Загорелся свет. Мертвые до этого момента камеры, вдруг подняли свои узкие носы и повернулись на несколько градусов вбок. Через секунду, выстрелив многочисленными искрами зеленого света, они начали скользить по полу, словно паутиной обматывая невидимого человека, формируя каждую деталь его тела. С начала ноги. Затем туловище. Всего за каких-то двадцать секунд работы, из пустоты, будто возникнув по мановению волшебной палочки, перед моими глазами появился человек. Женщина.

Ее глаза смотрели на меня, а грудь поднималась от глубоких вдохов.

– Добрый день, – ее голос искажался металлическим дрожанием.

– Здравствуйте.

– Вы Виктор Воевода? Я права?

– Да.

Фигура сделала шаг вперед и вся виртуальная конструкция, расплываясь, повторила шаг.

– Меня зовут Мария.

– И все?

– Этого будет достаточно. Я глава научно-исследовательской компании «Антарсиз». Мы занимаемся исследованием незаселенных планет, а также их флоры и фауны, планированием, разведкой полезных ископаемых и многим другим, что представляет интерес для научного сообщества.

Женщина сделала небольшую паузу и присела на кресло. К моему удивлению я не увидел его. Система не смогла сформировать виртуальную модель предмета мебели, и все сложилось так, будто человек висел в воздухе.

– Вас что-то удивляет, Виктор? – ее голова слегка наклонилась, а в глазах возникло яркое свечение.

– Кресло… я не вижу его.

– Ах, это, – она поднесла руку к лицу и убрала упавшую на щеку прядь волос, – это все несовершенство технологий. Иногда, когда контактируемые люди находятся на приличном расстоянии, некоторые физические объекты могут не передаваться на другую сторону, что и вызывает подобные казусы. Надеюсь, вас это не слишком смущает?

– Немного. Я не частый гость в подобных помещениях и неизвестные явления меня всегда настораживают.

Взгляд пробежался по залу, где в этот момент становилось совсем не уютно.

Женщина молчала. Она все также сидела на своем месте, нисколько не пытаясь вмешаться и прервать возникшую паузу.

– Мне сказали, что вы хотели поговорить о том инциденте, что произошел с вашими учеными.

– Именно, – ее голос вновь завибрировал металлическими звуками. – Точнее, теми результатами спасательной операции, которую вы и ваши коллеги прекрасно провели на поверхности планеты. Расскажите мне о том, что вы наблюдали, когда добрались до места крушения?

Я немного помедлил. Ситуация была очень непривычной и этот металлический голос, что вырывался из динамиков под самым потолком и эхом пролетал по всему помещению, заставлял нервничать и оглядываться по сторонам.

– Так что вы там увидели, Виктор? – она повторила вопрос.

– Братскую могилу. От корабля ничего не осталось.

Лицо женщины нисколько не изменилось. Голос по-прежнему был холоден и не проявлял в себе никаких чувств.

– Ваше мнение относительно произошедшего?

Я настороженно посмотрел ей в глаза.

Что это? Проверка? К чему все эти вопросы, которые никогда не касались меня.

– Буря. Очень сильная даже для таких мест. Она налетела на кораб…

– Я читала отчет, – она вклинилась в мои слова и перехватила инициативу, – Это все стандартно, но… неужели вы ничего не заметили среди обломков.

– У нас не было такой задачи, Мария, – дыхание стало учащаться, и я старался унять его как можно скорее, – в наши обязанности не входит анализ места крушения и обломков судна – это дело других ответственных лиц. Мы же занимаемся поиском и спасением выживших в таких катастрофах. Первопричины нас мало интересуют.

Женщина слегка наклонилась и встала с невидимого моему глазу кресла. Поправив юбку, она шагнула еще на несколько шагов вперед, приблизившись почти вплотную ко мне. Виртуальная фигура расплывалась в замкнутом помещении. Воздух наполнился каким-то странным запахом.

Вблизи она была одного со мной роста. Очень длинные, аккуратно подстриженные у самых кончиков, волосы были убраны в простой хвост и спадали почти до самых ягодиц. Она двигалась плавно. Обходила. Ее взгляд то падал на меня, то убегал, растворяясь в зеленых лучах камер. Она хотела что-то сказать, но в самый последний момент почему-то отказывалась от этой мысли, уходя все дальше вглубь зала.

