Христианство как язычество

Хотя процесс христианизации и назывался «крещением» или «принятием христианства», христианство порой само воспринималось последователями авраамических религий как одна из форм политеизма из-за христианского учения о Троице (что, на первый взгляд, может восприниматься как Трёхбожие), а также из-за того, что христиане отмечали языческие праздники и следовали другим языческим традициям. Даже друг другу христиане выдвигали обвинения в многобожии в связи с почитанием святых и икон. Чаще всего это происходило со стороны протестантов в адрес представителей Римско-католической и Православной церквей. Некоторые исследователи считают, что на основы христианства повлияла дохристианская религия (язычество).

О двоеверии

В зависимости от школы исследователи либо настаивают на доминировании языческого базиса в мировоззренческой системе древнерусского общества, продлевая явление, определяемое как «двоеверие», до этнографического времени, либо отдают предпочтение христианской сущности религиозного сознания, хотя и в некоторой степени разбавленного суеверными элементами повседневной бытовой культуры. В то же время представители обоих направлений считают термин «двоеверие» удачным отражением религиозной ситуации на Руси, особенно подчеркивая его древнерусское происхождение. Используемый в транслитерированном виде dwojeverije (dvoeverie) или как калька double belief, термин был воспринят и западной славистикой.

Как исторический термин, «двоеверие» довольно быстро завоевало всеобщее признание. К началу ХХ века его активно использовали А.Н. Веселовский, А.П. Щапов, Н.М. Гальковский, Е.В. Аничков и др. Удобство определения заключалось прежде всего в прозрачности «народной этимологии» самого слова, составленной из двух смысловых основ: «два» и «вера», что уже при первом знакомстве должно было бы иллюстрировать наличие элементов двух различных систем верований.

На протяжении XIX – начала ХХ веков исследования концентрировались в двух основных направлениях, что обусловило становление двух антагонистических школ: так называемых историко-религиозной (М. Булгаков (митрополит Макарий), Д.Г. Гумилевский (архиепископ Филарет), И.И. Срезневский, Е.Е. Голубинский, Е.В. Аничков, Н.М. Гальковский) и мифологической (Н.И. Костомаров, А.Н. Афанасьев, Н.Ф. Сумцов, А.Н. Веселовский). Предметом дискуссии был вопрос: что именно преобладало в мировоззрении древнерусского населения – христианская религия или традиционные языческие верования?

Основные выводы «историков религии» сводились к признанию существования на Руси элементов «двоеверия». Различия заключались лишь в вопросах сути исследуемого явления и форм его проявления – отдельные «переживания» языческих верований наряду с исповеданием христианской религии, как полагал Е.В. Аничков, или же «суеверия» в христианском мировоззрении, как утверждал Н.М. Гальковский. «Мифологи» же, не обсуждая прямо суть понятия, пытались ярко иллюстрировать последнее. Народные сказки, легенды, предания, представления о демонологии, поверья, бытовая магия вмещали мало от христианского вероучения, что должно было свидетельствовать о «двоеверном» сознании общества. Таким образом, если термин «двоеверие» вошёл в научный оборот благодаря представителям первого направления, то признание завоевал во многом благодаря представителям второго.

Новое звучание обрели вопросы мировоззрения и верований древних славян в 1970–80-х гг., когда в обсуждение активно включились исследователи различных направлений – Б.А. Рыбаков, Б.А. Тимощук, И.П. Русанова, В.В. Иванов, В.Н. Топоров, Н.И. Толстой, Б.А. Успенский и др.

Происхождение и первоначальный смысл слова «двоеверие»

Наиболее последовательно на ключевое значение древнерусского термина «двоеверие» указывал В.Я. Петрухин. Обратив внимание на то, что в собственно древнерусских текстах впервые это слово встречается в антилатинском полемическом Слове о вере христианской и латинской, он небезосновательно предположил, что термин изначально употреблялся относительно христиан, нечётко видевших разницу между двумя обрядами: византийским и римским, и, вероятно, был позаимствован из греческих текстов как калька, вместе с переводом церковных норм и правил, составивших основу Кормчих книг. Далее термин стал обозначать не только христиан, колеблющихся в выборе между греческим и латинским обрядами, но и христиан, следующих языческим традициям и совершающим языческие обряды.

Среди других произведений, для которых допускается ранняя дата появления, слово «двоеверие» в разных формах встречается в древнерусских Кормчих книгах XII–XIII вв., в Словах Григория Богослова по списку XIV в. и Слове некоего христолюбца, древнейшие списки которого находятся в сборниках: Златая Цепь конца XIV в. и Паисьевском сборнике конца XIV – начала XV веков.

Ефремовская Кормчая книга сохранилась в списке начала XII в. и представляет собой славянский перевод свода византийских церковных законов и правил, протограф которого, по мнению большинства исследователей, был создан в Болгарии в конце IX – первой половине Х вв. На территорию Древней Руси переведённые болгарами тексты попали уже на рубеже Х – XI вв., когда после «официального введения христианства» князем Владимиром в конце 980-х гг. возникла насущная необходимость в славяноязычной церковной литературе. Позднее, в XI в., тип так называемой Ефремовской Кормчей бытовал уже в различных списках, и к моменту возможного написания Слова о вере христианской и латинской должен был быть уже хорошо известным древнерусской книжности, равно как и слово «двоеверие», встречающееся здесь в полемическом произведении под названием Епифания Кипрского о ересях.

В переводных текстах болгарского происхождения «двоеверовать» ни разу не встречается в контексте, в котором идёт речь о двух верах или принадлежности к различным вероисповеданиям: во всех случаях оно означает «иметь сомнения/доверять двум разным суждениям/раздваиваться в выборе». То есть славянским переводчикам полускалькированный неологизм «двоеверовать» казался отражающим раздвоенное состояние сознания человека относительно выбора, доверия, знания и т. п., тождественно сомнению, нерешительности, неуверенности, колебаниям.

Несколько иной оттенок термин «двоеверие» получил на Руси во второй половине XI в. Уже в летописной легенде «О выборе веры» латиняне отделены от православных не как христиане, отличающиеся лишь обрядом, а как люди другой веры, в одном ряду с мусульманами и иудеями.

Использование термина «двоеверцы» относительно православных, посещающих католические службы, наблюдается и в более четко датированной Новгородской Кормчей (1280), в епитимийно-каноническом тексте Вопрошания Кирика к Нифонту (1130–1156 гг.), куда включён запрет носить детей к фряжскому попу на молитву, поскольку это «двоеверие».

Слово некоего христолюбца, широко известный и часто цитируемый памятник, занимает совершенно обособленную позицию на фоне остальных произведений, содержащих слово «двоеверие». Это первый и единственный текст, где понятие «двоеверие» соотносится с языческими верованиями, что подчёркивает нетипичное использование слова и одновременно свидетельствует о потере его первоначального значения. Такое превращение могло произойти лишь при условии постепенного изменения отношения к язычеству как «поганству», «идоложертвованию» и зачисления его к разряду «веры». Этот процесс хорошо прослеживается в сборниках епитимийно-канонических правил. Если в п. 20 Неведомых словес