– Короче, я догнал! – провозгласил Петрюня и добавил: – Это похоже на сон тем, что это дико круто. Но это не сон, ведь Эдик чувствует боль. Получается, что нас тупо хотели убить… А для дальнейших выводов мне нужно выпить, но у нас дома только чай. Кто-нибудь будет?

– Я не откажусь, – Серега дал добро. Шляпич тоже одобрил идею чаепития, молча кивнув головой.

Эдик наконец поднялся с пола, отряхнулся и в шутку замахнулся на Серегу. После этого он обратился в спину уже уходящему Петрюне:

– Нет, ну раз мы остались без пива, то и чаек пойдет.

Пока Петрюня размышлял на кухне и ждал, когда вскипятится чайник, Шляпич разгадывал кроссворды, которые валялись на подоконнике. А Эдик с Серегой перекатывали мяч по комнате. Точность пасов Эдика вызывала серьезные вопросы, но не такие, как у Шляпича:

– Какой бирманский генерал был отправлен в отставку после восстания «8888» в 88-ом году?

– Муаммар Каддафи, – ответил догадайтесь кто.

– Очень умно.

Оставшись в компании с Шляпичем и Эдиком, Серега тоже был вынужден ерничать:

– 8888, это, типа надо было код отправить из СМС-ки для успешного восстания?

– Да что ж такое, я же должен знать это! – Шляпич перестал реагировать на остроумные комментарии своих друзей и начал делать вид, что ни в коем случае не смотрит в ответы. Хотя по настроению его собеседников было ясно, что это их нисколько не расстроит, он все равно выждал необходимую паузу перед тем, как его «осенило»: – У Не Вин, точно!

Мяч продолжал перемещаться по комнате.

Тут у Шляпича возник вопрос не из кроссворда, а про кроссворд:

– А никто не находит странным, что в этом кроссворде слова с пробелами?

Эдик сразу же возразил:

– Да всем плевать, давай дальше.

– Так, 4 буквы, – начал Шляпич, – «На них можно почивать, а можно выращивать».

– Мой лавровый лист, – Эдик снова ворвался с юмореской.

– 4 буквы, кстати, – Серега в свою очередь не упустил возможность указать Эдику на его небывалую тупость.

Через секунду в комнату открылась дверь. Она была открыта Петрюней без лишнего драматизма, поэтому никто не испугался. Но вот сам Петрюня все-таки нашел чем удивить своих товарищей. После того как Петрюня оставил поднос с чашками из маминого сервиза «Мадонна» на столике перед диваном, он вернулся в коридор и занес в комнату большую доску, которую они вчетвером (втроем, если учитывать непричастность Шляпича к самой операции) когда-то стащили со школьного дворика.

– Ты что, стихи читать собрался? – спросил Эдик, крайне озабоченный происходящим.

Вид у Петрюни был очень серьезный, и он даже не сразу прокрутил у себя в голове реплику Эдика. Установив доску рядом с телевизором, Петрюня позвал ребят за собой:

– Пойдемте, я вам кое-что покажу.

Все четверо прошли на кухню. Петрюня отодвинул шторку на окне и предложил остальным взглянуть на улицу.

– Это что еще за мразотное ублюдство? – возмутился после увиденного Серега.

– Вот же суши, ну, мать вашу, ну, ибуший случай, – Эдика покинула тактичность.

– Ну, это, конечно неправильно… – сдерживал себя Шляпич. – И то, что вы сказали, и что мы сейчас наблюдаем.

А на улице, действительно, творилось подлинное мракобесие самого высокого уровня: через несколько кварталов в скверике сидели школьники и разные маргинальные сборища, но это, в общем-то, никого не удивляло. Все они распивали алкогольные коктейли и громко слушали отвратительную отечественную музыку, и это тоже не так страшно. А вот то, что какое-то невидимое существо поочередно кромсало и размазывало внутренности этих школьников по бордюрам, листочкам деревьев и стенкам мусорок, вызывало определенный страх, что ОНО доберется до ВСЕХ.

Это был практически невидимый субъект. Никто не понимал, откуда он взялся, куда он будет двигаться и как он расправляется с жертвами. Отследить его можно было только по следам в воздухе, но казалось, что они появляются с задержкой, как в компьютерных играх. Если бы школьники слушали классическую музыку, а не плохих рэперов, то акт столь зверского уничтожения выглядел бы в какой-то степени даже красиво. Тех, кто пытался убежать, существо молниеносно догоняло и карало.

