссия.

– Всерьёз и надолго. Вам повезло, что застали меня. На полгода ухожу.

Жизель пригласила Ивана пройти в тень под крылом эликоптера. Сели на ящики.

– Что за миссия, если не секрет? – спросил Иван, стараясь не смотреть в расстёгнутый ворот рубашки Жизель. Там виднелись края чёрного кружевного лифчика, совсем не по-военному кокетливого.

– Этот вопрос имеет отношение к делу, ради которого вы пришли?

– Позвольте мне решать.

– Да, силь ву пле, решайте. Не секрет. Помните, одно из главных условий капитуляции Австралии?

– Они открыли своё дипломатическое представительство и перестали прятаться от всех?

– Не только. После нашей победы, австралийцы перестали сбивать спутники материковых государств. Родимая наша Империя обогнала Ханаат в создании первой полноценной спутниковой группировки. Мы первыми закончили картографию поверхности земного шара.

Как и любой жандарм, Иван Лавинь считал себя военным, поэтому был в курсе событий не только войны с Австралией, но и послевоенного устройства мира:

– Значит, отправляетесь на Новые Земли?

– Они самые, – кивнула Жизель. – Мы не только первыми обнаружили их в Южном полушарии, но, самое главное, смогли проложить к ним воздушный маршрут через Неудобь. Путь неблизкий. К Новым Землям выдвинулась «Императрица Екатерина»…

– О, я читал характеристики воздушного корабля. Мощь нашего флота!

– «Катька» – гигант, но скорость так себе. Полгода дирижабль идёт к Новым Землям. По расчётам, прибудет в ближайшие недели.

– Понятно. «Эскадрон Клода» обеспечивает военное прикрытие для колонизаторов?

– Пардоньте, но не «Эскадрон Клода», а «Эскадрон Жизель». Мы сменили название для этой операции. Но для всех остальных, мы, конечно, «Эскадрон Клода».

– Учту. Кстати, я слышал, что на Новых Землях живут люди?

– Да, дикари какие-то. – Жизель показала на ящики, ожидающие погрузки. – У наших колонизаторов задача: построить медицинские центры и какие-то лаборатории. Для собственных граждан Император делает меньше, чем собирается сделать для дикарей.

Иван Лавинь попробовал пошутить:

– Ха-ха, будто у нас в Империи дикарей не хватает.

Жизель улыбнулась:

– Весьма фрондёрское высказывание, для шеф-капитана Жандармерии, а? Пардоньте-ка…

Жизель соскочила с ящика и убежала кричать на грузчиков, отчитывая за очередную оплошность.

Иван снял фуражку и вытер платком пот с лысины.

Было так жарко, что снял китель и бросил его на ящики, оставшись в белой рубашке с коротким рукавом.

Вместе с кителем захотелось сбросить накопившиеся дела: массовые похищения людей, взорванные дирижабли, гневные звонки из Имперской Канцелярии, интриги мужеложца Де Жолля, мечтающего занять место шеф-капитана Жандармерии.

Захотелось вернуться домой, где ждала бы девочка-инфетка. Чтобы она была уже в кроватке, в белых коготочках и коротком пеньюаре. Или…

«Или махнуть на Новые Земли, – размечтался Иван. – А что? Ведь после колонизации нужно будет поделить территорию на провинции и кантоны, организовать перепись дикарей, провести массовую установку гражданских чипов. Дикари чипы носить не захотят, начнутся бунты и волнения. Их не сдержать силами Приватных Военных Компаний. Это работа для профессионалов, для ведомств по охране общественного порядка. Надо бы прощупать почву в Имперской Канцелярии, насчёт организации жандармского управления в колониях…»

Иван Лавинь приуныл.

Вспомнил, что в Имперской Канцелярии были весьма им недовольны из-за того, что пропустил пресс-конференцию о пропавшем дирижабле.

Проморгал. Проспал. Пронюхал.

«Накрыло чёрной волной», как говаривали пудрилы со стажем.

ЖАЛКАЯ ТВАРЬ

Жизель вернулась под тень крыла:

– Хватит светских бесед, капитан? Переходите к вопросу.