– Я могу идти?

– Нет! – резко ответила Мария. – Мы еще не закончили.

Она остановилась. Повернулась на девяносто градусов и устремила свой взгляд прямо перед собой. Я последовал ее примеру, но вскоре понял, что женщина смотрит в место, находящееся далеко отсюда.

– Жаль что вы не видите то, что вижу я,– она подняла свою правую руку и выпрямила ее, указав пальцем в невидимую для меня точку.

– Что там?

– Вспышка. Очень сильная. Прямо на планете, недалеко от того места, где упал транспорт с нашими учеными.

Я развел руками.

– Это не удивительно, учитывая тот факт, что местная звезда непредсказуемо выбрасывает в космос сгустки энергии. Одна из таких волн очень сильно потрепала наш корабль.

– Это мне тоже известно, – она даже не повернула своей головы и продолжила говорить, неподвижно смотря вперед. – Ответьте мне на вопрос, Виктор.

Я замолчал, ожидая ее слов.

– Выброс ведь был гораздо позже крушения транспортного корабля?

– Конечно.

– Значит ли это, что звезда никак не связана с этим крушением?

– Очень на это похоже, но нельзя отметать и такую вероятность.

Женщина замолчала. Ее тело быстро вздрогнуло, и волна мышечных сокращений пробежалась от ног до головы.

– У меня есть подозрения, Виктор. И вы должны либо опровергнуть их, либо подтвердить.

Она повернула голову и железным взглядом впилась в меня. Эти зеленоватые зрачки смотрели так, что все мое тело быстро напряглось, словно ожидая атаки с ее стороны.

– Вы должны вернуться на Фируз к месту крушения, сделать кое-какие замеры, взять несколько деталей корабля и транспортировать обратно на флагман для дальнейших исследований.

– Капитан в курсе?

– Я предупрежу его. Надеюсь, вы оправдаете мои ожидания, Виктор.

Свет камер стал медленно тускнеть, пока не погас вовсе. Фигура растворилась в пустоте, оставив после себя лишь легкое дрожание спертого воздуха.

4.

Генераторы взревели с давно забытой силой. Изрыгнув наружу черные клубы дыма, несколько особенно крупных, стоявших возле установок для фильтрования воды, завибрировали и начали подпрыгивать на месте.

Она не верила своим глазам. Мертвые системы, простоявшие в этих черных и заброшенных боксах, ожили буквально на глазах.

Рабочие из числа добровольцев перегружали бочки с топливом, разнося и сортируя их по всей площади. Носясь из стороны в сторону, каждый из этих людей был готов на любую помощь. В их глазах горел огонь, а на бледных и исхудавших лицах то и дело возникала улыбка. Такая редкая гостья в этих местах все чаще озаряла лица потерявших не только веру, но и человеческий облик людей.

– Мы почти закончили выгрузку первой сотни бочек, – молодой парень подошел к ней и, поклонившись, доложил сложившуюся обстановку. – Куда девать остальные?

Девушка наблюдала за процессом с самого начала. Весть о новой партии топлива всколыхнула местных и заставила слухи плодиться с небывалой скоростью. Старики призывали сплотиться, те, кто еще помнил начало Пути и знал зачем вступил на эту тропу, с опаской поглядывали на молодую девушку, стараясь избегать вопросов с ее стороны. Молодые же вовсю помогали ей. Они верили, что это знак, которые приблизит их к цели далекого странствия.

– Остальное распределим по смежным помещениям. Туда, где бочки будут под надежной охраной.

Парень одобрительно склонил голову и тут же умчался прочь. Его фигура вскоре исчезла во мраке технического помещения.

Она до сих пор не могла привыкнуть к нему. Столько лет в темноте и всего несколько часов на верху. Там, где много света, где вода не экономится и является достатком для каждого человека на борту этого корабля. Там было нечто, что тянуло ее. Какая-то неведомая сила толкала девушку обратно, на верх. К тем самым дверям, пройдя которые можно было ощутить так много приятного, что вся эта чушь про Путь и счастье, которым кормил ее отец, просто тонула в пучине надежды, которую она возлагала на людей по ту сторону буферной зоны.

Погрузочный кран начал поворачиваться. Его длинная стрела разворачивалась к большому скоплению бочек. Люди разбегались в стороны и кричали, видя, как крюк с тросами медленно опускался к цели. Работа по отгрузке набирала обороты.

В этот момент Она услышала тяжелее шаги позади себя. Несколько человек во главе с помощником Хаммондом твердым шагом двигались к ней.

Стервятники Отца – пронеслось у нее в голове. Она знала кто эти люди и зачем идут. Ей даже не надо было спрашивать их об этом – все было написано на их лицах.

– Мисс Она, – начал Хаммонд. Его длинное и худощавое туловище, похожее на богомола, вытянулось перед ней и формально поклонилось, отдавая тем самым честь в знак ее родства с Отцом. – Мы за вами. Есть подозрения, что вы…

– Не теряй времени, Хаммонд. Веди раз пришел.

Двое крепких мужчин переглянулись между собой и окружили молодую девушку, готовые конвоировать особу в необходимое место.

– Мы не задержимся долго, мисс Она. Простая формальность: несколько вопросов, уточнение деталей и все. Вы сможете дальше заниматься своими обязанностями.

Их шаг ускорился – группа людей быстро покидала место отгрузки топливных бочек и все сильнее углублялась в нижние этажи технических боксов. Эти места никогда не посещались простыми паломниками ввиду отсутствия хоть каких-то условий для жизни. Здесь было холодно. Настолько, что стены покрывались инеем уже на подступах, а легкие вовсю ощущали морозное прикосновение воздуха.

Дышать становилось все тяжелее. Каждый шаг был подобен подвигу. Девушка сопротивлялась. Старалась свести к минимуму вдохи, ведь даже небольшой глоток воздуха царапал ее нежные легкие, превращая жизненноважный ритуал дыхания в невыносимую пытку.

Хаммонд шел впереди. Он совершенно не ощущал на себе пагубного воздействия ледяного воздуха. Дыша ровно и почти неслышно, он шаг за шагом опускался по крутой лестнице, минуя разрушенные и обвалившиеся металлические части.

– Мы на месте, мисс Она.

Группа подошла к большой двери и остановилась.

– Надеюсь, вас не слишком утомил путь. Здесь немного некомфортно.

Его тощее лицо расплылось в улыбке, предвкушая дальнейшие события.

– Нет, – девушка выдавила из себя всего одно слово и короткими глотками начала наполнять легкие.

– Хорошо. Тогда пройдемте.

Рука упала на широкую ручку и отворила двери.

Света не было. Лишь приглушенное свечение. Оно падало со всех сторон и почти не пересекалось. Источников света было несколько. Размещенные в разных уголках этого маленького помещения, они били своим бледно-желтым светом так, что лучи проходили в воздухе и не касались один одного.

В само центре стоял стул. Деревянный, но очень массивный. На его корпусе виднелись крепления для рук, а снизу – для ног.

Страх наполнил девушку.

«Неужели они посмеют сделать это? Разве они не знают кто я такая?» – подумала Она

Вопросы рождались в ее голове быстрее ответов. Она пыталась взбодриться, но чем глубже входила в комнату, тем явнее становились цели Хаммонда.

Группа распалась. Двое мужчин отошли в стороны и дали девушке осмотреться. Но здесь нельзя было разобрать ничего кроме стула. Вот взгляд упал на нечто похожее на широкий стол. Силуэт старой мебели то появлялся перед ее глазами, то пропадал, уступая место другому силуэту.

– Что дальше? – не выдержав, она задала вопрос и посмотрела прямо в лицо старику.

Но тот не спешил отвечать. Он видел растерянность молодой девушки и вовсю смаковал ее волнение.

– Так что же дальше? – она постаралась придать голосу уверенности, но дрожь, возникшая в самый неподходящий момент, срезала все на корню, окончательно обнажив ее страх.

Он подал знак и, стоявшие в сторонах, мужчины вышли за пределы комнаты. Дверь закрылась и в воздухе нависла тишина.

Хаммонд медленно двигался по периметру вдоль стен, изредка бросая хитрый взгляд на испуганную девушку. Ему нравилось это. Чувство превосходства над другими. Столько раз он ощущал его прикосновение у себя внутри и радовался как ребенок. Он владел каждым нервом этой девушки, мог одним словом заставить ее плакать, смеяться, дрожать от страха. Он был похож на кукловода, чьи руки контролировали каждое движение и не позволяли игрушке вырваться из его костлявых рук.

– Я здесь по повелению вашего отца, Она. До него дошла информация, что во время пребывания на верху вы имели неосторожность не просто заговорить с этими безбожниками, но говорить с ними на равных.

Он скользнул взглядом по ее телу, ловя мельчайшие вздрагивания.

– Это очень насторожило Отца.

Девушке стало не по себе. Руки сжались в кулаки, а ноги были готовы подкоситься, как соломинки. Она не могла поверить в слова этого человека. Ведь там никого больше не было. Откуда они все узнали?

– Молчание в нашем случае, мисс, может трактоваться не в вашу пользу. Знак согласия, знаете ли.

Хаммонд подошел к деревянному стулу и облокотился на него, показывая к чему он может прибегнуть в крайнем случае.

– Это все ложь, – она еле-еле выдавила из себя несколько слов и вновь ощутила колющую хватку ледяного воздуха, что врывался внутрь и скреб ее легкие.

– Я ждал этих слов, – он продолжал, – но мне, как доверенному человеку вашего отца, нужно нечто большее, чем просто отрицание. Как насчет более убедительных доказательств.

Но доказательств не было. Он знал это и спокойно ждал очередных оправданий.

Все это напоминало игру кошки с загнанной в угол мыши. Как бы сильно она не старалась оправдываться, Хаммонд легко парировал любые доводы, еще сильнее загоняя и без того напуганную девушку.

Глаза широко раскрылись. Темные зрачки впились в бледное лицо мужчины, ожидая приговора.

– Мне нечего предъявить вам, Хаммонд, и вы прекрасно знаете это. К чему этот разговор?

Старик удовлетворенно выпрямился и на лице родилась омерзительная улыбка. Она обнажила желтые зубы, оскалившиеся готовые впиться в очередную жертву.

– Вы правы. Я знал это еще до того, как увидел вас. Несложно было сделать такие выводы. Люди хрупкие механизмы. Они ломаются от любого напряжения. От любой нагрузки, не рассчитанной на него. Именно поэтому нам поручено следить за этими механизмами, время от времени проверять их способность сопротивляться влиянию извне.

Он сделал шаг вперед. Затем, убедившись, что сопротивление почти сломлено, шагнул еще раз.

– Мисс Она, наша миссия подходит к завершающей стадии. Сейчас, как никогда, проявляется истинная сущность человека и его веры. Мы не можем допустить, чтобы чужеродное влияние людей сверху нанесло непоправимый ущерб и пошатнуло веру наших людей.

Хаммонд замолчал и внимательно посмотрел на девушку.

– Подумайте. Если такому влиянию подвергнитесь вы, дочь нашего Отца, то, что скажут другие?

Его глаза раскрылись так широко, что глазные яблоки были готовы выпасть наружу. Их бледный, почти мертвый цвет, наводил страх на нее. Дыхание стало учащаться, а с ним и боль, что непременно попадала в грудь вместе с воздухом.

– Это ложь. Моя вера крепка как никогда.

– Вранье!

Он выкрикнул так неожиданно и громко, что тело встрепенулось, и девушка сделала шаг назад, ощутив своей спиной холод, бивший из пробитой двери.

–Еще никому не удалось обмануть меня! Даже тебе, Она, не получится сделать это. Я чувствую предательство за версту, и вера моя помогает мне выслеживать отступников.

Старик вскинул тощие руки. Рукава скатились вниз, оголив на коже зловещие отметины. Выжженные каленым железом, она следовали по всей поверхности его рук до самого предплечья.

Знаки были неведомы ей. Замысловатые узоры, символы древних религий, животные. Все они переплетались на его коже, создавая сложную картину, смысл которой был ведом лишь ему одному.

– Существует только один способ проверить твою веру, Она.

Хаммонд вытянул руку и указал на массивный деревянный стул, где даже в приглушенном свете можно было заметить пятна крови.

Девушка отшатнулась. Одна лишь мысль об этом наводила на нее ужас. Страх толкал ее в обратную сторону, ближе к двери.

– Не пытайся уйти, девочка. Сегодня ты должна доказать, что не поддалась мерзкому влиянию с верхних этажей. Докажи мне это!

Старик стал подходить. Шаг за шагом, его тело приближалось к ней, нагоняя страх и убивая последние частички сопротивления в ее душе. Наконец, когда он смог прижать ее и спина девушки уперлась в ледяную дверь помещения, откуда веяло холодом и смертью; она сломалась. Воля окончательно приняла поражение и отдалась в тощие руки старика.

Он взял ее. Пальцы обхватили ее запястье и потянули в самый центр комнаты,

усадив на массивный деревянный стул. Она вдруг почувствовала, как на руках и ногах сжались широкие ремни, лишившие ее хоть какого-то движения. С боку появились тени.

Несколько человек вышли из другого помещения, неся в своих руках раскаленную кочергу с наконечником в виде человеческого глаза и век.

– Перед Господом нашим и Отцом, перед детьми его и мной, поклянись, что вера твоя непоколебима. Что ересь человеческая не имеет власти над тобой и душа твоя целиком посвящена Ему.

Старик говорил громко. Голос разлетался во все стороны и звоном расходился в разных направлениях, оставляя звучное эхо. Он взял кочергу и обошел девушку, встав за спиной и приготовившись слушать ответ.

Она чувствовала, как за спиной шипит раскаленный металл. Как горячее дыхание касалось ее тела, заставляя кожу вздрагивать.

– Клянусь, что тело мое и душа никогда не склониться перед еретиками Отца нашего и Веры Его. Вся моя жизнь подчинена Ему, и служение есть высшая цель и привилегия, которую даровал нам Отец.

Она говорила. Все, что знала и чему научилась за столько лет. Слова выстреливали из ее груди и разлетались как птицы, которых она никогда не видела, но о которых читала в книгах. Так быстро, что легкие были готовы лопнуть от резкого напряжения и от того воздуха, что ледяной волной врывался в ее нутро и обжигал, заставляя лицо искажаться от наступающей боли.

Не останавливаясь, молитвы звучными строками выливались в холодное пространство. Закрыв глаза, девушка окуналась в свою память, доставая из самых глубин все самое сокровенное и скрытое, что давным-давно Отец вложил в ее мозг и заставлял сутками напролет повторять, уверяя, что это самое ценное, что она может иметь в своей жизни.

Наконец, голос смолк. Дыхание стало тихим и ровным.

«Все. Я сделала все, что смогла».

Ожидание было худшим, что она чувствовала в этот момент. Вердикт, который должен был вынести этот тощий, похожий на высохший сухофрукт, старик.

Но он не наступал. Лишь глубокое дыхание людей, стоявших позади нее, все еще не давал ей покоя.

Почему они ждут? Чего хотят, ведь я сделала все, что они просили. Сказала все, что знала и поклялась в верности Пути, который ненавидела больше жизни и в который, в само деле, никогда не верила.

Она вздрогнула. Визг и крик наполнили помещение, смешавшись воедино вместе с мерзким хохотом старика, впившего раскаленную кочергу прямо в основание шеи, они пробили стены заброшенной камеры и устремились вверх по лестнице.

Это чувство, будто голодный зверь вгрызается в плоть и всеми силами пытается оторвать самый лакомый кусок, заполнило ее разум, но на мгновение дал возможность притупить жгучий укус горячего металла.

Но сил уже не было. Когда последние звуки исчезли из ее груди, а голова, будто срубленная, склонилась вниз, девушка заплакала. Скупые капли соленой жидкости пробежались по ее щекам и тут же замерзли, оставив на коже заледеневший след.

– Я не поверил тебе, дитя мое, – Хаммонд встал напротив нее. – Твои слова, как звон порожнего кувшина, такие звучные и такие же пустые. В них не было веры, в них не было силы. Ты говорила будто плевалась, разбрасывая святые строки словно камни.

Он на секунду замолчал. Отдав стоявшему рядом человеку остывшую кочергу, Хаммонд вновь встал позади нее и прикоснулся к еще свежему клейму.

– Пусть это будет тебе уроком. Отныне, ты, и каждый, кто увидит знак на твоей шее, будет знать, как обращаются с теми, кто потерял Веру и встал на путь ереси людей, никогда не знавших всю прелесть Пути.

Он продолжил говорить, но девушка уже ничего не слышала. Слова слились в сплошной шум, заглушаемый изредка появлявшимся скрежетом металлических опор.