– Он как Хищник, – заметил Петрюня, до сих пор находившийся под впечатлением.

– Звучит так, как будто ты восхищаешься им, – недоуменно промолвил Шляпич.

– Эта тварь быстрая, что еще можно сказать, – Эдик тоже с неким восхищением наблюдал за филигранной работой едва заметного убийцы.

– Пф, я и не таких разматывал, – Серега единственный был уверен в своих силах. Но после того как монстр затащил очередного школьника на фонарный столб и метнул его тело в параллельный, да так, что тот согнулся и достал до земли в форме буквы «Л», Эдик просто похлопал Серегу по плечу.

Четверка переместилась в комнату. Шляпич в надежде получить ответы на многочисленные вопросы включил местный телеканал, который круглосуточно транслировал новости города посредством показа одних скудных картинок с текстом. Но в этот раз все было по-другому. На экране высветилось двое мужчин. Они сидели в комментаторской кабине и что-то бурно обсуждали.

– Включи звук, придурок, – Эдик подтолкнул Шляпича.

Как только к картинке прибавился звук, комментаторы перевели взгляд в камеру. Один из них выглядел как более-менее взрослый пузатый мужичок в деловом костюме. Другой казался чуть моложе и носил футболку с принтом ужасной фотографии экзекуции, вышедшей прямиком из арабского мира. На его руках также красовалось море татуировок, объединенных в один мотив, который можно прозвать «кунсткамерным рукавом».

– Доброй ночи, неуважаемые зрители «501-го Канала»! – радостно завопил тот, что помоложе, и продолжил излучать харизму: – С вами ваш любимый инквизитор, ой, я хотел сказать, комментатор… VJ Слэшер!

– И его духовный наставник Виктор Госпелов, – с меньшим энтузиазмом и голосом, напоминающим Григория Твалтвадзе, подхватил его коллега. – Мы приветствуем вас на прямом включении из коробки Турбогробинска, где сейчас проходит матч «ЭлитЛиги Садистского Хоккея» между лидерами чемпионата!

– Надо пояснить для тех, кто только подключился к трансляции, что мы специально не анонсируем названия команд, потому что не многие в этой лиге доживают до второго тура, – обратился VJ Слэшер к Виктору.

– Ну, собственно, ты это только что и сделал, мой друже.

Комментаторы начали смеяться по-комментаторски. А в трансляции показали хоккейную площадку, которую сразу же узнали все смотрящие.

– Это же рядом с озером! – воскликнул Шляпич.

– Сходим? – поинтересовался Серега.

– Погоди, – остановил его Петрюня, – давай немного посмотрим.

Пролетевший в небе дрон сбросил на площадку шайбу – начался третий период. Телевизионная графика показывала, что «Команда» уступала «Другой Команде» со счетом 27:3. Весь каток уже был нещадно залит запекшейся кровью. Как пояснили комментаторы, в перерывах ее никто не убирал со льда. Из необычного выделялось и то, что на площадке от первой команды находились только нападающий и вратарь, а соперников и вовсе представлял всего один хоккеист, который даже не присутствовал на вбрасывании и отсиживался в своей зоне. Правда, на скамейке этой же команды можно было заметить еще одного тяжело дышащего игрока.

К крагам полевых хоккеистов были приклеены осколки стекол, а единственный вратарь не стал мелочиться, как Жак Плант в свое время, и притащил с собой подлинный топфхелм, принадлежавший музею крестовых походов. Бутылки с изотоническим напитком для спортсменов лежали в необычайно экзотическом месте – ящиках для боеприпасов.

– Итак, посмотрим, сможет ли защитник «Другой Команды» в фиолетовом джерси довести до конца свою месть за то, что соперники взорвали автобус с его одноклубниками, – VJ Слэшер прояснил ситуацию как смог.

– Нет, не сможет, – камеры показывали обезглавленного хоккеиста со всех ракурсов, пока Госпелов комментировал происходящее: – Нападающий «Команды» мощнейшим щелчком снес ему голову, и теперь на площадку придется выйти юному выпускнику академии!

– В принципе, интересно, – влез со своей ремаркой Эдик.

Все присутствующие в комнате не хотели до этого доходить, но согласились с Эдиком.

– Вот это поворот! – раздался восторженный голос VJ Слэшера. Он обратил внимание на происходящее: – На скамейке запасных «Другой Команды» резня с привкусом пороховщины! Тренер команды оказался настолько не уверен в своем единственном подопечном, что провел ему эвтаназию магнумом! А после этого застрелился и сам, чтобы не жить с позором своей команды…

– Подожди-подожди, Слэшер, – перебил его Виктор Госпелов. – Есть у меня сомнения в том, что это дело рук тренера, потому что участники продолжают погибать на наших глазах!

Трансляцию то и дело разбавляли звуки выстрелов, после которых все, кто находился на площадке, ложились замертво.

– Да, ты прав. Кто-то, по-видимому, превратил стадион в тир. Полагаю, на этом можно считать матч завершенным, – подытожил VJ Слэшер.

– Безоговорочно согласен, коллега, – в спешке сообщил Виктор Госпелов.

Эфир «501-го Канала» прервался на белый шум, который далее сменился тест-таблицей, и Шляпич выключил телевизор. Четверке понадобилось какое-то время на осознание всего увиденного в матче «ЭлитЛиги Садистского Хоккея».

Первым выступление начал Петрюня. Он встал у доски с указкой и произнес:

– Итак, что мы имеем, – Петрюня начал показывать на пустую доску, – с нашим городом явно что-то не так.

– Классика. Начал с клишированной констатации неладного, взял роль лидера, не спросив других, – вклинился Шляпич.

Петрюня посмотрел на Шляпича с неодобрением и не преминул упрекнуть за сомнение в его лидерских качествах, обратившись к Эдику и Сереге:

– Первым пунктом предлагаю коллегиально отстранить Шляпича от принятия решений, если мы хотим выжить. Все согласны?

Все члены коллегии, кроме Шляпича, подняли одну руку вверх.

– Отлично, – Петрюня с довольным видом потер ладошки, прокрутив указку между ними, и продолжил: – Теперь вернемся к сути дела. В городе идет охота на людей, и, если мне не изменяет память, она может быть задумкой по-настоящему отбитого режиссера.

– Четкая игра, – подметил Эдик.

– Поэтому в связи с возникшей ситуацией, – продолжал Петрюня, – считаю жизненно важной мерой составить редакцию правил по выживанию в эту ночь. Все, кто согласен, гордо поднимите руку.

На этот раз даже Шляпич, который смирился с тем, что не бывать ему мозговым центром этой компании, присоединился к остальным. А вот о шутке Эдика стоит умолчать.

– Я в вас не сомневался, парни, – Петрюня был доволен реакцией друзей. Он взял мел и начал писать на доске, попутно обращаясь к аудитории: – Все мы смотрели достаточно фильмов ужасов и понимаем, что герои в них появляются только ближе к концу. Так что первая статья нашей редакции заключается в частичном отрицании геройства.

Петрюня зачем-то заглавными буквами, что сильно замедлило процесс написания, начертил на доске первый пункт:

«1. НЕ ДЕЛАТЬ В ОДИНОЧКУ, НО ЕСЛИ ТУПАНУЛ, ТО ТУПАНУЛ»

Серега не стал спорить, но категорично высказал свою точку зрения:

– Не обессудьте, господа, но если кто-то из этих монстров будет бузить, то я выскочу с ними по-быстрому.

– Серега, ты вправе злоупотреблять первым правилом, потому что у тебя больше шансов победить в драке, хоть ты и мешок, – Петрюня успокоил его сомнительным комплиментом.

– Тот еще, – добавил Эдик, чуть не вызвав новый приступ агрессии у Сереги.

Петрюня принялся выводить на доске второй пункт правил:

«2. ЛИДЕРА НЕТ, ПОЭТОМУ КАЖДОМУ ПОЗВОЛЕНО НЕСТИ ЛЮБУЮ ЧУШЬ, НО НЕ ФАКТ, ЧТО ОНА БУДЕТ ВЫСЛУШАНА»

– Вопреки мнению некоторых членов нашей коллегии, – Петрюня развернулся и посмотрел на Шляпича, – я не собираюсь ручаться за ваши жизни, ведь мне и за свою-то стремно. Если у вас есть какие-то идеи, спокойно высказывайте их, но если они невообразимое дерьмо, то будьте готовы узнать об этом от всех остальных.

– Ну, тут без базара, – подтвердил Эдик.

– Согласен, – Серега тоже был немногословен.

– А что делать, если моя идея окажется самой адекватной, но вы отвергнете ее, потому что вы сами неадекватные? – Шляпич, вот у кого были вопросы.

– Смириться, Шляпич, только это, – Петрюня уже задал вектор ответов на все предложения Шляпича. После этого он перешел к трактовке третьего пункта свеженькой редакции: – Вернемся к фильмологии. Вот мы тут с вами вроде как не витаем в облаках и без проблем осмысляем всю действительность, да? Если уж начистоту, мы отвратительные люди, ну, в смысле, я не представляю, что должно произойти, чтобы о нас подумали, что мы несем пользу обществу. И просто вряд ли у нас получится по-театральному пререкаться, устраивать там всякие слезливые скандалы и ссоры и прочее эмоциональное говно.

После этой глубокой мотивационной речи на доске появился третий параграф:

«3. НЕ УСТРАИВАТЬ ДРАМЫ»

– Нахер драмы, – из зала донесся суровый голос Сереги.

– Драматургия для Шляпича, – внес свою лепту и Эдик, вдобавок еще зарядив в Шляпича подушкой.

Шляпич уже встал с дивана и хотел было демонстративно затаить обиду, но Петрюня с помощью указки направил его взор на третий пункт, и Шляпич, не лишенный понимания тонкостей дружбы, тотчас остыл.

Эдик же пригубил чашку чая, которую увидел перед собой. После того как он это сделал, ему какое-то время пришлось сдерживать себя от агонического крика, и лишь затем он наорал на Петрюню:

– Ах ты псина, ты свой ссаный чай в ад ходил заваривать?

Петрюня воспринял претензию в штыки и желал разобраться:

– Что тебе опять не так?

Эдик поднял чашку в воздух и указательным пальцем проследовал по траектории пара, исходящего от горячей воды. Петрюня все понял, но имел веский аргумент в свою пользу:

– Ну да, прикинь, чайник закипел, и я налил кипяток.

Эдик поставил чашку обратно на блюдце и откинулся назад с крайне недовольной экспрессией на лице. В ответ он пробурчал:

– Я бы лучше чай с холодной водой из-под крана попил, чем так.

Это был здоровый в понимании четверки спор. К тому же, кроме Эдика, к чашкам адского чая никто не притронулся. А Петрюня принялся писать еще один заголовок, который, судя по содержанию, должен был оказаться последним в его своде правил по выживанию:

«4. НЕ УМИРАТЬ»

Как только Петрюня подвел черту под этим гениальным посылом, Эдик стал хлопать. Вскоре Серега с Шляпичем также прониклись написанной на доске установкой, и комната наполнилась громкими аплодисментами.

– Браво! Браво! – закричал Эдик.

Все подняли свои зады с дивана и аплодировали Петрюне, уже стоя. Это был тот самый момент, когда непонятно, иронично что-то происходит или нет. Однако Петрюня на всякий случай тоже стал хлопать в ладоши и гиперболизировать момент идиотизма у него дома.

Когда все успокоились, Петрюня заговорил:

– Так, ну, это все правила, таки да. Теперь нужно определиться, нужно ли нам кого-то спасать?

– Родственников у нас в городе нет, – сказал Шляпич.

– Ты прав, Шляпич, – ответил Петрюня и облегченно уселся на диван вместе со всеми.

– Я могу спасти только человечество, – похвастался Серега.

– Да пусть все сдохнут вообще, зачем париться? – критичнее всех ситуацию оценил Эдик. Затем он продолжил: – Если бы у нас было пиво, то мы бы тут у Петрюни могли засесть и переждать, пока какой-нибудь журналюга не напишет о происходящем.

В комнате на пару секунд возникла тишина, которая символизировала солидарность во взглядах. В глазах каждого читалась взвешенность принятого решения.

– Пустое множество? – Петрюня озвучил мысль, которая крутилась у всех в голове.

– Окэээй, бухат, бухат, бухат, май бичез! – заряд бодрости Эдика вдохновил всех.