Иван Лавинь совладал с наступившей слабостью:

– Давай на «ты»? Мы же оба военные.

– Жандармерия не военная организация.

– Ну, не будем спорить. Скажем так: мы оба носим униформу.

– Пардон, но вы слишком взрослый, чтобы я вам «тыкала». Ну и… официанты тоже носят униформу.

Ишь ты, какая острая на язык. Острый розовый язычок… Шеф-капитан достал наладонник. Открыл подготовленные Костей материалы по делу о массовых похищениях:

– Для начала хочу уточнить вопрос личного характера. Вы, как бы, не совсем человек?

– Пардон?

– Вы не обижайтесь, слышите, я хочу сразу прояснить.

– Вы, Иван, тоже не обижайтесь. Это жандармы, не совсем военные. Я – человек. Смотрите, у меня – руки, ноги. Сиськи.

Иван Лавинь усмехнулся и теперь откровенно, не таясь, посмотрел в ворот её рубашки:

– Ладно, зайду с другой стороны. Как известно, вы клон.

– Не клон, а синтезан.

– Есть разница?

– Клон – это копия. А синтезан приобретает лишь некоторые характеристики оригинала, а со временем становится полноценной личностью.

– Клон, синтезан, по мне – без разницы.

– Я – синтезан человека, заметьте, а значит и есть человек.

– Ясно, принято. Моя вина, если как-то обидел. Тогда скажите, что вы знаете о технологии синтезирования живых существ?

Жизель проследила взглядом за грузчиком, наклеивающим на контейнер табличку:

– Всё, кроме научных подробностей. Если нужно знать, как оно работает, то лучше идите к учёным корпорации.

– Вы слышали про массовые похищения граждан Империи?

– Неожиданный вопрос. Кто не слышал? У нас выросли заказы на личных телохранителей. Даже вынуждены поднять цены и отказывать многим клиентам.

Иван Лавинь сделал вид, что ищет в документах нужную строчку:

– В лаборатории криминалистики смогли выяснить, что обнаруженные на месте преступления фрагменты ДНК принадлежат, предположительно, синтезанам.

– Странно. Я ознакомилась с материалами расследования, когда собирала группу бойцов-телохранителей. Ничего про ДНК синтезанов там не было.

– Это свежие данные, – торопливо вставил Иван Лавинь. – Не знаете ли вы, в чём отличие от человеческой… то есть, пардон, обычной ДНК? У вас, синтезанов, что ли одна ДНК на всех?

Жизель задумалась:

– ДНК у нас такая же, как у оригиналов. Насколько мне известно, по расположению молекул в одной из цепочек можно отличить синтезана от…

– От человека? – иронично усмехнулся Иван Лавинь.

Жизель нахмурила лоб, подыскивая слово. Вдруг её взгляд застыл. Она медленно повернула голову в сторону Ивана:

– У меня есть догадка, как связаны синтезаны и пропажи людей!

– Ну-ка, ну-ка…

– Технология синтеза такова, что для создания копии нужны расходные материалы. Лучшим сырьём для создания человека является другой человек. АКОС как бы раскладывает тело на базовые элементы и собирает из них новое, по другим параметрам.

Иван Лавинь подхватил её утверждение:

– Чтобы делать новых людей, нужно уничтожать старых?

– Не старых, а, так сказать, предыдущих. Причём взрослые и пожилые люди на роль сырья не годятся.

Дело, казавшееся Ивану неразрешимым, приобрело смутные очертания:

– Все пропавшие были в возрасте от подросткового до двадцати пяти лет.

Жизель поднялась с ящиков:

– Рада, что помогла, капитан, но мне пора проводить предполётный брифинг.

Иван Лавинь поднялся и пошёл вслед за ней:

– Последний вопрос. Что стало с устройством синтеза, так называемым АКОСом, который вы нашли в древней лаборатории два года назад?

– Уничтожили.

– Значит, вы единственный синтезан в стране, созданный по этой технологии?

– Капитан, я связана подпиской о неразглашении. Хотите всё знать, оформляйте официальный документ и допрашивайте.

Жизель шагала быстро, но шеф-капитан, не смотря на одышку, не отставал:

– Вы же на полгода уходите.

– Надо было раньше суетиться.

