1 октября 331 года до н. э. стал последним днем Персидской империи.
Дарий и Александр встретились при Гавгамелах, и каждый рассчитывал, что уйдет оттуда. Один.
О Дарие известно не так много. Но судя по тому, что известно об Александре, Дарий был неплохим парнем. Он не сильно верил в собственные силы и в бой особо не рвался. Поэтому широким жестом предложил Александру половину всего, что имел. Полмира, грубо говоря.
Александр считал, что половина у него уже есть. И пришел забрать вторую, хотя ее тоже было мало. «И целого мира мало» – это про него.
Македонцев было тысяч сорок пехоты и около семи-восьми кавалерии. Фаланга, легкая пехота, как всегда.
Дарий пригнал все, до чего дотянулся. Минимум в два, а то и в три раза больше войск, две сотни колесниц, два десятка слонов. Для солидности. Ибо от них и в большем числе не всегда удавалось добиться какой-то пользы.
Капризные твари, но отлично смотрятся.
Персидские войска собрали со всех подвластных территорий. Неплохие, сами по себе, но непонимающие друг друга, и просто сброд, согнанный на равнину, вся эта масса была огромной, грозной и неустойчивой. Начали, и весь этот зоопарк обрушился на македонцев.
Стояли твердо, Парменион бился в окружении, держался до конца и продержался. Интересно, вспоминал ли он об этом, умирая под ударами посланных Александром убийц.
Прорвавшиеся к обозу персы традиционно забыли о том, что ставка – судьба мира.
И принялись грабить македонское барахло, награбленное у них же раньше. Круговорот барахла в природе – самое интересное, что может быть.
В этот момент бешеный нрав Александра сыграл свою роль. Во главе гетайров, тяжелой македонской конницы, он обрушился прямо на центр персидской армии, целясь конкретно в Дария. Ни «бессмертные», бившиеся стойко, но погибающие, как все, ни ситуация на всем поле боя, где было тоскливо, его не интересовали и не остановили.
Он рвался к Дарию, сметая все на пути.
У Дария убили возничего, и видя такой энтузиазм, он решил, что на сегодня хватит. И развернул колесницу, удаляясь настолько быстро, насколько позволяла ходовая и состояние дороги. Примчавшийся сын Пармениона Филота истерикой вынудил Александра ртказаться от погони за Дарием и идти на выручку терпящему поражение отцу. Ну и обозу с барахлом, естественно.
Пармениона спасли, барахло отбили, но Дария догнать так и не успели. Несчастный был убит одним из сатрапов.
Так и закончилась Персия, как тогда думалось.
Всегда улыбаюсь думая об этом, глядя на карту Ирана и Македонии. Ничто никогда не заканчивается. Все уже было, и все еще будет…
Принято считать, что сойдясь на поле боя, враги беспощадны. Так и говорят: злейшие враги встретились на поле боя и…
Бывает, однако, и так, что там же встречаются ближайшие друзья. Люди, молодость которых прошла рядом, лет двадцать жизни, потом еще лет двадцать тесного общения, и вот собираются все вместе, с уже взрослыми детьми. Местом оказался городок Ипс в Малой Азии.
На встречу друзей Антигон привел с собой своего сына Деметрия и ветеранов македонской фаланги с застрельщиками, всего тысяч семьдесят. Селевк приехал с сыном Антиохом, с Лисимахом, с таким же количеством войск и пятью сотнями слонов. Слонов ему подарили в Индии, чтобы он туда и носа не сунул, а кому ж похвастаться подарком, как не близким друзьям? С ним должен был быть еще Птолемей, в последний момент вспомнивший, что у него очень важное дело дома и вернувшийся в Египет.
Конец лета-начало осени 301 года до н. э. Двадцать два года со смерти Александра Македонского. Все те же люди, теперь диадохи с сыновьями-эпигонами. Те же самые бойцы – македонцы с одной стороны. Те же самые персидские, иранские и фригийские войска с другой.
Македонцы попали в ловушку времени, раз за разом пытаясь войти в одну и ту же реку. Сделать так, как сделали с Александром, но без него. Пытались очень долго. Делили, торговались, договаривались и предавали. А потом просто пришли убить друг друга.
На ровной, как стол, равнине фаланга была непобедима.
Это были те же самые люди, которые измерили своими шагами весь мир. Те же самые руки держали те же самые копья. И в бой их вел все тот же Одноглазый Антигон. Он кивнул сыну, и тяжелая македонская конница Деметрия обрушилась на тяжелую иранскую конницу Антиоха.
Знаете, как в детских фантазиях, кто бы кого победил, если…
Победили македонцы, сорвались, погнали персов. Деметрий гнался за Антиохом, сыновья друживших когда-то отцов делили мир, который ждали в наследство.
Антиох был не из тех, кого легко догнать. Удрал.
В этот момент слоны Селевка чудовищной серой массой вышли во фланг фаланге. И Деметрий не смогвернуться. Лошади боятся слонов, он просто никак не мог прорваться обратно к отцу.
Лучники и пращники Селевка вышли вперед и подняли руки.
Фаланга умирала. Пройдя Персию и Бактрию, афганские горы и индийские Джунгли, она умирала, стоя в плотном строю, под ливнем камней и стрел.
И Антигон стоял в том же строю, ожидая сына. А напротив так же молча стоял на своей царской колеснице Селевк и сидел рядом в седле Лисимах. Друзьям нечего было сказать друг другу.
Все закончилось.
Деметрию удалось бежать. Пробитое стрелами тело Антигона Селевк, теперь Никатор, и Лисимах приказали завернуть в македонский плащ. Постояли, посмотрели, ушли.
Через двадцать лет, в битве при Курупедии, 75-летний Селевк в поединке перед строем убьет Лисимаха. Это были крепкие старики. Еще через два года его самого, по дороге в Македонию, убьет сын Птолемея Птолемей Керавн.
И еще двести лет их дети и дети их детей будут идти друг на друга войной. До тех пор, пока Рим не окончит их спор.
Говорят, они часто ссорились. Ссорились на буйных пирушках Александра, мирились, обнимались, хлопали друг друга по плечам. А потом остались наедине с собой и обратного пути не оказалось. Троны губят.
19 октября 202 года до н. э. стал тем днем, к которому шли – для одних, и первым из последних – для других.
Ганнибал Барка и Сципион Африканский встретились при Заме. Был всего лишь один вопрос – земельный. Где распашут землю – на месте Рима или на месте Карфагена. Все началось не вчера. Пунические войны, агрессивная римская демократия и такая же миролюбивая карфагенская жлобократия.
Две семьи, Барка и Сципионы, знатные, знаменитые. В одной из них родился мальчик, еще в детстве давший клятву ненавидеть Рим. В другой – мальчик, для которого Рим был всем.
Потом очередной виток войны – Испания, знаменитый переход через Альпы и жуткие разгромы римских армий. Карфагенский сенат рукоплескал, но денег не давал.
Война в Италии, нехватка сил для того, чтобы взять ненавистный город, развращенная Капуя, вечно бунтующие наемники. Сенат все понимал, но не давал денег. Шестнадцать лет в Италии. Целая жизнь. И ни о чем.
Рим забрал Испанию. Сенат очень переживал. Но денег не дал. Рим послал Сципиона в Африку. Смелый и удачный ход, неожиданный и роковой. Сенат отозвал Ганнибала. Но не дал денег.
Нумидийцы Массиниссы, соседи карфагенян, их блестящая легкая кавалерия, выступили в союзе с Римом. Пришли на поле боя вместе со Сципионом. Сенат и раньше не давал денег…
Они встретились перед битвой, Сципион и Ганнибал. У Ганнибала были предложения. Сципиона они не интересовали.
А на следующий день, карфагенские слоны дрогнули под градом дротиков велитов. И побежали, рассеяв тяжелую конницу. Свою же. По ней ударили такие родные еще вчера нумидийцы, погнали с поля, зашли в тыл тяжелой пехоте. Все было кончено, Ганнибал бежал в Карфаген. Сенат был возмущен и разочарован.
Потом была капитуляция, условия Сципиона и печать на договоре.
Смешно, но Ганнибал чуть не пошел под суд за то, что не взял Рим. Диванные войска изобрели не вчера, и даже не позавчера. Сенат смотрел осуждающе. Его обвинили в антиримских настроениях. Сенат понимающе кивал.
Он бежал на Восток, к Антиоху. Рим пришел за ним и туда. Бежал дальше, в мире не было уголка, куда бы не дотянулась рука победивших врагов.
Она настигла его в Вифинии. Солдаты окружили дом. Жизнь съежилась до размеров комнаты. Ганнибал принял яд. Все закончилось.
В 183 году, спустя девятнадцать лет после битвы при Заме, Сенат был занят другими делами.
Одно проигранное сражение. Всего лишь одно. Из-за того, что побежали слоны. Испугавшиеся нумидийцев, вчерашних ближайших союзников.
Берегите друзей: нет врагов злей и опасней.
Царь Сирии. Достаточно крутого нрава мужик. Во время очередной египетской кампании стоял лагерем в нескольких километрах от Александрии. И был намерен решить египетский вопрос кардинально. И тут немая сцена…
Появляется посланник сената и римского народа. Гай Поппилий Ленат. Протягивает свиток – письмо из Сената. Очень лаконичное: пошел на хер из Египта.
Остолбеневший от такого счастья Антиох бормочет, что ему нужно посоветоваться с коллективом. На что посол палкой чертит круг у его ног и говорит: «Дай ответ, прежде чем выйдешь из круга». На что Антиох сообщил, что как раз собирался сказать, как лично ему хочется поблагодарить Сенат за этот ценный совет.
И – рысью восвояси.
Давным-давно, в 159 году до н. э., в Богом забытой деревушке Арпин родился один из самых знаменитых римских Героев.
Семикратный консул, в том числе пять раз подряд. Создатель римской армии. Победитель нумидийцев, италиков, тевтонов. Человек, чью смерть 13 января 86 года до н. э. Рим встретил невероятным вздохом облегчения. Гай Марий.
Просто Гай, без второго имени. Ибо был homo novus, человек новый. То есть никто из ниоткуда.
Начал военную службу в Испании. Осаждал Нуманцию под командованием Сципиона. Их там много было, дружных семнадцатилетних мальчишек, сидевших вечерами у походного костра. Гракх, Югурта, Руф…
Ведь здорово, когда жизнь еще полна надежд, делить нечего, кроме того, что вон за теми стенами. Надо лишь первым взобраться на них с мечом в руке и взять своё. Чье бы оно ни было.
Отслужил. Вернулся в Рим, вошел в политику и нобилитет, женившись на тетушке Цезаря, еще в помине не существовавшего.
Избирался. Ездил, приводил в чувство Митридата. Сидел себе перед ним на курульном кресле. Наверно, и закурил бы, если б знал как. Взглядом осадил.
Началась война с нумидийцами – долгая, кровавая, разгромная.
Друг молодости, Югурта, немного увлекшись, убил пару родственников, прятавшихся в Риме. Рим взбесился, Югурта отбивался. Марий добился назначения командующим. Вот так: когда-то вместе у костра, потом, спустя много лет – пустыня на двоих.
Прошел год, год без победы. Командование продлили. В следующем все получилось. (Знаменитая спецоперация Суллы, напишу о ней в свое время). Сулла захватил Югурту, прятавшегося у тестя.
И тут пришло известие о катастрофе при Аравсионе. Квинт Сервилий Цепион, мы уже о нем говорили. Сотни тысяч тевтонов на пороге беззащитного Рима. Марий вернулся спасать Вечный город.
Реформа армии. Теперь в строй мог стать любой, получив доспехи за счет государства. Тысячи и тысячи бедняков, взявшихся за оружие. Муштра и марши, вся поклажа на плечах – «мулы Мария». Несколько лет.
А тевтоны все не шли. Было немного неудобно, но консулом выбирали раз за разом. В ожидании. И дождались.
Аквы Секстиевы. Ввраг полностью разбит. И добит при Верцеллах в следующем году. Рим спасен, и нет в нем никого, величественней Мария.
Союзническая война, восставшие италики. Несколько побед и удар. Апоплексический удар.
Старик сошел со сцены, все думали – навсегда. Конец войны.
Победоносный Сулла получил назначение командовать армией. Армией, которая разгромит бесчинствующего в Азии Митридата.
О проекте
О подписке