Шляпич напялил свой причудливый цилиндр на голову, и они с Эдиком первые двинулись в сторону дверей. Внезапно Шляпич остановился, чтобы поделиться предположением:

– Послушайте, а вдруг за нами следят? Мы ведь вошли через подъезд, и нас можно было увидеть. Но мы все еще можем их перехитрить, если спустимся по балкону.

Остальные задумались, Эдик даже зацыкал в процессе размышления. Переглянувшись поочередно друг с другом, они согласились.

Петрюня немного замешкался:

– Ладно, идите, я вас догоню.

Эдик и Шляпич первыми покинули комнату. После этого Петрюня достал свой мобильник со всеми функциями нормального современного телефона, чем привел Серегу в замешательство:

– Ты угораешь, что ли?!

– Я хочу позвонить Соне, – ответил Петрюня.

Серега понимающе боднул головой. Но на звонок никто не ответил, и Петрюня попросил его:

– Сначала проведаем ее, ладно?

– Да без проблем.

Серега и Петрюня дошли до Эдика и Шляпича. Оказалось, что те уже активно спорили на кухне. Шляпич всеми силами навалился на дверь, ведущую на балкон, и сдерживал напор Эдика, который пытался зайти.

– Что тут происходит? – поинтересовался Петрюня.

– У нас проблемы, – настороженно пробормотал Шляпич.

– Это овощ! Овощ, понимаешь? – орал Эдик, очевидно, не разделяющий позицию Шляпича.

Когда Серега с Петрюней подошли к двери, Шляпич отошел в сторонку и пропустил их на балкон. Далее они выглянули в распахнутое окно, но, не увидев ничего, оба повернулись к Шляпичу и развели руками.

– Вниз гляньте, – пояснил Эдик.

Внизу можно было наблюдать интересную картину: одетый в лохмотья бомж упирался в стену и пытался пройти сквозь нее, как затупивший неигровой персонаж. При слабом свете луны цвет его кожи не выдавал отличительных признаков зомби, но сам бездомный издавал характерные звуки. Хрипота этого монстра содержала в себе отголоски загробного обаяния.

– Ништяк! Зомбарь! – Петрюня сразу установил род неживого существа.

Сереги внезапно не было рядом, когда Петрюня обратился к нему. Зато Эдик был тут как тут, а Шляпич патрулировал вход на балкон. Зомби-бомж усиленно жестикулировал руками, как бы требуя у бетона впустить его. Игнорирование со стороны стены на миг разгневало зомби-бомжа, но он так и не сделал ничего, что разрушило бы шаблон поведения.

Петрюня чуть свесился из окна и попытался пойти с незнакомцем на контакт:

– Мужик, ты один?

В ответ зомби-бомж огрызался только нечеловеческими междометиями. Тогда Эдик высказал то, что думал:

– Если мы не будем ломаться, как Шляпич, то даже если вдруг этот чертила поймет, в какую сторону ему нужно двигаться, он не успеет поймать нас.

– Ты видел, какие быстрые зомби у Дэнни Бойла и во второй части тоже?! – с этими словами к Петрюне и Эдику подбежал Шляпич. Он говорил почти шепотом: – Мы даже не знаем, где они спавнятся! Вдруг они сидят в подвале, что тогда?

– Короче, делайте что хотите, но я хочу выпить, а потом уже пойдем месить всех этих уродцев, – Эдик закончил и плюхнулся в гамак, который висел у Петрюни на балконе.

– Ну, сперва мы зайдем к Соне, если она еще жива, – Петрюня оповестил друзей об обновлении в планах.

– Да хоть к У Не Вину, но торчать здесь бесполезно, – вещал с гамака Эдик.

– Эдик, а у тебя есть идеи, как нам избавиться от этого гребаного полумертвого полуживого препятствия? – Шляпич не выдержал, хоть и старался не обращать на себя внимание зомби-бомжа.

– Смотри, Шляпич, слезаешь с балкона, начинаешь с ним разговор о недооцененных современных художниках России – пока он тебя ест, мы уходим. Хороший план, Петрюнь?

– Да, неплохой, – не особо заинтересованно ответил Петрюня, поскольку вновь выглянул в окно с целью проведать ночного гостя.

Шляпич впервые с момента их встречи тоже подошел к проему и взглянул на зомби-бомжа. Теперь из глаз монстра вытекала белая пена, как при варке.

– Я не буду это комментировать…