Шеф-капитан резко ухватил девушку за предплечье, ткань рубашки затрещала. Жизель мгновенно отреагировала, пытаясь сбросить его руку, но недаром Иван Лавинь славился своей цепкой хваткой.

– Эй, капитан, полегче. Могу и ударить, – занесла кулак Жизель.

– Давай. Я задержу тебя за нападение при исполнении и допрошу по всем вопросам.

Жизель свирепо смотрела в глаза жандарма. Тот отвечал тем ничего не значащим взором, какой приобретали опытные жандармы:

– Слышишь, я не прошу разглашать тайну. Просто для меня важно распутать это дело. – Иван Лавинь убрал руку. – Моя… моя племянница была среди пропавших.

Он стоял перед Жизель, мясистый, потный, лысый. Массивные волосатые руки висели, как две коряги. При этом его поза изображала такую покорность, что на лице Жизель отразилось что-то вроде сострадания.

Шеф-капитан Жандармерии снял фуражку, но вместо того, чтобы стереть пот с лысины, негромко признался:

– Ей было пятнадцать. Жила в провинции, В Моску сбежала, чтобы попасть на концерт каких-то подростковых музыкантов, которые никогда не гастролировали по провинции. Оставила записку, мол, раз вы меня не отпускаете, то сама поеду. Брат мне тут же сообщил. А я… Я не сразу отреагировал. Лишь через несколько дней после концерта пошёл по адресу подруги, у которой Оленька поселилась. Та… та плачет… Оленьки нет. Наладонник не отвечает.

– Как же вы выяснили, что её похитили именно синтезаны? Мало ли какие педофилы-насильники существуют? Да и пудра в Моску на каждом шагу продаётся, в провинции строже с этим делом. Загуляла девочка, да пропала… Или передознулась в кабаре.

– Массовые похищения отличались тем, что рано или поздно находились гражданские чипы похищенных. Оленькин и ещё сотня гражданских чипов были найдены на дне Ривер де Моску.

– Почему похитители их не уничтожили, зачем так подставляться?

– Значит, чипы выковыривали в спешке. И старались поскорее избавиться. Ведь чтобы физически уничтожить чип, нужно специальное оборудование. Чип и в плавильном котле способен выжить.

– Да, но зачем спешить? Всё равно жандармские радары способны обнаруживать чип на расстоянии всего лишь в сотню метров. Вывези похищенных за город – и ни на каких радарах их не засечёшь, не так ли?

Иван Лавинь замялся:

– Не совсем. Недавно мы ввели в строй систему слежения двухкилометрового диапазона.

– Мерде, капитан! И люди до сих пор не знают, что Жандармерия теперь отслеживает каждый их шаг?

– Парламент пока что согласен с Имперской Канцелярией, что система «Туше» работает в проверочном режиме, а значит, не попадает под регулирующие законы о частной жизни.

Жизель тряхнула головой:

– Вот поэтому людям всё меньше нравится правление Императора. Поэтому появилась Фронда и прочие повстанцы. Аккуратнее надо править. Странно, что при тотальном контроле вы до сих пор не поймали преступников.

– Потому что у них, скорее всего, отсутствуют чипы. Слышь, да и не такой уж он тотальный, контроль этот. Система «Туше» часто сбоит или неправильное местоположение указывает.

Жизель показал жестом, чтобы Иван шёл за ней. Она больше не спешила:

– Извлечение гражданского чипа – это смерть для человека.

– Поэтому мы стараемся, чтобы такие детали не просочились ни в прессу, ни в отчёты для ПВК.

– Тысячи людей надеются, что пропавшие родственники будут найдены.

– Им повезло, надежда утешает. Я-то точно знаю, что Оленьки уже нет.

Жизель и Иван пересекли аэродром и остановились под козырькам ворот Форт-Блю.

Впервые за всю длинную беседу, Жизель сняла очки. Иван Лавинь с интересом вгляделся в преобразившееся лицо девушки. Без очков команданша казалась менее строгой и более отзывчивой.

Из нагрудного кармашка извлекла замшевую тряпочку и протёрла стёкла. Вернула очки на лицо, будто застегнула замок бронежилета: